Страница 3 из 4
Но, отдавая полную справедливость этой важнейшей части «Повествований», нельзя не сделать одного замечания касательно самой личности того Петрова любимца, с именем которого дошло до нас это сочинение. Некоторые рассказы, касающиеся до самого токаря Нартова, оказываются не вполне точными (см. примечания к рассказам 64-му и 113-му); в них можно подметить желание как бы преувеличить значение Нартова при царе: слабость довольно невинная и очень часто встречающаяся у авторов мемуаров; в данном же случае это стремление стоить, по видимому, в связи с вопросом о составлении «Повествований», а потому мы к нему и обратимся.
Из рассмотрения того отдела нашего памятника, который содержит в себе заимствовала из печатных книг, мы уже сделали заключение, что «Повествования» дошли до нас в редакции, относящейся к семидесятым годам прошлого века. А так как Андрей Костантинович Нартов умер еще в 1756 году, то очевидно, редакция эта принадлежит не ему. Нельзя предположить и того, чтоб А. К. Нартов занимался обработкой «Повествований». например, в сороковых годах, то есть, вскоре по выходе сочинения Мовильона: такое предположение не возможно потому, что токарь Нартов хоть и был в это время советником Академии Наук, однако не обладал хорошим знанием иностранных языков; но крайней мере неблагоприятель его, известный Шумахер, даль о нем в 1742 году такой отзыв: «Он, Нартов, в знати чужестранных языков необыкновенен, а писать и читать не умеет и в пристойных ко оной Академии учениях не бывал», ибо кроме токарного художества не знает»6. Как бы мы ни смягчали резкость этого отзыва, недостаточность образования А. К. Нартова должна остаться вне сомнения: почтенный токарь Петра Великого мог проявить себя в академических делах добрым патриотом, мог быть прав в своих обличениях на Шумахера и его клевретов, но очевидно, не был образованным человеком, не был в состоянии пользоваться французскими книгами, да может быть, и по-русски-то писал плохо, во всяком случае нелитературно: прошение, поданное им Петру в 1723 году, писано не им самим, а другим лицом по его просьбе; бумаги и письма по академическим делам, сохранившиеся за его подписью, также, вероятно, составлены не им лично. Из всего этого следует, что участие А. К. Нартова в сочинении «Повествований» может быть допущено лишь в очень ограниченных размерах, и что настоящего составителя и редактора этого сборника рассказов о Петре Великом следует искать в другом лице: это мог быть только человек, живший уже во второй, а не в первой половине прошлого века, знавший иностранные языки (по крайней мере французский), образованный литературно (об этом свидетельствует слог «Повествований») и, наконец, находившийся в близких отношениях к А. К. Нартову на столько, что мог слышать его рассказы о Петре или же получить от него письменное изложение его воспоминаний о Петровском времени.
Кажется, что самая вероятная догадка в этом отношении должна обратить наше внимание на младшего сына Андрея Константиновича – Андрея Андреевича Нартова. Он родился в 1737 году, учился сперва при Академии, а потом в Сухопутном Шляхетном корпусе, с 1755 года служил в военной службе, затем по горному ведомству и кончил жизнь в 1813 году в звании президента Российской академии. В течете своей долгой жизни А. А. Нартов постоянно и деятельно занимался литературой, написал стихи и посвящал себя переводам; многое из них было напечатано, но кое-что осталось в рукописи7. С 1772 по 1774 год А. А. Нартов, вместе с князем М. М. Щербатовым и М. М. Херасковым, состоял членом учрежденных по воле императрицы Екатерины II комитетов «для составления медалической со времен государя императора Петра Великого истории», сочинял проекты исторических медалей и составлял объяснения к ним8. Для этой работы А. А. Нартову приходилось изучать историю Петра Великого, и весьма естественно, что при недостатке русских сочинений по этому предмету в тогдашнее время он принужден был обращаться к пособиям иностранным: таким образом мог он познакомиться между прочим с сочинением Мовильона, которое тем болee было интересно для него, что оба издания этой книги украшены изображениями медалей, выбитых еще в царствованиe самого Петра. К поре тех же работ А. А. Нартова относится, вероятно, и составлении «Повествований», труда, в числе материалов которого являются, с одной стороны, печатные пособия – книги Мовильона, Руссе и только что изданный в 1770–1772 годах «Журнал» Петра Великого, а с другой – рукописный воспоминания о славном государе, оставленный его любимым токарем. Выше мы видели, какие литературные приемы употреблял составитель «Повествований» при пользовании печатными источниками: между прочим он исправлял слог «Журнала» Петра Великого; без сомнения, также поступал он и при обработке записок токаря Нартова. Итак, в том памятнике, который дошел до нас и здесь издается, нельзя видеть подлинника этих записок; но не подлежит сомнению, что этот подлинник лег в основу многих и притом любопытнейших статей в издаваемых «Повествованиях». Возможно и то, что этот подлинник был действительно окончен Нартовым старшим в 1727 году, как уверяет предисловие; но позднейший составитель «Повествований» – Нартов младший – погрешил пред истиной, выдав свои «Повествования» исключительно за сочинение своего отца. Заметим еще, что, обработывая отцовские записки, А. А. Нартов не ограничился, по видимому, переделкой одного их слога, но коснулся отчасти их содержания: только таким образом можно объяснить себе те неточности в сведениях о токаре Нартове, которые поражают в рассказах 64-м н 113-м и в предисловии; но проявленное здесь составителем желаниe возвысить значение своего отца при царе встретило себе разоблачение в архивных документах за подписью самого токарного мастера.
После всего сказанного очевидно, что на «Повествования» нельзя смотреть как на исторический памятник, принадлежащий непосредственно Петровскому времени: это – произведение болеe позднее, и притом сложного состава, в котором нужно отделять несколько литературных наслоений в зависимости от его различных источников. Некоторые части «Повествований» не имеют никакого исторического значения, будучи повторением чужих печатных известий; другие, воспроизводящие предания о Петре, приравниваются к позднейшим анекдотическим сборникам, и только за теми статьями нашего памятника должна быть признана несомненная ценность, в которых мы слышим голос очевидца, к сожалению, звучащий не всегда с желаемою отчетливостью.
Приложения
I. Челобитная А. К. Нартова императору Петру I, 1723 года9.
Всепресветлейший, державнейший император и самодержец всеросийский Петр Великий, отец отечествия, государь всемилостивейший! Вашему императорскому величеству работал я, нижайший раб, с прошлого 17[0]9-го года в Москве, на Сухоревой башне; послe умершего такарного мастера Егана Блеера отдано мне было под охранение такарные машины; а в 712-м году взять я в Санктпитербурх в такарню вашего величества и обретаюсь доднесь при всякой такарной работе; а в 716-м {Так в подлиннике, но это показание ошибочно: посылка Нартова за границу состоялась в июне 1718 года.} году послан я был, нижайший, по вашему императорскому величества указу во окрестные государства для такарных машине и протчих в тому принадлежащих дел, и провезены оные дела в Санктпетербурх, а вашего императорского величества жалования определено мне толко по триста рублев на год против корабельных подмастерьев; а ныне я, нижайший, отправляю дела после такарного мастера Юрья Курносова, а жалования ему давалося в год по четыреста по пятьдесят рублев, також ему была пища и с напитками толикое же число, итого в год девять сот рублев; а в нынешнем 1723-м году марта 5-го дня но имянному вашему императорскому величества указу повелено после умершего мастера Зингера делa ево ведать п отправлять мне, нижайшему, а вашего императорского величества жалования получал он Зингер в год по тысяче рублев, да кормовых денег на месяц по сор[ок]у по четыре рубли; да мне ж приказано, чтоб зделать машину, что свинец тянуть; а оные вышеозначенные дела подщуся отправлять с великим прилежанием и со усердием без замедления: и вышеписанным жалованием доволствоватца мне ни по которой мере не возможно, понеже я, нижайший, имею себе немалую нужду, что ныне живу в чюжей квартире, а за квартиру ис кабинета вашего императорского величества денег не выдают другой год; такожде к своему двору к строению и на протчие домашние нужды заимывал денег и имею на себе долгу с семсот рублев, а заплатить мне оного долгу ныне нечем, понеже оные должники хотят меня заарествовать. Всемилостивейший государь, прошу вашего императорского величества да повелит державство ваше мне нижайшему учинить вашего императорского величества жалования против машинного мастера Aнисима Малерова, понеже он получает вашего императорского величества жалования в год по штисот рублев; також и вышеозначенные долговые заемные денги должником моим и за квартиру, в которой я ныне живу, дабы повелено было заплатить ис кабинета вашего императорского величества. Вашего императорского величества нижайший раб, механик такарных и резных дел мастер Андрей Нартов, марта в день 1723 году. Челобитную писал по прошению оного мастера Андрея Нартова главной артиллериской концелярии копеист Федор Шестаков. Андрей Нартов.