Истерия СССР

К. Немоляев, Н. Семашко, С. Новиков

Истерия СССР

Издание первое, сокращенное

ВВЕДЕНИЕ

Представьте себя на краю деревни. Жаркий летний день клонится к душному, звенящему комарами закату. Солнце уже, как бы нехотя, немножко обжигает влажную от испарины кожу. Пыльный велосипед, прислоненный к крыльцу дома, всей своей позой выражает крайнюю степень усталости. Вы полутреплете, полуотпихиваете чересчур дружелюбную жучку, ждавшую вас весь день, и вваливаетесь в сени. После яркого солнечного света и слепящих бликов на поверхности речки в сенях совершенно темно. Скорее пользуясь памятью, нежели глазами, вы находите ковшик и делаете несколько жадных глотков тепловатой и отдающей жестью бидона воды. Через комнату к лестнице и наверх, на чердак. Маленькое чердачное окошко отворяется не сразу. Но искомое видно уже и через него: там, если смотреть вдоль леса в сторону дальнего выпаса, на полпути, на зеленом пятачке между свекольным полем и пашней, стоит нетронутой ваша любимая одинокая сосна.

Такое же обособленное место среди современных изданий, касающихся истории нашей страны, занимает и настоящая хрестоматия.

С одной стороны, по стилю и глубине проработки материала, — это серьезный академический труд, дающий исключительные по своей достоверности и жизненности исторические срезы, эффектно приходящиеся на самые интересные моменты становления советского государства, социалистического строительства, научно-технического прогресса в нашей стране.

С другой стороны, фрагментарные по своему хронологическому строю, яркие и моментальные, как фотография, картины, которыми представляются нам главы настоящей книги, являют собой портретную галерею эпохи, непосредственно знакомящую нас с теми, кто создавал эту историю своими руками. Но эта галерея — живая. Сразу в нескольких измерениях существуют ее герои, судьбы их переплетаются в причудливый узор, рождая собой уже не просто галерею, а диораму или панораму (наподобие Бородинской).

И наконец, смелость воображения авторов и непредвзятость трактовки ими исторических фактов превращают повествование в захватывающее приключение для читателя, таящее бесчисленные открытия и находки. Свежий, временами дерзкий подход к давно известным нам событиям минувшего поражает и даже шокирует. Но сухие строки документов, архивов, воспоминаний беспристрастны. И многочисленные сенсации, рассыпанные щедрой рукой исследователя по тексту, — не прихоть и не выдумка, а реальность.

Сразу хочется ответить тем нашим потенциальным оппонентам, которые не упустят возможности обвинить авторов настоящей хрестоматии в тенденциозности подхода к истории нашей Родины, в пренебрежении к общепринятым представлениям о событиях, описываемых в книге, и, наконец, в извращении самых известных и хрестоматийных (простите за каламбур) исторических фактов. Хочется ответить им просто, ясно и, по возможности, односложно. Однако жанр введения к научной работе не позволяет опуститься до вульгарных дебатов. Напротив, находясь под постоянным перекрестным огнем критики, авторам приходится, тщательно подбирая слова, скрупулезно аргументировать каждое свое заявление, документировать каждый факт, фиксировать каждую мельчайшую деталь, способную подчеркнуть достоверность излагаемого.

Что же касается наших гипотетических оппонентов, то им придется попридержать огонь своей критики и принять во внимание следующие факты и соображения. Во-первых, правда не может быть тенденциозной. И если беспристрастная констатация исторических фактов иногда пугает своим трагизмом, своей неприкрытой простотой и дерзкой неортодоксальностью, то виной тому скорее пагубная наша привычка легкомысленно забывать о тех жертвах и тех ошибках, которыми вымощен исторический путь любого народа, тем более народа, решившегося на небывалый и грандиозный поворот, фантастический по своим масштабам и смелости замысла.

Как справедливо подчеркивал В. И. Ленин еще до победы Великого Октября, «мы не претендуем на то, что Маркс или марксисты знают путь к социализму во всей его конкретности. Это вздор. Мы знаем направление этого пути, мы знаем, какие классовые силы ведут по нему, а конкретно, практически, это покажет лишь опыт миллионов, когда они возьмутся за дело».[1]

Осуществляя первыми в истории человечества строительство социалистического общества, указывал Ильич, «мы должны были сплошь и рядом идти ощупью»,[2] при этом неизбежны были ошибки, неоднократное переделывание того, что было сделано неправильно. «Есть ли разумные основания предполагать, — говорил Ленин в октябре 1921 года, — что народ, в первый раз решающий эту задачу, может найти сразу единственный правильный, безошибочный прием? Какие основания предполагать это? Никаких! Опыт говорит обратное».[3]

Во-вторых, труд историка и состоит в том, чтобы, перерыв «горы словесной руды»,[4] отыскать среди пыльных, забытых Богом и людьми архивных «единиц хранения» свидетельства исторического факта, а никак не подтверждение или опровержение существующих на данном историческом отрезке представлений о том, что происходило столько-то лет назад. И не вина, а заслуга этого безымянного следопыта стеллажей и картотек (например — И.В.Рябый), когда в результате его поисков мы получаем возможность совершенно по-новому взглянуть на то, что еще вчера казалось нам незыблемым и однозначным.

Понимая, что даже самый терпеливый читатель после такого предисловия уже исподволь тянется перевернуть страницу и углубиться в сулимые ему исторические кущи, я постараюсь не испытывать больше его многотерпения и закончу свое скромное вступительное слово цитатой из популярной некогда песни:

В КАНУН ВЕЛИКИХ ПОТРЯСЕНИЙ

Тунгусский реквием

Уже почти 90 лет минуло с того далекого дня, когда над Тунгусской тайгой, в одном из самых глухих уголков Сибири, прогремел огромной силы взрыв, сопровождаемый яркой вспышкой пламени. Это неординарное событие сразу же привлекло к себе пристальное внимание ученых всего мира. Каких только объяснений, гипотез, подчас самых невероятных и фантастических, не было предложено за прошедшие годы многочисленными исследователями Тунгусского феномена (ТФ)! Лишь беглый их обзор мог бы занять не один пухлый том, но цель нашего очерка несколько иная: предложить версию, которая, по нашему мнению, могла бы служить отправной точкой для начала действительно серьезных научных изысканий и которая, в то же время, дает совершенно неожиданное, парадоксальное объяснение случившемуся.

Повал леса в районе Подкаменной Тунгуски воспринимался многими как подтверждение теории метеорита

Итак, что же в действительности произошло ранним утром 23 марта 1908 года в затерявшейся на самом краю цивилизации таежной сибирской глухомани?

Дневники А.П. Нестерова, обнаруженные недавно в архивах бывшего ГЦОЛИВК СССР, помогают нам воссоздать эти события с достаточной степенью точности.

Группа молодых ученых, недавних выпускников Гатчинской императорской инженерной академии, в состав которой входил и Нестеров, вела работы в районе Подкаменной Тунгуски начиная с октября 1907 года. Помимо Нестерова в группе работали: А.И. фон Штернберг, К.В. Ремизов, Я.К. Лопухин, а также двое подрывников — Кульгутин и Иванцов. Работы велись в условиях строжайшей секретности; каждый месяц в петербургский департамент промышленности и наук посылался нарочный с подробными отчетами об успехах и неудачах экспедиции; впрочем, отсутствие дорог, лютая зима и несовершенство системы почт и телеграфа со временем сделали невозможным и такое сообщение. «По сути дела, — пишет Нестеров, — мы были предоставлены самим себе».

1

Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т.34. С. 116.

2

Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т.41. С. 138.

3

Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т.64. С. 209–210.

4

Маяковский В.В. Про это. М., 1934. С.127