Страница 31 из 78
— Позвольте отрекомендоваться, господин барон: граф Чарчевский. Я хотел пригласить вас обыкновенным образом, но вижу, что вы решили ускорить дело. Не желаете ли водки? Настоящей водки! И обед? Здесь можно пообедать без риска найти в тарелке русака, что, согласитесь, редкость для России.
— Пропустим эту часть, — я сел в удобное кресло чуть в стороне от стола.
— Как пожелаете, как пожелаете. Я, — начал он торжественным тоном, — признаю вас Охотником. То, как вы обошлись с игроками на тракте — высокое искусство. То, что продемонстрировали на вечере графа Толстого — высочайшее, — и он склонил голову и даже слегка поклонился, признавая мое величие. Три секунды признавая. Потом выпрямился, и продолжил тоном обыкновенным:
— Я предлагаю вам союз.
— С какой целью?
— С целью демонстрации миру вашего несравненного умения. Я допускаю, что вы способны обыграть в карты любого человека.
— Уже интересно.
— Но где взять человека, которого стоит обыгрывать? Где взять дичь? Крупную дичь? Её, крупную дичь, я и берусь обеспечить. Людей, готовых играть на большие деньги. Здесь, в Москве. В Санкт-Петербурге. В европейских столицах. Согласитесь, куда выгоднее убить трех-четырех зубров, нежели сотню-другую кроликов. Во всех отношениях выгоднее. Меньше хлопот, больше прибыли. Вы — Охотник, я — Егермейстер. У меня много егерей, поверьте. Они, мои люди, и распознали в вас Охотника
— Интересное предложение.
— Рад это слышать.
— Но торопиться не будем. Вы проверили меня, я проверю вас. Можете ли вы устроить мне встречу с человеком, готовым поставить на карту, к примеру, двести тысяч? Лучше больше.
— Такие люди есть, — сказал Егермейстер после паузы. — Даже и в Москве. Но охота на них требует подготовки. Сезон начнется зимой, сейчас же дичь нагуливает жир. Встречу с игроками помельче, тысяч на пятьдесят, я готов организовать уже на этой неделе.
— Пятьдесят тысяч, конечно, тоже деньги, но для меня небольшие, это первое, и ведь придется с вами делиться, это второе. Вы ведь хотите себе равную долю?
— Обыкновенно на организацию отводится семьдесят процентов выигрыша, так уж заведено.
— То есть мне останется тридцать? Нет, это не выгодно. Вот если бы вам — тридцать, а мне семьдесят, я бы еще подумал. А тридцать процентов...
— Но тридцать от миллиона — это триста тысяч. Вы могли бы с моей помощью взять эти триста тысяч.
— Я подумаю.
— Я дам вам знать, когда придет сезон охоты.
Перед трактиром уже стоял Селифан.
— Молодец, — похвалил я его. И мы продолжили путь к Межевому институту.
Шулерский интернационал заманивает меня в свои сети. Охотник, Егермейстер, тайные знаки, миллионы в тумане... Ну да, сводят двух игроков, каждого величают Охотником и получают семьдесят процентов с результата — куда как выгодная тактика. И ведь находятся простаки, которые попадаются на эту уловку.
Этого простака нужно найти, нужно проверить, нужно похвалить и нужно пообещать. Всё то, что и проделано со мной.
Значит, у меня репутация игрока? Это хорошо. Это, наряду с плантацией в Бразилии, объясняет происхождение денег. Действительно, откуда вдруг у небогатого, в общем-то, барона Магеля, вдруг появились большие деньги? А в карты выиграл! Шулер? Может, и шулер, только за руку не пойман. Или ему благоволит удача. Ну, и плантация, конечно. Кофий в Бразилии прямо на деревьях растет, повезло же бразильцам!
— К господину директору, — сказал я швейцару.
Москва — город визитов. Потом, когда со всеми перезнакомишься, будет проще, но сейчас — так. К господину директору. А не к Сергею Тимофеевичу.
Аксаков встретил меня приветливо, но без восторгов.
— Слышал, слышал, как же. Любопытную загадку вы задали нашим Наблюдателям. В детстве я и сам, помнится, по книжке соорудил Волшебную Коробку для исчезновения кроликов. Вот только к ней требовался специальный стол, под которым помещался ящик для исчезнувшего кролика, а у меня такого стола не было.
— Тоже вариант, — согласился я. — Но я к вам пришел с предложением.
— Слушаю.
— Сегодня я приобрел у профессора Надеждина журнал «Телескоп». И предлагаю вам стать главным редактором этого журнала.
— Почему мне?
— Вы хороший администратор, чему свидетельство этот институт. Вы хороший литератор, о чем свидетельствуют ваши публикации. И у вас есть здравый смысл. Это именно то, что требуется журналу.
— Признаться, получи я это предложение лет десять назад... — и он замолчал.
— Все, что случается, случается вовремя.
— У меня, как вы сами сказали, есть этот институт.
— Я это учитываю. Не знаю, позволяет ли ваш пост совмещать и директорство, и журналистику. Но главный редактор имеет свои плюшки.
— Что, простите?
— Плюшки. Положительные моменты. Во-первых, жалование. Базовое ваше жалование будет составлять восемь тысяч рублей ассигнациями в год.
— Базовое?
— За каждую полную тысячу подписчиков жалование также будет увеличиваться на одну тысячу. Кроме того вам будет оплачиваться квартира в размере двух тысяч рублей в год. Журналу будут выделяться достаточные средства для привлечения лучших литераторов России. Гонорар за публикацию будет составлять двести рублей с листа, для наилучших писателей — особая ставка.
— Это, как вы выразились, плюшки. А где колотушки?
— Журнал должен приносить прибыль, первое, и не вызывать неудовольствия начальства, это второе. Первое, впрочем, накрепко связано со вторым. Никаких эпатажных публикаций. Сейчас в списках среди москвичей ходит некое «философическое письмо», мне его вчера показали.
— Да, знаю, я тоже с ним ознакомлен.
— Так вот, господин Надеждин намеревался опубликовать его в «Телескопе».
— Рискованный шаг.
— Рискованный и вредный. Журнал, вероятно, подвергся бы репрессиям вплоть до полного запрещения, да и Надеждину, и автору досталась бы своя доля колотушек. Так вот, я надеюсь, что под вашим руководством журнал не будет подвергаться подобным рискам.
— Какое же направление вы хотите дать журналу?
— Негласным девизом я бы сделал «Знание — Сила, или Умеренный прогресс в рамках законности». Просвещение без подстрекательства. Впрочем, об этом мы подробно поговорим, если вы дадите свое согласие. И вот что еще. Ваше здоровье...
— Что — мое здоровье?
— Оно совсем не так безнадежно, как вам может казаться. Орлиного зрения не обещаю, но и ружейной охотой, и ужением пресноводных рыб вы сможете предаваться со всею свободой. Есть одно индейское средство... — и я достал золотую коробочку.