Страница 271 из 289
— Думаю, нам всем нужно кое-что обсудить.
— Это верно, мой дорогой Масао, — Фред посмотрел на меня и подмигнул; в уголке рта у него было небольшое пятнышко от томатного соуса. — Итак, мелкая гадина Кенчо в кои-то веки решил сделать добрый поступок… С чего бы это?
— Это Аято, — я перевёл взгляд на Айши, который, отпив чаю, аккуратно промокал губы салфеткой. — Я ведь прав, да? Это был твой план?
— Ты абсолютно прав, — Аято, сложив салфетку, спрятал её за краешек тарелки. — Когда я понял, в чём конкретно проблема, то осознал: Джану Маки не остановится ни перед чем. Её цель — это записать интересное видео, вот и всё; ей совершенно не интересна ни справедливость, ни законность. Кроме того, мы уже давно хотели избавиться от Инфо, так что убили двух птиц одним камнем.
— Один момент! — Фред быстро слизнул языком с губ пятнышко томатного соуса и подался вперёд. — Ты и меня специально включил в этот план, когда написал о Бурейку и Норибуру?
Айши улыбнулся.
— Честно говоря, я хотел сделать это исключительно для поддержки Масао, — произнёс он, отпивая ещё глоток чая. — Но присутствие членов твоего клуба дало мне прекрасный предлог для того, чтобы вызвать тебя.
Я завозился на месте и, протянув руку, тронул Джонса за плечо. Американец посмотрел на меня и широко улыбнулся, словно солнце, вставшее над двумя вигвамами.
— Ты чего-то хотел, мой драгоценный? — спросил он, склонив голову.
Куша, который до сего момента был занят исключительно своей пиццей, закашлялся, специально издавая полузадушенные звуки, но Джонс не обращал на него никакого внимания, продолжая неотрывно глядеть на меня.
— Насчёт Норибуру и Бурейку, — начал я. — Надеюсь, ты не будешь с ними слишком строг?
Улыбка тот же сошла с лица Фреда. Он медленно склонил голову и нежно взял обеими ладонями мою руку.
— Масао, — мягко начал он, — пойми, пожалуйста, что я не потерплю в своём коллективе таких людей. Я бы ещё понял, если бы они подошли к тебе и один на один высказали свои претензии наедине, но нет, они решили участвовать в этой импровизированной экзекуции, хотя у самих на руках не было ни малейшего доказательства. Я выгоню их из клуба — это решение уже принято и обсуждению не подлежит. Я не стану инициировать против них абсолютно ничего и даже уход из кружка обставлю так, будто это их собственная инициатива, но с этого момента больше не стану называть их друзьями.
Я вздохнул: «Очень жаль!» и потянулся свободной рукой за очередным куском сырной пиццы.
— Вовсе не жаль, — Фред всё ещё сжимал мои пальцы в своих. — Надо избавляться от мусора в своей жизни, Масао, пусть порой это сделать очень сложно. Я не из тех, кто таит обиды, но подобного не смогу простить никогда.
— Аминь, — кисло пробормотал Куша, вытирая лицо салфеткой. — Что ж, всё закончилось, и это само по себе хорошо. Инфо-чан уже давно пора было на покой, и теперь она там и находится — к моей личной вящей радости.
Фред сузил глаза, кинув искоса взгляд на Аято, а потом осторожно спросил:
— Это правда, Масао? Инфо-чан больше нет?
Вместо меня ответил Айши, тщательно вытиравший жирные от масла пальцы салфеткой.
— Думаю, больше эта одиозная дама не потревожит покой Академи, — сказал он, ни на кого не глядя. — Инфо-чан действительно больше нет.
Я склонил голову, прекрасно понимая, что это означало.
Инфо-чан официально умрёт, фактически же — будет продолжать жить, ведь она выгодна Аято. А последнему я теперь был обязан вдвойне, так что буду продолжать быть его теневым рыцарем, если ему это понадобится.
— Вот и славно, — Фред, наконец, отпустил мою руку и повернулся к Айши. — А как ты уговорил Кенчо взять вину на себя?
— Очень просто, — Аято улыбнулся; его чёрные глаза таинственно сверкнули. — Надавил на его семейные чувства.
Айши перевёл взгляд на меня и склонил голову.
— Там, в переговорной, Кенчо сказал чистую правду, — промолвил он. — За исключением того, что является Инфо-чан, конечно.
Я почувствовал, что неизбежно краснею, и резко опустил голову. В носу неприятно защипало, и на глазах выступила влага. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы справиться с собой.
Ведь я очень хорошо помнил, что именно сказал там Кенчо.
Мой младший брат Кенчо.
***
Последующие дни прошли на удивление спокойно. Муджа Кина испарилась из Академи без следа, и уже на следующий день о ней никто не вспомнил.
Бурейку и Норибуру вышли из состава кружка фотографии; как они сами утверждали — по их собственной инициативе. Дескать, они хотели попробовать что-то новое, развиваться, исследовать другие хобби. Фред не возражал и не поправлял их, но и не вступал ни в какие разговоры, держа своё слово.
Ивасаки Юми в воскресенье вечером пришла ко мне и искренне попросила прощения. Я с готовностью простил её и с улыбкой попросил больше никуда меня не заманивать, особенно на казнь. Она просияла и быстро закивала, отчего волосы, забранные в высокий хвост, запрыгали у неё на плечах.
Роншаку Мусуме тоже извинилась — в своей манере. В понедельник, на одной из перемен, она приблизилась к моей парте и протянула мне апельсиновую карамельку со словами: «Вообще я думаю, что ты классный». Я взял конфетку и с улыбкой поблагодарил её, уверив, что всё в порядке. Красотка, сверкнув зубками, сложила ладони у груди и направилась к своей парте.
Так и были разрешены эти конфликты.
Ямада Таро, сидя с нами за столом за обедом, стал всё чаще обращаться ко мне, будто мы дружили, и это ставило в тупик. С другой стороны, он был довольно приятным человеком, так что почему бы и нет?
Пролетела почти неделя — шесть дней, свободных от Инфо-чан и прочих интриг. Наконец-то я был просто Сато Масао — одним из лучших учеников старшей школы Академи, членом школьного совета, по воскресеньям работавшего в лаборатории по ремонту тонкой техники и электроники в местном торговом центре, а ещё потихоньку щипавшем незаконные банковские счета воротил на Каймановых островах.
Двадцать третье января, среда. Именно сегодня я должен был после уроков направиться к Сайко Камие на празднование дня рождения.
Весь день я провёл как на иголках, жутко нервничая. Подарок для Камие — настольное бюро для бумаг и канцтоваров — я принёс в кабинет школьного совета и потом весь день мучился по поводу того, что сам же решил никак его не запаковывать.
Я боялся, что произведу плохое впечатление, ибо наверняка многие будут смотреть на меня, задаваясь вопросом, что я делаю на подобном светском празднике.
Куша, которого не пригласили (и который по этому поводу совершенно не расстроился), пребывал в расслабленном состоянии и то и дело отпускал шутки. Фред Джонс, вошедший в список гостей благодаря родителям — американским дипломатам, — тоже был странно спокоен.
А вот Ямада Таро нервничал: он сам мне в этом признался.
Его мать происходила из старинного благородного рода Адзакава — этот факт он повторил несколько раз, объясняя, почему его пригласили на день рождения одной из членов самой могущественной семьи мира.
За обедом мы сидели за столом, и Таро, примостившийся рядом со мной, тихо говорил мне на ухо о том, как он волновался.
Фред и Аято, сидевшие напротив, сверлили нас взглядами; каждый — по своей причине. Американец то и дело обращался ко мне, обсуждая со мной дела несколько поредевшего клуба фотографии: он хотел провести внеочередную агитацию-набор для новых участников. Обычно такие мероприятия проводились в начале учебного года и после летних каникул, о чём я и проинформировал Джонса, но тот не отставал.
Каждый раз, когда Фред обращался ко мне, Таро тактично отклонялся от моего уха, и вскоре я понял: это и было целью американца. После обеда он, проводив меня до парты, так и сказал:
— Этот амёбообразный Ямада оккупировал тебя, как союзные войска Японию. С каких пор вы так сдружились?
— Он тоже идёт на праздник к Сайко Камие, — объяснил я, выравнивая пенал по краям своей парты. — Просто хотел обсудить со мной, как пройдёт торжество, ведь мне уже случалось бывать в усадьбе.