Дувушка

Несколько следующих дней она пыталась переключиться на обычный режим, но уязвленное самолюбие точило изнутри, словно жирный белый червяк, какие бывают в хороших яблоках, и каких Анна боялась меньше всего. Но здесь опасность последствий посильнее, чем от возможности нечаянно проглотить непривычную пищу, в силу некоторых условностей считавшуюся чем-то неприемлемым в конкретной культуре.

Был, конечно, шанс еще раз увидеться на более-менее законных основаниях – Рустам оставил тапочки, видимо, не жизненно необходимые, но повод вполне годился для приглашения.

Она включила ноутбук и уже собралась спросить Рустама насчет возможности их забрать, но отвлеклась на рекламу чудесных елочных игрушек ручной работы. Они напомнили фигурки из 60-х, купленные еще до рождения Анны и очень нравившиеся ей, однако сделаны были гораздо затейливее и тоньше. Недолго думая, кинула ссылку. Ответ увидела только на следующий день, поскольку написан он был ночью.

– С Америкой он, что ли, по ночам общается, – неприязненно предположила Анна и писать ничего не стала.

Потом немного поразмышляла и набрала:

– Рустам, я понимаю, ты очень занятой человек, и тебе некогда вести светские беседы, поэтому спрошу прямо: «Нателла Антоновна, вы намерены… обновить отопление?»5 – и не стала давать ссылку на фильм, все равно он его не смотрел. Наверняка не смотрел.

И пояснила:

– Ты заберешь свои вещи? Я испеку пирог, приезжай.

– Анна, я постараюсь найти время, – честно ответил Рустам, и снова пропал.

Со дня рожденья прошла неделя, а Рустам, по всей видимости, являться не собирался.

Анну взяла досада. Она решала: выбросить его тапки на помойку или убрать подальше до лучших времен.

Пирог в любом случае надо печь, воскресенье как-никак, нужен пирог. И принялась хлопотать на кухне, призвав Алекса на помощь, иначе можно не успеть к обеду.

И вот все готово, пора ставить в духовку.

Сказала Алексу, тот написал Рустаму. Рустам обещал заехать на машине, он в этот момент ходил в парке с женой на лыжах.

– Как на машине, как на машине?! – возмутилась со своего аккаунта Анна, – тебя коньяк ждет. Мы уже пригубили немного, армянского пока. Для тебя другой припасли.

Про жену тоже написала, чтобы не брал с собой, объяснила, что жены Анну почему-то не любят.

– Хорошо, тогда отдыхайте.

У Анны все оборвалось внутри: от его слов повеяло даже не равнодушием, а почти радостью, что нашелся повод отказаться. Действительно, зачем ему срываться и ехать на другой конец города, когда он тихо-мирно проводит время в кругу семьи? У него все хорошо, стабильный брак.

Анна сообщила ответ Рустама Алексу и прибавила:

– Переговоры, будто саммит собираем. Скажи ты ему, пусть приезжает – я, кажется, переусердствовала.

Алекс вернулся за компьютер. Рустам ответил, что постарается приехать.

Анна убрала пирог в холодильник, а Алексу велела, пожевать чего-нибудь самому: ей нужно привести себя в порядок.

Стемнело, шел шестой час, Рустам не объявлялся. У Анны от усталости и разочарования пропал аппетит, она легла на кровать поверх покрывала, свернулась калачиком, но все тело успели скрутить огненные жгуты – так уже было, когда их бизнес задушили, и Анна в первый раз за долгие годы не представляла, как они дальше будут жить. Алекс тогда жалобно просил ее:

– Ну вставай, вставай, поедем работать…

У Анны сердце разрывалось, глядя на него, все ведь случилось только по ее вине…

***

Гораздо позже, когда в порыве откровения Анна поделилась с Рустамом этой историей, он написал:

– Бизнес? Это интересно… У родственников бизнес, и, по моим представлениям, они живут очень даже неплохо… Ощущения… Это когда руку лень поднять?

Анна была потрясена – таких черствых, глухих людей она еще не встречала.

Глава III. Идеальный гость

Чужому налью наливки,

А другу поставлю вино.

Быть гибкой или негибкой –

Как выпьешь, не все ли равно!

Уже не имеет значенья,

Красив ты или богат –

Побольше в интиме рвенья,

И ночь твой надежный камрад!

Через несколько минут в комнату заглянул Алекс:

– Рустам написал, он выезжает! Надо ставить пирог.

Анна даже не подняла головы: слишком поздно. Она была настолько вымотана за эту неделю, не говоря уж о сегодняшнем дне, почти угробившем ее. Видно, ей совсем нельзя расстраиваться.

Полежала еще немного – нужно вставать, неудобно, человек придет, а она еще не одета, сама же звала.

Прохладный душ немного привел ее в чувство. Состояние стало получше, и красилась Анна уже совсем в другом настроении. Непонятно чьего производства коричневая тушь легла хорошо – Анне надоели визиты консультанта Mary Kay в самое неудобное время, и она через двадцать лет общения перешла на другие марки. Разница, безусловно, ощущалась, но декоративной косметикой Анна пользовалась теперь только по праздникам, а средства ухода для кожи удалось подобрать более подходящие, нежели агрессивные американские.

Помаду и гель-лак для ногтей нанесла ярко-красного цвета. В прошлый раз руки украшал небесно-голубой маникюр, Анна очень любила этот лак, и марку предпочитала именно эту, но сегодня она подсознательно выбрала цвет опасности.

Рустам снова пришел не с пустыми руками. Анна срочно меняла не подошедший к юбке жакет на блузку с коротким рукавом. Слышала из-за двери, как они с Алексом что-то обсуждают. Рустам очень торопился, купил спиртное не глядя, и, когда Анна вышла к мужчинам, прояснила ситуацию, узрев на дорогой этикетке изображение корицы.

Она отметила про себя, как радостно улыбнулся ей Рустам, и одобрительно взглянул на ее обтянутую блузкой потяжелевшую за последние годы грудь Алекс.

Пирог подоспел, и они пошли за стол. Сегодня Рустам тоже не проявлял особого энтузиазма по поглощению угощения – оказывается, Алекс успел ему нажаловаться на Анну, расхотевшую печь ему фирменный пирог без гостя. Сам хозяин старался за всех, уплетая большие куски за обе щеки.

Застольные разговоры были гораздо раскрепощеннее, чем в прошлый раз. Ожившая Анна болтала без умолку, глядя на мужа до тех пор, пока осмелевший от выпитого Рустам не объявил, что по всем канонам общения надо бы смотреть на того, к кому обращаешься. Анна, не моргнув глазом, пояснила:

– Это, чтобы не пялиться на тебя непрерывно, не смущать.

– Ничего-ничего, смотрите на здоровье, – разрешил Рустам, для приличия покопавшись в тарелке.

– А ты, вроде, говорил, у тебя сын. А на страничке только дочка указана, никакого сына нет, – допытывалась Анна.

– На самом деле, – Рустам озадаченно смотрел на дисплей телефона, с которым не расставался ни на минуту. – Теперь есть.

Анна была очарована его неподражаемым чувством юмора. Рустам виртуозно шутил с абсолютно спокойным выражением лица, и от того его высказывания казались еще остроумнее и забавнее. Для Анны, привыкшей к недосягаемому в этом отношении Алексу, до сих пор казалось невероятным существование таких людей, кроме ее мужа.

– А жену как зовут? – не унималась радушная хозяйка.

– Валя, я же говорил, – удивляясь ее забывчивости, втолковывал гость, цепляя вилкой крошечный каперс.

– А твоя жена тебя бьет? – не уставала выспрашивать она с надеждой: в одной из последних просмотренных лент иранки лупцевали мужей по мордасам только так, что категорически пошатнуло ее устоявшееся мнение о нравах правоверных.

– Нет, не бьет, – хорошенько подумав, отвечал внешне трезвый Рустам, по-ангельски улыбаясь Анне.

– А знаешь, как тебя аттестовал Толя Кудласевич? – налегая на бренди после принесенного Рустамом ликера, сообщил гостю Алекс. – Какой татарин, настоящий башкирец!

– А я и есть наполовину татарин, – ничуть не смутившись от такого внимания к своей персоне, неожиданно заявил Рустам. У меня мама из Буздякского района, там самые злые татары.

5

Из к/ф «Мне не больно» (2006).