Без лица

Интересно, зачем ей это нужно?..

И тут Ивасаки издала радостный вопль.

Я вздрогнул и посмотрел на неё.

— Ты только посмотри на это! — она ткнула пальцем в фото на странице альбома.

Я склонился пониже.

Фотография — ничего особенного: просто группа улыбавшихся школьников, стоявших плечом к плечу. Мать я там нашёл в трудом — она стояла ближе к центру, обнимая за плечи какую-то девочку.

— И что? — я поднял брови. — Просто несколько учеников Академи, собравшихся вместе…

— Смотри внимательнее! — Юми не терпеливо ткнула в лицо стоявшей рядом с матерью девочки. — Никого не напоминает?

Я наклонился ещё ниже. Фото было уже старым и довольно размытым, но всё же тонкие благородные черты и горда посадка головы не оставляла сомнений — это была Сайко Юкина.

Но в самом этом факте не содержалось ничего удивительного: Юкио и Юкина были близнецами, они ходили в один класс, мама была старше на год и знала Юкио, значит, могла дружить и с его сестрой.

Ивасаки аккуратно отогнула фотографию, которая была приклеена к странице только по одному краю.

— Такие карточки обычно подписывали на задней стороне, — задумчиво вымолвила она, чуть ли не ложась головой на страницу, чтобы было лучше видно. — Ага! И тут есть надпись… Сейчас-сейчас, трудно разобрать… О! Тут нацарапано: «Школьный совет»!

Юми резко распрямилась, чуть не ударив меня затылком под подбородок; лишь неплохая реакция спасла мою челюсть. Не заметив этого, она схватила меня за рукав и возбуждённо воскликнула:

— Ты понимаешь, что это значит?!

Я пожал плечами. Мама входила в совет? Что ж, это странно.

Хотя… Нет. В её личном деле было отмечено об обострённом чувстве справедливости и рекомендациях к роли правозащитницы. Я не помнил, говорилось ли там о членстве в совете… Надо бы перечитать документ ещё раз.

— Она была в совете! — Ивасаки всплеснула руками. — Масао! Школьный совет в то время возглавляла Сайко Юкина; она пробыла на этой должности все три года своего обучения в старшей школе. Это означает, что они с твоей матерью работали бок о бок!

Устало вздохнув, я потёр лоб. Чрезмерная активность и напористость Юми начали порядком меня утомлять. К тому же, был вечер четверга, и мне с каждой минутой всё труднее удавалось продолжать бодрствовать.

— Ты понимаешь?! — Ивасаки схватила меня за локоть. — Ты ведь понимаешь, что это значит?

— Понимаю, — я почесал висок. — И что?

В одно мгновение улыбка Юми увяла. Она нахмурилась и резко отодвинулась от меня.

— Ты серьёзно сейчас? — её голос стал жестче, в нём зазвучал металл. — Масао, это же шанс узнать побольше о твоей матери, которая…

Ивасаки закусила губу и потупилась. Воцарилось неловкое молчание, и я лихорадочно думал, что же мне сделать, чтобы не расстраивать её ещё больше, но я не успел ничего; она меня опередила, сдавленным голосом произнеся:

— Если бы я была на твоём месте… Если бы мне предоставили такой шанс, я бы схватилась за него обеими руками и ни за что бы не сдалась, пока не выяснила всего. Просто не понимаю тебя.

Она встала и быстро зашагала к прихожей. Несколько секунд — и до меня донеслись звуки сначала открываемой, а потом — захлопнувшейся входной двери.

Я смущённо осмотрелся и посмотрел на забытый ею контейнер с рисом.

Конечно, всё ясно: Ивасаки воспитывал вдовствующий отец, и она некоторым образом проецировала мою ситуацию на себя. Наши жизненные пути, пусть совершенно разные, в этой точке пересекались: у нас обоих не было матерей. Именно поэтому Юми с таким энтузиазмом взялась за всё это, именно поэтому так близко к сердцу восприняла моё нежелание так активно включаться в совместное расследование.

Только она не учла некоторых моментов.

Во-первых, с ней остался отец, который вырастил её, а не отдал в приют. Во-вторых, мой характер разительно отличался от её.

В любом случае, лучше отнести ей контейнер. Наверное, просто оставлю у её двери, позвоню в звонок и уйду, чтобы случайно не пересечься: сейчас нам лучше не общаться.

Взяв контейнер и медленно поднявшись на ноги, я направился к прихожей. Ноги затекли от долгого сидения на полу в одной позе, и я позволил себе немного покряхтеть, ибо никто меня не видел и не слышал. Потоптавшись на одном месте, я открыл входную дверь и застыл: напротив меня стояла Ивасаки; её глаза были полны слёз, а нос покраснел, но она, как ни странно, улыбалась.

— Я хотела бы попросить прощения, — промолвила она, склонив голову набок. — Ворвалась к тебе в дом, начала шарить в твоих вещах, а потом ещё и полезла не в своё дело… Естественно, тебе захотелось побыстрее от меня избавиться. Прости за это, а ещё за ту сцену, что я устроила.

— Всё в порядке, — я прислонился плечом к дверному косяку, держа контейнер в обеих руках. — Тебя можно понять. Извини, что я отреагировал так вяло: я просто очень устал. Конечно, мне тоже хочется узнать всё о матери, просто… Мне было сложно сориентироваться.

Ивасаки кивнула и внезапно протянула руку. Я выпрямился и спешно вручил ей контейнер, на что она звонко расхохоталась со словами:

— Это я, конечно, возьму, но мне бы хотелось предложить тебе дружбу и полное содействие.

Она зажала контейнер под мышкой и снова протянула ладонь. Я склонил голову и принял рукопожатие.

— Отлично, — Юми потрясла мою руку и отпустила. — Не буду больше на тебя давить; скажу только кое-что важное.

— Хорошо, — я отошёл в сторону. — Может, зайдёшь? Тут довольно холодно.

— Ну уж нет, — Ивасаки помотала головой. — Если я снова приду к тебе, то опять расчувствуюсь и начну припирать тебя к стенке, а ты на это плохо реагируешь. Лучше поговорим здесь: я постараюсь побыстрее.

— Как скажешь, — я вновь опёрся о косяк. — Слушаю.

— Отлично, — Ивасаки прижала контейнер к животу. — В средней школе я так сильно хотела подружиться с Мегами, что постаралась изучить семью Сайко вдоль и поперёк. Я также пыталась найти информацию о Ягиру Акихико, но про него нет абсолютно ничего, как будто этого человека не существовало. Я вызвалась готовить проект о «Корпорации Сайко», и это дало мне повод расспросить всех, кто связан с компанией. Так вот, о Сайко Сайшо я нашла уйму фактов, о Ягиру Акихико — ни одного, кроме сухих биографических материалов. Я даже пыталась брать интервью у людей, которые лично знали обоих — и Сайко, и Ягиру. И все они как один говорили, что плохо знали Ягиру, что он был одиночкой по натуре и мало с кем общался. На том этапе я сдалась: в конце концов, для моего проекта было достаточно материала. Так что я включила в свой доклад абзац из автобиографии Сайко Сайшо и на этом успокоилась. Но в твоём случае действовать нужно по-другому: если ты и в самом деле внук Ягиру Акихико, необходимо выяснить это у единственного человека, которого он считал близким другом.

Я удивлённо вытаращил глаза и пробормотал:

— Ты же не хочешь сказать, что…

— Именно, — Ивасаки решительно тряхнула головой; её глаза, уже не полные слёз, теперь сверкали. — Нужно расспросить Сайко Сайшо.

========== Глава 36. Тигр не бывает беззубым. ==========

Пятница, двадцать девятое ноября, встретила меня резким ветром, по-зимнему грозно завывавшем во всех щелях. Я надел перчатки, но всё равно руки немедленно замёрзли. На тротуаре явно виднелись следы изморози, а редкие прохожие шагали быстро и опустив головы, словно сжавшись и стараясь как можно скорее уйти с этого холода в тёплое помещение.

Я не стал исключением: путь до школы занял у меня рекордное время. Буквально влетев в здание, я остановился у шкафчиков с обувью и некоторое время топтался на месте, чтобы адаптироваться к перепаду температур.

Переобувшись, я направился к лестнице: хотелось как можно скорее избавиться от верхней одежды и связаться с друзьями.

Настроение моё было под стать погоде: я провёл ужасную ночь, ворочаясь с боку на бок, и, как следствие, встал совершенно разбитым. Мне не давали покоя слова Ивасаки о том, что стоило переговорить с Сайко Сайшо.