Страница 10 из 12
В карих глазах мелькнуло неподдельное недоумение.
— Ну, допустим, Барти, — осторожно сказал он, явно просчитывая варианты.
— Приятно познакомиться!
— Что ты делала в моей комнате?
— Тебя ждала.
— Что? — светлые брови поползли вверх. — Зачем?
— Влюбилась, — Гретта мило покраснела.
— Что?!
— Ну да, — она похлопала ресницами. — Ты был таким харизматичным в роли Грюма, а я — девушка впечатлительная, сказки люблю, особенно «Красавицу и Чудовище»… И тут бац — такой сюрприз! Чудовище превратилось в принца — и даже без поцелуя!
Барти моргнул.
— Ты издеваешься?
— Вовсе нет, ты очень симпатичный, а я всегда неровно дышала к блондинам…
— Может, ты меня тогда развяжешь? — ухмыльнулся Барти.
Гретта чуть наклонила голову набок, лукаво глядя на него из-под ресниц.
— Может, и развяжу… Если расскажешь, зачем Волдеморт прислал тебя сюда?
Он вздрогнул, а затем недобро прищурился.
— Я похож на идиота?
— Ты похож на обезоруженного и связанного Пожирателя Смерти, по которому горькими слезами плачут дементоры в Азкабане, — спокойно сказала Гретта. - Они, я слышала, тоже господа любвеобильные, и целоваться обожают — спасу нет.
Барти ощутимо передернуло.
— Откуда ты…
— На тебе Метка и статья за похищение настоящего Аластора Грюма — как минимум. Но что-то мне подсказывает, что это далеко не единственный твой подвиг… В общем-то, мне все равно. Меня гораздо больше интересуют планы твоего Лорда, так он, кажется, себя называет?
— А тебе-то что до него? — он вызывающе приподнял подбородок. — Сама сказала, ты здесь не живешь и вообще «мимопроходила»…
— Да так, банальное любопытство, — Гретта рассеянно погладила радужные крылья своего питомца. — Слабость у меня к темным магам, понимаешь?
— Хочешь к нему присоединиться? — недоверчиво фыркнул Барти.
Гретта хмыкнула.
— Ну, не так быстро. Для начала — просто познакомиться. Может, он окажется недостоин меня…
Барти поперхнулся воздухом.
— Однако… с самооценкой у тебя проблем нет…
— Наследственность, — вздохнула Гретта. — Никуда от нее не денешься. Ну так как, мы договорились? Устроишь мне свидание со своим начальством?
— Ничего не выйдет. Лорд сейчас не в адеквате, — с заметным сожалением протянул Барти. — Его переклинило на Поттере, и больше он ничего и никого не воспринимает. А я уже три раза задание провалил, так что мне теперь дешевле Дамблдору сдаться, чем вернуться…
Гретта бросила быстрый взгляд в угол, где прятались ребята, потом на кислую физиономию Барти, и в глазах ее вспыхнули азартные искорки.
— На Поттере, говоришь, переклинило?
***
Время между вторым и третьим туром в Хогвартсе прошло… беспокойно.
В прямом смысле.
Седрик и Флер (а заодно с ними все хаффлпаффцы и мадам Максим) беспокоились за исход Турнира.
Каркаров беспокоился за свое будущее в целом. Уж больно ярко и азартно в последнее время блестели глаза у его любимой ученицы. Ох, не к добру…
Хагрид беспокоился за своих любимых соплохвостов — а ну как дурные чемпионы навредят его милым зверушкам? О том, что «милые зверушки» — трехметровые пародии на скорпионов, воняющие тухлой рыбой — сами кому хошь навредят, Хагрид как-то не задумывался.
Северус Снейп — счастливый обладатель ноющей к дождю и проблемам Метки — беспокоился из-за подозрительно возросшей активности одного из своих работодателей.
Минерва МакГонагалл, у которой, в отличие от Снейпа, работодатель имелся всего один — единственный и неповторимый — беспокоилась за Дамблдора. Ибо тот чем дальше, тем больше начинал походить на клинического неврастеника. Мало того, что сам бледный, глаз дергается, руки трясутся, шарахается от каждой тени, так еще и петь по ночам начал.
Не подумайте дурного, Минерва сама не слышала, об этом ей разболтали многочисленные портреты бывших директоров. Их хрупкая душевная организация не выдержала ночных вокальных упражнений коллеги, и после первых же трех концертов они дружно собрали манатки и перебрались на ПМЖ в кабинет Минервы, благополучно выперев с их законных холстов тамошних обитателей и сожрав все фрукты на единственном натюрморте.
После этой стихийной… миграции… беспокоиться стала уже не только Минерва, но и весь факультет Гриффиндор в полном составе. Правда, не за директора, а за себя-любимых, ибо доведенная до ручки бесконечными советами и поучениями бывших глав школы, МакГонагалл очень быстро озверела и начала гнобить ни в чем не повинных студентов похлеще незабвенного Снейпа.
Сам директор а.к.а Альбус Дамблдор беспокоился тоже. Причем, вопреки всеобщему мнению (а также логике и здравому смыслу), беспокоился он не из-за себя, не из-за школы, не из-за исхода многострадального Турнира и даже не из-за Геллерта, вполне возможно, сбежавшего из тюрьмы (разрешение на свидание Светочу гнусные и противные Главы МКМ так и не подписали), нет. Ему не давали спать по ночам радужные слоники, толпами бегающие по стенам спальни и требующие петь им колыбельные.
Справедливости ради, Альбус (пока еще был в относительном адеквате) честно пытался от слоников избавиться. Палочкой махал, умными книжками в них кидался, специалиста по проклятиям вызывал… Ничего не помогло. Даже полное (совершенно секретное) обследование в Мунго.
Никаких проклятий, заклятий, зелий и прочей магической бяки в крови, а также костях, мозгах и бороде (тоже проверили на всякий случай) Великого и Светлого обнаружено не было.
Однако слоникам на вердикты светил колдомедицины оказалось начхать. И они продолжали маршировать по любимым директорским обоям в цветочек каждую ночь — ровно до тех пор, пока Дамблдор — кошмарно фальшивя дрожащим голосом — не пропевал им пять раз подряд «Спи моя радость, усни».
При всем при этом, подсознательно — где-то очень глубоко — Альбус понимал, что все это безобразие как-то связано с Греттой и ее — вроде бы незначительными, но подозрительно регулярными — репликами в его адрес, но предъявить девчонке было решительно нечего.
Оно и понятно. Ну откуда, в самом деле, чистокровному волшебнику в фиг-знает-каком поколении, знать о каком-то там банальном маггловском НЛП?
В общем, нелегкий выдался год у директора Хогвартса. Можно даже сказать, сложный.
Радовало одно — за всеми этими сложностями он совершенно позабыл о своем ручном Герое, условно-покойном Темном Лорде, и даже о своих подозрениях по поводу странного поведения Аластора, тем самым развязав всем вышеперечисленным гражданам руки, ноги и прочие части тела.
Чему эти самые граждане страшно обрадовались.
В прямом смысле.
***
— Что-то мне не по себе…
— Успокойся, все будет нормально.
— И как я опять позволил втянуть себя в это?!
— Ну, у тебя, похоже, талант влипать во всякую дичь.
— Давайте отменим все, пока не поздно, а?
— Поздно.
— А если что-то пойдет не так?
— Все. Будет. Нормально.
— Ужасный план, ужасный план, ужасный!..
— Окей, в принципе, ты все еще можешь побежать и спрятаться под крылышко Дамблдора…
Гарри, Рон и Гермиона с некоторым недоумением наблюдали за паникующим Барти и спокойной, как чучело удава, Греттой, его успокаивающей.
Получалось у нее не то чтобы очень, но… Кто ж знал, что Пожиратель со стажем, отсидевший в Азкабане и почти год шпионивший под носом у Дамблдора, окажется таким нервным?
— А по-моему, отличный план! — высказал свое авторитетное мнение Рон. — Особенно, если сработает…
— А я все равно волнуюсь за Гарри, — Гермиона не была бы Гермионой, если бы не сомневалась. — Все это очень рискованно…
— Более рискованно, чем ныкать камушек от одержимого профессора, бодаться с гигантской змеюкой и кучу лет спать в одной постели с беглым предателем?
— Вообще-то, с Петтигрю спал ты, Рон…
— А. Ну да… никак не отойду.
— Народ, хорош причитать, — закатил глаза Поттер, которому (вот неожиданность!) в предстоящем спектакле была отведена одна из главных ролей. — По крайней мере, в этот раз у нас есть хоть какой-то план!