Страница 8 из 27
Работой Печискера Королев остался доволен. Федоров же после приземления (весьма успешного) еще долго не мог оправиться от полученного шока.
Между тем, время полета Юлия Гагарина неотвратимо приближалось. Именно тогда у Королева возникла идея: использовать Федорова в качества своеобразного «двойника» Гагарина, учитывая их исключительное внешнее сходство. Конечно, это не означало, что Федоров должен был полететь вместо Гагарина (став, таким образом, его истинным дублером). По замыслу Королева, Федоров должен был исполнять чисто представительские функции.
Действительно, по словам Сергея Федорова, он, вплоть до гибели Гагарина, являлся его бессменным двойником. Жизнь его отныне протекала в бесконечных разъездах; его включали в состав правительственных делегаций, ему приходилось выступать на бесчисленном множестве съездов, симпозиумов, конференций и банкетов. Столь частое появление на людях было неминуемо сопряжено с риском обнаружения его подлинного «я», и однажды инкогнито Федорова чуть было не оказалось раскрытым.
Это случилось в Софии 9 сентября 1966 года во время праздничной демонстрации. Сергей Федоров, изображавший Гагарина, стоял на трибуне мавзолея Георгия Димитрова и приветственно махал рукой проходившим внизу болгарам.
Вдруг из толпы раздался удивленный крик: «СЕРГЕЙ?!» Федоров почувствовал, что крик обращен именно к нему. Кричала женщина, и Сергей сразу узнал ее. Это была Злата. Когда-то они переписывались по линии клуба интернациональной дружбы: Федоров послал ей свою фотографию, Злата в ответ прислала свою. Она оказалась худенькой — не в его вкусе — и их переписка вскоре прекратилась. Оказывается, все это время она помнила о нем.
Федоров почувствовал страх. Уйти с трибуны мавзолея ему не позволял протокол. Он механически продолжал махать рукой, и тут увидел, как к Злате подошел симпатичный молодой человек в модном плаще из болоньи, крепко взял ее под руку и, весело о чем-то болтая, повел в сторону стоявшей неподалеку черной «Волги». Хлопнула дверца, они уехали.
Люди внизу несли какие-то портреты, лозунги. Играла музыка. «София — красивый город», — подумал Федоров.
ЦЕЛИННЫЕ ЗЕМЛИ И КОСМОС ДАЛЕКИЙ
Версия Алексеева
«К моменту начала работы группы Королева у нас уже имелось множество интереснейших наработок. Могу с уверенностью утверждать, что к марту 1954 года теоретическая часть работы была нами полностью завершена, и мы были готовы к началу первых экспериментов. Насколько мне известно, к тому времени люди Королева безуспешно бились над концепцией так называемой «реактивной тяги», которая представлялась мне совершенной нелепостью».
Так начинается вторая часть памятной записки Вадима Алексеева — человека, совершившего настоящий переворот в развитии советской космической программы.
Здесь нужно сделать небольшое пояснение. Дело в том, что конструкторы Виктор Королев и Вадим Алексеев не имели абсолютно никаких контактов друг с другом; их коллективы работали автономно. Если Королев находился за Уралом, и работу его группы курировали военные ведомства и спецотдел ГРУ, то Алексеев вел свои исследования в сравнительно небольшой лаборатории под Уфой, принадлежащей одному из предприятий Министерства среднего машиностроения. Разумеется, совершенно разным был и уровень финансирования: если Королев пользовался в этом отношении практически неограниченными льготами, то скудных средств, выделяемых группе Алексеева, едва хватало на закупку медного купороса и селитры. Все это и предопределило качественно разные подходы к решению проблемы пилотируемых космических полетов.
«Мы, — пишет Алексеев, — исходили из того, что главными в полете являются две фазы: подъем корабля и его спуск. Но, как известно, для осуществления подъема необходимо развить определенное усилие (тягу). Какой должна быть эта тяга: внешней или внутренней? После того, как до нас дошли слухи о неудачных попытках группы Королева решить проблему подъема посредством использования внутренней тяги (то есть реактивного двигателя, закрепленного на корпусе самого корабля), мы остановили свой выбор на тяге внешней».
В общих чертах проект Алексеева был реализован так: в степи, недалеко от нынешнего Целинограда, началось строительство гигантского крана (первоначальная высота — 480 м, впоследствии Алексеев предполагал увеличить ее до 1 км). Из двух проектов конструкции — Г-образного и П-образного — был выбран первый, как наиболее экономичный (забегая вперед, скажем, что именно это в скором времени привело к трагедии).
Принципиальная схема крана[8]
Главным и, по существу, единственным предназначением крана был подъем и спуск пилотируемых космических кораблей серий «Орел» и «Закат».
Сам кран состоял из двух частей: вертикальной и горизонтальной, причем вторая часть была строго перпендикулярна первой. Имелась также небольшая косая перекладина, предохранявшая горизонтальную часть крана от возможного прогиба вниз (см. рис.). На вертикальной части крана были последовательно нанесены четыре отметки (ступени), а в самом конце, наверху находился блок, через который был перекинут специальный трос. В свою очередь, на одном конце троса крепился груз, а на другом, противоположном, — внушительных размеров крюк.
Созданный Алексеевым корабль «Орел» имел форму усеченного конуса с петлей на вершине. Перед началом подъема крюк продевался в петлю, затем начинался сам подъем, за которым следовал спуск.
Первый подъем и спуск «Орла» удалось успешно осуществить уже в августе 1954 года. «Мы изначально, — пишет Алексеев, — ориентировались именно на пилотируемые полеты, но я считал, что участие человека в первом запуске невозможно из соображений элементарной безопасности». Разумной альтернативой представлялось использование специально подготовленного животного. После долгих экспериментов Алексеев принял решение использовать в этих целях собак (Белка и Стрелка).
Отметим, что к тому времени численность группы Алексеева значительно сократилась; немалую роль в этом сыграла значительная удаленность крана от каких бы то ни было населенных пунктов. «Безлюдная степь, пронизывающий ветер, жизнь в палатках — все это, к сожалению, оттолкнуло от нас даже самых отчаянных энтузиастов», — с горечью пишет Алексеев. — К тому же определенных успехов добились и «конкуренты» — группа Королева» (см. главу «Первые шаги»). В результате финансирование работ Алексеева было полностью прекращено.
Строительство Крана. Перебои в финансировании группы Алексеева не могли не сказаться на ходе работ. Порой стройка замирала на многие месяцы, а до Г-образной формы крана было еще очень далеко…
«К осени 1954 года мы остались вдвоем, — вспоминает Алексеев, — я и Борис Степанов, местный житель, талантливый инженер, в свое время активно участвовавший в строительстве крана. Сам кран тем временем приходил в негодность (ржавел). Однажды утром я не выдержал:
— А может быть, все это зря? Мы ведь никому не нужны. Вон у Королева, говорят, дела идут в гору…
— Чушь все это, — отрезал Степанов, — мы же оба знаем, что Королев — шарлатан. Да и вообще глупо отступать, когда уже столько сделано.»
В мае 1959 года, после выяснения подробностей трагической гибели Вальдаса Мацкявичуса, было решено уделить приоритетное внимание прежде всего безопасности космонавтов.
«Исследования исследованиями, но давайте же, наконец, обеспечим безопасность полетов! — говорил А.К. Пашутин на внеочередном заседании коллегии, которое состоялось 14 мая в Центре Управления Полетами. — Космонавт должен быть уверен, что он полетит в космос, а главное — вернется на Землю! (Аплодисменты) У нас есть талантливый конструктор Вадим Викторович Алексеев. Я предлагаю поручить дальнейшую работу над программой его группе. (Шум в зале)».
8
Впоследствии в телерепортажах с космодромов мы неоднократно услышим: «Первая ступень пошла… Вторая ступень пошла…». Но мы никогда не услышим фразы «четвертая ступень пошла», ибо в момент прохождения четвертой ступени в объективы телекамер неминуемо попадала бы горизонтальная часть крана с грузом и трос.