Страница 4 из 15
Съездить в воскресенье за город согласились все: по околочкам побродить, воздухом степным подышать, ну а там как повезёт, может, и приглянется какое-нибудь деревце.
– Вроде за саженцем ехать собрались, а на душе такое чувство, точно члена семьи выбирать едем: щенка или котёнка, – удивлялась Елена Николаевна накануне поездки. Вся семья Громановских собралась за одним столом, что бывало только по вечерам или в выходные дни. Овальный стол, ложки, вилки, ножи и медленно плывущий разговор.
– Можно я, можно я выбирать буду?! – это Анечка не может усидеть на месте, нарушая ритм и настроение семейного завтрака. Она хотела помочь маме, но больше мешала: то приносила вилки, когда нужны были ложки, то расставляла чашки, когда на стол ставили тарелки. Её ругали, но она не обращала внимания и просила у всех согласия: подходила к своему папе, Николаю Николаевичу, обнимала его, заглядывала ему в глаза и, легко получив полную поддержку, переходила в другую сторону к старшему брату студенту Александру, а потом к маме Елене Николаевне. Так было всё утро и потом в обед. У Анечки был собственный интерес: если деревце выберет она, в таком случае оно будет принадлежать ей. Ну если порассуждать: «Дерево найдёт она, значит оно её; а если оно будет её… если оно будет её, то и строить на нём домик будет иметь право только она». Сложные такие рассуждения должны были в конце-концов свестись к тому, что никаких конкурентов она не потерпит. Примерный план домика на дереве был составлен задолго до поездки, и родным было разрешено поучаствовать в будущем строительстве.
– А я ещё подумаю над этим: согласиться или нет, – интриговал старший брат. – Вот у меня не было, например, в детстве своего дерева. А без дерева, без дерева детство моё, выходит, несчастное было. Я это только сейчас ощутил. Дерево, домик, как у Пеппи Длинный Чулок. Вот я и думаю: «А не осуществить ли мне заветную мечту?» Пока я ещё студент, а это почти школьник, совсем ещё ребёнок, то вроде как и не соромно. Вроде по возрасту. Это вот папа уже не может… Хотя почему бы и нет. Возраст? А что возраст, сомнительный аргумент. Увидит кто, скажет, что стильно. Нет, правда. Или мама…
– Это моя мечта… Я первая про неё сказала, поэтому авторские права на неё только у меня.
– Как знать, как знать… Я бы не хотел так расставаться со своей возможностью доиграть. Это серьёзно может сказаться на моей психике. В дальнейшем. Хотя… Хотя что не сделаешь ради любимой сестры. Эх… Я готов отказаться от своих притязаний на дерево, но мне это будет очень тяжело, я бы даже сказал, мучительно тяжело… Если…
– Если что? Говори уже, вымогатель-интриган: шоколадку, мороженное, торт… э-э-э… Ну что ещё?
– Ты должна будешь съесть три порции салата из морской капусты!!!
– Три-и-и-и?!
– Три.
– Давайте обсудим ваши условия. Если я вас правильно поняла, в случае, если я съем в течение месяца три порции салата…
– Из морской капусты, барышня…
– Из морской капусты… – с трудом согласилась Анечка и побледнела от ужаса.
– За обедом, а не в течение месяца, – поправил старший брат.
– За один обед? За один обед три порции?! Да я лопну от такого количества капусты. Что я тебе, морской кролик, что ли?
– А я сейчас подумал: «А ведь летний домик на берёзе – не такая уж плохая идея…»
– Ладно, интриган… Давайте продолжим наши переговоры. А что вы скажете, если родители узнают, что кто-то уронил сотовый телефон в унитаз, потому что являлся большим любителем сидеть в туалете и смотреть всякую ерунду. И вот, насмотревшись, некто сунул свой телефон мимо кармана, и тот угодил в унитаз.
– Хм, у нас в ход пошёл шантаж… А доказательства у вас имеются?
– Что тут доказывать, если ты на второй день после покупки понёс новый телефон на ремонт в мастерскую…
– Прошу обратить ваше внимание на уточнение: на гарантийный ремонт. Вам понятен смысл выражения «гарантийный ремонт»? Это когда ремонт происходит не по причине несоблюдения правил пользования, а из-за поломки…
– Папа-мама, а вы знаете, что…
– Стоп, стоп… Одна порция салата… И без всяких дополнительных условий.
– Согласна.
– Согласен.
Анечка не любила салаты. Это была такая мука, когда папа на край её тарелки клал ложку салата из овощей, уговаривал её попробовать, сердился, потом опять уговаривал, рассказывал, что в салате есть все витамины, необходимые для её растущего организма. «Мой организм и так хорошо растёт; врач сказала, что я уже выше среднего ростом… А с вашими салатами вообще жирафом стану», – отбивалась девочка.
Из всех же салатов морская капуста вызывала у неё наибольшее отвращение. И когда рассердившемуся папе удавалось затолкать ей в рот ложку капусты с запахами йода, рыбы и ещё бог знает чего, лицо Анечки вытягивалось, глаза вначале округлялись, как будто ей за шиворот медленно выливали ковш холодной воды или бросали туда лягушку, а потом сужались в тоненькие линии, рот кривился, и уже всё лицо искажалось в муках. За столом наступали минуты молчания, все кушали, склонив головы к своим тарелкам, чтобы не рассмеяться. Поэтому заставить её согласиться скушать порцию салата могло только очень сильное желание получить что-то взамен. Мечта о домике на дереве была сильнее мук обеда с салатом из морской капусты.
Наступили выходные – скоро и незаметно. Дождались. И впервые Громановские выезжали из ворот собственного дома, а не со стоянки. Выезжали, представляете? Это вам не из подъезда выходить! Сидит в нас всё-таки чувство собственника, очень глубоко, но сидит. Заложено природой всё это и в зверя, и в птицу, и в человека, зачем с этим бороться – своя нора, свой участок, свой дом. Саша торжественно распахнул ворота и запер их, когда машина выехала. На ветру чуть позвякивали кольца, к которым давным-давно привязывали лошадей первые хозяева дома. Как же здорово всё это смотрится: машина, конечно, не лошадь, её не привяжешь к кольцу, она не вздрогнет, не захрапит, перебирая ногами от нетерпения, но память бродит призраками рядом…
«Саша, ты закрыл ворота? Поехали, сыночек, садись скорее», – поторопил его папа. Да, пора. Саша уже открыл дверь машины и не удержался от того, чтобы оглядеть дом: «Всё-таки правы родители: хорошо, что мы переехали именно сюда, а не в квартиру».
Попасть в лесочек после города – прежде всего испытать волнительное чувство. Шоссе, повернуть на местную дорогу, а потом и на полевую, пробираться через непросохшие лужи, глубокие колеи, оставленные колёсами больших тракторов или машин, и остановиться наконец – вот он, лес. Вроде ничего особенного: берёзы, как в парке, может, чуть чаще растут, птиц, кстати, меньше, чем под окном у иной городской многоэтажки; но вот чудо:
– Надо же, как хорошо. Птиц только не слышно… Почти не слышно, – прошептала Елена Николаевна, присаживаясь на пенёк, словно в кресло концертного зала. Сороки пролетели вверху, треща, перебивая друг друга.
– Воронины в птичьем семействе… – засмеялась Анечка.
– Если бы сериал снимали среди птиц, то лучших актёров не найти для такой роли, – согласился Саша. Сороки быстро улетели, словно обиделись за такое сравнение.
– Когда будем искать? Мы для чего сюда приехали, забыли? – девочке не терпелось найти свою берёзку, она осматривалась в рощице так, словно зашла в супермаркет: проходит мимо деревьев, как между полок с товарами, все глубже, глубже в лес.
– Анна, не убегай далеко! Идём все вместе, чтобы не заблудиться, – предупредил её папа.
– Ладно! Я буду кричать «Ау», если потеряюсь. А ты не забудь, захвати лопату и плёнку, чтобы потом не возвращаться… Сейчас мы быстро найдём.
Это была первая рощица, потом они проехали к другой, третьей, но приятное деревце так и не попадалось. На краю очередной рощицы они собрались пообедать.