Музыкальная история

Драко тонко улыбнулся. Как это похоже на Гермиону! Молли же покачала головой и недовольно поджала губы. Она категорически не одобряла сверхзанятость несостоявшейся невестки, совершенно не понимала, как можно не уделять все свое время ребенку, и испытывала приступы паники, когда в очередной раз слышала, что Гермиона снова взяла с собой Скорпиуса в экспедицию по притокам Амазонки для изучения волшебного зверья и знакомства с вполне себе обычными, но очень дикими аборигенами.

Драко поднялся, закинул на плечо сумку и с некоторым сомнением покосился на своего эльфа. Тот жался в уголке, страдальчески шмыгал носом и давил на психику непролитыми слезами.

— Миссис Молли, а можно оставить у вас Тинки? Ненадолго, просто пока я поговорю с Гермионой… ну и сам пойму, что у меня в жизни происходит. А то он такой… трепетный. Боюсь, еще и с эльфийской истерикой я не справлюсь.

Молли растерянно покивала головой, а Тинки собрался побиться головой о стену и упасть в обморок, причем одновременно. Драко успел перехватить неврастеника до того, как начнется показательное выступление, и погрозил пальцем:

— Не рыдай! Я тебя не бросаю, а оставляю в гостях, понял? Потом заберу, будешь мне помогать. А пока я ищу новый дом, помогай миссис Уизли. Договорились?

Молли перехватила тонкую эльфийскую ладонь, а Драко, не дожидаясь ответа, сжал в руке брошку.

========== Примирение ==========

Пока Драко выяснял отношения с папенькой, уговаривал Молли и пристраивал в хорошие руки домовика, Гермиона пребывала в том особом состоянии, когда нервное напряжение доходит до предела, и чтобы не сойти с ума, надо отрешиться от действительности. У нее почти получилось.

Ребята быстро свернули свой шатер, впрягли в кибитку трансфигурированного мерина и бодро покинули поместье синьоры Забини. Блейз вышел проводить своих сообщников и в ответ на грустные вздохи Поттера о том, что «не получилось», загадочно улыбнулся. Джинни прищурилась на веселого итальянца, но промолчала. Когда же музыкальное кочевье отъехало от ворот подальше, она рискнула заговорить с Гермионой. Вот тогда друзья и обратили внимание, что Гермиона находится словно в хрупком равновесии с внешним миром и окружила себя невидимой пеленой отрешенной безмятежности.

Гермиона, конечно же, замечала переглядывания друзей, выразительные взгляды, пихание в бок и прочее невербальное обсуждение ситуации, но молчала. Хотя предателям и заговорщикам и следовало бы ввалить люлей за «сюрприз», душевных сил на это у девушки не было. Она чувствовала себя вазой из тонкого стекла, до краев наполненной жидкостью. Качни неловко — и прольется.

Только на въезде в Катанию, где была одна на весь юго-восток острова аппарационная станция, уже ближе к вечеру Гермиона высказала друзьям свое «фи». Тихо высказала, без надрыва и возмущения. Просто поставила перед фактом, что их эскапада была бессмысленной и потерпела сокрушительное фиаско.

— Что ты теперь будешь делать? — с виноватым видом спросил Гарри.

— То же, что и раньше, — Гермиона пожала плечами. — Жить, работать… Заведу Косолапу подругу, давно собиралась. О! Вот! Низзлят буду разводить. Бешеные деньги заработаю, чтоб вы знали! — она помахала на товарища зажатой в руке кофтой и криво улыбнулась.

— Гермиона, — жалобно воззвал Гарри, но девушка только отмахнулась.

— Но в следующем году мы же собираемся снова? — уточнил мрачный Рон и переглянулся с взволнованной Лавандой.

— Посмотрим, — отозвалась Гермиона. И погрозила парочке пальцем: — Вы мне зубы не заговаривайте! В следующем году у вас будет чем заняться. Или вы что, решили, что младенец в бродячем театре — дополнительное развлечение? Спешу вас разочаровать…

— Ну все, началось! — Лаванда закатила глаза и отвернулась, чтобы уйти. — Ты, Бон-Бон, сиди и слушай, Грейнджер — твоя подруга, вот и отдувайся. А я пойду кофейку сделаю.

Гермиона усмехнулась и продолжила собирать вещи. С Лавандой они ладили, но без Рона или кого-то из друзей старались не общаться. Во избежание, так сказать.

Традиционный ужин в этот раз был скромным и быстрым — пицца и кофе. Гермиона не то чтобы рвалась поскорее покинуть друзей, но и откладывать расставание не видела смысла. Они попрощались у входа в магловский торговый центр, на подземных уровнях которого пряталась аппарационная станция, и девушка отправилась на регистрацию. Как назло, очередь на аппарацию в Австралию была длиннющей, но Гермиона взрастила в себе такой дзен, что даже возвращающиеся домой шумные австралийцы с их толкотней, зычными переговорами на весь зал и обилием багажа не смогли вызвать в душе раздражения. Она даже нашла в себе силы погулять по неволшебным магазинчикам, купила маме магнитик, папе пачку кофе, а Скорпи — игрушечный самолетик, однако ближе к полуночи терпение Гермионы было уже на исходе. Лишь оказавшись в переполненной кабине, она вздохнула свободней. Резкий рывок, как всегда, застал пассажиров врасплох, но вместо жалоб и нытья со всех сторон послышались смешки. Гермиона бледно улыбнулась рослому загорелому магу, нацепила на нос темные очки и вышла под палящее австралийское солнце.

Удивительно, но встречать Гермиону никто не вышел. Обычно Скорпи чувствовал мамино приближение и выскакивал на крыльцо, стоило ей только взяться за ручку калитки. Этим же утром не было ни радостно кричащего сына, ни добродушно ворчащего папы, ни веселой мамы… Гермиона накинула на домик проверяющие чары, но все было спокойно.

Внутри тоже никого не оказалось, только на кухонном столе стояла неприбранная посуда. Звонкий голосок Скорпиуса слышался с внутреннего двора, и Гермиона, скинув с плеча сумочку, отправилась к выходу.

Мама и папа стояли под козырьком, подпирая двери, и молча наблюдали, как серьезный и важный Скорпиус водит за руку молодого мужчину, чинно знакомя его со всеми бабушкиными кустами роз, с молодым ростком авокадо и раскидистым колючим кустарником, куда мальчик был твердо намерен заманить квокку для дальнейшего приручения.

Не узнать светловолосого гостя было совершенно невозможно, и Гермиона обессиленно рухнула на пластиковый стул за спинами родителей. Они тут же обернулись, но на их лицах не отразилось ни тревоги, ни даже удивления.

— Привет, малыш, — улыбнулся папа. — Как добралась?

Не дождавшись ответа от дочери, он вернулся к наблюдению за внуком и его отцом.

— Что-то ты рано в этом году, — буднично сказала мама, пристально вглядываясь в лицо Гермионы. — Мы со Скорпи еще не наигрались, не нагулялись и не наелись запрещенных сладостей! Случилось что-нибудь?

— Как?.. — сипло выдохнула Гермиона, игнорируя мамин вопрос. Впрочем, мама поняла ее с полувзгляда, как обычно.

— А вот такой сюрприз мы сегодня нашли на крыльце! — она кивнула в сторону Драко и Скорпиуса. — Папа, как всегда, подорвался ни свет ни заря, вышел газеты забрать, а там сидит милый юноша на ступеньке и стесняется нас будить, представляешь?

— И папа, конечно, сразу же впустил в дом постороннего человека? — ожила Гермиона, преисполняясь язвительности.

— Постороннего? — мама хмыкнула. — Уж не знаю, чем ты смотришь, но мне одного взгляда хватило, чтобы опознать этого «постороннего»! Скорпи — его полнейшая копия, от цвета волос до некоторых жестов. К тому же, Скорпиус еще в начале каникул сказал, что в этом году приедет папа. А вчера так и вовсе извелся, все свои игрушки перетряхнул — выбирал, чем будет хвастаться в первую очередь. Еле-еле спать уложили. Так что, дорогая, крутись как хочешь, но отца у ребенка ты больше не отберешь!

Недовольно ворча, мама прошла на кухню и загремела там чашками. А Гермиона сквозь пелену перед глазами и шум в ушах посмотрела туда, где гуляли ее самые дорогие мужчины. Сил притворяться больше не осталось — Драко как был единственным и самым-самым, так за прошедшие годы ничего и не изменилось. Только реакция на пристальный и напряженный взгляд серых глаз стала острее.