Дувушка

– Оно по тебе и видно, – чуть не поперхнулась Анна и вывалила оставшиеся каперсы на свою тарелку.

– Недавно Шевчук говорил: Сталин пытался воспитать советского человека, не знающего своей национальности, своих корней. Сейчас я жалею, что дома разговаривали только по-русски – родители были коммунистами, следовали линии партии. А мне тюркские языки очень близки, мне нравится их мягкое звучание, у них древняя история, мне было бы очень интересно побольше узнать.

– А он ко всему прочему, романтик, – Анна все с большим любопытством смотрела на Рустама, а вслух произнесла: не все потеряно, при желании можно выучить родной язык и сейчас.

Алекс, не забывавший пополнять содержимое бокалов, с интересом слушал Рустама, рассказывавшего о том, как его подставили во времена торговлей пиратскими дисками и навесили статью. Тема пиратского копирования была далека от интересов Анны, но что такое получить условный срок, и какие грядут последствия, Анна прекрасно представляла – у них были знакомые, оказавшиеся в свое время в такой ситуации. К тому же она всю жизнь работала с материальными ценностями и деньгами, и по ту сторону при таком роде деятельности можно было оказаться в два счета, стоило только зазеваться. А сейчас, в свете принятого федерального закона, это стало совсем серьезно. Поэтому она очень прониклась к их гостю, и чтобы отвлечь от грустной темы, поспешила перевести разговор:

– А мы по вечерам смотрим что-нибудь каждый день, сейчас снимают сильное кино.

– Вдвоем?

– Вдвоем, – Анна не поняла, чему он так удивился. – Фильмы смотрим, сериалы. Позволяет быть в курсе современных тенденций, и на написании текстов сказывается.

Уже позже, в ходе переписки, выяснилось: Рустам под словом «сериал» подразумевал кино особого сорта – его жена, например, смотрит «Великолепный век».

Анна разуверила Рустама, прислав целый список отличных, по их с Алексом общему мнению, фильмов.

Потом обсуждали MILF-тематику в кино и литературе, обилие сюжетов, где взрослые тетеньки теряют голову из-за юнцов.

– На самом деле, женщинам тоже нравятся молодые и красивые, и это вполне нормально, – пылко декларировала распалившаяся Анна, просвещая «отсталого» Рустама.

Слово за слово, время незаметно текло за приятной беседой, и, когда речь дошла до ее собственного творчества, Анна увлекла Рустама в кабинет. Усадила гостя на диван, включила компьютер, а свет выключила.

Рустам, не отрывая взгляда от монитора ноутбука, внимательно слушал ее. Анна же, болтая, как хвастливый попугай, открывала и закрывала файлы, демонстрируя свои тексты и рисунки, пока не почувствовала прикосновение к ее бедру. Решив, что он задел ее случайно, в пылу разговора, Анна продолжила свое «увлекательное» повествование, но Рустам снова повторил попытку привлечь ее внимание. Она нашла в темноте его руку, переплела свои пальцы с пальцами Рустама. Он сразу сжал их. Анна поставила ноутбук на письменный стол и повернулась к мужчине. Из-под приподнятых бровей на Анну пристально смотрели темные глаза.

– Он не ревнует тебя?

– Ревнует. Почему не ревнует…

– Любит?

– Думаю, он меня никогда не любил. Просто деваться некуда – давно бы ушел. Хотя… связь сильная. Такое ощущение, словно он – часть меня.

– Карл Маркс говорил: «Опыт – критерий истины». Если столько лет вместе…

– Вот и Карл Маркс в деле, – улыбнулась про себя Анна. Не отрывая взгляда от лица Рустама, нашла теплые мягкие губы.

К ее великому разочарованию, целовался он скованно, будто из вежливости. Анна отстранилась, Рустам не попытался ее удержать.

Анна, несмотря на то, что прекрасно понимала ситуацию, была менее осторожна. Играла с его бородкой, гладила лицо и плечи Рустама, перебирала волосы.

Рустам, казалось, тоже расслабился и водил пальцами вдоль ее позвоночника, едва касаясь тела через тонкий трикотаж, дотрагивался до груди, но это почему-то не возбуждало ее, а наоборот, убаюкивало.

Картины мелькали, словно в клипах. Сознание то высвечивало отдельные события, то проваливалось вместе со временем в небытие выпитого алкоголя.

Потом они внимательно рассматривали из окна четырехугольник расчищенного льда на болоте, не слышали, как на кухне надрывался оставленный Рустамом телефон.

Наконец Рустам засобирался домой:

– Вызываю такси?

– Да, конечно, – ответила Анна.

В дверях возник Алекс, который все это время сидел в гостиной и отщипывал по дольке мандарина под каждый глоток бренди.

Каким-то образом они оказались в прихожей, где Рустам на глазах изумленных хозяев стал рывками открывать одну за другой дверцы встроенных шкафов. Догадавшись наконец, что он ищет свои ботинки, Анна подвела его к входной двери:

– Вот здесь.

Показала жестом, чтобы застегнул верхние пуговицы на рубашке, которую она молча расстегивала в кабинете, желая добраться до его кожи. Вернись ее муж домой в таком виде, Анна непременно заметила бы это.

– Рустам, я провожу тебя, – предложил гостю Алекс, и они оба исчезли с экрана домофона.

Глава IV. На следующий день

Но разве мыслимо в осуществление

Желанья пламенные привести?

Игорь Северянин

– Синицы, конечно, ждут корма, а я дам им паклю, – задумчиво сказал Алекс, поднял с пола серый клочок и положил за окно на отлив.

Синицы почему-то не появились, хотя сало, к примеру, они чуяли за километр. Вернее, слышали стук закрывающегося окна и возникали из ниоткуда, ловко вскочив на карниз. Обычно там уже лежали заботливо нарезанные кусочки. Но сегодня синиц ожидал сюрприз. Из встроенного шкафа вывалилась пакля, которая была в коробках с хозяйственными заначками. Немного, но для эксперимента сгодится.

В итоге выяснилась: синицы не такие уж дуры, паклю почему-то есть не стали. И не утащили ее для гнезд, которые из благодарности должны были свить совсем рядом и радовать людей своим обществом.

Без разбойниц было грустно: Алекс с Анной успели привыкнуть к их веселым звонким голоскам и трепету крыльев, когда синички, словно колибри, зависали перед окном, чтобы не было никаких сомнений – они здесь, и пора, наконец, их кормить! Стоило замешкаться – и с кондиционеров летели клочки утеплителя, который эти хулиганки раскидывали во все стороны.

Алекс пошел на кухню за салом.

– Грудинку будешь?

За двадцать пять лет Алекс наизусть выучил тончайшие оттенки интонаций супруги. Сейчас ему давали понять: мясо резать лень, может, обойдется булочками с кофе?

– Когда это Кошонок хотел чего-нибудь утром, кроме икры да коньяка?

– Хорошо бы. Останавливает только, что нет икры. И коньяка тоже.

– Как это – нет? – искреннее удивился Алекс. – А куда они делись?

– Рустам вчера приходил, помнишь?

– Но ведь он принес!!!

– Правильно, принес. Все выпили и съели. И его, и наше.

Подбодрив «Кошонка» таким образом, Анна продолжила свои упражнения в поварском искусстве. Булочки получились сегодня пышными, да и творог не подвел, оказался крупнозернистым и свежим. А в холодильнике обнаружилась коробочка с финиками, принесенная Рустамом. Таких они еще не видели: крупные, откалиброванные, уложенные ровными рядами, и даже пластмассовая вилочка прилагалась. На упаковке не было перевода на русский язык. Потом уже Рустам написал – друг привез из Ирана.

Подкрепившись, они оба прошествовали в кабинет. Анна сразу плюхнулась с ноутбуком на диван, Алекс выглянул в окно:

– Это ты снег раскидала?

– Нет.

– Там натоптано и сало съедено.

Анна подняла голову:

– Ты думаешь, это я сало съела? И натоптала?

– А ведь Рустам запал на тебя.

– С чего ты взял?

– И у тебя голос изменился, когда я сказал про него… Я бы многое отдал, чтоб только он тебя не бросил.

– Тебе не кажется, звучит, по меньшей мере, странно: «Чтоб только он тебя не бросил»?

Действительно, парадоксально было слышать такое от мужа. К тому же Анну порой безгранично удивляла уверенность Алекса в том, что все вокруг должны искренне восхищаться ею, хвалить ее, чтобы сделать ему приятное – так, как обычно хвалят детей гости, когда им показывают фотографии любимого чада. Вот ребенок сходил на горшок, вот он сделал первый шаг, вот он стоит под елочкой, читает стишок…