Страница 26 из 42
Зубы Бальтазара заскрежетали, едва не раздробив друг друга в приступе нахлынувшей боли от столь сильного колдовства, застилавшего чернотой всё поле грядущей битвы. Сводило мышцы лица, вызывая оскал, пульсировало с колкими волнами всё под нижним нёбом, и горло было стиснуто так, что становилось трудно дышать.
Некромант знал несколько чёрных мантр, способных притупить боль на время, чтобы откат настигал не сразу, а сильно позже, но пока приберёг их для более нужного случая. Судороги в мышцах и болезненное покалывание помогали сосредоточиться на важном и не отвлекаться по мелочам.
Позади заслышался бой ситара. Коркоснек приободрял армию мрака, наигрывая жёсткий и мрачный марш, годный в эпитафию на похороны какого-нибудь высокопоставленного военного или даже тирана-завоевателя. И воинство мёртвых шагало вперёд, не ведая страха, не зная голода, вооружённое всем тем, что удавалось набрать в попадавшихся по пути деревеньках.
Передние ряды воинства Мортимера просто не выдержали вида ковыляющей мёртвой плоти. Этого тошнотворного запаха, этих немыслимых костяных химер из разных зверей, сращенных чёрной магией в нелепые и жуткие создания, а также вида покосившихся или оторванных нижних челюстей у гниющих зомби, в которых копошились опарыши, жуки, а сверху реяли жужжащие мухи.
Все, кто шёл по долу впереди, начали суматошно разбегаться в стороны или протискиваться среди своих. Те тоже особой смелостью не отличились, притормаживая и разворачиваясь. Разъярённый таким поведением Мортимер скомандовал сомкнуть ряды, а те и рады были не выходить вперёд, а не пропускать тех, кто оказался перед ними.
Началась битва, в которой кости и ошмётки плоти с податливых зомби разлетались во все концы. Один взмах вражеского меча мог положить разом троих оживших покойников, и это сильно воодушевляло армию лорда. Копья работали хуже, пронзив скелета средь рёбер, воин рисковал встретиться лицом к лицу, а точнее с черепом, насаженного и подвижного мертвеца.
Вот только такие лихие воины, засверкавшие надменным уверенным взором и самодовольным блеском улыбок, в скором времени поняли, что отсечь черепушку со скелета – ещё не значит победить. Разрозненные части шевелились, хватали и пронзали их ноги. Зубы прогрызали обувь, пробираясь к пальцам. Орудия в сжатых трупных пальцах продолжали разить. Везло только самым бронированным рыцарям, но на тех у некроманта были свои уловки.
С сияющих и зашевеливших своей бахромой, словно щупальцами, эполетов слетали полупрозрачные сферы с медленно парящими внутри каплевидными светлячками нежно-сиреневого оттенка. Эти энергетические шары пролетали над полем боя и периодически выстреливали во все стороны нитями разящих молний, поражая шлемы и кирасы, впиваясь в лезвия мечей и проносясь своей силой сквозь металлическое обмундирование.
А затем Бальтазар поднял тех, кого заранее заготовил в долине. Восставали те самые мертвецы, что затаились костьми в траве и земле, ожидая своего повелителя. Прямо посреди армии Мортимера поднимались из земли небольшие отряды скелетов и начинали хватать и кромсать всех, кто попадался под руку.
Нежить окружала, хватала крючковатыми пальцами и разрывала воином одежду, доспели и кожу, раздирая несчастных на части вместе с их гербами и знамёнами. Чаще всего они атаковали кого-нибудь одного со всех сторон, а потом разворачивались и переключались на рядом стоящих.
Волны искренней паники от восстающих меж марширующих рядов покойников разносились с воплями даже бывалых и крепких мужчин, не готовых перед собой видеть пустые глазницы и холодную тлеющую плоть. Многие умирали от болевого шока прямо в процессе нападения, иные падали в обморок едва завидев рядом с собой смрадный безглазый лик с гниющим черепом.
Разумеется, выискивались храбрецы, которые мертвецов не боялись. Вот только, чтобы угомонить в недвижимый мусор останков хотя бы один скелет, приходилось довольно много и обильно его дробить. Причём покойники такому отношению в каком-то смысле были даже рады. Едва появлялась заострённая кость в переломе, как та тут же могла если уж не пронзить, то изрядно вогнуть внутрь броню в месте удара. Потом туда шла ещё и ещё одна.
Рано или поздно даже элитные рыцари имели бреши, а сквозь них и серьёзные ранения в печень, селезёнку, икорные мышцы. Хуже всего было тем, кому попросту перегрызали сухожилия. Такие уже не могли подняться, а ползающие даже с лучшими клинками в руках и шипованных доспехах они уже мало что могли сделать. Участь их была незавидной.
Меч некроманта сиял чёрно-фиолетовым цветом. Резкий удар разразился тенями в разные стороны, словно вместо одного взмаха Бальтазар совершал сразу три. Фантомные клинки разили вокруг, не жалея стражу Червегора. Более того, истинный клэйбэг своим лезвием мог ещё наткнуться на броню, а вот магические дубликаты пронзали насквозь, рассекая и кости, и органы, не оставляя ни шанса, прожигая любой металл и оставляя лишь страх смерти в выпученных глазах. Поле боя покрылось стонами ужаса и предсмертными воплями, как куполом.
Ильдар со своего посоха окружил некроманта рыжей капсулой защиты, с силой отражающей взмах каждого вражеского меча. Будто те попадали во что-то эластичное, но не пронзаемое, пружинящее на каждый изгиб и каждый удар по себе.
Воронье периодически атаковало ещё стонущих раненных, а сиреневый огонь защищал птиц от вереницы летящих стрел. Слепленные из кусков разных мёртвых животных некромантические звери напрыгивали, как науськанные псы, и разрывали воинов лорда в клочья. Те просто не понимали, как их убить. Горящие сиреневым пламенем глаза спокойно впускали вглубь черепа лезвия клинков. Рёбра их не скрывали меж собой никакого сердца, а вгрызались в плоть, как дополнительные зубы.
Лишь стражники с молотами, кистенями и булавами могли дробить чудовищ и шагающих мертвецов. И тогда Бальтазар делал пассы руками, поднимал ввысь отломанные конечности, куски рёбер, переломанные черепа и создавал из десятка мёртвых скелетов и разрушенного голема ещё более жутких и неописуемых бестий.
Челюсти некроманта сводило точечными импульсами боли в попытках удержать столько чудищ и воинов. Лёгкие будто бы наполнились иглами или мелкими гвоздями, давящими со всех сторон. Слишком тяжело для одного чернокнижника, но сейчас надо было превозмогать и делать даже невозможное.
В голове звучал голос наставника, Черноуст периодически любил говорить о каких-то там скрытых ресурсах человека. Самое время было их в себе отыскать. Каждый вдох обращался мукой, каждый выдох – неистовой пыткой, но нужно было держать себя в руках, забыть об ощущениях тела и продолжать вести свою армию.
Позвоночники собранных тварей извивались, как щупальца, несколько черепов составляли многостворчатые пасти, а иногда даже хваткие пальцы лап, которые лихо перемалывали любого, кто к ним попадался. Разверстые дикие драконы-скелеты. Пауки и скорпионы из черепов и отдельных костей, соединённые тлеющей плотью и сине-зелёной соединительной гнилью. И лишь благодаря ведущему их вперёд Мортимеру многие не отступали и с трясущимися коленками продолжали воевать с отрядами тьмы.
Но лорд и вправду преуспевал. Меч его бил цепной молнией по скелетам и зомби. Щит отражал все заклинания некроманта, какие бы тот ни швырял, а шлем делал неуязвимым даже для размашистых ударов костяных драконов из тысячи неупокоенных тел.
Кира Морвен дала трёхцветный яркий залп на врага, но в полёте все три сверкающие стрелы резко сменили свои траектории и рванули вниз, будто стали приманены зачарованным щитом. Яркие заклятья с чародейского лука рванули к Мортимеру, впитавшись своей энергией в прямоугольный заслон, переливаясь в его ауре и попросту растворяясь. Туда же слетела и энергия защитной янтарной капсулы, едва Бальтазар приблизился на расстояние действия артефакта.
– Вот и встретились, чёрный барон! – сметая отряды покойников, ринулся на некроманта правитель Червегора.
Бальтазар не сдвинулся с места, а разразился вспышками во все стороны от себя, не навредив Лорду, но хотя бы сбив его с ног. Тот быстро поднялся, глядя в глаза чернокнижнику, сделал замах, но ощутил только лязг защитной капсулы, в которой разошлась ярко-жёлтая трещина.