Тринадцать рассказов

   - Не знаю, - протянул я. - Сейчас-то я свободен, но попозже матери моя помощь понадобиться.

   - Если ты беспокоишься о деньгах, то это ни к чему - Саша обещала мне тебя подбросить.

   Имя племянницы профессора заставило меня пересмотреть своё отношение к поездки. Я вспомнил красивые зелёные глаза, короткие волосы, женственную фигурку. А тут предоставлялся такой шанс: съездить с нею в деревню. Это практически свидание.

   - Если так, я согласен.

   - Замечательно, - обрадовался профессор. Тогда я ей позвоню, и примерно через полчаса она подъедет. Слушай внимательно, что от вас требуется: отыскать баню, о которой говорит путешественник, и изучить её как следует. Простучи стены, осмотри основание, ищи кучки земли, всё что угодно, прислушивайся, высматривай странные следы. Если ничего не отыщешь, тогда я напрасно тебя побеспокоил. Но если заметишь что-то... Как ты смотришь на возможность переночевать в Тарасово?

   - Переночевать?!

   - Ты не подумай, я тебя не заставляю, просто спрашиваю.

   - Хорошо,- неожиданно для самого себя ответил я. Разумеется, я снова вспомнил о племяннице профессора и понял, что не прочь познакомиться с нею ближе.

   - Какой ты молодец, - оживился профессор. - У тебя есть нательный крестик? Обязательно надень. Перочинный нож с собой возьми, на полу круг вырежешь и спать только там. Всё понял?

   - Да, - ответил я, пропуская бредни профессора мимо ушей.

   - Ну, всё, дожидайся Саши. С Богом, - он повесил трубку.

   Взволнованный предстоящим приключением, я собрал кое-какие вещи, позвонил маме и предупредил её, что сегодня собираюсь в ночь на рыбалку с другом, которого она не знает. По тону понял, что ей не понравилась эта затея, но съездить разрешила. Саша приехала точно через полчаса, постучалась в калитку, когда я вышел, холодно поздоровалась, открыла багажник, я бросил туда свои вещи, и мы отправились в путь. Пока ехали по городу, Саша не обмолвилась и словом, только угукала в ответ на мои вопросы, однако, когда выбрались на магистраль, она немного расслабилась, тяжело вздохнула, начала поддерживать разговор.

   Поначалу мы непринужденно болтали, но потом девушка сделалась серьезнее прежнего, нахмурилась.

   - Слава, ответь мне, только честно, почему ты согласился помочь моему дяде? - спросила она меня.

   "Чтобы с тобой повидаться", - хотел было ответить, но передумал.

   - Как-то неловко было отказывать.

   Она немного помолчала, затем продолжила.

   - Ты должен понимать, что мне очень сложно говорить с тобой начистоту. Речь ведь о деликатных вещах. Я многим обязана дяде: когда с родителями приключилось несчастье, он возложил на себя обязанности и отца, и матери, вырастил меня, ни разу не попрекнул за всё то добро, которое мне сделал. Он замечательный человек, но, - она запнулась. - Он не вполне здоров, и ты должен это понимать. Я пыталась ему объяснить. Но дядя впечатлительный человек, обидчивый, гордый. Его задели мои слова, и тогда я опустила руки. Но поощрять его болезненным фантазиям нельзя. Ты и это должен понимать. Слава, если ты рассчитываешь, что в будущем году, он поможет тебе поступить на его факультет, ты жестоко ошибаешься.

   - И в мыслях такого не было, - притворно возмутился я.

   - Не перебивай, пожалуйста, мне и так каждое слово с трудом даётся. Положим, я верю, положим, ты из разряда безотказных товарищей. Я просто хочу, чтобы до тебя дошло - дядя не пользуется авторитетом ни в научных кругах, ни в кругах управленческих. А его сомнительные предприятия могут привести к увольнению. Для нас это катастрофа. Я зарабатываю копейки, а дядя не сможет устроиться больше никуда. Я боюсь, что если его уволят, он просто-напросто сопьётся.

   Она снова замолчала, позволяя мне поразмыслить над её словами. В окне мелькнул наполовину стершийся указатель "Тарасово - 1 км" и стрелка, предлагавшая свернуть направо. Дорога стала плохая, машину то и дело подкидывало, но Жигулёнок справился, вскоре можно было разглядеть заброшенные дома, производившие удручающее впечатление. Саша остановила автомобиль.

   - Слава, я хочу, чтобы ты дал мне обещание больше никогда не потворствовать моему дяде. Будет тебе звонить, говори, что занят, будет докучать, нагруби ему. Он гордый, он не простит и оставит тебя в покое. Пообещай, что последний раз помогаешь ему.

   Она повернулась и посмотрела своими выразительными зелёными глазами прямо на меня.

   - Пожалуйста! - попросила она.

   У меня перехватило дыхание, по спине побежали мурашки. Я не мог оторвать взгляда от её лица, хотелось прижать Сашу к себе, поцеловать, запустить руку ей под сарафан... Холод, которым веяло от неё, заводил меня ещё сильнее. В тот момент я был готов согласиться на что угодно, лишь бы продлить мгновенье, зачаровавшее меня.

   - Если ты считаешь, что так будет лучше, - ответил я, с трудом подбирая слова, запинаясь. Мысли путались, голова едва ли не кружилась.

   - Спасибо тебе, - она позволила себе слабо улыбнуться, мы поехали дальше.

   Я боролся с охватившей меня страстью, пытался думать о чём-то отвлеченном, но сердце не переставало бешено колотиться.

   - Наверное, об этом доме говорил дядя, - произнесла Саша, резко сбавив ход. - Вон она и баня.

   Я посмотрел на дом, о котором говорила Саша: забора нет крыша ввалилась, стены покосились. Баня выглядела лучше: небольшое строение, настоящая избушка, правда разруха коснулась и её - дверь вывалилась, а стекла были выбиты.

   - Давай поглядим, о чём этот путешественник болтал, - сказала Саша и вышла из машины. Я посидел ещё немного. Недоступность Саши делала её желаннее. Я ничего не мог с собой поделать, мысли, одна похабнее другой, беспрестанно вертелись у меня в голове.