Конец сумерек

Зулу переждал еще одну ударную волну. Затем, улучив момент, переслал копию файла на компьютер у кровати Джорай.

– Что это? –спросила она.

Он встал и шагнул в дверной проем. Джорай сидела в кровати, силовое поле которой держало ее на месте. Хэйдар и Маккою было куда хуже – они цеплялись за стены, словно моряки в море. Держась за косяк, Зулу сказал:

– Это то, на что могут быть похожи ваши леса, если вы захотите. Думаю, я смогу сделать их для вас, если мы переживем эти землетрясения.

Значит, проблема в тяговых лучах, думал Скотти, снимая защитную панель с консоли и рассматривая изношенные резонаторы.

Это беспокоило его уже три месяца. Несмотря ни на какую регулировку, их уже невозможно было настроить точно. По-хорошему, резонаторы должны были быть заменены месяцы назад, не пропусти "Энтерпрайз" последние три встречи с кораблями снабжения; а пока Скотти ухаживал за ними так хорошо, как только мог, надеясь, что не придется рассчитывать на них для чего-нибудь важного.

Теперь же на чаше весов лежала судьба всего корабля. Как всегда: вы никогда не знаете, какое устройство вам нужно больше всего, но вы это узнаете, как только оно сломается.

Он устроился напротив консоли, исследуя ее внутренности схемным анализатором. Естественно, резонатор был разрегулирован, так что вместо того, чтобы посылать когерентные волны единой частоты, эмиттер генерировал широкополосной сигнал, который интерферировал сам себя, тем самым ослабляя эффективность.

К счастью, его можно перенастроить прямо отсюда. Если бы ему пришлось разбирать эту консоль, чтобы подобраться к эмиттеру, то им пришлось бы на время отключить тяговый луч.

Тем не менее, это будет довольно трудно. Это была одна из тех чертовых "фабричных корректировок" – разработчики намеренно сделали доступ к ней как можно более сложным, чтобы у людей не возникало соблазна там поковыряться. Придется индуцировать сигнал прямо в информационной линии. Каждый раз, как Скотти тянулся к спутанному клубку цепей, корабль дергался, и он промахивался мимо цели. Хотя конечно, система не была приспособлена для какой бы то ни было наладки при столь сильной тряске.

Он втиснул руку в панель по локоть, касаясь анализатором соответствующей цепи и индуцируя необходимый сигнал. На крошечном экране анализатора отобразился график коллимации. Скотти изменил полярность, всматриваясь в экран. Из-за качки сложно было что-то разглядеть.

Со своего места он не мог дотянуться до интеркома, так что проговорил в коммуникатор:

– Скотт мостику. Как теперь, мистер Спок?

– Эффективность повысилась до 92 процентов, –ответил Спок.

– Я попробую дать вам оставшиеся восемь процентов, –проговорил Скотт, – но я не за что не ручаюсь. Эта штучка просто уже отработала свое.

Дешевка, подумал он, снова склоняясь над консолью. С другой стороны, у него было чувство, что, пытаясь лучом удержать целую планету, они вряд ли могут рассчитывать на гарантию изготовителя.

Он снова активировал индуктор, и через мгновение Спок сказал:

– Девяносто шесть процентов. Нет, упало до девяноста четырех. Девяносто.

Скотт поменял настройки, но девяносто семь процентов были максимумом, которого они не смогли превысить.

– Полагаю, этого будет достаточно, –сказал Спок. – Если мы сможем поддержать данный уровень еще четырнадцать минут, планета будет обладать достаточным моментом, чтобы преодолеть точку либрации при трех четвертях мощности.

Это было бы неплохо. На более низкой мощности, двигатели не будут вызывать столь сильную вибрацию, а через пятнадцать минут главный компьютер, вероятно, сможет сам выполнять свою работу.

Было бы, если бы корабль продержался столько. Он дрожал еще сильнее – Спок повысил энергию тяговых лучей, чтобы сгладить все возрастающие колебания. Скотти крепко приложился головой о переборку, затем проклял всех богов разом, услышав взревевший где-то в инженерной сигнал тревоги. Похоже, в варп-реакторе. Замечательно. Если он выйдет из строя, они не смогут получить на тяговый луч полную энергию, независимо от того, как поведет себя резонатор. Скотти вылез из-под консоли тяговых лучей и направился к варп-реактору посмотреть, в чем там дело.

Кирк чувствовал себя подобно всаднику, вскочившему на необъезженную лошадь. Обычно, хорошие шпоры быстро заставляли ее перейти с рыси на плавный галоп, но у него было чувство, что применение в этой ситуации подобной тактики только ухудшит их положение. Если его вообще еще возможно было ухудшить. Он почти забыл, каково это – просто сидеть в командирском кресле, наблюдая за проплывающими мимо звездами. Сейчас он с трудом мог даже разглядеть экран: от постоянной тряски зрение затуманивалось.

– Рапорты о повреждениях приходят со всех палуб, –сдавленным голосом сказала Ухура. – Нарушение герметичности на палубах Девять и Десять, повреждены главные опоры на палубе Тринадцать, жизнеобеспечение работает на резервной мощности… – она склонила голову, вслушиваясь в новое сообщение сквозь шум, затем разразилась смехом. – И, капитан, у нас сломан трубопровод в прачечной.

– Не смейтесь, –сказал Кирк, сам подавляя усмешку. Смех, или плач, теперь не имело значения. Он повернулся к Споку: – Как там дела?

Спок проверил показания, затем сказал: – Уровень напряжения – в пределах допустимого. Однако повреждение герметичности достаточны, чтобы эти данные были под вопросом. К счастью, эффект улучшенного луча начинает ощущаться на планете, так что активность колебаний вскоре будет уменьшаться.

– Хорошо, –сказал Кирк. Самое время, чтобы ситуация для разнообразия улучшилась. Чем скорее они смогут прекратить тряску на корабле, тем лучше он будет себя ощущать касательно всего положения.

А может быть, и нет. Интерком засвистел, и раздался голос Скотта:

– Инженерная мостику. Вся эта свистопляска повредила варп-реактор. Через десять минут положение станет критическим, если мы не уменьшим мощность.

Спок посмотрел на мониторы своей станции. – Вы можете быть более точным, мистер Скотт? Нам нужно еще одиннадцать минут, пятнадцать секунд.

– Нет, я не могу сказать точнее, черт побери, –ответил Скотти. – Поток антиматерии рассеивается, прежде чем достигает дилитиевых кристаллов. Он уничтожает соединительные сегменты. Я понятия не имею, сколько они протянут, но когда они рухнут, реактору конец.

Кирк так сжал подлокотники, что на них остались отметины. Не сейчас. Не в шаге от успеха. – Вам придется уговорить его поработать, Скотти, – сказал он. – Мы не отключимся, пока не сделаем нашу работу.

– Мы отключимся, когда он перегорит, вот это я точно могу сказать, –ответил Скотт, – но я посмотрю, может, мне удастся уговорить его поработать еще одиннадцать минут, пятнадцать секунд.

– В настоящее время достаточно одиннадцати минут, –уточнил Спок. – Даже десяти минут, пятидесяти секунд.

– Ну что ж, это уже легче.

По крайней мере, колебания стали немного слабее, так как луч теперь работал в полную силу. Инерциальные гасители работали лучше, что позволило людям на мостике разжать пальцы, побелевшие от долгого захвата.

– Что бы вы не делали, продолжайте, –сказал Кирк Споку.

– Я не могу взять на себя полную ответственность за уменьшение вибрации, сэр. Действия римиллианского компьютера также становятся более эффективными.

– Когда мы сможем полностью передать им управление? –спросил Кирк.

– Двигатели должны работать на полную мощность в течение восьми минут, двенадцати секунд. К этому времени планета наберет достаточный угловой момент, чтобы преодолеть статичные силы, и они смогут уменьшить мощность двигателей до трех четвертей. Тогда мы сможем отключить луч.

– Скотти, у нас есть еще восемь минут?

– Это почти предел, капитан, –ответил тот, – но теперь, когда мы не трясемся так сильно, я смогу сжать поток антивещества и немного улучшить наши шансы.

– Давайте, –сказал Кирк. Он встал и шагнул было по мостику, но очередной толчок напомнил, что они все еще не были в безопасности. Он уселся обратно.