Без лица

— Это подходит, — решительно промолвил Аято. — Можем заняться сегодня после уроков. Пока составь список материалов, которые нужно приобрести; я беру на себя доставку.

— Оплата на мне, — вмешался я, поднимая голову и с трудом сглатывая слюну. — Я могу дать свою карту.

— Нет, — Аято решительно помотал головой. — Лучше не стоит светить свои данные. Мы можем включить эти материалы в ближайшую официальную закупку, ведь в одной из уборных всё равно меняют кабинки, так что подозрения этот заказ не вызовет.

Я покачал головой. Эта афера была не только рискованной и незаконной, она ещё и становилась практически невозможной, ведь в процесс формирования заявок и сведения бюджета были вовлечены, помимо нас, и другие лица.

— Тогда придётся договариваться с Широми, — сказал я, почёсывая щёку. — Сомневаюсь, что она пропустит такое.

Аято поднял брови и улыбнулся.

— Широми пока не пришла, — проговорил он, сложив руки за спиной. — Так что бюджет в наших руках.

— Но она может явиться в любую минуту! — я всплеснул руками.

— Может, — Аято склонил голову набок. — Но не думаю, что это случится. В любом случае, стоит рискнуть: я сейчас же этим и займусь. Тебе, Масао, стоит пойти за мной: Мегами и без того раздражена из-за Тораёши, так что не стоит злить её ещё больше и надолго оставлять свои обязанности в совете.

Я вздохнул: Айши был прав, как и всегда. Встав со стула и выдавив улыбку, я кивнул Куше, который тоже поднялся и пошёл за нами.

— Мне тоже не мешает навестить нареченную, — бросил он, выходя последним и прикрывая дверь клуба.

— А как же измерения? — поинтересовался Аято, останавливаясь неподалёку и пристально глядя на него. — Тебе же нужны данные для того, чтобы…

— Я больше практик, чем инженер, — перебил его Куша, пряча руки в карманы халата. — Разберусь по месту. Пошли уже; не стоит заставлять Мегами ждать.

И мы втроём поспешили по коридору к лестнице.

К счастью, Мегами гневалась не так сильно, как я боялся: её отвлекла Куроко, и к тому моменту, когда мы втроём вошли в кабинет школьного совета, они склонились над каким-то документом и вполголоса переговаривались.

Я поспешил за ноутбук, Аято присел рядом со своим компьютером, и мы начали составлять бюджет.

Куша не спешил к своей невесте; вместо этого он пододвинул стул с другой стороны от меня, так что, когда я печатал, невольно задевал его локтем и извинялся, на что мой друг лишь улыбался. Ему приходилось сидеть на углу, но он не стремился ни выбрать более удобное место, ни подвинуться; казалось, его всё устраивало.

Аято умудрялся прекрасно справляться с несколькими делами одновременно: он звонил в строительные компании, одновременно набирая на клавиатуре текст нужных нам заявок. Мне казалось, что нам понадобятся точные изменения и чёткое количество материалов, но Аято, уверенно взяв бразды правления в свои руки, просто говорил мне, что делать, а я безропотно исполнял.

Тораёши так и не пришла до самого начала уроков: видимо, она опоздала и решила не заходить в кабинет совета, а направиться прямо в класс. В любом случае, она не смогла помешать нам заказать нужные материалы.

На первом уроке мне удалось блеснуть знаниями рассказов Такенори, правда, это можно было отнести, скорее, на счёт везения, свойственного мне крайне редко: ещё в раннем детстве мать читала их мне — в те моменты, когда не плакала и не ругалась с отцом. Тогда я мало что мог понять и изо всех сил старался вникнуть в сюжет, но не получалось. Один раз я даже заснул, пока мне читали, и после этого весь день мне было крайне стыдно за своё поведение. С тех пор я слушал рассказы с таким вниманием, будто от этого зависела вся моя жизнь, и их слова намертво въелись в моё подсознание, пусть их подлинное значение и ускользало от меня в то время.

Так что теперь, в старшей школе, я почувствовал невольную благодарность матери, а также себе в детстве: я единственный смог пересказать отрывок из рассказов, максимально приблизившись к тексту. Надо сказать, что учитель дал нам подобную тему весьма неожиданно, и её даже не было в программе, так что это принесло дополнительные очки в мою пользу.

Целый день я старался держаться подальше как от крыши, так и от Фреда Джонса. Первое оказалось задачей лёгкой, второе — практически невыполнимой: американец силился не выпускать меня из поля зрения, на переменах постоянно подходил и заводил ничего не значившие разговоры (причём моё участие в них были минимальным). На обеде он сел рядом со мной так близко, что наши колени под столом соприкасались. Я попытался отодвинуться, но Джонс схватил меня за запястье и проговорил со своей фирменной улыбочкой:

— Садись плотнее, Масао: нас очень много за этим столом.

Он оказался прав: в этот раз нам составили компанию не только Куша и Аято, но и Будо Масута, одна из его соратниц по клубу, Мегами с Куроко, Ямада Таро со своим бенто и непонятно каким ветром занесённый к нам Сома Рику. Последний оказался едва ли не болтливее самого Джонса, но в отличие от американца он прекрасно владел родным японским и потому перегружал каждую свою фразу громоздкими вычурными словесами, которые лично мне казались ужасно глупыми.

— А говядина в кафетерии весьма недурна, — заметил он, осторожно отрезая кусочек мяса. — Она нежна, словно щеки младенца, а этот рис исторгает изысканнейшие ароматы — я словно попал на восток, где большеглазые гурии ублажают своего султана.

— На запад, — вяло поправил я, методично перемешивая свою порцию лапши.

— Прошу прощения, советник Сато? — Сома поднял брови и посмотрел на меня поверх очков; его зачёсанные назад волосы поблёскивали в скупом свете ламп дневного света.

Я неслышно вздохнул и, не глядя на него, ответил:

— Мы — это и есть восток; самая восточная часть мира. Территория гурий, султанов, набобов и гаремов находится к западу от нас.

— Это тебя смутило, брат? — Куша хохотнул. — Лично мне стало не по себе из-за того, что Рику сравнил еду со щеками младенца.

— Оставьте, — Сома улыбнулся и изящно взмахнул рукой — этот жест он явно подсмотрел у своего товарища по кружку Ямазаки Цурузо. — Это всего лишь оборот речи, часто используемый в моём привычном окружении. Вам это должно быть знакомо, Сайко-сан, ведь ваш батюшка является рулевым высшего общества нашего чудесного населённого пункта.

Мегами никак не прореагировала на его слова. Она то и дело поднимала голову, как орёл, и осматривала кафетерий; на её лице застыло обеспокоенное выражение.

— Никто не знает, где Широми? — спросила она, вертя в пальцах палочки для еды. — Она не пришла в школу и не отвечает по телефону; ума не приложу, что с ней случилось.

— Да успокойся, Мегс, — Фред шутливо подмигнул Сайко. — Может, она простыла и захотела отдохнуть в комфорте, вот и всё.

— Но она никогда не отключает телефон, — заметила Куроко, аккуратно разламывая хрустящий хлебец на две части. — Кроме того, прошло уже полдня, и она до сих пор не дала о себе знать.

— Может, стоит связаться с её родителями? — я отложил палочки в сторону. — Мегами права: это довольно странно.

Сайко подняла глаза на меня и кивнула в благодарность за поддержку. Её губы были сурово сжаты, как и всегда, но в глазах проглядывало обеспокоенное выражение, контрастировавшее с её обычным стальным взором.

— Я думаю, не нужно, — вступил в разговор Аято, подхватывая палочками стручковую фасоль. — Кто знает, может, Широми захотела взять неофициальный выходной и просто развеяться.

Мегами поджала губы и ничего не ответила, но после обеда она задержала меня за локоть у этажерки, на которую ставили подносы, и быстро проговорила: «Мы с Куроко хотим поговорить с тобой наедине; это конфиденциально. Можешь зайти в кабинет совета?».

Я кивнул и покорно пошёл за ней, на ходу бросив Куше и Аято неопределённое: «Дела в совете».

Мы втроём дошли до нужной двери, и Мегами, резко раскрыв её, вошла внутрь. Пропустив вперёд Куроко, я вошёл последним и прикрыл за нами створку.