Страница 34 из 78
Глава 12
Как ни странно, после того, как я вернулся от главного врача, Павел Сергеевич не обращал на меня никакого внимания. Даже не поинтересовался, по какой причине меня вызывала Куропаткина. Не знаю, чего он этим игнором добивался, мне на такие детские закидоны с его стороны было наплевать. А собственно он для меня и есть юнец. Двадцать девять лет, разве это возраст? Так, что остаток дня у нас прошел спокойно, без надрыва.
Но следующим утром, когда я появился на работе, Коробов уже крутился с победным видом в ассистентской комнате.
Увидев меня, он демонстративно сообщил присутствующим:
— Иду на совещание к главному врачу, несу свои соображения по улучшению работы аптеки. Конечно, о покойных плохо говорить нельзя, но не могу не отметить, что Соломон Израилевич был изрядным конформистом и ретроградом. Поэтому изрядно запустил дела. К сожалению, кое с кем из персонала нам в ближайшее время придется расстаться.
С этими словами, он покинул нашу компанию. После его ухода женщины тревожно зашушукались, подозревая, что только моим увольнением дело не закончится.
Хотя я, вспоминая реакцию Веры Игоревны на мое «признание» сомневался, что у Пал Сергеича, получится что-либо путное. Но не буду же я делиться соображениями с женщинами! Вроде бы, что в той, что в этой жизни из ума еще не выжил, чтобы совершать такую глупость.
Мои коллеги, приступив к работе, продолжали обсуждать нашего начальника, периодически награждая его нелестными эпитетами и сочувственно поглядывая в мою сторону.
Полутора часами позже Павел Сергеевич вернулся с совещания. На удивление тихий и задумчивый, он проследовал к себе в кабинет и оттуда не показывался до конца рабочего дня.
Мы все сидели тише воды и ниже травы, ожидая, что вот-вот Коробов выскочит из кабинета и начнет разборки. Но кроме ругани санитарок в коридорах никаких других шумов не наблюдалось.
Так, что в три часа дня, я, как несовершеннолетний, закончил свой рабочий день и отправился домой.
Интермедия.
Вера Игоревна Куропаткина прошла трудную бойцовскую школу партийного и медицинского чиновника, в которой чтобы подняться на более высокую ступеньку, надо пройти по головам соперников, и являлась типичным представителем чиновничьего истеблишмента Советского Союза. За время строительства своей карьеры она подставила и убрала с дороги немало мешающих ей персон. Вот и сейчас, обнаружив, что в её больнице окопался скрытый гомосексуалист, она развила бурную деятельность, по ликвидации угрозы своей должности главного врача больницы.
Поэтому, когда на следующий день у неё в кабинете начали появляться на совещание руководители структурных подразделений больницы, план по удалению опасного кадра в основном уже сложился. Все необходимые шаги для него были предприняты
Совещание долго не продлилось, вопросов, требующих особого внимания, сегодня не было, поэтому через час, оно завершилось.
Куропаткина уже хотела попросить Коробова задержаться, но тот сам проявил инициативу и заявил, что хотел бы обсудить несколько вопросов, если у Веры Игоревны есть свободная минутка.
Свободная минутка у Веры Игоревны, конечно, нашлась, и вскоре она слушала, заливающегося соловьем подчиненного.
— Поймите, Вера Игоревна, нисколько не хочу, задеть покойного Соломона Израилевича, но все же он был человеком старой формации, и вследствие этого, аптека сейчас не отвечает вызовам времени. Придется многое изменить в её работе. Этого от нас требуют Партия, Правительство и конечно, решения 23 съезда КПСС.
Кстати не могу не отметить парадоксальные решения бывшего заведующего. К примеру, в прошлом году он уговорил вас принять на работу, можно сказать, мальчишку, студента второго курса медучилища.
Представляете, какой ляпсус! Я, лично, никак не могу понять такого поступка. Зачем нам недоучки? Ладно бы молодой человек еще стремился стать хорошим специалистом, но ведь парень совсем не хочет работать. Я пытался с ним поговорить, но толку от моих разговоров никакого. Самый настоящий балласт в нашем подразделении.
Я по этому поводу написал докладную, где прошу вашего согласия на увольнение Гребнева Виктора Николаевича. А место долго пустовать не будет. К нам на работу просится Ольга Васильевна Федорова, провизор аналитик лаборатории аптекоуправления, очень опытный специалист, с большим стажем работы, не чета всяким недоучкам. С её помощью мы сможем поднять работу аптеки на новый уровень.
Вера Игоревна спокойно слушала Коробова, по её лицу трудно было понять, о чем она думает.
Поэтому, когда она задала вопрос, напрямую не относящийся к делу, собеседник от неожиданности опешил.
— Павел Сергеевич, вам уже двадцать девять лет, можно спросить, почему вы до сих пор не женаты?
Коробов удивленно уставился на главного врача.
— Ну, не повезло встретить женщину, с которой бы хотелось встретить старость, конечно, попытки создать семью были, но как-то не срослось, — промямлил он, пытаясь понять, к чему этот вопрос.
— Понятно, — вздохнула Куропаткина. — Павел Сергеевич, а как вы отнесетесь к возможности перейти на работу в министерство здравоохранения? Вчера у меня был разговор с министром, он жаловался, что не может подобрать кандидатуру для руководителя отдела лекарственного обеспечения учреждений здравоохранения. Я уже в разговоре подумала о вас. А сейчас послушала и окончательно поняла, что такая должность, как раз для такого, как вы, человека, деятельного, идущего в ногу со временем.
Так, что вы скажете на мое предложение?
— Не знаю, это так неожиданно, — признался Коробов, — мне надо подумать.
— Думайте, — великодушно разрешила Куропаткина. — Но завтра вы должны сказать мне свое решение.
От главного врача Павел Сергеевич возвращался в состоянии глубокого ошеломления. Никак он не мог понять, зачем так явно Куропаткина двигает его по служебной лестнице. Не иначе, у нее появился свой протеже на должность заведующего аптекой.
В такой задумчивости он провел остаток рабочего дня. А под его конец принял решение согласиться на новую должность.
—
На следующий день я двигался на работу с неприятным ожиданием увольнения. Вчерашний запал прошел и сейчас я занимался самоедством, укоряя себя в поспешности, с которой так грубо подставил своего начальника. И находил сто путей сделать все иначе.