Страница 29 из 37
Норика-сан, прошу, прости меня.
— Я готов дать…
За надругательство над памятью о тебе.
— Подождите, но ведь эта заколка стоит больше!
Но там, в Чистом мире, или же в новом перерождении безделушка никак неспособна тебе помочь, а живым ещё может сослужить службу.
— Бери деньги и проваливай!
— Поняла…
У меня нет времени на споры, особенно сейчас. Заглядываю в ближайший магазин, где можно купить более-менее приличное кимоно. Не слишком дорогое, но и не дешёвенькое, чтобы выглядеть соответственно.
— Прошу прощения, но для Вас… у нас нет ничего подходящего.
Ещё придётся заняться выбором пояса-оби, исподнего и обуви, дабы образ казался гармоничным.
— Деньги вперёд.
Выкладываю только что вырученные монеты — неплохую горстку, какую никогда ранее не держала в руках: на них мы с матушкой и отцом могли бы жить не один год — и презрительный взгляд тут же сменяется слащавым обхождением.
— Ох, конечно, прошу прощения, что Вас интересует?
Лицемеры. Встречаете по одёжке. Понимаю, я сама раньше грешила подобным: полагала, что «благородные» действительно являются таковыми, а мы — просто чернь, грязь под их ногами. Но за столько жизней осознала, что внешнее и внутреннее порой не имеют ничего общего.
— Это подойдёт.
Останавливаю выбор на синем наряде: вполне сносно для самодовольных монстров.
Вы носите драгоценные одежды, но внутри вас — лишь тьма, статные Учиха. Вы обманули меня: использовали, дабы умаслить демона. Продали родного сына монстру, в то время как второй чуть не погиб из-за вашей же непомерной гордыни. И даже тот человек, что тянет непосильную ношу, каждый день принося в семью заветные славу и почёт, ежели не обратится зверем, то вынужден сидеть на коротком поводке, словно псина{?}[Это мелькало в тексте, но если подробнее, то Шисуи слишком честен, чтобы пользоваться своим статусом в клане, из-за чего Фугаку его нагибает: он отправил бедного парня, у которого только погибла невеста, на задание на следующий же день. Также ранее намёки были в сцене, где Шисуи прочитал воспоминания Мидори.].
И я нырну в эту адскую пучину, не сводя с лица улыбки. Чтобы остановить проклятье цветка Хиган и спасти… нас обоих, Шисуи.
***
— Так ты… — вежливо ещё раз интересуется Микото-сан, повторно проводя взглядом по записке. Я потратила на неё весь вчерашний день: просидела в библиотеке, выискивая нужные иероглифы и сочетания, да и Вы сами обучили меня азам за те немногие солнца, что бывала в особняке клана.
— Учиха Мидори, — лёгкий поклон, осанка, от которой вскоре заболит спина, и столь же учтивые интонации.
Вы не сможете отличить мою ложь, Микото-сан, даже Ваш подчинённый, сидящий чуть поодаль с горящими красными глазёнками. Я же ведь, в сущности, и не вру.
— Говоришь, племянница Акико-сан… Давненько не видала её, — Вам будто бы искренне жаль. Я же прекрасно помню, как на свадьбе Вы встретились с ней впервые за пятнадцать лет: слишком далеко живёт, редко выходит на связь. А, может, просто не приносит достаточной выгоды?
— Как и указано в послании…{?}[Идея в том, что Мидори подбирает слова таким образом, чтобы не было лжи, которую сможет идентифицировать Шаринган.] — напускаю лёгкую печаль. Да, уж обделённую мне изобразить несложно.
— Действительно… бедный ребёнок, — причитаете и причитаете, — Акико-сан была столь добра к нам, — сильно сомневаюсь, что Вас волнует именно это, — Мне так жаль, Мидори-тян, что с твоими родителями…
— Всё хорошо, Микото-сан, — мягкий ответ и проскользнувшая на лице печаль: идеальное сочетание, — Благодарю Вас за заботу.
— Мы не бросим своё дитя, — да неужели? — К сожалению, свадьба или помолвка сейчас… — конечно, я же недостаточно хороша, чтоб выйти замуж без приданого, а лишние траты вам явно без надобности, — Мы могли бы нанять тебя прислугой в дом к кому-нибудь из клана.
— Не передать глубины моей признательности Вам, Микото-сан, — низкий-низкий поклон, почти до самых татами. Тошно.
— Дзюн проводит тебя, мы не можем просто так… Ты же понимаешь…
Конечно, вы всегда отличались особым презрением ко всем, окромя своих. Безопасность — превыше всего. Мужчина невесомо возникает позади — не успеваю даже моргнуть — и напористым, но тихим голосом просит следовать за ним: поворот, ещё поворот, выходим наружу, в полнейшей тишине продвигаемся до здания полиции Конохи. Появление моё, впрочем, не слишком привлекает местных служащих, занятых делами поважнее проверки какой-то девчушки, пусть и из Учиха.
— Она… Микото-сан просила… Да, говорит, что… — обрывки реплик доносятся до моего разума, замкнувшегося в себе. Погружаюсь в самые глубины, всё дальше и дальше, пока не обнаруживаю, что совершенно не разбираю, что сейчас вижу пред собою, а звуки не стираются в единый гул.
Боги, вы вольны играть с моей судьбой, как вздумается. Способны прервать жалкую жизнь в сей же миг, отправив в новую петлю. Но, прошу, если вам дорого дитя снежной девы, если небезразлична судьба заплутавшего во тьме ребёнка, что вот-вот оступится{?}[А второе-то Мидори не про себя говорит.], помогите мне… Всего одна случайность, всего одна…{?}[Было достаточно моментов в сюжете, которые можно принять за помощь богов. Но Мидори впервые сама попросила ками, до этого не рассчитывая на их помощь и готовясь действовать по ситуации. Именно сейчас ей нужна максимальная удача, потому что узнают — убьют.]
— Как это Дайсукэ нет? Захворал?… Хорошо, тогда отведу её к…
Учиха Итачи выглядел очень бледным и измученным: наверняка только недавно вернулся с очередного задания. Форма полиции — широкая рубашка, штаны и зелёного цвета жилет — делали его статную фигуру ещё выше, отчего даже потрёпанный вид украшал, ничуть не портя. Он сидел в своём кабинете, обложившись толстенными кипами бумаг и сейчас более походя на писаря, чем на воина.
— Что случилось? — устремил на нас свои чёрные глаза, которые, казалось, от избытка работы подёрнулись сероватой дымкой. На миг даже захотелось попросить другого поверенного, но сумасбродная идея тут же была отринута: только первый наследник способен мне помочь.
Пока Дзюн-сан объяснял суть происходящего, Итачи-сан несколько раз метал на меня изучающий взгляд: проникновенный, точно испытывающий. И каждый раз сменял его на удивлённый, не находя в моей безмолвной реакции ни наёмка на страх или недоумение: только смирение и слабую тень вины. Прости, первый наследник, я вновь уповаю на твою защиту, хоть и клялась, что более не попрошу ни о чём…
— Сейчас я прочитаю твои воспоминания, — Шаринган заалел напротив, — Это стандартная процедура, но потом может немного кружиться голова, — вижу, что не привык заниматься копанием в чужих душах.
Приступил решительно, но осторожно: перелистывал страницы моих жизней, точно книгу. Часы, проведённые с матушкой, работа в лавке, ах, а вот появляется красноокий демон, первое перерождение, второе, встреча с Макико-сама, обманчивая радость от снятия проклятия, спасение малыша Саске, несколько встреч с Шисуи, которым до сих пор не могу дать ясную оценку, его безудержные рыдания… Интересно, видел ли ты когда-нибудь, как плакал твой лучший друг, Итачи-сан?
Твой и без того усталый лик вмиг становится точно обескровленным. Стоишь так близко, что чувствую, как сбилось дыхание, воочию наблюдаю, как узор томоэ лихорадочно забегал внутри.
— Она не лжёт, — мимолётная слабость сменяется уверенным и беспристрастным тоном: я поражаюсь твоей выдержке, первый наследник, — Эта девушка — действительно из наших, и злых намерений у неё нет. Если матушка не против, то определите Мидори-сан работать в особняк… Учихи Шисуи. Помощь по хозяйству лишней не будет, негоже делать всё в одиночку.
Не знаю, как благодарить тебя, Итачи-сан. Ты столько всего сделал и делаешь для меня до сих пор, что впору пойти прислугой к тебе задаром — и даже этого не хватит. Кажется, мне не отплатить вовек…
***
«Отец, матушка, прошу, не ищите меня. Ваша дочь отправляется работать в богатый господский дом. Буду регулярно отсылать жалованье».