Тайна архангела 2

(с) Быть рядом с тобой – великое испытание. Это как карабкаться на вершину отвесной скалы, рискуя сломать себе шею, забыв себя, чтобы снова принести присягу и доказать тебе свою любовь, хотя ты и ни разу не обмолвился, что просишь подвига. Дышать с тобой одним воздухом, когда ты дышишь чистым ураганом, смотреть на солнце и не слепнуть, стоять на кончике кинжала, оказываясь под ударом того, кто ненавидит тебя без правды… (с) Вы держите в руках вторую и заключительную книгу романа «Тайна архангела», произведения, соединившего ниточки видимого мира людей и невидимого служения светлых и темных ангелов. Как язвочка на иссохшейся коже боль невыносимо прорывается наружу бытия, но лишь миг – и непостижимо, как не под силу сотворить ни врачу, ни природе, счастье занимает, наполняет и искрит собой и тело, и душу целиком. Жизнь как футбол Ты играешь мячом собственной судьбы, чтобы партнер принял его с твоей передачи на грудь и переправил в самую девятку. Тебя сотни раз бьют по ногам, но ты не перестаешь бежать, наслаждаясь процессом. Порой ты оказываешься, чудится, в полном одиночестве, но всегда с тобой суть игроки твоей команды. Посвящается: ЛЮБИМОМУ МУЖЧИНЕ. Сердце мое цветет тебе I. Предчувствие ветра Благоволенье чувствую, Ты рядом… И в сердце я его храню… Тебя прошу Моим воздушным взглядом… Ты удивляй… Я удивительность хочу… Глава 1 Опочивальня Князя была специально спроектирована его женой Дианой, первой леди преисподней, последовавшей за своим господином даже до ада. Насыщенного темно-красного оттенка стены укрывались черными палантинами, небрежно свисающими вниз складками шелка. Щедро раскинувшись вдоль, прямые линии переходили в полукруглые ниши, сплошь отделанные зеркалами. Пол из темного мрамора был украшен коротким ворсом дорогого ковра. Расписанными сводами высился потолок, повествующий образы мифических женщин-птиц, русалок и диких полузмей, своими чертами неуловимо напоминающих саму хозяйку преисподней. Дабы Князь, с кем бы он тут ни находился, всегда бессознательно возвращался мыслями к ней. В спальне традиционно царил рассеянный полумрак и ласкающее тепло. Гнетущая тишина нависала, когда Самуил был здесь в одиночестве. Время приблизилось к ночи. Князь сидел на кровати, согнув ногу в колене, и смотрел на свое отражение в зеркалах. Красный халат оттенял цвет кожи, сегодня чуть бледнее обычного, что, однако ж, даже подчеркивало аристократизм ее обладателя. Прямые волосы были вольно пущены по плечам, черные глаза светились страшноватой и притягательной глубиной. Точеный, почти античный профиль был непреклонен и суров. Погруженный в себя, Самуил думал. Платиновый медальон покоился на его груди, опуская вниз наконечники стрел. Ухоженные руки свободно лежали на покрывале. На безымянном пальце тускло поблескивали виноградные лозы обручального кольца. Неслышно отворилась дверь. По полу скользнула и тут же замерла тень. Дверь медленно закрылась. – Здравствуй, любимая, – проговорил Самуил. И уголки его губ немного улыбнулись. – Здравствуй, мой сладкий, – услышал он в ответ. Перед ним стояла Диана. Едва прикрытая легкой дымкой пеньюара цвета чайной розы на тоненьких лямочках. Золотые волосы ниспадали на белоснежные плечи, переливающиеся матовым блеском губы играли лукавой улыбкой. Пальчики придерживали невозможно короткую ткань, утопая коготками в ее воздушных узорах. Розовые сабо с камушками успокоились на ковре, обнажая выписанные цветы на атласных ногтях. – Иди сюда, – наглядевшись, поманил ее Князь. Диана беззвучно подошла к постели и присела на шелковое покрывало вполоборота к мужу. Самуил притянул ее к себе. Его ладони учтиво легли на ее плечи, поглаживая персиковую кожу. – Что-то ты сегодня особо задумчивый, – приметив его настроение, мурлыкнула Диана. – Я просто устал. И соскучился по тебе, – молвил Самуил. – Поэтому решил, что твои прекрасные глаза развеют своим блеском мое тяжкое бремя и помогут мне расслабиться… – Расслабиться?.. – Диана подняла подведенные брови. – Ясно: значит со мной ты не напрягаешься… – в ее голосе скользнул легкий укор, исчезнувший в шаловливо скрываемой неге. – С тобой я отдыхаю морально, – пояснил Князь. – Так как ты единственная, кто меня понимает… – Да, я очень проницательная, если ты успел заметить, – губ Дианы коснулась усмешка. – За все те годы, что мы вместе, успел, – ответил Самуил. Он придвинулся ближе к супруге, вдыхая сладковато-навязчивый аромат ее духов. Губы прикоснулись к плечу в нежном поцелуе. Пальцы двинулись ласкать ее руки и хрупкую спину. Княгиня выгнулась и замерла, тая от наслаждения. – Моя красавица… – прошептал Самуил. – Ты моя отрада в этом погрязшем мире. Если бы ты только знала, насколько я без ума от тебя… – Я жду не дождусь, когда ты начнешь это показывать именно на мне, – колокольчиком отозвалась Диана. – Будь уверена, скоро начну, – пообещал Князь. – Кстати, как ты провела день, моя солнечная?.. Я, признаться, забеспокоился, когда ты не пришла на совещание… – А, этот баран тебе не передал? – синие глаза Дианы вспыхнули удивлением. – У меня было так много работы, что я просто не смогла вырваться. – Баран передал, – лицо Самуила ухмыльнулось. – Бедненькая моя, ты, наверное, так устала… Все трудишься как маленькая пчелка на благо Царства. – Все для тебя, мой котик, все для тебя… – Да, я знаю, кошечка. Спасибо тебе, моя тенистая богиня… – он прильнул к ее шее и пошел поцелуями вниз. Диана откинула волосы, давая ему простор. – Ты такой нежный сегодня, даже подозрительно, – засомневалась она. – Ну почему же подозрительно?.. Разве я тебя не люблю больше всего на свете?.. Настолько слепо, что не вижу, что творится за моей спиной. – Что-что?.. – Диана взглянула в лицо мужа. – Ничего хорошего, – улыбнулся он. Она мгновенно среагировала на нехороший вихрь в знакомой пропасти глаз. Но он был еще быстрее. В следующий миг ее ребра сковала адская боль. Страшным броском Князь швырнул ее на другой край необъятной кровати. Чудом не стукнувшись головой о резную спинку, Диана попыталась уклониться от вспыхнувшего безумия. Однако Князь уже навис над ней. До хруста вывернув запястья над ее головой, он вжал их в покрывало. Диана вскрикнула. – А теперь объясни мне, эдакая стерва, какого дьявола ты мутишь через мою голову?! – холодная угроза ножами прошла сквозь ее сознание, леденя все ее тело. – О чем ты?! – воскликнула Княгиня, силясь совладать с собой и с ним. Но он был мощнее ее воли. – Ты прекрасно знаешь, дрянь. Какого черта ты ставишь свои подписи на планах вместо меня?! Секунда на то, чтобы самые ласковые слова переменились на удары низкой и подлой злобы. Диана ощутила, что задыхается от его дыхания. – Я не понимаю, о чем ты! – она сделала попытку вывернуться. – Все ты понимаешь, грязная тварь! На подписи ручки чешутся, да?! Власти захотела?! Поиграть во Владыку ада решила?! – Ты – псих!.. Какие, к черту, подписи?! Я черканула всего пару приказов, пока ты был занят!.. – Да что ты говоришь, любимая!.. Две недели я не вижу у себя на столе ни одной бумаги, а ты тем временем уверяешь, что подписала всего пару штук! Напомни-ка мне, не у нас ли их по полтора десятка в неделю?!.. Твой муж, по-твоему, не научился считать?! Потеряв терпение от ее отчаянной возни, Князь одернул ее руки. Его тело намертво прижало жену к кровати, подавляя всякое сопротивление. Скованная ужасом и болью, Диана закричала в голос. – Чего орешь?.. Больно?.. Это еще пока не больно, – заверил Князь. – Отпусти!.. Отпусти, тебе говорю! – из глаз Дианы брызнули слезы. – Я отпущу. Я тебя так отпущу, что тебе мало не покажется, – проговорил Самуил. – Или ты забыла, кто тебе дает все в твоей жалкой жизни? Забыла, моя дорогая?.. – Баран ненормальный!.. – прокричала Княгиня. Ее ребра прыгали под железным прессом чужой груди. Пальцы загнулись, пытаясь его оцарапать, но Самуил не обращал внимания на кошачьи уколы. – Так вспомни же, моя раскрашенная куколка, что твое существование – это моя большая милость, – с уничтожающим спокойствием произнес Князь. – Одно движение моих пальцев, и тебя здесь не будет. Ни в моей спальне, ни на троне, ни даже в твоей комнате. Твои выходки стали меня сильно утомлять. И если я еще терплю метания больной истерички, то посягательства на мой авторитет тебе с рук не сойдут. Может быть, ты решила, что я тупой мальчик, с которым можно крутить твои полоумные интрижки?.. Учти, моя сладенькая киска, роль идиота-мужа не для меня. Я расплющу тебя одним нажатием… Ладонь Князя накрыла шею жены, сдавливая гланды. – Прекрасная Дианочка, – покачал головой Князь. – Как, наверное, жаль будет нам обоим увидеть тебя на помойке среди затасканных шлюх и ободранных второсортных. Как ты думаешь, много поклонников насобирает там твое прекрасное тело?.. – Ты не посмеешь… – прохрипела Диана. – Что ты сказала? Не посмею?.. Уж не думаешь ли ты, что меня остановит моя глубокая к тебе любовь и благодарность за отданные мне века?.. Либо ты надеешься, что ты незаменима, поэтому тебе все можно? Ох, моя дорогая, если бы ты знала, что если я захочу, я заменю любого. Чего бы это ни стоило. Он сильнее нажал на ее горло. Диана заметалась в панике, Самуил прочувствовал ее судорожные движения. – Поиграть с дьяволом решила? Что ж, я не против, – продолжал он так же спокойно. – Сыграем в детектор лжи. Я буду задавать вопросы, а за каждое вранье я буду ломать по косточке на твоей нежной шейке. Интересно, сколько времени мы сможем так резвиться?.. А?.. Не слышу тебя?.. Ты согласна?.. Тогда начнем. Вопрос первый: чего ты хотела добиться, игнорируя мое господство? – Ничего я не хотела!.. – через силу выдавила Диана. И тут же заорала от чудовищной пытки. Кровь хлынула к ее лицу, перекрывая возможность соображать. – Я же говорил: я не дурак, как бы тебе этого ни хотелось, – покачал головой Самуил. – Так, что ты хотела?.. Заговор устроить?.. Мои привилегии?.. Может быть, нашла себе кого-то на роль нового Князя?.. В последней фразе его спокойствие изрезало обледенелой ненавистью. Помутившимся рассудком Диана осознала, что, если сейчас она его не остановит, он разнесет ее на кусочки. – Какого еще нового?!.. – сумев набрать воздуха, закричала она. – Я хотела утереть нос тебе!!! – Утереть нос мне?! У меня что, насморк?! Для какой бездны ты хотела это сделать?! – Самуил рассвирепел. Однако поняв, что еще чуть-чуть и он задушит жену и тогда точно ничего не выяснит, он отпустил ее горло и, схватив за плечи, как следует тряханул. – Чтобы заполучить мою власть?! – Нет!!! Чтобы ты обратил на меня внимание! – Ты врешь, гадина! – сквозь зубы процедил Самуил. – Это правда!!! – Врешь, стерва! Говори правду!.. Предупреждаю, сегодня я очень злой. И вымещу свое зло на том, кто мне больше для этого подойдет!.. – Не вру я!!! – на пороге безумия заголосила Диана. – Я была взбешена на тебя! Хотела, чтобы ты привалил мириться первым!.. А как мне еще это сделать, кроме как через эту чертову работу, которая оторвет тебя хоть на секунду от твоих чертовых шлюх!.. Ее скороговорку прервал пересохший кашель. Княгиня согнулась, хватая ртом воздух. Ее веки призакрылись, ручьем выпуская слезы, губы задрожали, издавая надрывные сиплые звуки. Самуил посмотрел на искаженное лицо жены. Сейчас она представляла страшное зрелище, которое, пожалуй, могло понравиться только Варфоломею. Диана больше не боролась, как на казнь предоставляя ему свое тело – терзать и издеваться дальше. Князь оставил супругу. Он выпрямил спину, присаживаясь на постели. Вихри в его глазах утихли, зрачки напряженно вгляделись в полумрак. Пальцы Дианы нервно подобрали покрывало; утыкаясь в комок ткани, она дала волю рыданиям. Маленькая морщинка стала свидетельством раздражения. Самуил ненавидел бабские припадки. Однако, по ходу дела, она говорила правду… Затеяла эту чертовщину, чтобы пробраться в его спальню. Думала, что он совсем придурок и все забудет. Но нет, всего полмесяца ушло на то, чтобы он во всем разобрался. Самуил гневно покосился на жену, что-то пробормотав себе под нос про слезы и сопли. Да, она по-прежнему слепо его обожала. Тупая дура. – Перестань реветь, – велел он. Но Диана и не думала останавливаться, сжимая шелковую материю, она утирала ей слезы и жалко всхлипывала. Она была полностью раздавлена. – Прекрати, я сказал. – Ты меня ненавидишь, – послышался прерывистый стон. – Хватит выдумывать, – отмахнулся он, сдвигая брови. – Ты любую из своих шалав любишь больше, чем меня… – вымолвила Диана. – Лучше сдохнуть на помойке, чем так жить … Глаза Самуила прищурились. Он подался к ней. – Ну, уж ты не фантазируй, – его рука пробралась в спутавшиеся волосы. – Не надо притягивать за уши. – Какие, в бездну, уши?! – Диана в бессильной злобе откинула кусок покрывала. – Ты больше двух недель не вспоминал про меня!.. И не вспомнил бы, если бы не эти дрянные приказы с отчетами!.. Околела бы я без энергии, ты бы даже на похороны мои не пришел!.. Все бы сидел со своими генералами и девками!.. Что ты ждешь, давай выкинь меня к второсортным!.. Может быть, мне там будет легче!.. Она вылила перед ним все, что накипело. Все, что болело все эти дни и теперь бесконечным потоком боли и желчи хлынуло наружу. – Диаша, ну что ты несешь?.. – поглядел на нее Самуил. Его голос внезапно смягчился. – Я просто был занят и к тому же немного разозлился и хотел тебя проучить. Я каждый день вспоминал про тебя, думал, как там твои планы продвигаются, и удивлялся, насколько же ты талантлива. А когда мне Алан приносил твои творения, я через них узнавал, какие у тебя сегодня духи. Все гадал, когда мы снова помиримся… – Ну конечно! – воскликнула Диана, всем сердцем желая верить, что это правда. – Конечно, – уверенно подтвердил Самуил. – Когда ты наконец поймешь, что все эти «шалавы и куклы», как ты их называешь, всего лишь атрибуты моего положения. Я люблю только тебя одну. Ты моя жена. Остальные для меня значат меньше чем ноль. Выпрыгни они завтра голышом на равнины, мне будет наплевать. А ты мне никогда не будешь безразлична. Поэтому я так не хочу, чтобы ты делала глупости… и расстраивала меня этим. Князь обнял бедра Дианы, его губы приникли к ее щеке пылко и искренне, заканчивая неутешные стенания. – Я ведь желаю тебе только добра, – проговорил он, совсем близко глядя в ее покрасневшие глаза. – А для этого ты должна меня слушаться. Угу, моя девочка?.. – Да… – тихо ответила Диана. Сознавая, что он больше не злится, она смиренно потянулась к нему. Самуил беспрепятственно перевернул ее на спину. Диана закрыла глаза, позволяя себя ласкать. – Вот видишь, ты же сама все понимаешь, когда захочешь… – продолжал он негромко. – Ты у меня умница: ты знаешь, что я тот, кто тебе нужен. И ты нужна мне. Именно с тобой мы будем царствовать в этом мире. Так, Диаша?.. – Так… – ее губы вслепую нашли его губы, и они слились в страстном поцелуе. Князь ощущал, как тело Дианы вспыхивает под его пальцами. Поддаваясь его прикосновениям, она дрожала от нетерпения. Но он оттягивал момент. – Красавица моя… несравненная… – зашептал Самуил, осыпая ее поцелуями. – Богиня… Моя царица… Моя… и больше ничья… Его пальцы ловко стащили лямочки с ее плеч. Пеньюар скользнул вниз, оголяя тело. Диана горела костром. Она снова была полностью в его власти. Впрочем, как всегда. – Скажи мне, кто твой Князь?.. – промурчал он ей на ухо. – Ты… – простонала она. – И кто любит тебя сильнее всех?.. – Ты!.. Диана вскрикнула, распаляясь страстным засосом у основания шеи. Она обхватила его плечи, быстро снимая халат. – Я сделаю тебя счастливой! – отработанным движением Самуил окончательно избавил Диану от одежды. Ногти Княгини на полсантиметра вонзились в его спину. – Я хочу тебя!.. – выпалила Диана. Она откинулась назад, часто вдыхая раздувающимися ноздрями. И в этот решающий момент раздался грохот распахнувшейся как на приеме двери. В спальню без стука ввалилось сразу трое генералов преисподней. От неожиданности Князь рванул от жены так резко, что чуть не полетел с кровати на пол. Оказавшаяся в одних прозрачных стрингах, Диана схватила покрывало и натянула его на себя, сумасшедше глядя на генералов. – Вы что, рехнулись?! – только и сумел выговорить Самуил. На большее его в тот момент не хватило, зато глаза препарировали генералов заживо. – Князь, чрезвычайная ситуация в аду! – огласил Варфоломей. – Какая еще ситуация?! – проревел Самуил. – На дыбу захотели?!.. Он сел, надевая халат обратно на плечи. – На главной площади всеобщее народное волнение, – проговорил Варфоломей, ничуть не смутившись яростного взгляда угольных глаз. – Раскаявшийся ангел творит… – Какой еще, в геену, ангел?! – перебил его Князь. – Искуситель шестой армии отряда страха перед будущим Сергей. Тот самый, которого ты избил на площади несколько месяцев назад, – сообщил Алан, стараясь припомнить дату. – Он получил отпущение грехов и жаждет мести. – Отпущение грехов, говоришь?.. А может, вы просто пришли пялиться на мою раздетую жену? – глаза Князя рассекли темноту и врезались в зрачки второго генерала. Алан, не в силах выдержать этого взгляда, отшатнулся назад, за что тут же проклял сам себя. – Я могу вам это устроить… Рука Самуила решительно взяла на покрывало, в которое куталась Диана. – Баран, что ли, совсем?!.. – взвизгнула она, отбирая у него шелковую ткань и заворачиваясь еще сильнее. – Князь, Алан говорит правду, – вмешался Варфоломей, немыслимо поддержав второго генерала. – Ангел установил прямой контакт с небом. Мы бессильны его взять. Если не принять меры немедленно, то это может перерасти в революцию. – Именно, – поспешно кивнул Булат. – Если ты не вмешаешься, нам всем туго придется… Самуил внимательно оглядел генералов. Его взор остановился на Алане. – Бул прав, Князь. Положение очень серьезно, – молвил генерал гордыни, готовый провалиться, но не смутиться второй раз. – Почему этот ангел не пошел на воплощение?.. Что ему надо? – успокоившись, спросил Денница. – Мы не знаем, – ответил Варфоломей. – Мы лишь смогли выстроить оцепление и пока сдерживаем толпу. Судя по всему, он хочет встречи с тобой. – Ничего-то вы не знаете, – зло проворчал Самуил. – Хочет встречи? Он ее получит. Все свободны, – Князь спрыгнул с кровати. – И не смейте больше врываться ко мне толпой!.. Генералы строем вышли из опочивальни. Видимо, риски подобного поступка на троих распределялись в меньшей пропорции. – Я так и знала, что твои игры с ангелами плохо закончатся! – воскликнула Диана. – Закрой ротик и одевайся, – огрызнулся на нее Самуил. – Чтоб их разодрало всех вместе с кожаными штанами… Через несколько секунд Диана стояла рядом с мужем, облаченная в свое любимое длинное черное платье с блестками. На шее тяжелым ошейником висело бриллиантовое ожерелье. Кровоподтеки на коже рассосались сами собой. На ходу застегивая пояс, Самуил ногой подкинул валявшийся на полу пеньюар, и тот растворился в воздухе. – И что мы будем с ним делать? – полюбопытствовала Княгиня, возвращая себе деловой вид. – Попытаемся раскаять обратно! – кинул Самуил, морщась. Он уже был полностью одет в боевое. – Пойдем, – он указал на дверь и быстрыми шагами двинулся из спальни. Диана последовала за ним. На минуту Князь задержался в гостиной. Он подошел к стене и снял с креплений поблескивающий меч Владыки ада… Сергей обосновался на главной площади, прижимая к себе Виолетту. Его глаза были опущены в пол, губы медленно шевелились. Из-под далеких верхов пещеры, невидимых в бесконечном мраке, на его голову спускался белесый свет, непривычно освещая веками привыкший к темноте воздух. На расстоянии считанных метров от пары, едва обуздываемая двойным оцеплением элитных войск, со всех сторон рокотала толпа неистовствующих демонов. На Сергея градом сыпались самые страшные проклятия, во внезапном приступе ярости каждый норовил протиснуться ближе и разорвать его на части. Но как только свет касался потерявшей рассудок публики, ненависть переходила в ужас и панику, и демоны так же, как рвались к Сергею, ломились назад. Все попытки скрутить изменников терпели крах. Непокоренные страхом, элитники первых армий были вынуждены отступить перед защитой света. Князь и Диана приблизились к тронной скале и со скрытого входа проскользнули в задрапированную занавесом нишу. – Появимся, показывая, что нам на него чихать, – сказал Самуил жене. Она молча кивнула. Князь неожиданно обнял ее и ласково привлек к себе. – Ты на меня не обижаешься, девочка? – Я не обижаюсь по пустякам, – подняла подбородок Княгиня. – Вот и молодец, – Самуил улыбнулся и провел пальцами по ее щеке. – Пойдем. Появление Князя с супругой усугубило эмоции на площади. Демоны превратились в закипающую смолу. Князь обошел трон и, ни на кого не глядя, опустился на свое место. Рядом с ним, закидывая ногу на ногу, устроилась Диана. Самуил призывно отвел в сторону руку, Диана накрыла белоснежным запястьем его ладонь. Похоже, выражение «муж и жена – одна сатана» приобретало новый смысл. – Убей!.. Мерзавца! – Убей!.. – различил Князь в наслоении голосов. Взгляд падшего архангела скользнул по подножью тронной скалы. Там уже расположились подоспевшие генералы. Они были в полном составе и в полной боевой готовности. Зрачки Самуила просканировали площадь и остановились в эпицентре событий, на Сергее и Виолетте. Ладонь властно поднялась вверх, делая знак молчать. – Тихо всем, – голос Владыки ада до мозга костей проник в тела бесов. – Требую немедленно прекратить горячку, в противном случае виновные будут подвергнуты жестоким пыткам. Так пойдет, – он послушал, как площадь наполняется гробовой тишиной. – Я нахожусь здесь, чтобы выяснить, кто посмел нарушить спокойствие Царства и оторвать меня и мою светлейшую супругу от важных занятий, – пальцы Самуила погладили лежащую на них руку Княгини. – И об этом я спрашиваю демона, который стоит посреди вас. Сергей! Слова Князя коротким эхом пролетели под сводами преисподней. Сергей поднял глаза. – А, Сэм, это снова ты? Я даже не успел соскучиться, – проговорил бывший ангел, прищуриваясь. Его губы тронула способная довести до бешенства улыбка безнаказанного школьника. – Искуситель отряда Варлаама армии Казимира, – молвил Самуил. – Ты вновь осмеливаешься дерзить своему Князю? Забыл, чем это закончилось для тебя в прошлый раз?.. Взгляд голубых глаз блеснул в полумраке. – Своей волей я сделался твоим демоном, Самуил. Волей Бога я вышел из-под твоей власти. Теперь ты мне больше не Князь. Кстати, это твое, – Сергей вытянул руку, в которой было два куска материи. Он разжал ладонь, и оттуда выпали браслеты, помеченные тремя шестерками. – Я бы, конечно, забрал как сувениры, так ведь в раю никто не купит. На площади не успел подняться вопросительный гул. Его оборвал голос Князя. – Ты не в раю, – напомнил Самуил. – Ты еще даже не на Земле. – Это временно, – пообещал Сергей. – Временно? Вообще говоря, это очень странно, – Князь подался вперед, пересаживаясь поудобнее. – Обычно раскаявшиеся ангелы сразу же уходят на человеческое воплощение, а ты почему-то все еще здесь. Может, ты лжешь нам, Сережа, и это всего лишь фокус, которого бац! и нету? – Князь щелкнул пальцами. – Почему сразу нету? – сдвинул брови Сергей. – Есть. Просто я не закончил одно дело. – Это какое? – поинтересовался Самуил. – Со мной моя жена, и я не уйду, пока она не получит прощение. – Ах, вот она в чем загвоздка-то, – понял Князь. – И что же нам теперь всем делать? – Ждать. Прощение – это дар, и он не всегда дается сразу, даже достойным. – Так вот, значит… Ясненько, – задумчиво произнес Князь. Его карие глаза хранили достоинство. – Виолетта, твоя маленькая подружка, которую ты так слезно у меня выпрашивал, теперь твоя супруга. Несомненно, бывшая второсортная – достойная кандидатура на прощение, на другой ты бы просто не женился. А если она все-таки его не получит?.. Ты не боишься, что не доживешь до этого светлого момента?.. – Нет, не боюсь, – коротко ответил Сергей. – Зря, – так же коротко отозвался Князь. – Парни, – позвал он. Повинуясь голосу Владыки, от скалы отделилось шесть фигур с мечами на поясе. Моментально ряды элитных воинов повели перестроение, оттесняя толпу и тем самым создавая проход до самого трона. – Варф, Алан, покажите ангелку, в какие игры мы здесь играем! – приказал Князь. Генералы двинулись через живой коридор, вынимая из-за поясов столь знакомые Сергею кнуты карателей. Ноги боевыми сапогами избили камни. Начальники адских армий разделились, беря Сергея в полукруг. Виолетта что было мочи вжалась в мужа, до боли зажмуривая глаза. Она почувствовала, как рука Сергея слегка погладила ее лопатки. «Не бойся», – достиг ее трудноразличимый шепот. – Посмотрим, какова сила твоего прощения! – крикнул Самуил. И в следующий миг, провожаемый кличем Варфоломея, в Сергея полетел первый удар. В полуметре от ангела кнут стукнулся о светлый воздух, как о твердое, и отрикошетил обратно в генерала. Варфоломей отпрянул, скрывая ладонью окровавленную щеку. С промежутком в секунды еще три хлыста хлопнули об атмосферу и отскочили в своих хозяев. – Господи, если на то воля Твоя, пусть зло их обратится против них, – проронил Сергей, поднимая взор вверх. – Бейте!!! – заорал Князь, шарахнув кулаком по подлокотнику трона. Четверной залп готов был расстрелять Сергея, но был прерван незримой стеной. Лицо Алана исказилось от жгучей боли в рассеченном плече. Он скосил глаза: рядом держались за скулы и покалеченные руки другие генералы. – Отступите от меня демоны, – Сергей сделал шаг вперед. Не сговариваясь, начальники шести адских армий отодвинулись от коснувшегося их света. Их лица неестественно озарились, делаясь похожими на трупы. – Трусы! – в бешенстве заорал Самуил. – Жалкие трусы!.. – он хотел подняться с трона, но, едва не переломавшись о кольчугу, ногти жены сдержали его на месте. – Всем молчать! – велел Князь. – Иначе, клянусь бездной, я всех отправлю к второсортным!.. И снова народ притих, напуганный звериным выражением его лица. – Какой силой ты это творишь?.. – понизил голос Князь. – Кто дал тебе, простому ангелу, мощь противостоять лучшим демонам ада? – В общем-то, это не я творю. Это Бог. Хочешь, и тебя с ним познакомлю? – Сергей подавил улыбку. Он почувствовал, как Виолетта нервно хихикнула в его руках. Самуил не ответил. – Дело принимает неприятный оборот, – вполголоса проговорил он, поворачиваясь к супруге. – У него и вправду прямое общение с небом и пока достаточно сил, чтобы потрепать нам нервы. Он унизил наших остолопов перед всеми, а они ничего не смогли ему сделать. Это дискредитация!.. – Спокойно, дорогой, – Диана сохранила полную беспристрастность. – Попробуем взять его хитростью. – Но как? – Очень просто. Спровоцируй его. Пусть оскорбит тебя как следует. Тогда он сразу потеряет помощь Всевышнего и будет снова наш, – ее ноготь скользнул по руке мужа. – Ты гений, киска, – губы Самуила тронула кривая усмешка. Он перевел глаза на Сергея. – Ладно, Сереженька, я признаю: ты добился большего, чем я ожидал. Твои заслуги реальны, и никакие это не фокусы. Я уверен, что твоя крошка-жена тоже скоро получит прощение с таким мужем, как ты. А пока вы вдвоем все-таки здесь, не мог бы ты ответить мне на пару вопросов?.. – Хоть на десять, – с готовностью кивнул Сергей. – На десять? Отлично, – Князь улыбнулся. – Скажи мне, дорогой мой отступник, как тебе живется у нас в аду? – Мне? Да ничего, – пожал плечами Сергей. – Не курорт, конечно, но жить можно. Видно, что хозяин экономит на свете и отоплении, но что ж поделаешь: дефицит, есть дефицит… Сергей уловил оживление среди демонов. По собранию пошло приглушенное обсуждение. – Хм, я вижу, ты обо мне не слишком высокого мнения, – заметил Самуил. – Ну почему же? Начальник как начальник. Не ангел, разумеется, но архангел ведь. Хоть и падший. – А мои генералы, небось, не очень вежливы?.. – Чересчур старательны. Ты их пошли на санаторно-курортное лечение за счет бюджета. Если не хватит денег, заложи обручальное кольцо в ломбард, – посоветовал Сергей. – Не волнуйся, у меня ресурсов хватит, – небрежно кинул Князь. – Я-то не один из тупых ангелов с обломанными крыльями. – Ты говоришь, – ответил Сергей. – Копирует Библию, – бросила Диана. – Что ему еще остается, – мрачно хмыкнул Князь. – Ладно, попробуем что-то более сильное, – пробормотал он. – А что ты, Сергей, ответишь на то, что твоя девочка была очень недурна в моей постели? – Князь подпер подбородок рукой и блестящими глазами взглянул на пару. Виолетта сникла. Взглянув на нее, Сергей увидел, что она стиснула зубы, готовая разрыдаться от такого напоминания. – Хам какой, совсем манерам не учили, – проворчал он, решительно морща лоб. Надо было срочно разрядить ситуацию, хоть как-нибудь. – Что я скажу? – переспросил он. – Ничего не скажу. Вернее скажу, что мне очень жаль. Что ваши впечатления друг о друге не совпали. Некоторое время на площади висело врубающееся мозговое молчание. Разум же Сергея тоже пытался осознать, что он сейчас ляпнул. – Чего-чего?.. – поднял бровь Князь. – Того-того. Плохо, говорю, совсем, – отозвался Сергей громко. – Но ты не переживай: если не запускать, то все можно вылечить. Краем глаза он узрел, как зашептались гурьбой приспевшие к скале тринадцать любовниц Князя. Генералы переглянулись между собой. Вокруг послышался писк женских голосов. – Что ты сказал? – не поверил своим ушам Самуил. – Уж что сказал, то и сказал. Я ж говорил, что у тебя со слухом явные пробелы. Но это ерунда по сравнению… Хотя я, признаться, не понимаю, как с такой очаровательной женой, у тебя могут быть такие трудности. Его глаза невольно направились на Диану. Взгляд Княгини скрестился с зрачками Сергея, даря ему бриллиантовую вспышку. Диана прикрыла пальцами злорадную насмешку. Наконец-то и ее баран поймет, что такое быть униженным!.. Площадь ожила, словно политый кипятком муравейник. Любовницы Князя уже в открытую сплетничали. Только генералы сохраняли неприступность. «Видимо, из мужской солидарности», – решил Сергей. – Да, похоже, дело серьезное, – продолжил он рассуждения. – Да ты не расстраивайся: не ты первый, не ты последний. Лучше сходи к хорошему врачу, например к Ральфу, а то если запустить, знаешь, как быва… – Молчать, мразь! – гаркнул Князь. Будто очнувшись от оцепенения, Самуил, с перекошенной от злости рожей, вскочил с трона, хватаясь за рукоять меча. Но фонтан Сергея было тяжело заткнуть. – …запустишь и хана: не поднять бойца на поле брани, – проговорил бывший ангел. – Тогда придется другие выходы из положения искать. Ну, ты сам знаешь, какие они есть. Только ох не завидую я тебе тогда!.. Сергей открыл рот, желая что-то добавить, но не смог. Полная площадь демонов грохнула раскатом хохота. Любовницы Князя покатились от звонкого смеха. Ираклий прыснул в кулак. Следом за ним конским гоготом заржала половина генералов. Даже губы Алана тронула ненавидящая саркастичная насмешка. Только Варфоломей остался злобно равнодушным. Сергей и сам рассмеялся от всей души. Виолетта тихо дергалась у его груди не то от смеха, не то от перенапряжения. На какой-то момент показалось, что струящийся светлый поток исчезнет от таких речей. Однако Бог и не думал лишать Сергея своего покровительства. Дьявольским усилием воли Диана смогла себя сдержать, понимая, что этого веселья Самуил ей не забудет никогда. – Я убью его! – осатанев, Князь бросился к спуску со скалы. Диана пружинисто спрыгнула с трона и захватила его всеми своими когтями. – Стой, – прошипела она ему на ухо. – Если у тебя не получится, они этого не простят. Ее лицо мгновенно стало сумрачно серьезным. Самуил горячечно взглянул в ее глаза и осознал, что Княгиня права. Но гнев был слишком силен. – Позволь мне разобраться, – поспешила произнести Диана, пока муж не отпихнул ее в сторону. – Что не под силу мужчине, легко для женщины. Не дожидаясь ответа, Диана отстранила Самуила и уверенно пошла к краю тронного постамента. Воспользовавшись одной из двух удобных лесенок по бокам, она быстро спустилась, ступая на камни главной площади. Князь остался стоять на месте, молча глядя ей в спину. Передвигаясь, как топ-модель по подиуму, Диана отчетливо прошла между рядов оцепления и, приблизившись к черте безопасного расстояния, остановилась перед окружающим Сергея светлым ореолом. – Сережа, – позвала она. И из голоса ее ушла вся власть и дерзость. Сергей поднял подбородок. – Знаешь, а ты оказался прав, – помедлив, молвила Диана. – Твой Бог действительно заслуживает поклонения, если Он может совершать такие вещи. Я скажу откровенно, что изумлена и даже смущена тем, что… было сегодня. За многие годы своего царствования я повидала многое, но такое… вижу в первый раз. Ресницы взметнулись вверх, голос прозвучал, словно на вздохе. Сергей заметил, что глаза Княгини мелькнули задумчивостью и ноткой скрываемой грусти. Самуил неслышно хмыкнул со скалы. Лица жены, так как она стояла к нему спиной, он не видел, но ее голосу он почти поверил: столь женственно-доверчиво прозвучал он сейчас. Ведьма Диана!.. За это она ему и нравилась, эта хамелеонистая змея. Сергей внимательно заглянул в зрачки Княгини. Диана не дрогнула. – Быть может, ты и мне дашь это ощутить?.. – произнесла Диана. – Ведь я, женщина, живущая в этом мире, так хочу верить, что все еще есть кто-то, кто может перечеркнуть дикие правила… Белая рука, усыпанная бриллиантовыми кольцами, медленно протянулась к Сергею. Удивительно, но ее ногти вдруг стали короче, а маникюр переделался на аккуратный и милый французский. Самуил выжидающе опустил голову. Он уже догадался, что задумала его жена. Ему было лучше других известно, что под этой нежной кожей скрывается громадная половина женской власти Земли и преисподней, единственной, которой непосредственно не владел он сам. И сейчас Диана нанесет убойный удар. Если Сергей прикоснется хотя бы к кончикам ее ногтей, он не сможет устоять и обезумеет, как дикое животное кидаясь ей в ноги. Ни один мужчина не мог противиться этой страсти. Самуил много раз испытывал на себе, что это такое. И несмотря на утверждение, что у него иммунитет, никакая серьезная атака не проходила бесследно даже для самого Князя. – Ну что же ты? Я жду, – поторопила Диана. – Ты видишь, я беззащитна… Возьми мою руку. Возможно, ты спасешь еще одну душу… Ад замер. Виолетта взглянула в лицо мужа. Ужели?.. Но она чувствовала, что бессильна перед Княгиней. Сергей, казалось, перестал дышать. Его правая рука отпустила талию Вики и подалась к Диане. – Отойди от меня, порождение лицемерия, – промолвил он, выставляя вперед ладонь. – Именем Святой Девы перестань терзать божественный дар. Все глаза на главной площади встретились на Диане. Белая как молоко, она внезапно побледнела до неживого состояния. Тело, как прожектором, вдруг осветилось лучом, и Диана в один момент почудилась давно умершей мумией. Ее запястье упало. Грудь Княгини с надрывом подпрыгнула. Резко, чудом не споткнувшись, Диана развернулась на своих каблуках и засеменила к скале. Она не заметила ни пораженных генеральских взглядов, ни глаз Алана, готового прийти к ней на помощь. В мертвом безмолвии железом отозвался стук шпилек о ступеньки. – Дорогая… – проговорил Князь, ошеломленно оглядывая поднявшуюся к нему супругу. – Убери его отсюда немедленно, – услышал он потусторонний голос Княгини. – Но Диаша… – Я сказала: немедленно выкинь его вон!!! – завизжала она. Демоны открыли рты, пригибая зазвеневшие перепонками головы. Таких децибел они не припоминали ижно за Дианой. Княгиню чуть не разорвало от собственного крика. У Самуила заложило уши так, что он засомневался, не оглох ли совсем. – Да не смотри ты на меня так!!! – заорала Диана на шокированного мужа. Резво она сорвала со своей шеи бриллиантовое ожерелье, его подарок, и швырнула в Князя. Самуил еле успел заслониться от драгоценного дождя руками. – Диана, стой! – крикнул он, видя, что она ринулась к шторам. – Слышать не желаю!.. – донесся до него ее голос. Самуил бешено посмотрел вослед жене, а затем огрел разъяренным взглядом Сергея. – Ну и что ты себе позволяешь?! – выпалил Князь. – Я не позволил бы себе, если бы она сама меня не вынудила, – ответил бывший ангел. – А ты что глядишь на нее, как на ненормальную?.. Это же ты сделал ее такой!.. Потому что тебе выгодно иметь вокруг себя рабов!.. – Не смей указывать мне, как править моими демонами!.. – глаза Князя ухнули темнотой. – Только я даю им полноценную жизнь!.. – Твоя полноценность – смерть, – проговорил Сергей. – И пусть свидетельством им будет свет, рассеявший твой обман. Мгновенно поток над Сергеем увеличился в несколько раз, накрывая элитных воинов и ближних искусителей, которые тут же сделались бледно-серыми. В ужасе толпу повело назад. Воины не выдержали, закрываясь локтями и пригибая колени. – Это мои владения! И я не позволю! – прокричал Князь. – Твои владения падут силой Того, Кто создал и тебя, и меня. Адские камни сотряслись. Струя света прорвалась небывалой мощью, омывая камни водопадом. Пол пошатнулся, своды задрожали, входя в резонанс. Грудную клетку разорвал чей-то вопль. Первые ряды демонов, а за ними, как по команде, все остальные начали валиться на колени. Сразу пятеро духов в разных концах площади раскаялись и, моментально получив прощение, растворили тела до тончайших силуэтов, поднимаясь вверх на воплощение. Узкие голубые глаза устремились на Князя. Самуил переменился в лице. На лбу у него выступили капельки холодного пота. И невозможно было прочитать, есть ли ужас в этой черной бездне груди, всеми нервами ощутившей мощнейшую пощечину Царству. Сергей смотрел на Князя прямо и потеряв всякий страх. Смотрел и не знал, что Самуил наблюдает сейчас в его зрачках. А Самуил видел в них белоснежные невещественные искры. Искры архангельской вспышки Михаила. – Безумец… – шевельнулись губы Князя. – Зачем он… отдает свою власть… Опустилось на долю миллиметра окаменевшее сердце дьявола. На площади поднялось смятение. Бесы не знали, куда деваться. Одни, давя друг друга, бросились наутек, другие, как заколдованные, остались стоять на коленях. Но был на площади еще один демон, который стоял в полный рост и не отводил глаз от происходящего. Этим демоном была Жаша. Она была вместе с Варфоломеем, когда ему в срочном порядке доложили о том, что ад под угрозой переворота. Как только генерал покинул спальню, Жаша сорвалась на главную площадь. И теперь любовница первого военачальника, утаившись за выступом тронной скалы, пораженно смотрела на Сергея. Только она знала правду. И не верила, что ее план мог возыметь подобный результат. Отравленный собственным несчастьем, нелюбимый собственным обманом, теперь Сергей находился в метрах от нее, мужественный и несокрушимый. Он добился своего, а она нет. И в эту минуту Жанна была вынуждена признать, что даже она недооценила этого мужчину. Однако волна экстаза длилась недолго. Вскоре русло света сузилось, вернувшись к прежним размерам, а искры в глазах Сергея погасли. Он изменил идеальной осанке, касаясь губами волос затихшей Виолетты. – Ко мне, – кинул Князь генералам, которые как-то очень незаметно успели пробраться ближе к трону. Поднявшись по лестницам, они предстали перед своим Владыкой. – Распустить толпу быстро. Гоните его на равнины и никого близко не подпускайте, даже второсортных, – распорядился он. Диана ворвалась в спальню мужа, с нечеловеческим грохотом захлопнув дверь. Так, что та, отскочив от косяка, благополучно приоткрылась. – Ненавижу!!! – прокричала она в потолок. – Ненавижу!!! Недолго размышляя, первая леди подлетела к кровати и, схватив одну из шелковых подушек, стала рвать ее на куски. – Диана, что с тобой, в конце концов?! – когда Князь быстрым шагом вошел к себе, на полу валялись две изодранные наволочки, третью Диана приканчивала в своих руках. Он был без меча и кольчуги, рубашка от жара расстегнута на две пуговицы. – Ненавижу всех!!! Не хочу никого видеть! – воскликнула Диана, впиваясь в наперник. Самуил не стал допытываться, почему если она никого не хочет видеть, то не пошла к себе, а прискакала к нему. – Тихо, успокойся, Ди. Все хорошо, – проговорил он холодно. – Хорошо, да?! – Диана сверкнула глазами. – Я тебе сейчас покажу, как все хорошо! В Князя полетела подушка. – Я сейчас продемонстрирую это! – она схватила покрывало и разодрала его на два новых. Не успокоившись на том, Диана порывисто принялась за матрас. – С ума сошла, что ли?! – Самуил разозлился и обрушился на жену, хватая ее в охапку. Диана вывернулась как ящерица и, сбросив с себя туфлю, залепила ей в ближнюю зеркальную нишу. Критическая точка была угадана точно, и на пол посыпались крупные осколки. – Взбесилась совсем?! – поймав голые плечи, Князь встряхнул Диану как грушу. – Взбесилась?! – она обратила на него исходящие бурей глаза. – Нет, это я еще ангел!.. Ты не видел меня в настоящем бешенстве!!! Зрачки Дианы превратились в вертикальные линии. Лицо утратило женскость, переходя в дикий оскал, тело угрожающе изогнулось, заиграв гладкими сильными мышцами. Самуил понял, что дело его пахнет керосином. Последний раз он наблюдал Диану примерно в таком же состоянии, когда она требовала выкинуть из тринадцати Жашу. Теряя способность себя контролировать, она громила, рычала и готова была разрушить себя саму и все остальное. Князь уже видел, как идет пупырышками ее кожа. Похоже, что еще чуть-чуть и архангельская сила не сможет собрать ломающуюся в безумии женщину. – Я уничтожу всех, если ты не уберешь его из ада! Слышишь меня, Князь?! Я убью всех!!! Я убью себя и тебя!!! – Диану заколотило в ознобе. – Да успокойся ты, черт тебя возьми! – заорал Князь ей на ухо. – Он скоро сам уйдет! – Дьявол!!! Меня бездна успокоит!!! Она вдруг с силой пихнула мужа в грудь и в одной туфле вспрыгнула на растерзанную кровать. – Стоять, стерва! – он кинулся ей вдогонку. Но Диану было не так легко поймать. Продырявив матрас шпилькой, она убежала на другой край и спрыгнула на пол, обрывая со стен шторы. Перемахнув через постель, Самуил хотел закрыть ей пути к отступлению. Завидев, что дверь в кабинет открыта, Княгиня поспешила было туда, видимо, надеясь и его превратить в хлев. Но на полпути ее остановил-таки супруг. – Угомонись!!! – запальчиво крикнул он, скручивая ее в руках, как в смирительную рубашку. – Я все сделаю!.. Можно ли было иначе?.. Как и две с лишним тысячи лет назад он не мог рисковать той, которая была незаменима для ада. Что бы он ни говорил про замену. – Поторопись, Князь! Поторопись! Это в твоих интересах! – выговорила Диана. Ее глаза пожирающе смотрели на Самуила. Ни обожания, ни инстинкта, только бой обороняющегося животного был в них сейчас. – Сейчас все будет, бездна тебя забери! – остудил ее Князь. – Вообще не понимаю, из-за чего ты так взбаламутилась!!! – Не понимаешь?!.. Баран!!! Он прогнал меня именем Девы Марии! Это все равно что тебя прогнать именем Михаила!!! – гаркнула Диана. Зрачки Самуила злобно порезали ее глаза. Для него и так было слишком много всего, чтобы вытерпеть язык Княгини. Ему как никогда захотелось ей врезать посильнее. Так, чтобы она больше ничего никогда не говорила. Но осознание того, что это повлечет необратимые последствия, когда главная дьяволица окончательно рехнется и выйдет из строя на ближайшее столетие, увлекая за собой всю адскую работу, отрезвило его. В кабинете хлопнула уличная дверь. – Можно войти? – услышал Князь. – Заходи, не спрашивай, – бросил он, усмиряя собственный пыл. В спальне появились Варфоломей, Булат и Дементий. – Приказ исполнен, Князь, – рапортовал Варфоломей, вытягиваясь по стойке смирно. – Демоны разогнаны по домам, Сергей ликвидирован на равнины. Теперь он будет пугать только камни, пока не ослабнут его силы. Тогда мы возьмем его голыми руками. – Немедленно, слышишь?! Я сказала: немедленно! – Диана, волосы которой вздыбились, как шерсть на собачьей холке, метнула стальной взгляд на мужа. – Сделаю, сказал же! – прикрикнул Князь. – Варф, ты мне нужен! Где Алан? – Понятия не имею, – мрачно уронил первый генерал. – Тупая смазливая рожа, – процедил Князь, – вечно его нет, когда нужно. Самуил оставил жену. Немного утихомирившись, Диана направилась к кровати и села на краю, как самка в выстланное рваными тряпками гнездо. – Варф, ты пойдешь со мной, – велел Князь, делая шаг к генералу. – Бул, Дем, останьтесь следить за Дианой. – А может, не надо? – брови Дементия поползли вверх. – Может быть, лучше позвать ей подруг каких-нибудь?.. – Никаких баб!!! – рявкнула Княгиня. Вторая туфля сорвалась с ноги и, просвистев сбоку от Варфоломея, врезалась в другую нишу, круша зеркала в пыль. Варф остолбенел. Еще бы один поворот шпильки, и первый генерал из косого стал бы кривым. Его спасла только природная доброта или же неудавшийся в бешенстве расчет Княгини. – Никаких, никаких! – поднял ладони Князь. – Дыши глубже, Дианочка! Быстро успокаивать мою жену, я сказал! – заорал он на генералов. Перепуганные Лопата и Откусанный в ногу ринулись к Княгине. Князь и Варфоломей вышли из комнаты. Минуту два генерала впадали в транс, затаив дыхание и не решаясь подойти ближе, чем на метр. Диана тем временем не обращала на них никакого внимания. С хозяйственным видом она собрала оставшиеся на кровати лоскутки и стала разрывать их на более мелкие кусочки. – Дем, а в каком смысле успокаивать? – шепнул Булат. Кажется, даже он понял, что они попали под раздачу. – В прямом и косвенном! – огрызнулся Дементий. – Э-э… Кхм… – кашлянул он, приближаясь все-таки к кровати. – Ну, прекрасная Княгиня, не хочешь поговорить о том, что тебя печалит?.. – спросил генерал лени, натянуто улыбаясь. Булат, повинуясь чувству долга, тоже подошел к ней. Диана подняла на генералов синие глаза. – Да, очень хочу, – вымолвила она внезапно уравновесившимся голосом. – И что же это? – поинтересовался Дем, опускаясь на постель все с той же улыбкой неудавшегося дипломата. – Меня беспокоит то, что мой муж – болван, – ответила Диана. Она резко повернула голову, пристально вглядываясь в стоящего рядом Булата. Начальник злобы вздрогнул. – Впрочем, сейчас это не имеет значения… – улыбнулась она милыми зубками инквизитора. «О, черт…» – пронеслось в мозгу у Дементия. – Что будем делать? – спросил Князь. Он вылетел на улицу и, круто затормозив, остановился у стены. – Если бы Князь приказал ждать – это был бы лучший вариант, – сказал первый генерал. – Ангел долго не выдержит. Он уже спотыкался, когда мы гнали его на равнины. – Молнией шарахнуть, я не могу ждать! – воскликнул Самуил. – Диана беснуется, как будто с цепи сорвалась! – А нельзя ей как-нибудь… объяснить, что она не права?.. – молвил Варфоломей, кося на Князя правым глазом. – Объяснишь ей, как же… – пробухтел Князь. – Если она дошла до такого, то ее не остановить никакими уговорами. Не могу же я ее цепями сковать!.. По взгляду Варфоломея никогда не было ничего понятно. Но сейчас в грязно-серых глазах Самуил, казалось, прочитал: почему бы и нет. – Надо подумать, – произнес Варфоломей. – Хватит думать, пора действовать! – губы Князя искривились в гримасу отвращения. – Мы испробовали все наши способы низвергнуть его или хотя бы прогнать, – проговорил Варфоломей. – Но есть еще один… – Какой? – выдохнул Князь. – Дать ему, что он просит. Взор Князя поставил Варфоломею диагноз: – Ты в своем уме?.. Ты в курсе, что демоны не дают прощения переосмыслившим свое призвание шлюхам? – Я знаю, Князь, – невозмутимо кивнул Варфоломей. – Но у меня есть одна идея. Правда, она тебя взбесит. – Валяй, больше чем сейчас меня уже ничего не разозлит, – махнул рукой Самуил. Через некоторое время, придя в себя, Князь вернулся в кабинет. Дверь в спальню оказалась полуоткрыта, оттуда доносились странные звуки. Самуил поднял бровь и устремился в опочивальню. – Да, вот так… Как здорово!.. – веселым бубенчиком звенела Диана. – Сэм, заходи! – поманила она рукой, завидев мужа. – Здесь у нас так хорошо!.. Самуил замер на месте, красноречиво сжав тонкие губы. На постели, подобрав под себя длинные ноги, восседала его жена. Одной рукой она поддерживала золотистые волосы на весу, в то время как Дементий кончиками пальцев трогал ее плечи, а Булат старательно их разминал. Лицо Дианы было ясным и безмятежным, как весеннее небо. Поймав свирепый взгляд Князя, генералы поубирали руки и испуганно уставились на него. – Почему вы прекратили?.. – наморщила лоб Диана, оглядывая мужчин небесными глазами. – Свободны, – выговорил Князь. Мужчины быстренько убрались из комнаты. Денница дождался, пока обе двери закроются с той стороны. Молча он дошел до кровати и сел, кладя руки на колени. – Ну? – Диана вгляделась в его профиль. – Все решено. Вот-вот его отправят подальше, – ответил Самуил коротко. Он наклонил голову и потер пальцами виски. – Я не про то, – услышал он заискивающий голос жены. Диана, прижимаясь, обняла его спину. Ее руки захватом легли на его грудь. – А про что? – покосился он. – Про то, на чем нас с тобой прервали, – пальцы Дианы отстранили прядь его волос. Ухо Князя тронул легкий влажный укус. – Диана… – начал он с раздражением, пытаясь донести, что она выбрала не тот момент. – Я обижусь! – надула она губки. – Ну ладно, ладно! Хорошо, – Самуил повернулся к жене и, обняв за талию, поцеловал, будто хотел откачать. Опытный мужчина, он знал, что иногда, чем три часа объяснять что-то женщине, проще это сделать. «Многовато обид на сегодня», – мелькнуло у него в голове. – Варх, твоя подача! – крикнул Рафаил, ладонью заслоняясь от проникающего на райскую поляну солнца. – Один момент! – архангел диалектического единства, расставляя ноги, наклонился и поднял из травы маленький разноцветный мячик, переливающийся лиловым и синим. Варахиил выпрямился и решительно поглядел на Ральфа: – Держи свою розу, лекарь, сейчас ты увидишь подачу настоящего мастера! – Ну-ну, мальчик! Попробуй одолеть старшего брата! – Рафаил принял боевую стойку, поправляя белый цветок в петлице. – Огонь! – Варахиил размахнулся и со всей архангельской силы кинул игрушку в Рафаила. Ральф взмыл в лягушачьем прыжке и бесстрашно отбил превратившийся в летящий снаряд шар. – Есть! – он победно сжал кулаки. Варахиил огромными серо-зелеными глазами проводил усвистевший на север мяч. – О, нет! – побледнел он, понимая, что «торпеда» прямиком направляется в уголок архангела Михаила. – Только не в белку, родной, пожалуйста!.. Младшенький сорвался с места и сам быстрее мячика бросился во владения старшего брата. – Не волнуйся, я ее вылечу, если что! – прокричал вдогонку Рафаил. – Надо же: «только не в белку»… А в самого Михаила, значит, можно… Или в Агнесс, – спохватившись, он заорал: – Варх! Лети скорее! Рафаил умолк, с ужасом представляя, как будет выглядеть первая помощница с фингалом под глазом. Неожиданно архангел врачевания почувствовал, что где-то совсем рядом повеяло непривычным обжигающим холодком… На добросовестно подстриженной в стиле первого архангела поляне, примыкающей к его уголку, проводили плановое занятие по боевому искусству Михаил и Агнесс. Одетые в одинаковую форму небесного легиона, они стояли друг напротив друга. Михаил держал в руке оголенный меч, при этом что-то объясняя. Агни внимательно слушала, опираясь на рукоять направленного в землю лезвия. – …твой крик при ударе как эквивалент твоей силы. Чем больше ты вкладываешь в дыхание при крике, тем больше ты вкладываешь в удар. Все это на трех уровнях: ум, сердце, интуиция, – говорил Михаил. – Я понимаю, что ты это уже давно знаешь, и повторил лишь с одной целью: сегодня я расскажу тебе нечто качественно новое, что изменит всю твою тактику боя. – Я слушаю, – кивнула Агнесс. – Ты помнишь, как я учил тебя первым ударам? Как мы расписывали с тобой несколько вариантов? Сила зарождается на уровне сердца, проходит через ум и интуицию или зарождается на уровне ума, проходит через сердце и интуицию, или же на уровне интуиции по той же схеме?.. Помнишь, я говорил, что может быть зарождение также на двух уровнях или даже на трех? – Конечно, я много раз ощущала это. – Так вот, дело в том, Агни, что сегодня моей задачей будет научить тебя генерации удара на трех уровнях сразу для последующий его объективизации вовне без прохождения остальных стадий. То есть сразу синтетическому, единому действию, понимаешь меня?.. – Понимаю… Только почему вдруг такая перемена?.. Неужели до этого я все делала неправильно? – Сказать «неправильно» – ничего не сказать. На данный момент так бьются все ангелы небесного легиона. Но я хочу, чтобы отныне это было по-другому. И я должен начать с нашего командования, чтобы оно открыло дорогу остальным бойцам. Короче говоря, на тебе вновь почетная миссия, – Михаил улыбнулся. – Я принимаю ее, – ответила на улыбку Агнесс. – Итак, ты должна для начала представить себе, как это будет выглядеть, и попытаться мне воспроизвести такой удар. Вспомни, ведь это получалось и раньше, но спонтанно. Теперь это нужно сделать частью твоего мастерства. – Я попробую. Агнесс сосредоточилась и подняла меч на уровень груди. Михаил увидел, как ее бирюзовые глаза наполняются внутренней концентрацией. Несколько секунд прошло в тишине. Наконец помощница с силой уколола воздух. – Нет, не так, – мотнул головой Михаил. – Почему? По-моему, получилось… – В том-то и проблема, что это только показалось. Твои импульсы возникли почти одновременно, но в трех разных местах, а надо, чтобы они были одним сигналом: сердце, разум, интуиция. Понимаешь? – карие глаза Михаила вопросительно взглянули на Агнесс. – Собственно говоря, так нельзя растолковать. Давай я лучше покажу… – он подошел к своей ней, убирая свой меч в ножны. – Позволь мне продемонстрировать это на тебе. Давай руку. Да-да, вместе с мечом, – Михаил вложил запястье Агнесс в свою ладонь. – Ты должна полностью отдать мне свой удар, как если бы наносила его сама, хорошо?.. – Хорошо, – согласилась Агнесс. – Только надо доверять всецело. Одолжи мне и руку, и рассудок, и предчувствие. Вот так…- Михаил встал позади Агнесс, прикасаясь к ее спине. – Чувствуешь, как работает мое сердце? А теперь запоминай… Михаил занес ее руку над головой и произвел удар навесом. – Есть! Поняла?.. – выговорил он. – Да, поняла!.. Здорово! Как это у тебя получается?.. – Открою тебе маленькую тайну, – Михаил отпустил помощницу и опять встал напротив нее. – Я так воюю всю жизнь. – Правда?.. А что же ты молчал? – Я как-то об этом не задумывался. И только вчера дошел до того, что пришло время учить этому остальных, – ответил он. – Еще один дар архангела, – покачала волосами Агнесс. – Да. И он будет твоим, когда мы вместе этого добьемся. Разреши мне пока что оставить это на твои самостоятельные тренировки. Под моим последующим контролем, разумеется. – Как скажешь, – молвила Агнесс. – А… можно вопрос? – Конечно. – Скажи, а как же мальчики? Ты их будешь этому учить?.. – Близнецы – это немножко другая история. Они действуют фактически по схеме «два плюс один»: при двух источниках рождения силы и одном последующем проходе, но при гораздо более худшей интуиции, чем у тебя и других женщин. Но в целом уровнем выше, чем остальные ангелы обоего пола. Тебя я не беру в расчет: ты просто отдельный разговор, – губы Михаила тронула теплая улыбка. – Для них я постараюсь выработать отдельную методику… Так что не переживай за наших карапузов. – Я не переживаю, – усмехнулась Агни. – Так, а сейчас у меня есть для тебя еще одна тема. Тема твоей красоты. – Моей красоты? – не поняла Агнесс. – Я думала, у нас занятие по бою… – Ну да, эта тема напрямую связана с боем. Неужели ты думаешь, что я так просто от тебя сегодня отстану? Нет, и не жди, – Агнесс увидела, как в глазах Михаила вспыхнул и моментально погас смех. – Я хочу тебе сказать, Агнесс, что бой – это искусство, а бой женщины – искусство с большой буквы. И я хотел бы увидеть красоту в твоем бое. Ты можешь мне ее показать? – Наверное, могу… – Агнесс коснулось легкое замешательство. – А точно? – Давай попробуем. – Давай еще раз разминку. Нападай, – Михаил обнажил меч. Она вскинула оружие. Послышался лязг встретившегося металла. Помощница архангела поставила блок и динамично задвигалась по поляне, вытягивая на себя его удары. Она то выкручивала неожиданные комбинации, то уходила в глухую оборону, отвечая поджарыми приемами защиты. Изящно, как женщина, экономично, как профессионал, легко, будто танцевала, а не дралась. – Молодец, хорошо! – ободрил Михаил. – Сделай каждый удар прекрасным! Чтобы он заворожил на месте любого! Меч Михаила стукнулся о меч Агнесс, она парировала два его выпада и провела решающую атаку, с разворота метнув полосу стали из-за головы. – Стоп! – Михаил остановил пущенное в шею лезвие основанием рукояти и направил его в землю. – Достаточно… Он упер оружие в траву и внимательно посмотрел на помощницу. – Что? – вопросила Агнесс, не понимая значения этого взгляда. – Если бы я был сторонним наблюдателем, я бы сказал, что ты прекрасна, как богиня. Но я архангел боя. Ты дерешься красиво, Агнесс, очень красиво, грациозно и искусно. Но я не могу увидеть в тебе раскрытие красоты, что заложена в твоем женском начале, той самой, которой я смогу любоваться, не отводя глаз. В твоем бое она еще не открыта до конца. И тебе следует ее раскрыть. Агнесс помолчала. – Но как? – наморщила она лоб. – В этом я тебе не советчик. Я не знаю. Это твой потенциал, который мне неизвестен по природе. Ты должна найти пути к нему сама. Я говорил с Марией, она сказала, что этому в принципе нельзя научить. Но это есть в тебе, Агнесс. И это необходимо для твоего искусства, – проговорил Михаил. – Помни, Агни, ты женщина, и ты можешь то, чего не могу я. О многом мы еще даже не подозреваем. Наша задача – развить то, что дано. И я постараюсь помочь тебе со своей стороны, чем смогу. Что, опять завысил требования?.. – Нет, так и надо, – отозвалась Агнесс. – Я буду стараться отыскать свои таинственные способности, – она улыбнулась. – Хотя и не очень понимаю, что именно ты имеешь в виду… – Отлично, а я совсем не понимаю, – признался Михаил. – Но я знаю, что это внутри тебя. И это то, что не дает мне покоя столько, сколько я с тобой знаком… – Я всегда была удивлена тем, что вызываю у тебя много… вопросов, – понизила голос Агнесс. – Почему же? Женщина – сотворенная загадка. Другое начало. И как бы хорошо я тебя ни знал, как бы ни изучил твои привычки: что ты любишь, что у тебя вызывает улыбку, содержание того, что ты делаешь, остается для меня закрытым. В силу объективных причин, я не могу проникнуть в суть того, что создано совсем другим… Вот ты сейчас качаешь головой и улыбаешься, опустив подбородок. А в глубине твоих глаз – эта самая свеча красоты. Свеча, которую я так люблю, и которая остается отгороженной от меня. Ты удивлена, потому что ты искренна со мной. Но и я буду искренен. Я тебя уверяю, Агни, что даже Ральф, который всю жизнь окружен девушками, может только догадываться о том, как устроен ваш мир. – Ты так уверен? – Абсолютно. Поверь мне, я знаю. Все мы братья и все мы несем одно служение в одном небе. Так что дело за тобой. – Хорошо. Я все обдумаю… прочувствую… И начну упражняться, – сказала Агнесс. – Завтра же приду в платье, как у Дианы. Ее глаза поймали странный взор архангела. – Нет, это не подойдет, – скривил он губу. – Почему?.. – вопросительно подняла брови Агнесс. – Тебе не нравится? – Я же не о себе забочусь. Ты представь: появишься ты завтра в таком платье, а к нам обязательно прилетит Габри. Увидит тебя и от избытка творческих эмоций сразу же плюхнется в обморок, – Михаил подавил загоревшуюся в глазах улыбку. – Но это еще не все. Ведь когда его придет откачивать Ральф, то опять же увидит тебя и тоже упадет без чувств. И что я с ними двумя буду делать?.. – непонимающе развел руками Михаил. – А ты сам не подвержен обморокам? – от души рассмеялась Агнесс. – Нет, я же первый архангел. Ко всему привык, – отмахнулся он. – Вот и посмотрим завтра, – решила Агнесс. – Мисс, Вы со мной кокетничаете?.. – искоса взглянул на нее Михаил. – Нет, это бесперспективно, я знаю, – ответила она. – Да, я такой неприступный, что сам удивляюсь своей неприступности, – он заметил, что Агнесс загадочно улыбается, и качнул головой. – А вообще ладно, надевай завтра платье, как у Дианы, я тогда попытаюсь влезть в кожаные штаны и косуху, сделаю себе пару наколок, потом купим в магазине ящик пива и пойдем в гости к Сэму. – Представляю себе эту сцену! – воскликнула Агнесс, поправляя прическу. – Да… – протянул Михаил. – Хотя боюсь, что Самуил рухнет со стула, а у твоей сестры начнется невроз. А мы будем виноваты. Так что лучше все-таки не надо. – Увы, – вздохнула Агнесс. – У тебя же еще что-то есть ко мне? – Откуда ты знаешь?.. Нет, не объясняй. Женская интуиция, – Михаил убрал упавшую на лицо прядь. – Ты не ошиблась, зай. У меня еще одна задумка. Агнесс спрятала улыбку. У Михаила было правило – во время занятий называть ее только по имени. Но он мог позволить себе его нарушить. – Перейдем же к заданию, которое я для тебя припас напоследок. Оно будет очень необычным. Это мягко говоря, – Агни внимательно смотрела в его глаза. – Мой приказ тебе сейчас: свергни меня в ад. – Что?.. – поднятый меч Агнесс опустился. – Свергни меня в ад. Иди в бой и свергни. Если сможешь, конечно. – Я не… – Выполняй! – воскликнул он. С приказами спорить было нельзя. Агнесс пошла на Михаила. Первую же ее атаку он разрушил легко и безжалостно. Помощница вынужденно отступила на один шаг. Это была уже не разминка. Архангел двинулся в контрнаступление. Агнесс едва успела отразить фейерверк его ударов. – Ну что же ты?! Нападай! – крикнул он. Она попыталась совершить маневр, но ей вновь пришлось отбивать мелькающий как молния архангельский меч. Все ее мысли он угадал заранее, словно прочитав страницу книги. Чувствуя, как взвинтилось дыхание, Агнесс отстранилась, затягивая развязку. – Не уйдешь! У тебя приказ! Давай же! – скомандовал Михаил. Агни увернулась от очередного навеса. Но архангел не дал ей ни опомниться, ни перевести дух. Войдя в молниеносный раж, он внезапно отставил всякие церемонии. Агнесс успевала защищаться скорее чутьем, чем реакцией. На грани фола. – Что ж ты?! Я дерусь в полсилы! Кто кого должен атаковать?! – оживил ее он. Сустав помощницы вывернулся. Неприятно проскрежетав о заточенный край его меча резной рукоятью, она рванула назад. Не ожидав такого, Михаил оступился. Воспользовавшись моментом, Агнесс наконец-то нанесла разящий удар, однако архангел в последний момент парировал его у своей груди. Агнесс отпрыгнула. Ее ребра играли как клавиши, из-под заколки выбился локон. – Во, это хорошо! – похвалил Михаил, на секунду сбивая ритм. – Вперед резвее! Умудряясь не сбить дыхание разговорами, он снова ринулся в бой. Агнесс стоически приняла вызов. Он не оставлял ей ни малейшего шанса. Ни секунды, чтобы оценить ситуацию. – Раз, два, три раза мог тебя поразить в сердце! – Михаил обвел ее блоки, трижды убирая от нее острие на последней фазе удара. – Сколько еще надо?! Агнесс вскрикнула, споткнувшись на ровном месте. Меч Михаила накрыл ее, она едва успела поставить лезвие. Архангел оказался над ней, давя к земле. – Сдавайся!.. – бросил он. Из губ Агнесс вырвалось резкое дыхание. Дрожащими от напряжения руками она тормозила напор первого архистратига. Не в силах противиться его мощи, она медленно опустилась на одно колено. Михаил продолжал беспощадно продавливать ее сопротивление. – Тебе нечего мне противопоставить!.. Сдавайся!.. – услышала она. Агнесс не ответила. Уже бессознательно, но она все еще сжимала оцепеневшие кулаки. Согнутую ногу защемило острой болью. Нежданно начальница легиона переметнулась в сторону и, уворачиваясь от полоснувшего в миллиметрах от нее орудия, откатилась по траве коротким кувырком через плечо. Она вскочила на ноги, бешено дыша. – Свежее решение – вовремя уйти, – поддержал Михаил. Не растеряв энтузиазма, архангел повел новую атаку. Он был полон энергии, и словно не сражался, а играл в салки. В какой-то момент Агнесс ощутила настойчивое «надоело». Устав отбиваться, на одних эмоциях, совершила несколько выпадов, снабжая их пронзительным воплем. Все они были красиво посланы в небытие. – Уже метание, – заметил Михаил. Агнесс с быстротой молнии направила меч в его сонную артерию. Михаил сумел среагировать и поставить блок, но тут на поляне сверкнуло что-то летящее и празднично-цветное. Архангельский мячик пулей влетел на поле боя и, брякнув об оружие главной воительницы легиона, срикошетил назад. Сухожилия надрывно повернулись, меч выпал из рук Агнесс, плашмя плюхнувшись на траву. В тот же миг на поляну впрыгнул Варахиил, который, непостижимо успев проследить движение, перехватил отлетевший шарик. – Класс! Очко мое! Спасибо, Агни! – он подарил воздушный поцелуй. – Не стану вам мешать! Младший архангел улыбнулся мягко, как растет молодая трава, и поспешил ретироваться. – Она тебе снова подыграла, младшенький! – крикнул Михаил вдогонку. – Надо же опять помешали, а… Но значит так надо, – его темные глаза остановились на Агнесс. – Точно надо… Извини, Агни, если переборщил, – проговорил он, глядя, как помощница пытается совладать с мечом ослабевшими пальцами, но не может. В конце концов ей удалось взять оружие из травы и убрать его в ножны. Ладони Агнесс растирающими движениями легли на лоб, затем скользнули в волосы, снимая совершенно съехавшую заколку. Она не поднимала глаз. Лицо ее было полностью забитым. – Как ты, птенчик?.. – приблизился к ней Михаил. – Скажи, ты хотел показать, что ты сильнее меня?.. Я это и так знаю… – молвила Агнесс убито. Это был предел. Михаил понял, что она еле держит себя на ногах и готова расплакаться в любой момент. – Ты правда думаешь, что мне это надо? – спросил он серьезно. Его руки обхватили ее плечи, темный взгляд встретился с бирюзовыми глазами. – Нет, – Агнесс взглянула в глубину его зрачков. Без сил она упала ему на грудь, заслоняемая его руками. – Но скажи: зачем?.. Я не могу победить архангела, это данность… – Данность архангельства. А что сильнее: мой приказ или я? – вдруг сказал Михаил. Брови Агнесс вопросительно поднялись. – Так надо, просто поверь. Я твой учитель, и я очень хочу, чтобы ты мне доверяла. Иди отдохни, мой ангел… Моя хорошая… – его губы легко коснулись ее лба. – И не вздумай что-то начать делать. – И не подумаю, – глубоко вздохнула Агнесс. – Что такое?.. Она ощутила, как что-то произошло. Глаза Михаила внезапно потемнели до черноты. – Зай, ты оставляла бумаги на столе? – вымолвил он. – Да, а что?.. – Скорее беги и убери их в надежное место. Вернусь, все объясню, – Михаил опустил руки и быстро испарился в воздухе. Не рассуждая почему, Агнесс торопливо зашагала в окруженный кустами уголок. – Что, не ожидал меня встретить?.. – Варфоломей?.. – произнес Рафаил одними губами. – Как ты тут оказался?.. – Божьим промыслом, – криво оскалился генерал первой адской армии. Начальник ключевых войск преисподней давил демонскими сапогами траву райской поляны всего в нескольких метрах от архангела. Он держался за диафрагму, подавляя боль усилием ребер. По перекошенному лицу было видно, что ему с трудом удается дышать. – Тебе плохо?.. – Рафаил сделал шаг навстречу. – Отлично было, пока сюда не пришел, – с ненавистью ответил первый генерал. – Я могу помочь… – Девчонкам своим падшим помоги, – с плеча осадил Варфоломей. Архангел ничего не сказал в ответ, только опустил подбородок, а глаза его посерели, наполняясь облаками. Варф понимал, что надо менять тон. Однако в условиях рая ему это казалось еще более невыносимым, чем церемониться с бабой в штанах. – У меня к тебе дело есть, – проговорил Варфоломей, надсадно умягчая свой тон. – Ко мне?.. Это удивление. Мнущееся и такое беззлобное. По мнению Варфа, достойное лишь презрения и сарказма. – Да, к тебе, – ответил генерал глухо. – Мне нужен один из твоих ангелов. Да не для этого, успокойся!.. – Варфоломей избил пронзительный взгляд Рафаила. – Покаяться нужно кое-кому из твоих бывших бабенок. – Из моих девушек?.. – изумление Рафаила продолжилось, до исступления изводя первого генерала. – Есть! Я его поймал! Мне очко! – на поляну вихрем влетел сияющий Варахиил. В руке он зажимал цветной мячик. Увидев демона, младший архангел остановился как вкопанный. – Я зову Михаила… – промолвил он обескуражено. – Не надо звать, Варх. Я здесь, – его коснулся родной голос. Архангелы обернулись. Позади них стоял первый архистратиг, облаченный в военную форму и с мечом наголо. – Мрак бы тебя… забрал, – прорычал Варфоломей сквозь сведенные зубы. – Ральф, отойди в сторону, – велел Михаил, приближаясь к первому генералу. – Но… – попытался возразить Рафаил. – Ральф, отойди, – повторил старший архангел. – Или тебе мало того, что он делает с твоими ангелами?.. Рафаил молча повиновался. Михаил подошел к Варфоломею, обводя его сверкающим, как сталь, взглядом. Косящие ледяные глаза не постеснялись насмешливой злобы, без страха останавливаясь на начальнике небесного легиона. – Привет, Михаил, давно не виделись, – осклабился Варфоломей – Что ты здесь делаешь, Варф? – жестко спросил Михаил. – Пришел тебя повидать, – съязвил первый генерал. – Ты не в том положении, чтобы шутить. Быстро отвечай на мой вопрос, иначе я сейчас же применю к тебе суровые санкции за преступное нарушение границы двух миров, – ответил архангел. – Не бойся: я не собираюсь здесь с тобой воевать, – нагло отозвался Варфоломей. – И кобыл ваших таскать тоже. У меня дело к твоему брату. И я хочу обсудить это с ним наедине. – Ты будешь говорить при мне, – сдвинул брови Михаил. – Излагай суть своего дела. По существу и без экивоков. Учти, мой меч шутить не будет. – Не психуй – усмехнулся Варфоломей. Его ладонь сжала солнечное сплетение, легкие отозвались сухим кашлем. Пересилив тяжесть в груди, генерал произнес: – У меня к Ральфу взаимовыгодное предложение. Мне нужно, чтобы его ангел принес прощение для одной из его бывших девок. – С каких пор демоны просят об этом даре? – лоб Михаила прорезала поперечная морщина. – У нас свои на то причины. – Тогда открой их нам, в противном случае ни о каком ангеле не может быть и речи. – Ты оставишь женщину погибать? Что-то это не похоже на тебя, Миша, – проговорил Варфоломей. – Я слишком хорошо тебя знаю, Варф, чтобы не ожидать подвоха. Пока я не удостоверюсь, что у тебя действительно есть веские причины обращаться к Рафаилу, я не позволю ни одной деве покаяния покинуть пределы рая. На глаза Варфоломея легла тень. – Идет, – уступил он. – Это взбалмошная прихоть твоей бывшей… – Моей бывшей? – Княгиня требует срочного разрешения одной ситуации, – кривясь то ли от боли, то ли по привычке, Варфоломей коротко рассказал произошедшее в аду, опуская все компрометирующие детали. По мере того, как он говорил, лицо Михаила все более серьезнело. Зато глаза остальных архангелов зажглись, как бенгальские огни. – Виолетта возвращается! – воскликнул Рафаил, едва Варфоломей успел закончить. – Ничего себе! Миша, это невероятно! Твои ангелы спасают моих даже в аду! – его лицо осветилось обычной незавершенной улыбкой. – Наш ангел громит ад! Потрясно! – возбужденно поддержал Варахиил. Михаил перехватил испепеляющий взгляд Варфоломея, адресованный младшему брату. Губы первого генерала шевельнулись. – Придержи проклятия, Варф. Ты в раю, не забывай об этом, – произнес Михаил. – Вы пришлете ангела? – не понял Варфоломей. – Конечно пришлем! – с жаром закивал Рафаил. – То есть, раз такой случай, я сам спущусь в ад! – Отлично, договорились, – кинул Варфоломей. – Следуй за мной. – Не спеши, – остановил его Михаил. – Ральф, подожди. – Чего ждать? Ведь она возвращается! Ты знаешь, как я ждал этого?.. – нетерпеливо выговорил Рафаил. – Знаю, Ральф, – ответил старший архангел. – Тем не менее мы не можем бросаться с головой в омут. Мы не знаем, правда ли все то, что нам сказали, и нам нужно узнать волю Бога. Пока я ее не чувствую. – Ты без Его воли вообще ничего не делаешь? – иронично поинтересовался Варф. – Не делаю, – отозвался Михаил. Архангел замолчал. Его глаза разом потемнели до цвета крепкого бальзама и устремились вглубь самого себя. Несколько минут никто не произносил ни звука, глядя на Михаила. – Да, – коротко сказал Михаил, вернувшись из медитации. – У нас добро на дар покаяния. Виолетта уже месяц как его заслуживает, однако… Что-то не сложилось в обстоятельствах его преподнесения. Так что неясно, кто кого вытаскивает, Ральф, – посмотрел он на брата. – Короче, твой родственник идет? – встрял Варфоломей. – Рафаил идет, но только вместе со мной, – молвил первый архангел. – Чего?.. – протянул Варфоломей. По движению мышц его лица Михаил понял, что на это генерал не пойдет никогда. – Я буду сопровождать моего брата. Я не могу позволить ему подвергать себя такой опасности, как ваша воля. Это мое последнее слово, Варф. Либо я с ним, либо никак, – добавил архистратиг. – Вашей девке «никак» будет мое после «никак» твоего, – задохнулся Варфоломей. Его глаза реактивными пилами расщепили скулы Михаила. Но взор архангельских зрачков был непреклонен. – Какова цена княжеского приказа, Варф?.. Мое мимолетное присутствие в аду в обмен на твое появление здесь. Разве это нечестно? – заметил Михаил резонно. – Ладно, – Варфоломей был сломлен. – Ты пойдешь тоже, – согласился генерал. Компромисс был наконец найден. – Ральф, становись ближе ко мне, – позвал Михаил. Рафаил с готовностью подался к брату, когда на поляне послышался еще один далекий голос: – Миша?.. Что происходит?.. Михаил узрел, как перекореживает Варфоломея. Его глаза начали изменяться, теряя вменяемость, по лицу жилкой прошла тонкая судорога. Рафаил оглянулся: на поляну зашли еще двое братьев: Уриил и Иегудиил. Они уже битый час гуляли вдвоем по райскому саду и, подобно Михаилу ощутив неладное, решили зайти к своим. Варфоломей покачнулся, неверно отступая назад. Из губ вырвался гулкий всхлип, Михаил увидел смертельную бледность, поползшую по коже. Рука генерала инстинктивно схватилась за рукоять меча, сжимая ее в бессмысленном порыве. – Ур, стойте на месте! – крикнул Михаил. – Идем!.. – его ладонь молниеносно схватила запястье Рафаила. – Варф, веди! Преодолев себя еще раз, Варфоломей зажал зубы и растворился в воздухе. Одновременно исчезли и оба архангела. – Что тут творится такое?.. – недоуменно спросил Иегудиил, вместе с братом подходя к Варахиилу. – Чудны дела Господа! Вот что происходит! – откликнулся Варх. Младший архистратиг бурно поведал о том, что было. Пока он говорил, перед изумленной публикой появились два новых ангела. Вернее, это были ангельские девушки. Первым их заметил Уриил и призывно махнул рукой. Две ближайшие соратницы архангела любви, огненно-красная Зарина, в длинном алом платье с вырезом на груди, и темно-рыжая Христина, в медной юбке до пят, поспешили к архангелам. – Что такое у вас? – тревожно спросила Христина. – Ничего особенного, – успокоил Уриил. – Кроме того, что первый адский генерал заявился в рай просить о даре прощения для падшей сестры милосердия, а Михаил и Рафаил спустились с ним в преисподнюю, чтобы его ей принести. – Варфоломей?! – Зарина полыхнула олимпийским факелом. – Что он себе позволяет?!.. – У него обстоятельства позволяют и приказ Самуила, – произнес Иегудиил. Он пояснил девушкам проблему, медленно водя четками под рукавом рясы. – Да-а-а…- Христина прикусила губу, выкидывая с волос мелкие оранжевые искорки. – Ничего себе – дожили!.. – от Зарины отлетел кусочек пламени. – Они еще и ходить к нам додумались, как на работу! Да что вообще за день такой?! – А что, что-то еще случилось? – промолвил Варахиил. – Случилось, – подтвердила Христина. – К Заре полчаса назад пристал адский демон. – Заря? – золотящийся взгляд Ура поймал зеленые глаза. – Да, представь себе, я была на Земле по делам, и ко мне подступил один из элитных воинов, – отозвалась Зарина. – По-моему, из четвертой армии или из пятой, я не очень вникала. Он сказал, что мне, дескать, выпала огромная честь и вообще жутко повезло, потому что Князь выбрал меня своей новой девушкой!.. Уриил проследил за полетом огня. Он знал, это означало: мое возмущение перехлестывает. – А ты? – взглянул на Зарину Иегудиил. – Я? Я ответила, что не знаю никаких князей, и чтобы этот демон шел, откуда явился! – И он отстал? – заинтриговался Варахиил. – Нет. Он продолжил приставать еще сильнее и даже руки почти начал распускать. Но я его подожгла, и тогда вопросы быстро закончились, – сдвинула выгнутые брови Зарина. – Ну ты даешь, – изумился Иегудиил. – А что?.. Будет мне еще какой-то нахал предлагать какого-то там князя, которого неизвестно кто так назвал, в то время как я нахожусь на службе у архангела огня!.. Неужели неясно, что никуда я от Ура не собираюсь?! – Зарина пылала всем своим темпераментом ярче солнца на небе. Христина понимающе улыбнулась: праведный гнев Зари, оскорбленной в любви, был страшен и знаком. – Что, я не права разве?! – Ты все правильно сделала, вишенка. Не будет больше охоты приставать к ангелам, – ответил Уриил, клича ее облюбленным словом. – Иди сюда, я тебя поцелую. Архангел сам шагнул к подруге. Братья проследили, как он наклонился и нежно чмокнул ее в уголок губы. Над головой Зари вихрем взвились огоньки. Лицо ее не могло скрыть звездного сияния. Ее счастливая улыбка была для Уриила, красивые пальцы коснулись пятнышек на его лбу. Их глаза обменялись тем глубинным взглядом, что остается понятным лишь для двоих. – Я должна идти, – тихо проговорила Зарина. – Я приду попозже. Всем до свидания. – До свидания, красавица, – ответил Уриил. Под общие прощания и огненные улыбки, Зарина испарилась из райского сада… В пространной пустоте каменных равнин ада, поднимая глаза в зияющую темноту, стоял, шепотом читая девяностый псалом, Сергей. Его пальцы были вжаты в ладони, он чувствовал, как скапливается под ними холодный мерзкий пот. Лоб искажался напряженной морщиной, глаза щурились, пуская бесконечные складки по тонкой коже лица. Казалось, он весь ушел внутрь, в себя, в молитвенные слова. У ног ангела, обессилено опустившаяся на пол, сидела, обхватив его колени, Виолетта. Веки ее были опущены, ресницы трепетали из-под перепутанных на лице волос. Губы тихонько двигались, произнося свою молитву. Молитву о том, о чем никто не знал. Возможно, о милости или о силах, которых в ее маленьком теле совсем не осталось. Сергей и сам еле стоял на ногах. Голени отекли свинцом, поясница ныла. Он с трудом удерживался от того, чтобы со вздохом не повалиться на камни. Но он знал, что этого делать нельзя. Пусть он не видел сейчас их лиц, но в полутьме чувствовал всей нервной системой стоящие на равнинах фигуры. Ему нельзя было показывать свою слабость: это будет равно смерти. Сергей твердо решил, что будет стоять на ногах, сколько понадобится: час, день, неделю, год. Он должен был выстоять теперь ради той, которую повел за собой, которую обещал защитить. И ради собственной бесценной для него самого и для других души. Элитники Варфоломея неживыми глазами наблюдали за ним из полутьмы, ловя тот момент, когда наконец тело выродка сломается и, перестав слушаться хозяина, перейдет снова в их руки. Они мытарили его от самой площади, одновременно расталкивая и калеча собравшихся зевак. Питали надежду схватить, если он неосторожно оступится. Но Сергея по-прежнему крепко хранил божественный свет. Виолетту они пытались, схватив за край платья, выдрать из его объятий. Но нет, он не отдаст ее никому. Луч, подаренный ангелу, обнажал вокруг себя смерть, освещая страшные картины равнин. Отовсюду, потревоженные небесным зовом, вылезали опустившиеся второсортные и смотрели на Сергея во все глаза. Он видел неописуемый ужас на их лицах. Мужчины и женщины, посеревшие и умершие, не понимали ничего, ошеломленные видением, силясь снова поверить в возможную отраду… И Сергей ощущал это предчувствие веры, как будто жил им вместе с бесчувственными, казалось бы, душами. Женщины, они были такие же, как его Виолетта, мужчины – такие, как когда-то он сам. Мучительно и больно невысказанные слезы сострадания овладели его сердцем. Но Сергей сознавал, что не сможет их спасти. Крепче он обымал Виолетту, унося ее прочь не с «помойки», но оттуда, где была такая же жизнь, такие же чаяния существующих созданий. Элитники отталкивали второсортных пинками и рукоятями мечей, заставляли уползти обратно, ложась на камни. Они теснили Сергея все дальше и дальше, до тех пор пока он не оказался на нежилой части равнин. – Не приидет к тебе зло, и рана не приближится телеси твоему, яко Ангелом Своим заповесть о тебе, сохранити тя во всех путех твоих, – по памяти проговаривал Сергей. Строчки струями тумана ползли во впадающем в анабиоз мозгу. Сергей не чувствовал реальности собственного положения, но в то же время обострившейся интуицией угадывал тяжкую от переизбытка огня, летящую жизнь, новую, ворвавшуюся в его тело. Увы, падший организм уже не выносил нового качества. Живой труп, созданный из мрака, не был к этому приспособлен. Но Сергей верил, что сила воли сможет то, чего не смогут его мышцы и кости. А более всего он верил в Бога. Внезапно, как гром, стены ада потрясло до самой глубины. Своды колыхнулись в унисон, темноту на длинное мгновение прорезал вспыхнувший, как день, неестественно белый свет. Столбами воздушных волн с высоты на равнины приземлились два архистратига. Сердце рвануло до того, как прищуренные глаза успели разглядеть бегущих архангелов Рафаила и Михаила и спешащего за ними следом генерала первой адской армии. Меч блеснул в темноте знакомой искрой мощи и надежды, и Сергей ощутил, что теперь все: он спасен. – Господи, слава тебе… – прерывая молитву, вырвался тихий выдох. Рафаил быстро сблизился с застывшей на камнях парой. Архангел склонился, опускаясь перед Виолеттой на колени. На него дымкой устремились огромные измученные, но верящие глаза. Замешательство, непонимание длилось в зрачках секунды, но потом она его узнала. – Рафаил… – прошептала Виолетта. – Это ты?.. – Да, крошка, это я, – кивнул архистратиг. – Твоя молитва услышана. Богу открыто твое сердце, и Он прощает тебя. Зажатый в его пальцах, перед ней оказался нежно-белый лепесток розы. Виолетта не сразу поняла, что это ей. Ладошка несмело протянулась, беря листик и прижимая его к самому сердцу. – Спасибо… Спасибо тебе… – на ее ресницах повисли слезы. Лепесток, растаяв на коже, стал мокрой капелькой, свежестью коснувшейся руки. С пугливой благодарностью Вика подняла взор на Михаила, глядя на меч, первозданной белизной сверкающий в темноте. Рафаил поднялся на ноги. – Спасибо вам, – проговорил Сергей. Глаза его остановились на лице первого архангела. – И… прости меня. – Я простил, – последовал ответ Михаила. – Поговорим в раю, Сережа. В раю!.. В черных зрачках архистратига Сергей увидел не будущее, но крепкую, ревнивую по Богу веру. Обнадеживающее ласковое тепло, какое Михаил дарил всем своим ангелам. Вздохом обдуло губы Сергея. Затянувшаяся пауза ударами сердца пересчитала уходящее, как золотой песок, время до разлуки. – Теперь ты отваливаешь, пернатый? – вставил грубость Варфоломей, который был тут же, у плеча Михаила. Вся ситуация, включая смертельную близость архангела, ему уже порядком надоела. – Еще нет, – нежданно ответил Сергей. – Решил остаться? – взглянул на него Михаил. – Нет. Но я не дочитал псалом. – Скотина мерзкая! – рука Варфоломея с силой вырвала из ножен меч, но лезвие было отстранено оружием Михаила. – Пускай. Каждое дело нужно довести до конца, – сказал первый архангел. Скрепляя сердце чугуном, Варфоломей замер на месте. Сергей прикрыл глаза и намного бодрее, но не спеша и с расстановкой, дочитал писанные царем Давидом строки. – Все, – его взгляд поднялся короткими, будто обожженными, ресницами. – Больше нет дел? – спросил Михаил. – Нет, я тут закончил, – отозвался Сергей. – Тогда до встречи в райском саду, – Михаил взял Рафаила за локоть. – Спасибо, Сережа, – сказал архангел покаяния. – Я жду тебя, Виолетта. Нежная улыбка обласкала поднявшуюся с земли девушку. Неизменная, как и много лет назад. – Прощай, Варфоломей. Самуилу чтоб не забывал, скажи, – без иронии проговорил Михаил. Варфоломей не наградил никого и объял всех сразу презрительным косящим взглядом. Сергей увидел, как Михаил и Рафаил, озаряясь солнечным облаком, уходят вверх, и испытал, как его собственное тело утончается и тоже стремиться на небеса. – Михаил! – припомнив, воскликнул он. – Сергей, – услышали его. – Не разлучайте нас на Земле, прошу!.. – прокричал бывший ангел. – Я не в силах ни разлучить, ни соединить. Кольца на ваших пальцах да будут знаком для всех… Последние слова Сергей не расслышал. Архангелы исчезли в атмосфере. Что было сил обнимая Виолетту, Сергей почувствовал, как уходят из-под рук ее плечи. Последние прикосновения пальцев остались лишь смутно узнаны на истончившейся коже. Ангелы испарились в полумраке. Самуил восседал за столом у себя в кабинете и что-то нетерпеливо записывал пером на бумаге. Его халат был небрежно запахнут на груди, сабо сползали с перекрещенных ног, и весь вид Князя говорил о том, что его все достали. Нерасчесанные волосы патлами свисали из-за ушей, покрывшая лицо щетина обличала глубокую лень побриться второй раз за день. Рядом с правым локтем Самуила стояла нетронутая бутылка немецкого пива, в пепельнице дымилась почти некуреная сигарета. Князь потянулся рукой, чтобы поправить волосы и задел пивное горлышко, гулко выругавшись. Его пальцы остановили зазвеневшее стекло, он отставил выпивку в сторону до лучших времен. Темно-карие глаза уперлись в написанное. – Бездна… тебя забери, – Самуил понял, что опять ошибся. В сердцах он скомкал лист, отправляя его на пол, где кучкой валялись исчерканные и порванные труды. Князь порыскал в выдвижном ящике в поисках чистой бумаги. С пера, медленно сползая, капнула на стол жирная чернильная капля. Дико сверкнув глазами, Самуил материализовал тряпочку и с остервенением протер дорогую древесину. Любимый лоск настоящих перьев начинал бесить перед простыми, но чистыми шариковыми ручками. Размазав чернила так, что стало еще хуже, Князь схватил бутылку. Не обращая внимания, что вляпался в грязные разводы рукавом, он открыл ее зубами и стал залпом пить. Он был зол. И негодование его все расцветало. Мало того что внутри до сих пор фонтанировала старательно затыкаемая буря от пережитого на площади, а сердце требовало немедленной, но ныне невозможной мести, так масла в огонь подлила еще и родная жена. Едва он успел разобраться со всеми ее выходками и надеялся было, что хотя бы на пару дней ее ангельский характер угомонит свои крючковатые перья, она, не взирая на его взбудораженное состояние, чуть ли не волоком затащила его в постель, где заставила выполнить все свои сумасбродные фантазии. Смирившись, Самуил сделал для нее все, думая, что она наконец от него отвяжется и даст спокойно отдохнуть и подумать. Но нет!.. По окончании всего стервозная нимфоманка, не спеша оставить постель, вдруг заявила, что у нее внезапно (ах, какой ужас!) разболелась голова и, хлопая ресницами, вымурлыкала у Князя, чтобы он сам составил отчет о сегодняшних происшествиях. Самуил выпустил пар через ноздри. Так, что они едва не разорвались от напора. Он с трудом смог переварить такое неприкрытое вранье. Они оба прекрасно знали, что после подобной встряски, Диане не может быть плохо по определению, может быть только хорошо. Однако бестия наглостью взяла свое. Не желая новой ссоры после того, как он бы затрещиной выгнал ее из кровати, Князь, сомкнув губы, пошел увековечивать историю своего позора. И вот уже минут двадцать он из кожи вон лез, чтобы грамотно изложить все события для дальнейшей работы и планирования, думая при этом, как бы ничего не сломать и никого не убить. У него не получалось, он делал ляпы, писал откровенную ересь, рвал черновики снова и снова и, лютуя, проклинал тот день, когда кто-то дернул его жениться на этом монстре. Диана же в это время в соседней комнате, завернувшись в покрывало, просветленно разглядывала ногти, размышляя, какой лак положить на них сегодня. Донышко бутылки с размаху долбанулось о столешницу. Князь услышал стук. – Войди, – бросил он на выдохе. В кабинете появился Варфоломей. Прикрыв за собой дверь, начальник первой армии дошел до стола и подтянулся. – Разреши доложить, Владыка: задание выполнено, – проговорил генерал. – Сергей и его девчонка ушли на воплощение. Тебе привет от Михаила. – Ему тоже. Передам, когда сломаю его ребра своим мечом, – вымолвил Самуил. Резвыми движениями пальцев он смял грязную тряпку, превращая ее в песок. Ладонь легла на стол, резко и властно он убрал от себя чернила. Черные глаза бездной вперились в Варфоломея. – Прекрасная работа, Варф. Ты достоин называться моим первым генералом. – Благодарю, Владыка, – Варфоломей наклонил подбородок. – Вознаграждение обретет своего законного обладателя, – сказал Самуил. – Но сначала послушай мое новое поручение. Оно тебе понравится. – Слушаю, Князь, – ледяные глаза кинжалами коснулись Самуила. – Собери всех генералов и приведи их в полную готовность. Как только Сергей воплотится на Землю, вам шестерым в руки карт-бланш, – Князь увидел, что зрачки генерала сверкнули предвкушающим наслаждением. Он продолжал: – Возьмите лучших девок из тринадцати. Подсуньте ему все их прелести, едва он научится отличать мужчин от женщин. Возьмите его душу тем, чем только научились брать. Пусть он курит траву, пьет спирт, пусть глотает таблетки и беснуется с самыми отъявленными мерзавцами. Пусть попробует в жизни все и, пресытившись, захочет сдохнуть, как безвольная свинья. Пусть превратиться в тупое опустившееся животное, пусть он потеряет способность думать и рассуждать. Пусть уведет в бездну всех, кто окажется с ним рядом. Ни одна его мысль да не останется чистой ни на секунду. Я хочу видеть его таким грешником, каких еще не знала Земля. Пусть он превратится в грязь, которую я размажу о свои сапоги снова, когда он вернется в мои сладчайшие объятия. Я желаю, чтобы ты уничтожил его на Земле, Варф. А потом мы будем уничтожать его здесь. Вечно, пока мне не приестся. А у меня с сегодняшнего дня отменный аппетит. – Слушаюсь, Великий, – отозвался Варфоломей. Его лицо потемнело, рот раздвинулся в жестоком оскале. Самуил понял, что первый генерал сам раскален железом от желания расквитаться с ангелом за все. – На шлюху его не растрачивайтесь: она отпадет сама, – добавил Князь. – После этого я отдам ее каждому из демонов в порядке иерархии… Если она доживет хотя бы до второй армии, – Князь сдвинул обручальное кольцо на оборот, вращая его указательным и большим пальцем. Его рука скользнула в стол, доставая самокрутку. Не предлагая, Самуил единолично прикурил. – А теперь давай к приятному, – вымолвил он, затягиваясь. – Твоя награда. И первое, что я для тебя сделаю, это увеличу твой генеральский потенциал. – Я не заслуживаю такого великодушия, Князь. – Брось, Варф, мы-то с тобой знаем, что ты единственный, кто его заслуживает, – возразил Самуил.– Второе, я награжу тебя орденом за заслуги перед адом. – Я счастлив, Владыка. – И третье… – Самуил сделал паузу, от души вдыхая наркотик. В его голос вернулось окончательное успокоение, губы растянулись в саркастичной насмешке: – Ведь Бог любит троицу, верно?.. Вот я и подарю тебе еще кое-что, для души. Там, за стенкой, сейчас отдыхает от невероятно тяжелого дня моя любимая жена. Я думаю, ей очень одиноко, и ты можешь зайти и исправить сей прискорбный факт. Почудилось, что взгляд Варфоломея закосил еще сильнее. – Я не угодил своему Князю, и он решил отправить меня в расход? – спросил генерал тихо. – В какой еще расход?.. Я жестоко караю тех, кого увижу подле моей Дианы. А я ведь здесь, пока она там, и никак не смогу этого увидеть, правда?.. – продолжительный вдох Варфоломея не ускользнул от глаз падшего архангела. – Разве она не сногсшибательна, Варф?.. – Так, Князь, – сознался Варфоломей. – Тогда иди в спальню, и чтоб я тебя тут не видел, – приказал Самуил. Он вновь взял перо в руку, ноздри его раздулись, а взгляд потемнел до безразличия. Генеральские каблуки маршем застучали по направлению к опочивальне. – Варф, – позвал Самуил. – Да, Князь, – Варфоломей притормозил у самой двери. – Ты уж не ломай особо, угу?.. Зубы не трогай и лицо не калечь, – пояснил Самуил. – А так, наслаждайся, – разрешил он. – Слушаюсь, Князь. Прищуренное веко, уродующий шрам, нервная судорога косящего глаза. Дверь хлопнула, плотно закрывая комнату… Глава 41 Легкое приземление Михаила не потревожило райскую поляну. На его губы легла улыбка. Недалеко от входа в архангельский уголок стоял белокурый юноша с голубыми глазами, одетый в голубые джинсы и грязно-серую футболку и, морща нос и высовывая язык, корчил рожи. – Зарядка для мышц лица? – поинтересовался Михаил, подходя к ангелу. – Это не я, это она, – сказал тот, приметив присутствие архистратига. Прищурив глаза, он указал пальцем на отдаленное дерево, на котором, повиснув на одной руке, кривлялась в его сторону оранжевая обезьяна. – Это орангутангиха Габри. У нее проснулся материнский инстинкт, и она стала немного странной, – объяснил Михаил. – Вот ищет, кого усыновить. Ты ей понравился, по-моему. – Жаль я не орангутанг, – поджал тонкие губы ангел. На него нахлынули воспоминания. Все так же щурясь, он поглядел на Михаила. – Ты чего в боевом? Проблемы?.. – Да, так оно и есть, – ответил Михаил. – Твой любимый из девяти архангелов опять шалит. – Понятно, – ангел тронул кончик носа. – Опять бабы одолели. – Сергей! – погрозил пальцем Михаил. – Прости. Мне его правда жаль. Представляешь, если бы спрос на тебя настолько превысил предложение? – он увидел, как Михаил поморщился. – Ну, извини-извини, опять неудачное сравнение. – Сразу видно бывшего преподавателя экономики, – покачал головой Михаил. – Ты знаешь, мне не нужно такой популярности, как у моего брата. – Знаю. Лучше иметь золотое сердце и стальной меч, – проговорил Сергей. – И сотни влюбленных в тебя ангелов. – Не искушай меня, – взглянул на него Михаил. – У нас есть о чем поговорить и без Самуила. – Да, ты прав, – кивнул Сергей. – Но ты не волнуйся, по моему профилю заставить тебя бояться, а не гордиться. – Надеюсь, это в прошлом. – Я тоже. В прошлом. В не таком уж и далеком прошлом для ангела, прожившего три тысячи лет. Но каким нереальным казалось все это теперь на небе!.. – Тогда давай перейдем к делу. Хорошо, что ты пришел сам. Я давно хотел с тобой поговорить. – Да, я ж и говорю, что понял это… Почему-то, – Сергей коротко и неуместно усмехнулся. – Я надеюсь, что ты меня выслушаешь до конца. – Я весь внимание. – Ты прекрасно знаешь, чем я занимаюсь, будучи ангелом-хранителем первый после отпадения, испытательный можно сказать, раз. Мои планы начертаны в архангельском доступе Информационной базы, и я их не скрываю. На самом деле, я пришел просить твоего благословения. – Минуточку, благословения на что?.. На эти планы? – темные брови Михаила поднялись. – Именно. – Так… – молвил архангел. Он отвел темно-ореховые глаза. – Сереж, а ты хотя бы понимаешь, что за модели ты строишь?.. – Прекрасно понимаю. – И ты хочешь, чтобы я тебя благословил провести в жизнь схемы искушений демонами, созданные тобой для твоей же собственной подопечной?.. – Ну да, – Сергею хотелось добавить: а что такого, но он передумал. – Михаил, я знаю, это звучит пугающе… – Не то слово. – …но ты постарайся меня понять. Или хотя бы услышать, – Сергей вдохнул, собираясь с мыслями. – Ты знаешь, у меня аховая ситуация. Если бы я не знал, что случайностей в мире не бывает, то сказал бы, что я роковой везунчик. Сам посуди, я как магнит, по-моему, работаю… – Согласен, – ответил Михаил. – Я ясно осознаю, что все, что я собираюсь делать, выглядит если не как измена, то как маразм свихнувшегося фанатика. Однако я утверждаю: я в здравом уме. Для моей подопечной настало время страшных испытаний, которые хоть и не всю ее жизнь сейчас решат, но половину точно… Или… скорее, все же всю… – Сергей мучительно помолчал, щуря и без того маленькие глаза. – Понимаешь, Михаил, я знал, что это будет так. Я когда познакомился с ней в переходной зоне, она жутко похожа на меня оказалась. Так, что будто я в зеркале себя увидел в женском обличии. Я прошел ад, прошел Землю, я осведомлен обо всем, что чувствует ее душа. Ты когда-нибудь танцевал в костре, где плавятся ножи, голыми ногами, при этом улыбаясь через силу?.. Впрочем, это необязательно, – возразил себе Сергей. – Ты видишь отсюда, что происходит. Душа ходит по краю бездны. Душа дикая сходит с ума от глумления и смотрит что бы еще попрать, что еще не попрано… Хочу я этого или нет, мне это знакомо. И я знаю, что жажда, томящаяся внутри этого костра, хочет совсем иного. И желание это сильно и истинно. – И?.. – спросил Михаил. – Сейчас ее ведут другие силы. Ведут в том русле, в каком желают они. Они могут победить, потому что слаб человек. И неизбежны искушения колеблющейся, тонкой, как шелк, ранимой, как нерв, души. Неровной, как ржавчина, что ли… Или как сказать… И чувствительной на каждое вмешательство. Но да не про то я хочу сказать… Она мечется, Михаил. И ей нужно найти свой путь. А пока я сижу сложа руки, не знает она другого, кроме того, что предлагают ей они. – Поэтому ты решил выбрать такой вариант? – Да. Понимаешь, ведь я шел так же, как она. Я петлял, не в силах разобраться. И события валились, как дождь за шиворот. Но нет. Они были именно таковы и в такой последовательности складывались, чтобы я смог выжить, раскаяться и вернуться сюда. Это был мой путь. И я хочу помочь ей найти путь ее. – А ты не думал о том, что существует Божий промысел, и он и есть индивидуальный путь каждого? – Я знаю. Падение многому меня научило. Вот почему я отставил самодеятельность и пришел к тебе. Я ее ангел, данный ей от Бога. Я ведь орудие промысла, так?.. Не могу ли я и не должен ли сделать все, чтобы спасти вверенную мне душу до того, как меня отстранят от этой самой души и будет уже поздно?.. Опыт дан мне не просто так. Искушения у нее будут все равно, однако в моей последовательности они, может быть, смогут дать ей такой толчок к спасению, что останется только удивиться и прославить этот самый промысел Бога, Михаил, не мой… – У тебя прекрасные аргументы, Сергей. Однако ты должен понять, что твои суждения лишь вероятностны. И я не могу решить так легко дело, касающееся жизни… – Я же не говорю: легко. И не требую ничего. Я только прошу твоего благословения, решать же тебе. Я все сказал как перед Богом. И Бог видит, что мои помышления чисты. Не все пути обычны, некоторые кажутся шокирующими. Но все они от Бога в итоге оказываются… Что усмирит дикость как ни еще одна дикость?.. – Клин клином… – Дикость по природе против дикости по истине, – возразил Сергей. – Диалектика почти. – Где ты, Варх… – вздохнул Михаил. – Чтобы спасти меня в этот миг… – Ты считаешь: все это заблуждение?.. – спросил Сергей. – Нет. Но пока я не могу принять решение. Я в тупике, Сережа. Поздравляю тебя с этим, – посмотрел на него Михаил со скрытой в ясных глазах улыбкой. – Я же не специально. Ты знаешь, как я отношусь к тебе… – он помолчал. – Это взаимно, поверь. – Да… Я знаю, и спасибо тебе за это, – Сергей наморщил лоб. – Я чувствую ее, Михаил. Как себя. И я сознаю, как все это опасно и что это не игра… Но я не могу рассудить самого себя с самим собой. Это рассудит Бог. А ты мой начальник, и я подчинюсь любому твоему решению. – Хорошо, – согласился Михаил. – Я займусь этим делом. Я должен узнать, как же решит Бог. Для этого нужно время… Я буду молиться и сообщу тебе, как только Бог мне ответит, позволит ли Он мне разделить с тобой такую ответственность. – Спасибо, я знал, что ты поймешь, – искренне поблагодарил Сергей. – Не за что… Я пока сам ничего не знаю, – Михаил покачал головой. Сергей узрел, что архангел пребывает в огромных сомнениях. – Я пойду, не буду тебе мешать. – Не стоит. Я сейчас сам уйду отсюда. Дождись меня в уголке. Зайди посиди, не стой тут как чужой, – пригласил Михаил. – Скоро должна прийти Агни. Передай ей, пожалуйста, что я должен побыть один, но постараюсь скоро вернуться. И еще… Я сейчас вызвоню к тебе Габри. Вы найдете, что обсудить, я уверен. – Ты снова столь таинственен, – молвил Сергей, наблюдая далекий и неясный ему свет в глазах архангела. – Что ж поделаешь, – улыбнулся Михаил. Он положил руку на плечо Сергея. Они крепко обнялись. – До встречи, я жду ответа, – сказал ангел. – До встречи. Надо говорить: жду положительного ответа, – архангельские зрачки осветились тут же затухшей улыбкой. Сергей встряхнул белобрысыми волосами. В эту минуту на поляну ворвался еще один белокурый ангел с такими же голубыми глазами. Запыхавшийся скорее от чувств, чем от полета, он приземлился и весь устремился к первому архистратигу. – Михаил… – сорвалось с детски розовых губ. – Андрюша, здравствуй, – произнес архангел, улыбаясь. – Я вижу, что ты хочешь мне что-то сказать, но, увы, я должен ответить: не сейчас. – Но, Михаил, выкрой минутку, пожалуйста… – взмолился юноша. – Андрюша, ты не понял меня. У меня всегда есть время для ангелов. Но не всегда это время чтобы разговаривать, – ответил архистратиг. – Я не понимаю тебя… – расстроено промолвил Андрей. – Слова Михаила трудно разгадать с первого раза, – усмехнулся Сергей. – Кстати, Андрей, познакомься с Сергеем. Я думаю, вам вдвоем как раз будет о чем побеседовать в мое отсутствие. До свидания, дети. С этими словами Михаил испарился. – Увидимся, – задумчиво протянул Сергей. – Плохо быть молодым и глупым, – констатировал Андрей. Он поглядел в лицо Сергея. – По-моему, мы встречались… – Да, я работаю в соседней с твоей Наташей квартире, – сказал Сергей. – Правда? Слушай, точно!.. Ты же ангел той самой девушки, которая на весь двор материться и, когда выпьет, так хлопает дверью, что весь дом подскакивает… Ой, прости, – осекся Андрей. – Ничего, что уж есть, – сдвинул брови Сергей. – И потом: сегодня пьет и материться, а завтра будет стихи сочинять и молиться, – заключил он. – Да… Главное, чтобы не наоборот… – Ага. Иначе обидно. Хотя… и такое было. – А что это у тебя на руке? – поинтересовался Андрей, завидев выглядывающую из-под короткого рукава картинку. – Это? Так, воспоминание об одном событии в жизни, – Сергей обнажил татуировку в виде солнца. – Подожди-ка, – удивленно выговорил Андрей. – Это ты тот самый Сергей, который публично «умыл дьявола»? Андрею мгновенно вспомнилась история, двадцать лет назад облетевшая весь рай. В красках он ее услышал от своего коллеги по тогдашней работе. – Мы несколько раз умывали друг друга тщательно и с гелем от прыщей, – отозвался Сергей. – Да ты не обижайся, у меня просто шутки дурацкие. Должно быть, слышал обо мне и такой факт, – заметив, что Андрей смутился, Сергей дружелюбно улыбнулся. – Да, это я. Дурная слава скачет передо мной выдрой. – Почему же дурная? По-моему, ты просто герой. – Герои не предают Бога и не падают в ад, поверь мне. Но, слава Господу, я вернулся. – Расскажи мне свою историю, – попросил Андрей. – Будешь упиваться моим позором? – прищуривая глаза, улыбнулся Сергей. – Хотел бы набраться опыта, – ответил на улыбку Андрей. – Хорошо, слушай, – согласился Сергей. – Когда я был молодым и глупым. Вернее, я уже был совсем не молодым. Но поступил еще глупее, чем мог поступить в молодости… Шедевр, созданный Богом. Миниатюра рая в необъятных просторах разнообразия. Непостижимая, как сама жизнь. Земля. Прекрасное место для искупления того, что ты успел наделать. В человеческой жизни, мимолетной, словно мечта, и безудержно красивой тем самым неизъяснимым желанием жить. А будет ли она блаженством или преисподней, выбирать нам самим. Жилищный вопрос не был решен и решен быть не мог. Однако и это казалось некоторым роскошью, а другим – пределом вожделений. В обычной московской однокомнатной квартире на застеленной покрывалом кровати лежал мужчина лет сорока. Его глаза были прикрыты, а грудь неровно вздымалась, зажатая ладонью на левом подреберье. Рядом с ним, на самом краешке, так что едва не падала, сидела очень маленькая женщина, нервно сдавливая его руку. – Держись, я уже вызвала «скорую»… Она… скоро приедет, – проговорила она. – Сереженька… Водопадом наполнило атмосферу его имя. Бывало, и привыкали, и не задумывались о том, сколько же сложено в любимых нами буквах имени единственного человека. Того, кого мы хотим растопить в своих объятиях. – Не волнуйся, Вика… Это пройдет… Сейчас пройдет. Все будет хорошо… Отвечал он слабым голосом. А на лбу судорожной ниточкой прорезалась морщинка. Приподняв веки, он взглянул на супругу. И лицо озарилось слабой и почти безысходной улыбкой. Вика… Хорошо… Сколько секунд могла длиться вечность?.. Сейчас ему грезилось, что время остановилось, но шаг за шагом сердце его продолжало ее любить. Его Вику. Много раз все было хорошо в его жизни. Но теперь почему-то думалось о том, что этот раз последний. Сергей снова закрыл глаза, стараясь не чувствовать собственного сердца. Оно было здорово, абсолютно здорово… Иначе как?.. С ним было все в порядке. И это не мог изменить даже врожденный порок. Иначе в чем заключается здоровье?.. Или что заставит его радоваться жизни в тысячный час, как в первый? Мысли ушли, уплывая от невнятности рассуждений. Описать, что он чувствовал, думал, была ли нужда в разделенном сознании? В разделенной с ним другой душой жизни от края и до края. Перед Сергеем медленно, как угасая, и кричаще, будто вспыхивая химическими красками, зашагали пережитые им за все эти годы события. Порой живешь и не оглядываешься. Думаешь, что кроме работы и вспомнить-то будет нечего… Но иногда сюрпризы судьбы пишут твою книгу быстрее любых твоих достижений. Надо же было вытащить счастливый билет с самого первого крика. Когда Сергей успел осознать в своем детстве, что ему довелось родиться с больным сердцем, не смог он сразу понять, что это значило. А значило это то, что пока другие будут бегать, резвиться, дебоширить, рисковать и упиваться вседозволенностью, он всю свою жизнь, сознательную и бессознательную, будет проводить в постоянной памяти внезапной остановки линий на кардиограмме и вечной темноты взамен. Молодость берет свое. Юношество не привыкло останавливаться. И Сергей не раздумывал тогда о том, что с ним может случиться. Жить?.. Так для чего?.. Что будет с ним, если жизнь идет рядом и стоит только сделать шаг, чтобы нырнуть в нее с головой?.. Другие, они могут так, и он сможет тоже. Далекими и будто не с ним случившимися причудились буйства школьных лет. Незаметно, как тень, нагрянувшая взрослость в четырнадцать лет: первые попойки с друзьями, первые девчонки… Пленкой затянутое время, в котором он не мог вспомнить, что чувствовал, для чего плыл по течению решавших за него дней. Не думал еще Сергей, зачем он живет, и что будет дальше не предугадывал. Но только и думать жизнь решилась за него. Осознание вторглось слишком рано. На первой больничной койке, в первой в жизни реанимации. Лежа под приборами и слушая, как колотиться в груди то, что давало ему жизнь, тогда Сергей понял и прочувствовал, что его дни могут стать намного короче, чем должны были быть. Все обошлось, он вышел оттуда живым и невредимым. Однако память на все эти годы пропечатала врачебные предписания. Не нервничать, не перенапрягаться, не давать себе резких нагрузок. А иначе умрешь. Умрешь. Что привносит в глаза ребенка то, что названо нераскрытой тайной смерти?.. И что будет чувствовать тот, кто, глядя в чужие лица, знает, что они никогда его не поймут?.. Слишком многое, чтобы Сергей осмелился об этом вспомнить. Время шло, и старое забывалось. Умерив пыл, он на целых два года расстался с прежними друзьями, перечеркнул прошлое, погрузился в учебу и новые увлечения. Словно перелистнул страницу на чистый самый лист… Заканчивался одиннадцатый класс, и его ждала новая ответственность. Она пугала и манила. Сергей не знал, что будет с ним всего через несколько месяцев: он боялся экзаменов, которые для него могли стать совсем иным рубежом. Не нервничать, не напрягаться… Он поступил и поступил блестяще. Отделался легким испугом, когда в груди екнуло от счастья перед списками зачисленных. Видно, и он может так, как другие?.. А может быть, даже лучше? Людская память коротка. Людской век бездарен и пуст. Каким слабаком ощутил себя он, припоминая, как опять пагубной воронкой втянула его институтская компания. И поехали по рельсам попойки, бессонные ночи, споры на самый громкий крик и самую красивую девушку. Огни на дискотеке, песни под гитару, смятые подушки на диване и неубранные окурки на столе… Все это едва не прервалось на взлете. Очередной приступ застал Сергея на пике популярности. Он как раз крутил роман с самой красивой барышней в институте, когда его жизнь подмяло сиреной скорой помощи. Сессию он встретил, завернувшись в одеяло и отвернувшись к стене. Он был один, не желая видеть никого. Она не пришла. И он не пустил бы. На минуту сознание вернулось в комнату. Глаза Сергея разглядели веер трещин на потолке. Он плохо видел, но эти трещины узнал бы и в темноте. Что толку замазывать московские потолки?.. Трещина, ведь она всегда проявится снова. Он увидел перед собой почти с удивлением, как рыдал от отчаяния. Когда вышел из больницы, думал, что жизнь закончилась. Ушедший год, академический отпуск, перешедшие на другой курс друзья, ставшие далекими и почти ненавистными, девушка, которую не хотел помнить. Прошлое предстало перед ним сумасбродной вакханалией. Как странно, можно было решить, что если бы не его болезнь, жизнь бы повернулась совсем по-другому. Однако только теперь Сергей дошел до того, что это не так. Гложущая то ли совесть, то ли не совесть, огонек ли жарящий его сердце, словно сыроежку на зажигалке, – была тому иная вина, и она была внутри него. Едва Сергей повзрослел, смутно ощущал на каждом повороте, что есть в жизни что-то поважнее, чем существующие для него дни. Он смеялся до упаду и тонул в пиве и прекрасных глазах. Но иногда вечерами, поднимая голову от всего этого, как от рутины, чувствовал, как под сердцем сосет невыносимая тоскующая пустота. Ему было холодно. И один раз, когда в доме выключили отопление, а на улице стояла зима, Сергей понял, что от холода спрятаться некуда. Была ли это особенность названного умным мужчины или он просто сходил с ума в силу своего характера, он не знал. Потеряв институтскую компанию, Сергей заново занырнул в книги. Теперь, когда у него было много времени, истосковавшиеся по делу способности быстро подняли его на самый верх. Посерьезневшими и повзрослевшими глазами он смотрел вокруг и видел, что девушки заглядываются на него уже не как на безбашенного мальчика, но как на перспективного жениха. Женщины!.. Комкая и унося университетские годы на невесомых крыльях, красной нитью пошли через память все его увлечения. Смотря на себя в зеркало, Сергей смеялся и не мог разгадать, почему они все были от него без ума. Будто бес жил в нем приворотным зельем: самые популярные плейбои из его друзей отодвигались, чтобы не мешать взглядам, посланным ему. Красивые, как дьяволицы, ведьмы будоражили его, как будто желая приблизить и так недалекую смерть. Дрянь!.. Вспомнилось Сергею слетевшее с языка. …Длинный вечер был, во время которого он, привыкая к новым очкам, упорно сидел над учебником. Опять один. Почему-то… После успешного окончания института – красный диплом. Аспирантура. Он остался работать там же, где выучился. Теперь уже преподавал сам. Минутами он думал, что он садомазохист. Когда принимал экзамены, например. Иногда ему казалось, что студент – это не человек, а особый вид с щупальцами существа. А студентки, похоже, не менялись в течение всей его жизни… Давно ли он сам был таким?.. Кожа на пальцах облезала от мела. Потом он уже дышал на непишущий фломастер. Горела в нем странная любовь к графикам кривых безразличия и совокупного спроса, к рассчитанной по формуле эластичности… Уходили с нелегального положения на легальное труды западных ученых на его полках. Рыночная экономика шла в Россию!.. А он шагал рядом с ней. Рука вспотела от прикосновения. Ресницы Сергея шевельнулись, хлопая в прищуренных взмахах. Только не терять сознание… Он не хотел этого. Кем он был?.. Преподавателем экономики?.. Необузданным грубияном?.. На спор пил водку из горлышка или отвечал на самые запутанные вопросы в собственной диссертации? Неважно это было теперь. В этот миг он был не более чем просто мужчина. Такой же человек, как и все остальные. И был нужен таким. Самому себе. И той, которая была сейчас с ним. Глаза слезились, но не плакали. Он смотрел на нее и до сих пор изумлялся, как можно прожить больше десяти лет вместе, чувствовать и знать, но по-прежнему не понимать, что же такое любовь и откуда она рождается в его сердце?.. Он ошарашил всех вокруг, но больше всего – себя самого. Когда встретил Вику, как знак светило солнце на улице. Проникало сквозь окна в помещение, нагло отражалось в засунутых в нагрудный карман очках. На самом деле ее звали Виолетта. Это имя и привлекло сначала его слепые, как у крота, глаза. Пока пытался разглядеть вышитые буквы на ее халате, собрал очередь за собой. Хотя стоять-то было и незачем. Кроме супа и засохших бутербродов ничего хорошего там не было. Это было тяжелое время. Он стоял в столовой. А она была простой буфетчицей. Они до сегодняшнего дня без слез и смеха не могли вспоминать ни тот ассортимент, ни тот день. Виолетта содрогалась от упущенной возможности остаться заикой, когда, выходя с работы, стала жертвой выскочившего из-за угла маньяка с цветами в руке, который предложил проводить ее домой… Коллеги не поняли. Родители не одобрили. Коллектив побурлил от души. Сергей воскрешал пророненные из ее глаз слезы в день разрыва с его родственниками, впервые замеченную степень женской жестокости из-за потерявшего свободу мужчины, на которого они, оказывается, давно клали глаз, лицемерие отдельных лиц, которые считали невозможностью выбрать женщину, не подходившую под его социальный статус. Это было непонятно ему. И до боли ясно, думавшему точно так же до того, как увидел ее. Это родное, такое притягательное почему-то лицо, огромные испуганные глаза… Удивительно, но ему всегда казалось, что он знал эту женщину давным-давно… И неважно было ни образование, ни ум, ни внешность… Он злился. Она молчала. Он негодовал. Она плакала. Он кричал. Она кричала тоже. Столько раз они ругались с ним зверски, сами не понимая почему. А потом обнимались так, будто рисковали потерять смысл жизни навеки. Сергей вспоминал, как усугублялись донимавшие его всю жизнь маниакальные синдромы и депрессии. Но она готова была его терпеть таким, со всеми его проблемами и с каждой болью сумбурного по-прежнему разума. А он чувствовал, что после испитой вместе совершенной радости, он переживет все что угодно, если она будет рядом с ним. И никакие проблемы не изменят укоренившегося в его сердце счастья не в безоблачности, но в осознанной любви. И из-за чего все дрязги?.. Из-за усталости и безотчетной злобы, которая почему-то нападала всегда внезапно?.. Маленький эльфийский мотылек с прозрачными крылышками… Сергей помнил, как трепетали эти крылышки и слезы лились из глаз, когда опять какая-нибудь неземная по красоте женщина грозила сломать ее жизнь. И как он был готов переломать что-нибудь в доме за эту отчаявшуюся в бессилии ревность. Сколько их было, этих красоток?.. Он не хотел считать. Ни одна из них не смогла затушить те метания, что жили у него внутри. А Виолетта вдохнула в него новую жизнь. Глядя на себя и на нее, он задавался вопросом: а может ли быть так хорошо и спокойно в этой жизни?.. И когда все доставало, мог ли он, уронив на пол книгу, просто улыбнуться и от души рассмеяться, потому что был блажен тем, что у него было?.. Как будто кто-то за него полюбил ее давным-давно и передал сейчас, как бесценный подарок. Страх исчез из его жизни. Когда ты спокоен и уже сделал что-то важное, не страшно ведь и уйти потом с улыбкой на губах. Но не тогда было ему об уходе думать, когда он уже не нервничал, не бегал по кабакам, не напивался до поросячьего визга. Однако жизнь посчитала по-другому. Приступ случился в самый неподходящий момент. Сергей долго не мог забыть обезумевшие от страха глаза тогда еще не жены, вскочившей из постели и голой бежавшей вызывать врачей, ее панику… И долгие рыдания потом, в которых она не могла простить того, что он не рассказал ей обо всем сразу. Сергей видел в ее взгляде страх. Вечный, живущий в ней страх его потерять, когда, прижимаясь к нему по ночам, она просила только об одном. О нем самом. Она боялась лишиться его. А он гладил ее и говорил: все будет хорошо… – Вика, а замерзли ведь розочки, да?.. – негромкий голос коснулся ее слуха. Брошенный на стол букет из трех цветков лежал забытый и привядший от уличного холода и недостатка воды, не нужный теперь никому. Он увидел, как на ее щеках выступила влага. Он так торопился к ней, бежал, не хотел ждать… Но куда же он спешил, если она ждала его всегда?.. «Это неизлечимо», – признался он в тот день. Остекленела вода в глазах, что хотели быть мужественными для него. Она не была создана для стойкости. Но она сказала, что не оставит его никогда. Сережа, будь со мной всегда… Она так мечтала о его ребенке, еще до того, как они поженились, и она смогла сказать ему об этом. Но Бог не дал им детей. Бог… Был ли он там, где-то на небе, смотрел ли он на Сергея сейчас?.. Срывающиеся с губ слова молитвы во ушедшее время безбожников. Как великое исключение он произносил канонические слова, но большую часть своей жизни украдкой смотрел на небо… Врачи поставили диагноз бесплодие. Эта кара была слишком тяжелой для больного сердца и для той, которая не хотела больше ничего, кроме него и его частички в своем животе. Сомневался ли он после этого в справедливости?.. Да, сомневался. Негодовал ли он?.. Да, негодовал. Но по-прежнему верил, что есть что-то на небе, далекое и непостижимое, что дает ему улыбаться, глядя в светло-карие глаза. Вырваться и лететь. Ведь там не должно быть больно?.. Такие мысли порой пугали его, а ее пугали всегда. А сейчас он на пороге того… Может, и нет ничего там?.. И бред все, придуманный слабыми?.. Нет. Это не может быть бредом. Он знал. Откуда-то знал. А каково было значение этого порока выздоровевшего в один прекрасный миг сердца?.. Быть может все-таки, и не было бы всего, что случилось с ним, если бы он жил чужую беззаботную, а не свою полную страданий жизнь. – Вика… – прошептали его губы. – Я хотел сказать… Я очень хотел… Его рука сдвинулась, трогая ее пальчики. Но он не успел произнести то, что так желал высказать в последний раз. Ребра резко поднялись и, дрогнув, упали вниз. Как пронзенные исказились мышцы всего тела. Он дернулся от длящейся судороги. И остался неподвижен. Крик отчаяния от того, чего не может быть страшнее на Земле. Рыдая, Виолетта кинулась на его грудь, словно желая оживить, вернуть, исправить. Но она была не в силах. Нет… Прошу тебя, нет… Вернись, не отпускай, не оставляй никогда… Но даже клятва не могла помочь. Виолетта не способна была увидеть золотистую струю, вихрем поднявшуюся из его сердца. Не слышала она и свиста, изданного вылетевшей душой, которая стрелой взмыла в небо, освобождаясь от всего, что связывало ее на Земле. Она летела вверх!.. Он сумел затормозить где-то примерно между третьим и четвертым небом. Это, наверное, было бы именно там, если бы небо имело номера. Сергей остановился прямо на воздухе и молниеносно огляделся по сторонам. – Ау… – промолвил он тихо. – Я сплю?.. Сергей наклонил голову, устремляя взгляд вниз, туда, где виднелась далекая чистая планета. Его взгляд окинул собственные руки, ладони коснулись щек. – Нет, все-таки я умер, – по объективным признакам вывел Сергей. – Хотя для мертвого я какой-то слишком живой… – он прищурил глаза, тронул нос и посмотрел на золотеющие солнцем облака. – И кто меня уверял, что нет загробной жизни?! От радости собственной правоты, незабываемого открытия Сергей не удержался на месте и пошел бегать и прыгать, кувыркаясь в атмосфере и проверяя, насколько тут лучше, чем было на Земле. Сердце в груди мерно билось, пульс участился, не причиняя боли, он чувствовал свое тело не резко, но тонко-тонко идущими ниточками, подконтрольными его разуму. С третьего оборота вокруг себя Сергей вдруг ощутил, что к нему весьма неожиданно прибавилось что-то новенькое. – О Боже, – проговорил он. – Это мое?.. – до скрипа вывернул лопатки и скосил глаза за спину. Там были два белоснежных пернатых крыла. – Да я что, еще и ангел?.. Круто!.. В неописуемом восторге он стал размахивать собственными, настоящими проклюнувшимися крыльями. Взмах!.. И он взмыл еще выше, вылетая из-под покрова облаков. Воля!.. Таким свободным он не помнил себя никогда. Вырвавшаяся из умершего тела душа полностью потеряла память. Сейчас Сергей не думал ни о чем, что с ним случилось ни на Земле, ни в раю, ни тем более в аду. Не знал он, кем был, чтобы опять стать ангелом, и что в этот момент, убитая горем, там внизу вопит и ломает пальцы та, которая ему была дороже всех сокровищ мира. Которую он вызволил из ада, и которая была половинкой его самого. Но и Виолетта потеряла его взгляд, звук его голоса… Сквозь искажающие кристаллы слез она смотрела на закрывшиеся навеки глаза, опавшие мышцы лица и бездыханную больную грудь, в которой только что еще билось последними нескладными ударами его единственное для нее сердце. Ее руки все еще держали его запястье, и не помнила она, как и не помнил он всего, что они пережили вместе на самом деле. Человеческое воплощение стирало прошлое и вело жизнь заново… Но для них она все равно осталась продолжением того, что, казалось ей, закончилось сейчас и навсегда. Не только счастливая сияющая душа ангела была недоступна земной женщине, но и те, кто незримо присутствовал в этой комнате, усердно считая каждый вздох и каждый взмах ресниц ее мужа. Вокруг кровати нестройной шеренгой стояли давнишние знакомые Сергея. Шестеро адских генералов, возглавляемые своим Князем, и в сторонке от них – три ярко накрашенные адские блудницы из состава тринадцати: Белла, Лолита, Карина – возвышались на каблуках, догоняя рослые мужские плечи. Все они ждали конца истории. Беспокойно дыша над последними моментами умирающего. – До конца! До конца искушайте! Заставьте его отречься! – кричал на всех Князь. – Да что вы за демоны такие, если не можете достать мне его душу?! Немного в стороне, у самого изголовья кровати, хмурился второй генерал Алан. Действительно, сколько можно было внушать этому человеку, что он создан для лучшего, что он способнее, успешнее, популярнее других, что он может стяжать все в жизни?.. Но что, что ему было нужно, если не это?.. Поодаль от начальника гордыни – обезображенное лицо Варфоломея. Оно и в этот миг хранило загадку. Но сегодня было очевидно, что генерал похоти терпит сокрушительное поражение. Несмотря на выпущенный в душу яд, что сидел там от первого и до последнего дня, все, чем жил Варфоломей сам и чего хотел для Сергея, захлебнулось, так и не завладев человеком, и умерло вместе с последним выдохом его тела. К праху привязалось, с прахом и ушло. Сколько ему нужно было еще женщин, сколько мыслей в его голове?.. Сколько запретов снять для того, кому на все давался зеленый свет?.. Сколько красоток прошло через его руки, чтобы ни одна в итоге так и не сумела подчинить его адской страсти?.. Булат беленился в тупой ярости. Уж он-то не раз и не два доводил Сергея до белого каления. То, что называли вспыльчивостью, раздражительностью на пустом месте – это было его рук дело. Вот только почему ни злоба на свою судьбу, ни гнев последней вспышки так и не смогли сломить бурную душу того, кто всегда шел извиняться первым и так и не посмел поднять руку ни на одну женщину?.. Дем и Казимир, лень и уныние со страхом, совокупностью идущие по его жизни и незаметно, как вошли, вышедшие в небытие, вытесненные любовью и радостью его работы, отпускали умирающего Сергея, выкинув белые флаги. Но больше всех, пожалуй, злился господин Ираклий. Чертов порок сердца!.. Если бы не он, Сергей был бы его еще двадцать пять лет назад!.. Но и пусть помрет в расцвете сил, так ему и надо!.. – Бездна вас возьми! – взвыл Князь. – Я вас всех рассчитаю, вы слышите?! – его глаза пырнули генералов рапирой. Собравшиеся безмолвствовали. – Да вы на него поглядите, он же просто дурак, – выступила Белла. – Улыбается, когда через минуту сдохнет. Туда ему и дорога, безвкусному идиоту. После этой жизни у нее появились личные счеты с Сергеем. Она протежировала половину его школьных подруг и сама как-то явилась ему в физическом облике, преследуя на дискотеке. Но не суждено ему было надолго задержаться с первыми девчонками, а саму Беллу Сергей и вовсе отверг, как оказавшуюся не в его вкусе. – А ты замолчи, облезлая кретинка, – перевел на нее сверкающие зрачки Князь. – Какие из вас шлюхи, если вы не смогли соблазнить какого-то идиотского ангела?! Вы у меня отправитесь туда, где вам никого не придется соблазнять!.. – пообещал он. Любовницы притихли, меняясь во взглядах. В этот момент Сергей произнес свои последние слова. Искушать в этом теле было больше некого. – Дьявол!!! – заорал Самуил на всю комнату. – Как он смог это выдержать?! Как?! Ни один человек не может противостоять всем силам ада!!! Ни один ангел-хранитель не сберег бы его от наших атак!.. Внезапно темные, как сам мрак, глаза Князя, в которых вихрями вертелась черная пыль, уловили едва различимое движение воздуха. Что-то тронуло за живое, заставляя понять, что в комнате находится еще кто-то. Поворот его подбородка был к противоположной стене. Там, на фоне шкафа… Он сразу понял, чья это улыбка, еще не видная в воздухе, теплая и до боли знакомая. – Ты?.. – промолвил Денница, белея и одновременно покрываясь нездоровым румянцем. – Да, я. Я думал, ты узнаешь меня раньше, – последовал ответ того, кто один обладал этой улыбкой, и чьи глаза светились неупиваемо далекой глубиной. Архангел Михаил. – Ты?.. Что… был его ангелом?.. – еле сумел сформулировать Самуил. – Да, был, Сэм, – коротко отозвался Михаил, лицом к лицу глядя на брата. – Но… Но это невозможно!.. Архангелы не могут быть ангелами-хранителями! Это против правил! – с возбуждением вскричал Князь. Его голос сломался, а глаза не могли осознать случившегося. Стоявшие рядом демоны обескуражено уставились на своего повелителя, не видя и не слыша никого, кроме дьявола. – А по правилам напускать на одного человека всех бесов сразу? – спросил Михаил. – По правилам каждую секунду жизни пытаться превратить в ад?.. Сила действия равна силе противодействия – третий закон Ньютона, Самуил. Ты опять забыл об этом. – Провались в бездну!!! – Князь рванул с бедра меч и бросился на брата. Но Михаил стремительно, будто и не был тут, растворился в воздухе, оставляя злобу наедине с собой. Денница испустил вереницу проклятий и, позабыв про генералов, кинулся вон из комнаты. Лишь бы куда, но только бежать… Духи остались стоять на месте, кольцом окружая убивающуюся в стенаниях Виолетту. Тем временем Сергей, усовершенствовав все фигуры высшего пилотажа, завис в небе, дыша чистой счастливой грудью. Вдруг он увидел, что из белой дымки вынырнуло что-то светленькое и такое же пернатое, как его крылья. Это была маленькая птичка. Сергей интуитивно подставил палец, и птичка на него присела. – Михаил… – шепнули его губы. Он отпустил птенчика и через мгновение на всех парах мчался в райский сад. Самуил с размаху влетел в свою спальню и взбешенно зыркнул на двух девиц, удобно расположившихся на его кровати. – А ну пошли отсюда, грязные твари!!! – прокричал он. Мощная рука, сверкнув кольцом на указательном пальце, недвусмысленно продемонстрировала дверь. Огорошенные глаза девушек ответом отозвались в помутневших от ярости зрачках. – Я сказал: всем проституткам – вон! – лицо Самуила перекосило нечеловеческой маской. Любовницы поспешили соскочить на пол и, на ходу отыскивая туфли, бросились к выходу. Меньше всех повезло той, которая шла позади. У самой двери Самуил пихнул ее в лопатки так, что она врезалась в подругу, чуть не повалив ее на пол. Ускорив испуганный топот каблучков, женщины выбежали из кабинета. – Похотливые кошки у горшка со сметаной! – крикнул им вслед Князь, с грохотом захлопывая дверь. Он остановился посередине спальни, горячо вдыхая. – Странно, я думала, тебе нравится быть сметанным горшком, – буквально через считанные секунды, дверь вновь широко раскрылась, и перед Князем появилась Диана в голубом почти прозрачном платье. За всем происходящим она следила через впопыхах оставленное включенным рукой мужа зеркалом на Землю, и как только узнала о провале операции, мгновенно поспешила из конференц-зала в покои Князя. Обжигающий взгляд окутал Диану, как сеть. В следующий момент Князь отпихнул ее от себя, шарахнув в зеркальную нишу. Она лишь вскрикнула, распахивая глаза на злого, как черт, мужа. – Дрянная кошка, это ты во всем виновата, – сквозь зубы процедил Самуил. – Я?! – Диана выпучила глаза. – Я-то тут причем?! Ее голые плечи, оставляя отпечатки, прижались к зеркалам. Слишком близко подошел Самуил. Вторая за полвека партия свежевставленных стекол грозила посыпаться под ноги из-за одного и того же падшего ангела. Даже не полвека, а всего сорок с небольшим лет минуло с тех пор, как Сергей феерически ушел на воплощение. Диана запомнила этот день на всю свою жизнь. Жуткий скандал с мужем, жаркие признания в любви, публичное унижение и истошная истерика, страстные объятия стремились склонить чашу ее весов то на одну сторону, то на другую. Однако поцелуи мужа пересилили в итоге все, намереваясь отнести вечер Дианы в столь тоненькую папку ее счастья. И вот, когда она лежала в шелковых простынях, наслаждаясь всем, что дарила ей ее неземная внешность, до пояса прикрытая покрывалом и любовалась на свои точеные ровные ногти, мурлыча от удовольствия, в спальню маршем ворвался первый генерал. Диана не сразу среагировала на такое бесстыдство, а когда осознала, что перед ней никто иной, как самый гадостный урод преисподней, быстро закрылась всеми одеялами и подушками, истошно крича, чтобы тот немедленно убирался. И что муж разберется… Только Варфоломей также быстро и шагнул к ней и с волчьим оскалом на губах набросился на Диану, вдавливая ее в матрас и заламывая руки. Лицо ее намертво уткнулось в подушку так, что Диана не могла больше кричать. Сотни строк не смогли бы описать всего, что испытала Диана в эти слившиеся в один сплошной кошмар минуты. Секунда за час, час за секунду, ей казалось, что даже мгновение его дыхания способно убить ее сознание. Но она все чувствовала и все помнила жутко и четко, как на кинопленке. Через сколько-то времени Варфоломей наконец оставил измывательства и ушел, а Диана выскочила из спальни в одной простыне. Растерзанная, со свернутыми суставами и ярким кровоподтеком у переносицы, который ей на прощание, все же не удержавшись, поставил Варфоломей. С ужасом ее глаза остановились в зеркале. Гибнущие от ломающей дрожи пальцы попытались убрать с лица следы насилия, но она не смогла с собой совладать и побежала к двери в поисках мужа. Почти сразу она наткнулась на Самуила, который непривычно, как никогда не делал, курил в коридоре, в метре от входа. В рыданиях подергивая покалеченными плечами, Диана бессвязно выпалила ему все, что с ней произошло. Руки ее отчаянно удерживали на груди ткань. Она потребовала предать первого генерала принародной казни. Как она не поняла всё сразу?.. Глаза Самуила запечатлелись навсегда в ее памяти. Он перевел на нее олимпийски спокойный черный взгляд. – Варфоломей?.. Но я ничего не видел. Тебе, наверное, показалось, Дианочка. Ее дыхание перехватило сначала от возмущения, потом от оглушающего визга. Зрачками врезавшись в горло мужа, она была готова растерзать его. Но Самуил запросто, как ненужную безделушку, отстранил от себя жену и, заявив, что ему нужно работать, захлопнул за собой дверь в кабинет. Громом поразил Диану этот случай. Она приходила в себя целый год, в мыслях не укладывая, что дотоле неприкосновенная супруга, которую Князь так ревностно охранял от чужих взглядов, была отдана на поругание вонючему косоглазому гамадрилу, которого и мужчиной-то назвать было трудно!.. Неделю Княгиня и пикнуть не смела поперек мужу, ходила смирная и тихая, тая в груди тошноту и застывшее омерзение. Первые дни она не смотрела в глаза Варфоломея. Его награждение орденом ада и увеличение генеральского потенциала повергло Диану в еще большее бешенство. Исподтишка сальные взгляды, понятные лишь ей, сделались продолжением пытки. Остальные ничего не знали о происшедшем. Таково было условие Князя. Ненависть, черная ненависть к генералу похоти вдохнула новый смысл в жизнь Княгини. Уничижение и страх сменились жаждой отомстить. Самуил давно желал видеть таковое отношение жены к генералу. Разделяй и властвуй. Но как же быть с тем, что, разделившись, Царство не устоит?.. Царством оставался он сам. – Это из-за твоего скандала нам пришлось отпустить его на Землю! – рявкнул Князь. – Если бы не твои паршивые фортеля, он бы остался здесь навсегда!.. И ты, должно быть, будешь счастлива узнать, что твоего ангелочка спас единственный герой твоего сердца… – Это кто, позволь узнать?.. – не теряя уверенности, повела бровями Диана. – Кто же еще, как не твой обожаемый Михаил, – ответил Князь. – Он был его ангелом-хранителем, ты еще не знаешь об этом?.. Жаль, что эта радость не коснулась тебя раньше… – Я ненавижу Михаила не меньше, чем ты, и тебе это прекрасно известно, – глаза Дианы угрожающе сверкнули в ответ на шипение мужа. – А если твои «благородные» генералы умеют только пить и гулять с бабами и не в силах всей толпой справиться с ним одним, то я бы на твоем месте подумала: не стоит ли наконец разогнать их и набрать в свое окружение мужчин, которые достойны генеральского звания ада. Ну, что ты смотришь? – Княгиня поймала поглощающий взгляд. – Ну давай же, ударь меня!.. Сделай меня крайней среди своих олухов!.. Диана вскинула подбородок, обнажая обрамленную золотыми волосами шею. Ее глаза прямо и без малодушия, с одним лишь отвращением, смотрели в лицо мужа. Руки Самуила ослабли. – Иди!.. – он отнял Диану от зеркала и пнул подальше. Княгиня сумела сохранить равновесие и, гордо подняв голову, медленно и с достоинством дошла до постели и устроилась около подушек. Ее красивый профиль сковало высокомерием. Самуил отвернулся от супруги и вгляделся в свое отражение в зеркалах. Диана скосила глаза. Она знала, что порой муж может подолгу так стоять и думать о чем-то своем и в этом состоянии его лучше не трогать. В молчании протянулось десять минут, когда в спальню кто-то постучался. – Зайди! – разрешил Князь. На пороге нарисовался Варфоломей. Развернувшись с размахом, как морской лайнер, Самуил поглядел на генерала сверху вниз. – Разреши доложить, – произнес Варфоломей. – По последним данным Сергея действительно приняли в рай. Он полностью свободен от нашей власти. – Какая свежая новость!.. – воскликнул Князь. – Спасибо, а я этого не знал, будучи архангелом! Варфоломей стойко выдержал посланный ему брезгливый взгляд. – Отпадение Виолетты организовать пока не удается, – молвил он. – В настоящий момент мы работаем над этим вопросом. Ее состояние психики позволяет говорить о возможной скорой смерти… – Работаете?.. – голос Самуила гулко отозвался под потолком спальни. Диана обернулась на супруга. Когда Князь говорил с такой интонацией, это могло означать только одно. Опалу. Ее синие, как самоцветы, глаза перекинулись на Варфоломея. Похоже, он уже не был столь самоуверен, как тогда, одни на один с ней!.. – А по-моему, вы занимаетесь чем-то другим, – голос Князя прозвучал низко и бесстрастно. – Тридцать восемь лет твои демоны не могут заполучить ничтожную уродину, которая самого убогого мужика должна воспринять как свое жалкое счастье. И ты мне говоришь о скорой смерти?.. Неужели я дожил до того, чтобы считать души умерших праведников? Угу, Варф?.. Пока он еще говорил, Диана легко, как птица, вспорхнула с кровати, выпрямляясь во весь свой прекрасный рост. Ее голос раздался, не перебивая, но органично продолжив речь мужа. – Знаешь, в чем твоя проблема, Варфоломей? – мелодично проговорила она приближаясь к двум мужчинам – В чем, прекрасная Княгиня?.. – стальные глаза генерала обратились на точеное лицо. Теперь он больше не смел на нее так смотреть. – А в том, – не торопясь, продолжила Диана, – что ты, главный демон блуда, ничего не значишь в этой жизни без женщины. Ты – ноль без палочки и останешься им навсегда без той власти, которой тебе не овладеть никогда. Боковое зрение не упустило обволакивающего взгляда мужа. Рука Дианы, играя, обвила плечо мужа. Всем телом она прижалась к Самуилу, не сводя с Варфоломея холодного синего взора. Первый генерал промолчал. Ничто не выказало эмоций на его перекошенном пороком лице. Зрачки Дианы искоса скользнули по Самуилу. По его глазам она поняла, что на этот раз ему понравилась ее выходка. – Дорогой, позволь мне лично заняться Виолеттой, – обратилась Диана к Князю, расковывая его, пока было горячо. Ее ногти мягко и больно врезались в его руку. Его внимание было для нее. – А ты справишься, кошечка? – спросил Князь. – Ты во мне сомневаешься? – ответила Княгиня вопросом на вопрос. – Князь, позволь сказать: эта девка обожала ангела, и так просто ее совратить не получится. Но если ты дашь мне время… – попытался вмешаться Варфоломей. – Я уже дал тебе слишком много времени, – сурово прервал его Князь. Он снова вернул жене раздевающий взгляд. – Любимая, если ты сумеешь доставить ее ко мне в ад, я клянусь тебе, что в ближайшую неделю в моей спальне не будет никого, кроме тебя. – Звучит заманчиво, – Самуил увидел искорки в смолисто-черных зрачках. Он улыбнулся своей многозначительной улыбкой. – Ты свободен, Варфоломей, – не поворачиваясь, бросил Князь. Диана обонянием проследила, как первый генерал убирается из спальни. Ее сердце всколыхнулось злобствующей радостью. – Посмотрим, как тебе удастся убить благодетель, – вымолвил Самуил, кончиками пальцев касаясь матовой шеи супруги. – В любой женщине живут инстинкты. Надо только уметь их разбудить, – ответила Диана. Она улыбнулась той хищной ухмылкой, которая заставляла закипать кровь любого мужчины ада. Самуил знал, что она была права, но про Деву Марию решил на всякий случай не вспоминать. – Михаил! – Сергей ланью ворвался в уголок первого архангела и, часто дыша, приземлился на стриженную травку. Да!.. Это оно! Все тот же фонтан! Те же белки!.. Он вспомнил, как прилетал сюда, принося свои просьбы и заботы. – Здравствуй, сынок, – поворот головы архистратига, Михаил стоял перед ним, высокий и красивый. – Я вернулся!.. Михаил, я все-таки смог!.. – задыхаясь, выговорил Сергей. Не разбираясь разумом, как вернулся, откуда вернулся и почему, не умея унять водопад чувств, Сергей кинулся к старшему архистратигу, ныряя в его распахнутые объятия. – Я вернулся!.. Я смог! – отрывисто говорил Сергей, с силой обнимая архангела. – Я знаю, знаю… – отвечал Михаил, прижимая его к груди. – Я, правда, не помню, что конкретно я такого сделал, и что вообще произошло, но я думаю, что это было не очень хорошо, раз я оказался где-то там… Хотя я не знаю, где я оказался! Но это явно было где-то, где не здесь… И за что-то, что не то… Но мне почему-то так хочется извиниться, но я не могу, потому что не помню, за что мне извиняться, но как только я вспомню, я… Небо, что я говорю такое!.. – Сергей порывисто отстранился от рук архангела, изучая столь близкое ему лицо. – Я всегда говорю такой бред?.. – Случается, – губы Михаила потеплели улыбкой. – Прости меня за все, что я сделал, – сказал Сергей. – Я уже простил, – ответил архистратиг. Его зрачки смотрели на Сергея внимательной и, казалось, немного грустной далью, такой тайной и такой недосягаемой. Михаил взял ангела за плечо. Сергей вновь обнял его, не желая прятать эмоции. Удивительно, но теперь Михаил казался гораздо более родным, будто неведомая нить связала их между собой новой сокровенной связью. Но Сергей не знал почему. Он не заметил, как первый архангел смахнул выступившую на щеке слезинку. Ведь ни один хранитель не мог сдержать слез радости, когда вверенная ему душа возвращалась домой. – Все путается в голове, – промолвил Сергей, прищуривая глаза и вглядываясь в оживленную белками пальму. – Как будто все как в мультике было… Ангел я… Земля там где-то далеко… Пещеры какие-то серые… Ничего не понимаю… Кем я был?.. Страшно как-то, словно жуткое существо, не человек и не дух, ходит по длинным коридорам без цели, и это будто я… Или наваждение какое-то… – Ты все вспомнишь: у тебя временная амнезия. Она бывает у всех после смерти тела, – успокоил Михаил. Его пальцы провели по лбу Сергея. – Тело… Умер и больше ничего не знаю… Помню только, что куда-то бежал и не успел вроде… Как будто случилось что-то, и я не смог… Вот только что?.. Ничего не помню… – голос Сергея сделался совсем тихим. Он страдальчески наморщил лоб. – Только колбасу помню… И все… – слова Сергея прервались. – Какую колбасу, Сережа?.. – поглядел в его глаза Михаил. – Вареную… Знаешь, какая вкусная?.. – с трудом вымолвил Сергей. Его губы вдруг задрожали, ресницы опустились, и он разрыдался в руках архангела. – Ну-ну… Все хорошо, – попытался утешить Михаил. – Я не знаю, что это было… Что со мной случилось… Я будто свалился в какой-то транс… И вот теперь очнулся… Но все до сих пор, как будто сон… Кем я был, что я сделал, кто я сейчас… Я не знаю, ничего не знаю… – Сергей зажмуривал глаза и сокрушенно качал головой. Михаил молча гладил его по спине. Через несколько минут приступ закончился, и ангел пришел в себя. – Прости, я как маленький, – извинился он, отодвигаясь от архангела и утирая покрасневшие глаза. – Ничего страшного. Это последствия стресса. Ты не первый, кто так рыдает. Было дело, у меня один из самых стойких воинов небесного легиона после возвращения в рай с Земли расплакался, как девушка, и пятнадцать минут не мог остановиться. Так что ты не самый страшный вариант, – проговорил Михаил. – Это радует, – молвил Сергей. – Конечно, будет тут стресс: помирать в сорок лет от порока сердца, да еще не дождавшись «скорой»… Обидно даже как-то… – Такова жизнь земная, – вздохнул Михаил. – Я вспомнил: я куда-то торопился… Бежал по лестнице: лифт сломался. Потом мне и стало плохо, – рассказал Сергей. – И куда смотрел мой ангел-хранитель?.. – Разве ж ангелы могут помочь, когда люди так куда-то спешат?.. – вопросил Михаил. Сергей понял, что за этим загадочным взглядом скрывается какой-то смысл, но не успел уловить какой: глаза Михаила уже прояснились и смотрели обычной мягкостью. – Да… Ну ладно, это уже не важно, – отозвался Сергей. – Главное, что я теперь снова здесь… Надо бы поблагодарить ангела… Я тут уже обрывками такое про себя вспоминаю, что страшно делается: на какие подвиги ему пришлось из-за меня идти. Ты не знаешь, как его отыскать? – Знаю. Но он сейчас немного занят. Я ему обязательно передам твою благодарность. – Спасибо… Ему и тебе за все спасибо. Я даже не знаю, как бы сам справился… Не справился бы совсем… Очень хотелось бы его увидеть. – Увидишь, не волнуйся. – У меня такие смутные картинки в голове. Что-то вроде помимо Земли вклинивается… Странно, словно я где-то еще побывал, но… В уголке повеяло нежным цветочным ароматом. Сергей увидел посланную кому-то улыбку Михаила. Он обернулся: в уголке возникла женщина в длинном золотистом платье. На поясе у нее была рукоять меча, такого же, как и у первого архистратига. – Секунду, – проронил Михаил. Его фигура миновала Сергея, приближаясь к девушке. Сергей улыбнулся в ответ на ее, как почудилось, печальную приветственную улыбку. Он вспомнил помощницу Михаила. Как же ее звали?.. На «А» как-то… Агния?.. Нет, Агнесс. Точно, Агнесс. – Ну что? – расслышал Сергей тихий вопрос архангела. Михаил наклонился, и воительница что-то зашептала ему на ухо. Глаза архангела потемнели. Он взглянул на помощницу, что-то говоря в ответ. Агнесс коротко кивнула, опуская подбородок. Совсем нерадостно Агнесс посмотрела на Сергея и, односложно попрощавшись с Михаилом, покинула уголок. – Михаил, я, конечно, понимаю, что это нехорошо, – промолвил Сергей. – Но я, как только Агнесс зашла, сразу вспомнил, что был женат. Моя Виолетта… Ты не знаешь, как она там?.. – спросил он ожидающе. – Да, я как раз хотел поговорить о ней, – отозвался Михаил. – Хорошо, что ты вспомнил сам, – он сделал паузу. Его лоб прорезала морщина. – Что? – не понял Сергей. – После твоей смерти я просил Агнесс приглядеть за ней, помочь ее ангелу-хранителю. – И как она?.. Очень страдает из-за меня? – Уже нет, – сказал Михаил. – Сергей, она умерла. И она снова пала в ад. – Чего?.. – ангел вздрогнул, как от удара. – Ты и Виолетта, вы вместе были в аду. Ты попал туда за грех, нашел ее, помог ей обрести веру. Вы поженились и вместе раскаялись. Ты поддерживал Вику, пока она дожидалась прощения, которое ей принес Рафаил прямо на адские равнины. Его сопровождал я. До этого ты доконал половину ада и вынудил первого адского генерала идти в рай с просьбой о том, чтобы вас забрали как можно скорее. Вы расстались, пойдя на человеческое воплощение, и все забыли. Но и на Земле вы встретились, полюбили друг друга и вновь стали мужем и женой, – поведал Михаил. – Я не хотел говорить тебе, ждал, пока память вернется… Но теперь… раз уж так случилось… Сергей стоял, бесцельно глядя на скачущую по ветке белку. – В аду?.. Поженились?.. Раскаялись?.. Но как?.. – произнес он, словно магическое заклинание. – Как она снова пала?.. Почему? – Она очень сильно любила тебя, Сережа. Любила намного больше, чем собственную жизнь. После того, как приехали врачи и констатировали твою смерть, когда забрали тело в морг, она не могла оставаться одна дома… Надела первые попавшиеся вещи и вышла на улицу, побрела неизвестно куда. Дошла до какого-то закутка в каком-то сквере. Там палатка была, и молодые ребята толпились рядом… Они ее окликнули, видя, что девушка явно не в себе. Спросили, что у нее случилось. Узнав, что умер муж, предложили выпить, она согласилась. Они налили ей стакан водки… – Вика никогда не пила водку!.. – воскликнул Сергей. – Она и вино-то почти не пила!.. – Но она выпила. После этого уже ничего не соображала и от горя, и от этого… Они пригласили ее пойти с ними. Она не поняла, зачем и куда, но все-таки пошла. А дальше… Сам понимаешь, что было… Через час она вышла на дорогу в неположенном месте и ее сбил грузовик. Смерть была моментальна. Она не успела ни пожалеть о содеянном, ни раскаяться. – Это бред! Это полный бред!.. Такого не могло быть!.. Я… я не верю!.. Михаил увидел бросившийся на щеки румянец. Словно в горячке, Сергей стоял перед ним, не зная, что ему делать. – Сережа, это случилось. Нужно воспринять это как данность… – Какую еще данность?!.. – взорвался Сергей. – Я не знаю никаких данностей!.. Она была моей женой!.. Она любила меня!.. За всю жизнь она не сделала ничего плохого! Ни разу не изменила мне!.. Да я у нее вообще был первый! Она от горя с ума сошла и за это ее в ад?!.. – Сережа, успокойся, прошу тебя, – молвил Михаил, видя поползшие по лицу ангела жгучие слезы. – Как я могу успокоиться, когда моя жена в аду?! Как?! Разве это справедливо?!.. – Сергей, не ты и не я решаем вопросы рая и ада. Пять минут порой могут сломать все добродетели прошлой жизни. Я не говорю, что это про Вику… Но, видимо, это было ее искушение и именно с ним она должна была справиться. Ей давался шанс. Поверь, немногим удается вырваться из преисподней и получить его. В бессильном порыве Сергей схватился за голову. Несколько ненужных шагов в сторону, сопровождаемые бессвязной ахинеей. Он упал на лавочку, закрывая лицо руками. Михаил поспешил к нему, опускаясь на землю. – Сергей, – позвал он, кладя ладонь на его скулу. – Какое теперь значение имеет… Шанс… Она опять там… Это садизм какой-то, – голубые глаза поднялись на сидящего на корточках архангела. – Так… не может быть… Боже мой… Пожалуйста… Не может… – Сережа, будь мужественен. Твои метания и твой ропот не могут ей помочь. – А что сможет?.. Что? – вымученно произнес Сергей. Кожа у его глаз пошла морщинками, выдавая весь возраст земной жизни. – Я все вспомнил, Михаил. Я вспомнил, как тащил ее из ада. Как она меня тащила оттуда, когда я переступил грань. Как она заставила меня открыть глаза, снова почувствовать то, что, казалось, умерло. Я помню, как стоял с ней посреди главной площади, как закрывал от демонов, которые хотели ее забрать, от Князя прятал, от всех… Как у меня колени пригибались, а я все стоял, потому что я не мог смириться с тем, что это сказочное создание переживет еще раз все то, что ей пришлось пережить. Ты знаешь, что они делали с ней, как они калечили ей жизнь?.. Ты представляешь, что они сотворят с ней теперь, эти изуверы, когда она опять окажется у них в руках?.. – Я знаю, Сергей. Я воюю с ними уже не одну эпоху, – негромко ответил Михаил. – Они ее на кусочки растащат… Она умрет там… Из-за меня… Некому будет ее защитить, некому… Михаил, мы обязаны ее спасти. – Из ада?.. Но как ты это видишь? – Ты же архангел! Ты должен знать! – Да, я архангел. Но я не всесилен. Из ада нет простого выхода. Нельзя вмешаться в судьбу души вопреки воле Бога. – Но ведь ты же можешь попросить Его!.. Бог точно сможет все исправить!.. – Сережа, существует свобода выбора. Мы сами принимаем решения. И выбор Виолетты, к сожалению, уже сделан. – Какой еще выбор?! Разве это был свободный выбор?! – Редкий выбор делается в тишине и спокойствии. За нас борются и борются ожесточенно. И мы должны тоже бороться за себя. – Но она всего лишь женщина! Маленькая и слабая! Разве она могла противостоять демонам?! – Порой женщины бывают сильнее мужчин. И они тоже созданы свободными. – А мы созданы их защищать!.. – Созданы. Но защита не означает клетку, Сергей. Мужчина не может посадить в нее любимую, даже если ему кажется, что это для ее блага. – Это не клетка!.. Ведь она сама понимала, что иначе не может!.. Ей нужен был я! Согласен, иногда она была сильнее меня, но она без меня не могла!.. И я обещал ей, что мы будем всегда вместе!.. – Не все в наших руках. Даже наши обещания. – В моих руках быть с ней! Я возвращаюсь! Отправь меня обратно! – потребовал ангел. – Приехали, – качнул головой Михаил. – Прекрати немедленно такие разговоры. Твое отпадение ей не поможет. Оно только еще больше обрадует демонов. – Зато я умру вместе с ней!.. – И ее подольше помучают, чтобы ты видел. А потом тебя – на ее глазах. Намного же ты ей сделаешь лучше?.. – Михаил!.. У тебя на все ответы! – всплеснул руками Сергей. – Но я должен ей помочь, должен!.. Подумай, если бы такое случилось с Агнесс!.. Глаза архангела потемнели до черноты. – Неужели моя боль принесет кому-то облегчение, – глухо промолвил Михаил. – Или, ты думаешь, я мало потерял близких? Поверь мне, я не разделяю Агни и других ангелов. Мне так же больно, как и тебе, видеть, как эти маленькие девочки, такие, как Вика, падают в ад и потом становятся омертвелыми демонессами с горящими глазами, и их взгляды повергают меня в преисподнюю и заставляют мучиться там вместе с ними. И я не могу им помочь ничем. Неужели тебе будет хорошо, если на месте Виолетты я представлю Агнесс?.. – Прости, я не хотел… Я виноват, – Сергей осознал, что переборщил. – Но послушай меня, – не отступил он, – я знаю, в аду и вправду томится много девушек. Я видел их каждый день, и я тоже понимал, что не могу ничего с этим поделать. Но у меня была Виа. Я дал ей клятву, что никогда что бы ни случилось я не покину ее. Я поклялся, Михаил. Я дал слово и надел на ее палец кольцо. Мы, ангелы, не знаем, что такое обручальное кольцо. Но я теперь знаю. Это ее душа, которая прилепляется к тебе и ты уже не можешь без нее, потому что вы не двое, а одно целое, как в Библии говорится, – почти процитировал Сергей. – Я должен сделать для нее все… Но я всего лишь простой ангел и не могу ее спасти. Поэтому прошу тебя: помоги мне. – Я был бы рад совершить для нее все, что в моих силах, но пока я не вижу выхода. Если только просить для нее защиты там… Но наша сила не может абсолютно оградить ее в преисподней. Я не знаю, Сергей… Мне надо подумать. – Должен быть способ, должен, – пробормотал ангел, морщась на закатывающееся райское солнце. Архангел сидел рядом и задумчиво молчал. – Михаил, – внезапно Сергея осенило заняться окружающей действительностью. – А какое сегодня число? – Двадцатое. – Ноября? – Да, ноября. А что? – не понял архангел. – Нет, ничего. С праздником тебя. – Спасибо, тебя тоже. Но Собор бесплотных сил завтра. И почему ты вдруг об этом вспомнил?.. – Сдается мне, – начал Сергей, с многозначительным видом трогая переносицу, – что в день двадцать первого ноября, в Собор архистратига Михаила и всех небесных сил бесплотных, первый архангел силы Божьей, прежде веков нареченный главнокомандующим небесного легиона, во всей своей светозарной красоте сотворенного Божественной рукой лика… – Сережа, прошу тебя… – сдвинул темные брови Михаил. Он начинал понимать, куда клонит смышленый ангел. – …светозарной красе и молниеносной славе, – не обращая внимания, продолжал Сергей, – попирая адскую твердь и рассекая тьму саблевидными крыльями, подобный стреле, выпущенной рукой Всевышнего, в честь великого праздника спускается в преисподнюю и вызволяет оттуда в знак великой милости Господа душу грешника, дабы подарком небесного торжества вернуть ее в землю обетованную, – закончил Сергей. – Так?.. – Так. Но что ты хочешь этим сказать?.. – Виолетта. Она не подходит под определение грешной души? – Сергей вопросительно поднял брови. – Да… Но… Сергей, ты меня просто доведешь, – Михаил выдохнул, поправляя пряди длинных вьющихся волос. – Ты знаешь, что этот «архангел, выпущенный стрелой» посылается к людским душам, а не к ангелам?.. – Знаю, – кивнул Сергей. – Но Виолетта ведь почти человек. То есть она только что была человеком. И потом… из любого правила есть исключения. И если попросить Бога… Пожалуйста, Михаил, – глаза Сергея сделались молящими. – Ладно, я попробую уладить это вопрос, – сдался Михаил. – Но я ничего не гарантирую. Мне надо узнать волю Божью, и я должен помолиться. – Спасибо тебе большое, – Сергей воодушевленно поднялся с лавочки. – Пока не за что, – Михаил легко встал на ноги. – Иди, покажись Ральфу, он пока займется твоим здоровьем… – Спасибо… – опустил голову Сергей. – Что-то еще?.. – спросил Михаил. – Миша… Как она там будет все это время… пока ты, возможно, не придешь… – На падение души в ад уходит какое-то время, – Михаил понял, о чем речь. – Сейчас уже почти ночь. Пока Вика появиться в преисподней уйдет еще много часов. Завтра около полудня откроется путь за душой. Будем молиться. Я скажу Салфу. – Хорошо… – ответил Сергей. Было видно, что он страшно переживает. – Я пойду тогда… – Будь тверд, Сергей. Верь, все мы в руках Бога. И ты, и я, и Виолетта. Глава 42 Дыша ожиданием в предвкушающей груди, приблизился день двадцать первого ноября. Еще накануне вечером, двадцатого числа, в атмосфере повисло ощущение почти новогоднего волшебства. Словно что-то изменилось в наполненном душной смесью воздухе, как будто ангелы в преддверии праздника мешали неповторимый вкус пломбира с приторно-сладким домашним вареньем. Розовым маслом пахло в темном небе, и звезды сияли по-особенному… Свои и принадлежащие всем в равной степени. Такие разные стены и купола храмов славословили то, что уже свершилось в церковном дне. Агнесс встретила первые лучи солнца взглядом небесных глаз. Утренний свет проникал в уголок первого архистратига, золотя ее русые волосы и исполняя лицо ангельским таинством. – С праздником тебя, – ее улыбка оказалась первым в этот день поздравлением для вернувшегося из еще спавшего города Земли Михаила. – И тебя, – он ответил, стоя пока не в праздничном, уставший и даже запыленный от обыденных забот. Агнесс промедлила, преобразившимися глазами рассматривая знакомые черточки лица. – Чего? – угадал ее паузу Михаил. – Твой взгляд, – отозвалась Агнесс. – Он пьянит, как ликер. Такое начало дня полностью лишает меня способности ориентироваться в пространстве. Ударом фанфар ворвалась в уголок мощь этого дня, которая, казалось, была незаметна только для него. Но это было не так. Михаил знал и чувствовал, что сила, сходящая с небес, увеличилась сегодня в тысячи раз. И теперь он, как и другие братья, превратился в раскаленный распределитель, пропускающий через себя букеты белоснежных лучей и отправляющий их вниз, на планету, а также всем остальным обитателям небесного мира. – Хороший ликер вреда не сделает, – заметил Михаил. – Ты просто не видишь, что сама раскрылась, как архангельская лилия. – Я? Еще не смотрела, но уже ощущаю, – Агнесс обнажила белые зубы, розовея то ли от смеха, то ли от смущения. Действительно, с первыми предвестниками рассвета и она похорошела, возвышенно прекрасная светящейся внутренней красотой. – Но крепости ликера мне не достичь. – Я согласен на золотистые брызги шампанского. Михаил приблизился к ней с легкой улыбкой, бликами лежащей на губах и в глубине карих глаз. Агнесс смотрела, не отрываясь, в омут темных, как бездонные разломы, зрачков, и чувствовала, как одурманивающий, расслабляющий поток окутывает, стремясь полноводным ручьем благодатной радости… Полчаса подарили Михаилу отдых перед этим важным днем. В шесть тридцать, считая от райского восхода, уголок встревожил архангел муз. Награждая объятием тройных христианских поцелуев, он поприветствовал самыми жаркими словами Агнесс и затем Михаила, сетуя, что не может сделать это одновременно, дабы выразить одинаково пылающую любовь самого воздушного архистратига в раю. Но да никто был не в обиде. Габри был не один. Вернее, один-то он был, но с ним были готовые праздничные костюмы. Первый уже идеально сидел на его плечах и бедрах. Второй предназначался для облачения «главного героя дня», по выражению самого архангела творчества. Михаилу предстоял наиболее ответственный момент приготовлений. Мысленно и взглядом он попросил моральной поддержки у Агнесс, но она лишь улыбнулась в ответ. Прослушав первые секунды бурного монолога и шквал критики, обрушившийся на, в принципе, ни в чем не повинный классический стиль одежды, она решила, что будет здесь лишней. И что лучше не мешать в своей голове такие разные, но одинаково искрящиеся взгляды. Ровно в шесть сорок одну она удалилась в компанию генералов небесного легиона, оставив Михаила один на один с обычно несвойственной ему задачей. Небо сияло, как начищенный бриллиант, омытой голубизной атмосферы и светлыми, как айсберги, сотнями ангельских глаз. Сама Земля, чудилось, родилась заново, дабы приветствовать бесплотные силы красками незапятнанного цвета. Свечи на золотых подсвечниках окаймляли яркость платков и юбок. И поднятые вверх, вздрагивающие от отсветов ресницы. Сегодня они стремились к той высоте, выходящей за пределы храма, которую не имели, но которую так хотели обрести. Над белым ковром облаков, в сокровенной вышине, в чистом и приятно прохладном воздухе собрались тысячи и тысячи небесных служителей, прославляя настоящее чудо. На воздушных, нет, сделанных из прозрачных кристаллов кислорода подмостках, как на огромной трибуне, стояли восемь архангелов, окруженные на протяженности своих взглядов несметными толпами ангелов, взирающими за происходящим наверху. Все они переговаривались, обмениваясь огоньками взглядов, дополняя вибрацией сердца то, что трудно было передать словами. Иерархия сегодня оказалась нарушенной: духи одного служения располагались плечом к плечу, наблюдая совсем не упорядоченное положение соседей. Причиной всему стал, конечно же, везде присутствующий Габри, который перед самым началом мероприятия заявил, что это слишком скучно – каждый год выстраиваться по одной схеме. Пытаясь применить никому не известную логику, чтобы «было красиво», он затеял ставить всех «так, как они хотели сами», но потом его кто-то позвал, и в итоге все построились как попало. Первое место забрали оторвавшиеся от Земли ангелы-хранители, уведя пальму первенства у других подопечных Михаила, воинов легиона, которые сделались вторыми по счету. Агнесс поймала уже должно быть пятидесятый взгляд, посланный Мирославом Розе. Белеющие снежинки Рафаила не упустили свой шанс стать ближе к своим извечным друзьям и теперь были совсем рядом со стройными рядами звездной формы, перемежавшихся со светлыми платьями отошедших сегодня от формальностей воительниц легиона. Следующими за сестрами милосердия устроились на почтенном расстоянии огненные ангелы Уриила. Как всегда тактичные, они сбились в компактную кучку, стараясь никого не подпалить в минуты, когда так сложно было держать свой огонь на замке. За ними, загибаясь нестройной подковой «народного ополчения» бурлили, как морская пена, музы Гавриила. Самое многообразное хозяйство на свете. Они то и дело умудрялись приставать к расположившимся близко ангелам молитвы или донимали, уворачиваясь от вспыхивающих факелов носителей пламени и даже старались докричаться до ангелов-хранителей… Стоики Иегудиила замыкали полукруг собравшихся, малочисленные и строгие рясами, но светящиеся неземной радостью на лицах. Они были предпоследние по численности после усиленно работающих на Земле ангелов Салафиила и закрывали стеной служителей милосердия архангела Иеремиила, нежнейших существ во Вселенной. Пары Варахиила держались за руки между молитвенниками и подвижниками, едва ли не более стройными шеренгами, чем воины легиона, и казались самыми умиротворенными и даже деловыми той самой знающей заботой тех, кто раз и на всю жизнь нашел свою пару… Тем временем в эпицентре событий, зависая в мягкой вате изминающихся под каблуками воздушных возвышений, архангелы разворачивали обряд дня. Одетые все как один в непривычные взглядам, но поистине шикарные костюмы польских дворян, они загибали полумесяц, держа в руках корзины цветов. За спиной их могучими размахами виднелись крылья. В середине выше всех был Михаил, по бокам от него – братья. Все они совершали причудливые, малопонятные движения по сцене, собираясь звездой или иной геометрической фигурой, то разбрасывая лепестки роз, то обмениваясь летящими бордовыми птичками под сменяющуюся музыку, звучащую прямо из облаков. Агнесс любовалась церемонией, стоя у плеч генералов. Она вспоминала, как целый месяц готовился этот праздник Габри и Салафиилом с принятием и обработкой сотен ангельских предложений, соблюдаясь в страшной тайне до тех пор, пока архангел вдохновения не прилетал вечером и сам же не разбалтывал ей все по секрету; как придумывались символические действия и подбирались звуки музыки, как в каждые из них вкладывался особый смысл, и как наполнялась несвязная прежде форма стройным красивым содержанием. Щуря глаза на солнце, помощница архистратига видела тот день, когда Габри объявил о выборе образа начальника ангелов и минут двадцать пытался всучить Михаилу серебряный серп, но тот наотрез отказался, смеясь и мотивируя тем, что тогда нужен и молот. Долгие дискуссии и жаркие споры окончились тем, что праздник все-таки удался на славу. Антураж в виде морских звезд по периметру трибуны, белые волны, словно пузырьки газировки вздымающиеся из-под крепко перетягивающих голени сапог, окатывающие первые ряды довольно отфыркивающихся ангелов. Искры салюта, подаренные Уриилом, бескровные жертвы блюдами фруктов, цветочные венки и венчики лилий, своим запахом наполнившие все вокруг и многое, многое другое – настоящий бенефис фантазии. У бесплотных сил не было своих канонов богослужения, как это было на Земле, и они были вольны выражать и выражали свои чувства так, как сами придумывали каждый год, заново и снова. Улыбка то и дело вспыхивала на румянившемся лице Агни. Она чувствовала себя частичкой одного большого целого, и в груди ее разворачивалась радость бытия и счастье. Благодарность за то, что она есть. Михаил торжественно вручил Гавриилу свою корзину с белыми розами, приняв от него такую же, только с красными. Дождавшись, пока брат раздаст каждому из архангелов по цветку, и все они пустят свои корзинки вниз, отдавая их своим ангелам, дабы те передали всем присутствующим, наподобие пяти хлебов на пять тысяч, первый архангел вышел вперед. В преддверии тишины и внимания он обнял глазами собравшихся. Его веки слегка моргнули, пряча в зрачках улыбку. Знак взглядом помощнице помог утихомирить разошедшегося Владислава, который в полный голос болтал с Радославом, в то время как упокоились даже музы Габри. Подбородок Михаила подался слегка вверх, отстраняя с лица длинные волосы. – Дорогие мои, – проговорил он громко, – позвольте поздравить всех вас с нашим общим праздником еще раз, – бесчисленные невещественные лучи находили на его тело и, отражаясь как от зеркального диска, одаряли все стороны света. – Я очень хочу, чтобы любой день был для вас таким же праздником, независимо от того, что вы делаете. Чем бы вы ни были заняты, я, как самому себе, желаю сердечной радости. От того, что мы друг с другом и все вместе мы с Богом. И чтобы мы праздновали Его и друг друга каждый день в своей душе… Михаил замолчал, ища то, чего еще не было произнесено. По собранию ангелов прокатилось оживление. Габри подошел к старшему брату и, улыбаясь во все зубы, встал позади с таким видом, что сдержаться было просто невозможно. Глаза Михаила скосились, не касаясь его лица. – Я надеюсь, на следующий год мы придумаем что-нибудь еще более оригинальное. Например, ласты и акваланги и другую необходимую в небесной жизни амуницию в подарок каждому. Включая фен для просушки крыльев, как у профессиональных дайверов. Так, Габри?.. Гавриил показал пальцами знак «ок». – У Михаила в праздник лучшие идеи возникают, – отозвался он. Ангелы искренне рассмеялись. Михаил обернулся. К краю сцены уже подошли все архангелы. Слово взял Уриил. – Я полностью присоединяюсь к сказанному Михаилом, – молвил он. – Ну, кроме ласт, пожалуй, – улыбнулся архангел. – И то только потому, что мне и моим ангелам вряд ли удастся стать пловцами… Сегодня я хочу пожелать вам, чтобы каждый ваш день был маленькой победой, которая была бы неразрывно соединена с торжеством в честь этой самой победы. Любви вам всем, звездочки. Как и моим братьям. – Спасибо, Ур, – ответил Михаил. Он вопросительно оглядел архангелов. Убедившись, что никто больше ничего не хочет сказать, он вдруг опустил голову, впадая в задумчивость. – С Богом, Миша, – произнес Уриил. Он крепко обнял Михаила, ободряюще хлопая его по плечу. – Держись, – следом подошел Иегудиил и остальные архангелы, топя его в объятиях. – Не задерживайся там, мы тебя ждем праздновать, – сказал Габри, разжимая руки. – Мы с тобой, – поддержал Варахиил. – Я знаю, младшенький, – тихо отозвался Михаил. Его взгляд остановился на Салафииле. Архистратиг молитвы пальцами доставал из-за пазухи золотые перышки и, что-то шепча, бросал вниз, через облака. Первый архангел перевел глаза на окружившие его лица. – Мне пора, – промолвил он. Поодаль змейкой взмыла в воздухе серая пыль. Братья расступились, чтобы Михаил мог пройти. Начальник небесного легиона, не оглядываясь, двинулся навстречу увеличивающемуся грязно-дымному столбу. Вокруг повисла напряженная тишина, все глаза нацелились на него одного. Подойдя к пробоине, Михаил остановился. Его черные ресницы опустились, а губы шевельнулись, произнеся неслышные никому слова. В следующий момент первый архистратиг резко оттолкнулся и спрыгнул вниз, увлекаемый черной дырой… Молчание продлилось еще несколько минут. После чего сначала единичные, а потом общие голоса слились в шум и гам, наполняя воздух радостным бурлением. Официальная часть мероприятия закончилась и теперь начиналось самое веселое – время массовых гуляний и развлечений, подготовленных для всех под руководством Габри. – Поздравляю всех, ребята, – улыбнулась Агнесс, обращаясь к генералам легиона. – И тебя, Агни, – ответил Мирослав. – Ты, кстати, особенно красивая сегодня. – Спасибо, – отозвалась Агнесс. – Но не прекраснее, чем наш сонм райских ландышей, – сказала она, кивнув на подоспевшую к первому генералу Розу. Роза тут же засмущалась, скрываемая невесомыми объятиями Мирослава. – Агни, поздравляю тебя! Я даже еще не успел тебя разглядеть!.. Как твои дела? – к Агнесс подлетел блестящий, как монетка, Варахиил. – Здравствуй, Варх! Все отлично! С праздником тебя, котенок, – Агнесс обняла младшего архангела и нежно поцеловала его в щеку, проводя рукой по его темным волосам. Варахиил прикрыл глаза от удовольствия. – Ага, я тебя нашел! Опять к Агни тискаться?! – услышал он над самым ухом. Разрушить гармонию поспешил Габри. – Поздравляю всех! – возгласил он и, оттеснив архангела диалектики, кинулся обниматься с Агнесс, а потом и со всеми остальными. – Задушил-таки? – сдвигая брови, поинтересовался Варахиил, когда Габри в третий раз до побеления повис на шее Агнесс. – А то! – важно бросил Габри. – А ты думаешь, только тебя ерошить можно по полдня, Карапуз?.. – Что за дурацкое слово «ерошить»? – пожал плечами Варахиил. – Не думаю, что приятнее быть задушенной, чем взъерошить кого-нибудь… – Ты просто ревнуешь, что после Михаила Агни больше всех любит меня, а не тебя! – заявил Габри. – Да? Это она тебе сказала?.. Нет, вряд ли: она так посинела, когда ты на нее напрыгнул, что не могла говорить … – хмыкнул Варахиил. Его серо-зеленые глаза обратились на Агнесс. Та весело улыбалась, наблюдая, как резвятся два неразлучных брата. Габри фыркнул, как ежик. – Не фырчи: у тебя не получается, – Варх провел пальцем по пушистому, навечно нахохлившемуся крылу архангела. – Не трогай!.. Крылья – это неприкосновенный размах моей души! – Габри отстранил мягкое как пух крыло от брата. – Агни, а ты знаешь, что Габри боится щекотки по крыльям? – спросил Варахиил. – Ничего я не… – попытался опровергнуть столь явную клевету Гавриил, но Варх уже пощекотал его перья, и крыло само собой дернулось в сторону. Младший архангел зашелся смехом. – Просто у меня они нежные и красивые, а не колючки, как у тебя!.. – указал он на лежащее в стройный ряд жесткое оперение Варахиила. – Я же не натираю их бальзамом и кондиционером!.. – хохотнул младший брат. – Скажи, Габри, а если их сушить феном, как Михаил говорил, это тоже поможет?.. – Поможет, – еще больше нахохлился Габри, скрещивая на груди руки и дуя губы. – Я так и знал!.. Погоди, что это у тебя? – внимание Варахиила привлекло перо, странным образом искривившееся и торчащее не в ту сторону, выбиваясь из общей картины. – Чего? – не понял Габри. В следующую секунду он вскрикнул и, отскочив на пару метров, ошеломленно посмотрел на Варха. – Вот теперь нормально, – сказал Варахиил, деловито вертя пальцами выдернутое перышко. – Чего ты сделал?! – закричал Габри. – Я? Я твои крылья исправил, а то они какие-то не такие были: еще запутаешься в них и упадешь куда-нибудь в пустыню… – Да? А мне кажется: твои перья тоже все наперекосяк. Дай-ка я тебе помогу! Агнесс и ах сказать не успела, как оба брата завозились, словно два бурундука. Она покачала головой. Видимо, детство будет вечным. – Привет, Агни! – к ней подошел Уриил в сопровождении трех огненных ангелов. – Гулять идешь? – Иду, как только они успокоятся, – указала она на двух архангелов. – А где же все твои красавицы? – Зарина сегодня работает на Земле. Христина только на официальную часть приходила, а Лиза, пока мы все думали, вместе с остальными девушками ушла в сад. Так что вся надежда на то, что ты разбавишь нашу сугубо мужскую компанию, – проговорил Уриил. – С удовольствием, – улыбнулась Агнесс. Послышался истошный вопль Варахиила. – Что ты творишь, Муза Печальная?!!! – завопил он, отскакивая от Габри и зажимая крыло двумя руками. – Ой… – Габри удивленно взглянул на три пера, оставшиеся у него в руке. – Можно я о тебе на память оставлю?.. – Прекратите! – вспыхнул факелом Уриил. – Михаила нет – так ощиплете друг друга! – Ур, а можно мне твое перо? У меня еще рыжего в коллекции нет, – попросил Габри. – Нет, – ответил он безапелляционно. – Жаль, а я хотел альбом завести, – расстроился Главная муза, высматривая оранжевые перья, плавно переходящие на кончиках в красный оттенок. К компании подоспел улыбающийся Салафиил, который в отличие от Уриила был окружен и юношами, и девушками. За ним шли остальные архангелы. – Слушай, Салф, я все хотел тебя спросить: а куда ты перышки кидаешь? – полюбопытствовал Уриил. – Понятия не имею, – пожал плечами архангел молитвы. – Просто захотелось вдруг… И все. Михаил еще не успел попросить, когда увидел, что молитва уже летит из рук того, кто хоть и не знал, но чувствовал все лучше него. – Ну что, пойдем? – спросила Агнесс, обнимая Варахиила и движениями пальцев помогая ему восстановить оперение. – Да! Пойдемте! У нас такие игры готовы! – оживился Габри. – Сад запрыгает, как мячик! – Бедный Петр, – глубоко вздохнула Агни. Пряжки кожаных ремней сталью поблескивали сквозь адскую темень. Генералы Князя, в полном составе собравшиеся на камнях равнин, высились нестройной гурьбой, то и дело озираясь по сторонам. Каз нетерпеливо подергивал коленом, Булат, впадая в транс, думал о чем-то своем. Слышался негромкий ковыряющий звук: Дементий мыском сапога делал в камне щербинку. Генерал гордыни Алан бесшумно попивал из фляги, безэмоционально вдыхая окутавший его дым Ираклиевской сигареты. Пятый генерал высосал бычок и отбросил его в сторону. Черные алмазы зрачков недовольно прорезали мрачный пейзаж. – Бездна дери, долго еще?! – не скрывая раздражения, спросил он. – Вот она! – не ответом на вопрос, но приказом прорвался в воздух железный голос Варфоломея, единственного, кто все это время хранил беспристрастно зверское спокойствие. Взгляд первого генерала умчался вдаль. Генералы обратили лица, следуя повороту головы старшего по иерархии. Туда, где метрах в пятидесяти от них, через разверзнувшиеся своды пещер безжизненно упало на землю маленькое тельце. – За мной! – скомандовал Варф. Генерал первой адской армии рванул вперед. За ним кинулись все остальные. Свалившаяся душа с трудом сумела поднять голову, чтобы прийти в себя и понять, что происходит. В ее обескураженном лице и помутневших от испуга глазах сложно было узнать Виолетту. Плохо соображая от шума в ушах и почти ничего не видя за идущими в зрачках полосами, она все же поняла, что на нее издалека надвигается толпа мужчин, и угадала неминуемо грозившую ей опасность. Превозмогая атрофирующую колени боль, Виолетта взвилась на ноги и бросилась бежать. – Дудки, сегодня я первый! – крикнул Булат, хватая Ираклия за плечо. – Перебьешься, дебил! – отмахнулся от него Ираклий. Неудачное движение, и рука генерала удовольствий угодила аккурат в глаз демона злобы. Булат взгаркнул и, схватившись за лицо, споткнулся. В этот самый момент Алан, который на ходу закручивал фляжку, отвлекся на выскользнувшую из пальцев пробку и со всего маху влетел в спину Була. Генерал третьей армии повалился вперед, сбивая с ног бегущего рядом Ираклия, который, поняв, что падает, попытался удержаться за плечо Варфоломея и завалил его следом за собой. Дементий, не успев остановиться, ухнул в самую середину «тусовки». Последним кучу малу дополнил нерасторопный Казимир. – Идиоты!!! – вырвался откуда-то снизу рык Варфоломея. Он попытался быстро вскочить, но быстро не получилось. Только через минуту удалось разобраться с запутавшимся в собственных конечностях Дементием и скинуть с себя претившую музу Ираклия. Злые как черти генералы встали, отряхивая штаны и потирая разбитые колени. Спина Виолетты тем часом мелькнула крошечной точкой где-то очень далеко. – За ней! – мучаясь уязвленным самолюбием, заорал Ираклий. И вновь ватага кожаных брюк устремилась за женщиной. Виолетта неслась, задыхаясь от ужаса, чутьем осязая в темноте путь. Ее сердце выпрыгивало из груди, а из губ вырывались тонкие хрипы сбитого дыхания. Она не знала как, но чувствовала, что бежит быстрее своих преследователей, и что кроссовки выручают ее, помогая не оступиться и не разбиться о камни. Синие джинсы и цветной свитер пятном маячили в темноте, указывая на нее, словно на мишень. Запыхавшаяся, Виолетта внезапно притормозила. В нескольких метрах воздвиглось каменное возвышение. Виолетта резво свернула и, протиснувшись в узкий лаз, всем телом вжалась в холодную поверхность невероятного по форме и размерам булыжника. – Черт возьми! – выпалил Казимир, почесывая затылок. – Откуда здесь эта скала?! Это же равнины, они должны быть ровными!.. – Ты у меня спрашиваешь?!.. – в ответ на его взгляд накричал Ираклий. – Спроси лучше у того, кто придумывал этот тупой дизайн!.. – Идем, чего встали?! – отвратным до тошноты голосом прикрикнул Дементий. Варфоломей остановился у гладкой стороны камня и внимательно прислушался. Его ладонь легла на серую поверхность, будто прощупывая, кто за ней был. Первый генерал подал остальным знак молчать и, показав жестами, что делать, пошел в обход слева. За ним шагнул Дементий, а Ираклий и Булат начали заходить с другой стороны. Алан и Каз остались караулить на месте, стоя перед узкой расщелиной, в которую взрослому мужчине было пролезть невозможно. Виолетта сливалась с безжизненным телом камня, пытаясь утихомирить собственное дыхание. Ей показалось, что с иного от «входа» конца, где тоже была небольшая дырочка, мелькнула черная, еще темнее, чем окружающий мрак, тень. – Тут как тут зверек с живым сердечком, – услышала она убивающий голос генерала похоти. Сердце опустилось к солнечному сплетению. Виолетта удержала застывший, как лед, вдох, почерневшими глазами глядя на изгибающийся рельеф камня. Варфоломей медленно завернул, заглядывая в каменное «окошко» и пытаясь увидеть прятавшуюся там девушку. – Мрачная фляга, – ворчал Алан, прилаживая погнутую генеральскими сапогами крышку к горлышку. Казимир молчал, гипнотизируя валун. – Каз, Алан, ее нет внутри! Смотрите у себя! – услышали они голос Ираклия. – Как нет?! – не понял Казимир. В тот же миг откуда ни возьмись в него и Алана полетело по увесистому булыжнику. Меткости можно было только позавидовать. – Шлюшная чертовка!!! – взвыл Казимир, хватаясь за разбитую челюсть. Рядом матерился, затыкая кровивший нос, Алан. Мимо хлопнули резиновые подошвы. – Лови!!! – из-за возвышения показалась искореженная рожа Варфа. Вместе с Ираклием они погнали за девчонкой. Покуда адские мужчины стадом громыхали за Виолеттой, в спальне Князя возлежала на постели Княгиня преисподней, неповторимая Диана. Надо было отдать должное вселенскому женскому коварству: Вика без особых к тому усилий снова оказалась в аду. И не имело значения, что когда Диана вышла на Землю, с девушкой уже кто-то разобрался. Теперь Княгине оставалось лишь гадать: кто же устроил все раньше нее и зачем ему это понадобилось?.. Впрочем, даже женское любопытство имеет пределы. Смекнув, что главное – это сделанное дело, Диана не стала долго напрягать голову. Она вернулась в ад и поспешила объявить себя творцом маленькой победы, пока истинный победитель не пожелал себя раскрыть. А он так и не пожелал этого сделать. Самуил вновь был вынужден очароваться своей женой. Честь Князю можно было воздать тоже вполне оправданно. Распорядившись, чтобы Виолетту встречали генералы, он тут же приступил к исполнению своего обещания. В его спальне сегодня с самого утра действительно никого не было, кроме законной супруги. Включая и его самого. И в то время, когда Диана проклинала своего барана-мужа и собственную тупость, Князь прекрасно проводил время в покоях своей очаровательной любовницы, шатенки Лолиты. О, сколь же мерзок был этот день в жизни Дианы, и она жаждала поделиться этой мерзостью с другими!.. Княгиня валялась на огромной, как аэродром, кровати, обтянутая черными кружевами белья и крыла всех на свете мужчин лексикой обувных мастеров. – Уроды тупорылые!!! Бараны одноклеточные! Я им устрою! Я им покажу сейчас, что такое женские ночи в преисподней!.. – сквозь зубы цедила Диана, впиваясь когтями в подушку и думая, как было бы хорошо засунуть внутрь что-то типа морского ежа, дабы разнообразить интимную жизнь мужа. Останавливало ее только то, что первой на него напорется она сама. – Похотливые животные!.. Рогатые самцы! Как я их ненавижу!.. Всех до единого! – исходила отравой Диана. Она чувствовала себя глупой обманутой самкой, малолетней дурочкой, которая повелась на раздутого индюка. Сейчас ей хотелось только одного: отомстить всем представителям мужского пола. До дьявола Самуила она вряд ли бы добралась. Зато у нее были другие кандидатуры. Целых шесть кандидатур. Сквозь золото волос Диана смотрела в зеркало, играя прижигающими льдинками глаз. Там, как в широкоэкранной версии, отражался лучший ее экшн за последние десять лет. Она опять заимствовала открытый портал ада из коференц-зала супруга. Подбив под себя подушку, Княгиня перевернулась на живот и пристально уставилась в зеркало, в котором плыли адские равнины и как савраски бегали шестеро генералов. «Увертюра!» – пронеслось в мозгу Дианы, едва она завидела падшую на скалы женщину. Маникюр дирижера сверкнул во тьме, подавая знак приготовиться всем… – Ну и где она? – хлопнул русыми ресницами Дементий, застывая как столб. – Покричи, и она ответит! – грубо кинул Казимир. Генералы снова-здорово сбились группой и смотрели вокруг, пытаясь вычислить, куда же делась Виолетта, которую они только что точно видели здесь. – Разделимся, – сухо сказал Варфоломей. Повинуясь старшему, генералы разошлись. – Где же ты, маленький ребристый хомячок?.. – рассуждал Дементий, шагая по камням. Внезапно из-под самых его ног, из неизвестно откуда взявшейся ямы в земле выпрыгнула Вика и стремглав помчалась прочь. – Куда?! – только и успел воскликнуть демон лени. – Ребята!!! Она там! – замахал он руками. – «Ребята»!.. «…Она там»!!! – зло передразнила Диана. – Слюни еще пусти! Дегенерат!.. Княгиня состроила рожу и еле удержалась от того, чтобы сплюнуть. Но нет, этой кроватью она слишком дорожила. Генералы сами не поняли, как потеряли друг друга из виду. Равнины выдавали все новые и новые рельефы и очертания. – Архангел раздери… – Алан шел, поджав губы и теребя рукоять меча. Ему совсем не улыбалось гоняться за Виолеттой, но приказ Князя «встретить» девку оставался приказом. Шедшая из носа кровь уже остановилась, и теперь напоминала о себе только маленькими темными капельками, засохшими на верхней губе. – Какие мы красивые! И какие мы надутые! – Диана оттопырила пухлые губки. Лицо Алана показалось в зеркале крупным планом. Неожиданно и непонятно он опять пробесил ее до осточертения. – Что, не нравится девушка?! Какое несчастье!.. Подведенные брови Дианы сдвинулись на матовом лбу. Алан увидел, что Виолетта совсем близко, стоит в десяти шагах от него, и что ее нога зацепилась за острые ухабы камней, и теперь она безуспешно пыталась вытащить кроссовок из щели. Заметив второго генерала, Вика еще сильнее рванулась в сторону, но все без толку. Из глаз ее брызнули слезы отчаяния. – Ну, тихо-тихо, – проговорил Алан, приближаясь к маленькой фигурке. – Знаешь, мне самому совершенно не нужна вся эта процедура. И уж менее всего охота тебя мучить… Понимаешь меня?.. Виолетта притихла, бантиком храня маленькие губы и глядя на генерала огромными глазами. Алан подошел совсем близко. Он хотел было еще что-то сказать или, возможно, предложить неясный никому выход из положения, как вдруг под его ногами что-то треснуло. Успев брякнуть ровно одно крепкое словцо, генерал провалился, хрястнувшись подбородком о край образовавшегося обрыва. Виолетта освободила ногу и, перепрыгнув через генерала, полетела дальше. – Ой, идиот! – заржала Диана. – Ой, отмороженный!.. Да как таких терпит природа?!.. – Княгиня села на кровати, сверкая глазами в зеркальное отражение. Виолетта понятия не имела, откуда у нее взялось столько сил и прыти. Она так разогналась, что проскочила мимо Ираклия, который не успел ничего предпринять. – Какого?! – крикнул он, разворачиваясь и бросаясь вдогонку. Виолетта обернулась на топот ног сзади и тут, поскользнувшись, упала на камни. – Все, попалась, мелкая трясогузка!.. – зло произнес Ираклий. – Сейчас я ощиплю твой пушок!.. Он наклонился над Виолеттой, хватая ее за шиворот и намереваясь поднять на ноги. Вика подняла голову. Ее глаза встретились с глазами генерала. Ираклий узрел, как ее зрачки сужаются, блестя змеиной чешуей. Спицами мелькнули острые ногти. Лицо Ираклия вспыхнуло красными полосами. В следующий момент в его плечо вонзились зубы. Пятый генерал с воплем разжал пальцы, и Виолетта, прокричав неразборчивый боевой девиз, победоносно затопала от него прочь. – Ай, не могу! – Диана от смеха упала на спину, обнимая подушку. – Как я давно хотела это сделать!.. Айда, девочка!.. Покажи, что мы вдвоем сделаем весь мир!.. – Здесь что-то нечисто! – сказал Булат, приметив Варфоломея и злого как собака Алана, который вышел откуда-то из тьмы, странно помятый. – Какой ты догадливый! – выпалил явившийся с другой стороны Казимир. Он прихрамывал на одну ногу. – Я из-за нее на кактус напоролся! Откуда в аду кактусы, скажите мне?! Да еще с горшком!.. – он показал всем сапог, откуда торчал намертво вошедший в голенище лоток с колючим растением. – Кто-то нас держит за дураков, – сурово вымолвил Варфоломей. – Пора с этим кончать. Из апартаментов Лолиты, одной из самых любимых на это время девушек Князя, слышался звонкий женский смех и чередующееся с ним щебетание. Самуил лежал рядом с длинноволосой красавицей, укрытый по грудь одеялом и что-то нашептывал ей на ухо, отчего она пронзительно веселилась. В гостиной любовницы различилось шевеление. Кто-то забарабанил в спальню. – Можно войти? – Князь узнал голос Алана. – Ну заходи, если уж не можешь без меня, – вздохнул Самуил, отрывая взгляд от нежной, как цветочные лепестки, кожи. Диана каталась по постели и исступленно хохотала. Только что Виолетта продемонстрировала лучший из приемов каратэ, оставив Дементия надолго стоять согнувшимся посреди равнин. – Сейчас умру!!! – Диана била голыми ногами о покрывало. – Как это: не можете поймать?! – свирепо спросил Князь. – В ней словно дух ловкости сидит! – оправдывался Алан. – Мы не знаем, что за дьявол ей помогает! – Зато я, кажется, догадываюсь, – промолвил Самуил. Он решительно поднялся с постели и, вмиг оказавшись одетым, немедленно двинулся к двери. Сапоги Князя часто застучали по адскому коридору. Он поджимал узкие губы и на ходу застегивал пуговицы, которые пролезали в петли еще до того, как он успевал к ним прикоснуться. Через несколько минут Самуил ворвался в свою спальню. Вид у него был самый злобный. – Какого черта?! – изрыгнул он, метнув в жену шаровые молнии. – Ты о себе, дорогой? – не уяснила Диана. Она сидела на покрывале в позе полулотоса и мирно разглядывала свои очаровательные ноготки. Вид у нее был столь подкупающе невинный, какой бывал только тогда, когда она что-нибудь напакостила. Зеркало ада слилось с нишей и уже ничего не отражало, кроме окружающего мрачноватого интерьера. – Что ты здесь устроила?! – потребовал объяснений Самуил. – Я? Ничего. Сижу, ногти собираюсь красить. А что такое? – полюбопытствовала Диана. – Смотри у меня!.. – Князь погрозил ей кулаком и дернул каменную ручку на себя. Дверь не поддалась. – Слушай, бест… – он разъяренно повернулся к супруге, намереваясь высказать ей все, что думает, и заодно вырвать ей все волосы. Но тут же осекся. Перед Князем преисподней на черном шелковом покрывале сидела ослепительно сияющая ангельская девушка с чистыми, как бриллианты, синими глазами, едва одетая в легкое, будто ветер, бирюзовое платье, из-под которого выглядывали длинные белокожие ноги, трогательно сведенные колено к колену. Светлые, как солнце, волосы аккуратно лежали на хрупких обнаженных плечах, а из-за спины виднелись два невероятно огромных розовато-белых крыла. Денница остолбенел. Подобной он видел свою супругу много-много лет назад, целую бездну веков. – Тихо… Совсем тихо… – молвила Диана, поднося палец к розовым губам. – Ты слишком много нагрешил… И тебе надо покаяться, чтобы спасти свою душу… Виолетта летела, как лань, перепрыгивая громоздкие преграды и крутые ухабы. Ей казалось, что ее глаза видят в темноте лучше, чем кошачьи. В груди поднималась неведомая энергия, силы хлестали через кожу, и она аж подергивалась от удовольствия, желая ощущать все это еще и еще. Неожиданно мох попал под ее подошву, и Вика снова упала, ударяясь о твердь. Она охнула, чувствуя, что на этот раз шлепнулась неудачно и расквасила кожу. Проехав по скользким камням около полуметра, Вика замерла на месте, слушая биение своего сердца. В одну секунду что-то иссякло внутри. Ушла ловкость, сладостно-темное упоение сменилось страхом и панической пустотой. Мучаясь от потери вожделенной и одновременно глубоко мерзкой ей природы, Виолетта снова почувствовала себя маленьким беззащитным цветком, который запросто можно сорвать и раздавить. Она обреченно подняла голову. Издалека на нее набегали трое генералов. Еще двое спешили им на подмогу, перекрывая пути к отступлению. Виолетта жалобно всхлипнула. Глаза ее опустились в землю, и она увидела, что у ее ног лежит небольшое золотисто-желтое перышко. Вика бросилась на него, хватая двумя руками. Миг, и она исчезла из виду, оставляя еще более ошеломленных бесов в дураках. Варфоломей с размаху пролетел через нее. Булат споткнулся и чуть не вспахал носом все равнины. Виолетта возникла в трех метрах от него. Генералы повернулись и галопом кинулись на нее. Каким-то чудом ей удалось выскользнуть прямо из-под рук и унестись дальше. Ей под ноги свалилось еще одно перо. Молниеносно прилетев сверху, оно зависло на уровне колена. Виолетта увидела, что следом за ним летят новые и новые перья. Она вспрыгнула вверх, удерживаясь на перышке, как на ступеньке. Скачок и дальше скачок. Как по лестнице Виолетта стала забираться выше. Кто-то попытался схватить ее за ногу, но не успел. Она лезла вверх, а перья за ней отпадали и, скукоживаясь в воздухе, исчезали. Демоны бегали внизу и что-то кричали один другому. Виолетта была далеко от земли, когда отвлеклась на своих преследователей. Она не заметила, что следующее перышко упало дальше предыдущего и, не попав на него стопой, соскользнула вниз. После падения с такой высоты девушка оклемалась не сразу. Когда она открыла глаза, вокруг нее непроходимым забором возвышались мужские колени. Лежа в неестественной позе, она пошевелилась, даже не успев испугаться, что переломала все кости. Ее глаза встретились со злорадно ухмыляющимися лицами и засаленными взглядами. Даже Алан успел вернуться от Князя и теперь смотрел на девушку с душащим безразличием. – Попалась, крошка хлебная!.. – пробормотал Ираклий. – Сейчас я тебе расскажу, как умею кусаться я!.. – И как я иногда колюсь не хуже кактуса!.. – раздраженно дернул губой Казимир. – Расскажете. И покажете, – молвил Варфоломей, который, кстати сказать, пострадал меньше всего, быть может потому, что Диана припасла для него месть похуже этой. – Бул, давай, ты первый, – разрешил старший генерал. Демон злобы опустился на корточки и со злым лицом протянул к ней руки. – Думаешь, только мне можно больно делать, да?.. – различила Вика. Она зажмурила веки, понимая, что сейчас глупо и безудержно разрыдается, чем взбесит их еще больше, если это еще было возможно. Слезы помимо ее воли потекли по горящим запыленным щекам. Неожиданно головы Виолетты коснулось что-то теплое столь тонко и мягко, что с трудом можно было это заметить. – Что это?.. – первым неладное уловил Казимир. Он поднял голову, вглядываясь в появившиеся в темноте блестки. – Назад! – со всех сил гаркнул Варфоломей. – Дыхание!.. Он не договорил, что именно надо сделать с дыханием. Но до всех и так дошло: резко отступив и согнувшись в три погибели, генералы попрятали носы и рты. Один лишь Булат на то и был Лопатой, что не успел осознать, что что-то произошло. Потеряв драгоценные секунды, он устремил широко распахнутые голубые глаза наверх, с удивленным ужасом глядя на столб неестественно белого света, разросшегося за мгновения в десятки раз. В следующий момент он отскочил от Виолетты как ошпаренный. Сотрясая стены ада и поглощая тьму, на равнины со звоном и дрожанием воздуха опустился белоснежный, словно сотканный из маленьких ниточек, кокон. Виолетта вдруг почувствовала, что отрывается от земли и свечей взлетает вверх. Она хотела вскрикнуть, но грудь пережало настолько, что она на какой-то миг подумала, что сейчас задохнется. Зажмуриваясь еще сильнее, она изо всех сил вцепилась обеими руками, сама не зная во что. – Черт, что это?!.. – разгибаясь в поясе и трепеща всем телом, промолвил Казимир. На него было страшно смотреть: он так побледнел, что перестал быть похожим на живое существо. – Собор архангела Михаила! Вот что это! – выпалил Ираклий, вдыхая ноздрями побольше воздуха. Генералы замялись, не издав ни звука и не глядя друг на друга. Лишь косящие зрачки Варфоломея вперились вверх, вослед архангелу. Губы первого генерала двигались, изничтожая и проклиная. Он перевел грязно-серые глаза на землю, где валялся опрокинутый Булат. Генерал злобы хватался за камни и ожесточенно кашлял и задыхался. – Идиот! Не надо было дышать! – рявкнул на него Казимир. Хорошо, что не пнул вдобавок. – Бул?.. – позвал Алан. Третий генерал оцепенел, стоя на карачках. Трясущимися руками он уперся в булыжники и зашелся в приступе разрывающего легкие кашля, не имея мочи вдохнуть. Его лицо посинело, а глаза норовили вылезти из орбит. – Черт, сделаем мы что-то или нет?! – воскликнул Алан. Он окинул взглядом своих коллег. Все стояли, как пни, и смотрели на корчившегося в муках товарища. Генерал гордыни выругался и, опустившись на колени, шарахнул Булата по спине. Это не помогло, и демон злобы еще сильнее задохнулся от хрипа. Тогда Алан взял Булата за плечо и, развернув к себе лицом, припал губами к его рту. Лицо Каза скривилось при виде того, как Красавчик, с силой вдохнув из легких Була, сам гулко кашлянул и выплюнул на землю большой светлый комок, который тут же распался на части. Генерал страха покосился на остальных, пытаясь отыскать в чужих лицах, что надо на это сказать. Но никто не ответил на его взгляд. Булат встрепенулся и судорожно задышал. – И он этим дышит?.. – спросил Дементий, высматривая, чем подавился Булат. – Он этим живет, он же архангел!.. – бросил Алан. Он поднялся на ноги и выпрямился, пытаясь привести в порядок сбившуюся в ритме грудь. – Спасибо, – сумел проговорить Булат, поднимая взмокшее от пота лицо. – Не за что, – мрачно ответил Алан. Он еще раз холодно оглядел генералов. – Черт возьми, с вами сдохнешь, а вы и пальцем не пошевелите. Его глаза скользнули по лицу Варфоломея. Выражение первого генерала не изменилось. Генералы молчали, избегая его взгляда. Все они были знакомы с раннего детства. – Бездна, прекрасно. Вшестером не смогли изнасиловать одну девку, – после продолжительной паузы подытожил Ираклий. – Представляю, что скажет Князь… – Кто пойдет докладывать? – прервал его Алан. Бывшая муза потупил глаза. – Ну? – Дементий и Каз потупились. – А что я?! – взорвался генерал лени. – Что я, самый крайний?! – Я не пойду! – закричал Казимир. – Пусть Булат идет, раз он все запорол! – Сам ты все запорол, олух! – огрызнулся Булат. Он наконец встал и тяжко приходил в себя после пережитого. – Ну, так кто? – не понял Алан. – Блестяще! – высказался он. – Ни Ральфовскую бабу взять, ни Князю об этом сказать! Великолепно!.. Второй генерал развернулся и пошел оттуда. – Алан, ты куда? – спросил Булат. – Докладываться Князю, черт бы вас всех… – донеслось до генералов издалека… – Не надо так дрожать, все уже позади, – прошептали над ухом Виолетты. Она распахнула ресницы. В лицо ударил ослепляющий после темноты дневной свет. Все ее тело и вправду ходило мелкой рябью, как вода при ветре. На нее ласково смотрели глубокие темные зрачки. – Я тебя понимаю: мне самому не очень нравится встречаться с ними, да еще со всеми сразу. Могу представить, как ты испугалась. Виолетта с опаской покосилась на держащие ее руки, исподволь взглянула в стороны. Вокруг нее была сплошная голубизна неба с плывущими мимо облаками. А рядом взмахами двигались белые крылья. Большие глаза всмотрелись в лицо своего спасителя. – Михаил?.. – вымолвила она. – Я, – последовал ответ. – Успокойся, все хорошо. Теперь ты в безопасности. Виолетта смотрела на него, пытаясь осмыслить все, что с ней такое было. – Что… я им сделала?.. – спросила она едва слышно. – То же, что и я: ты слишком хочешь жить, – отозвался архангел. – Но они бессильны. Поверь мне, они не смогут ничего. – Я верю, – проговорила Виолетта жалобно. Ее руки крепче стиснули его пиджак. – Куда ты меня несешь?.. – Это не главное – куда. Главное – к кому, – одними глазами улыбнулся Михаил. – Держись крепче, сейчас прокатимся с ветерком. Не бойся, – успокоил он, чувствуя, что Виолетта вцепилась в него обеими руками, как обезьянка, – я каждый год души поднимаю из ада и еще ни одну не уронил. А ты такая легенькая, что точно не уроню. Полетели. Виолетта ощутила мощный взмах крыльев и поняла, что они взлетают еще выше. В одну секунду все кругом слиплось в единую цветную линию и замелькало, как праздничная елка. Виолетта спрятала лицо и застыла у архангельской груди, стараясь не дышать, чтобы не выскользнуть из его ладоней. – Приехали, – услышала она через несколько ошеломляющих минут, которые пролетели так быстро и в то же время показались вечностью. Вику сотрясло мягкое приземление. Сквозь прикрытые веки проникли контрастные тона. Она поворотила голову и узрела чудной облачный ландшафт, окаймляемый лучами то ли восходящего, то ли заходящего солнца. Поднимаясь вверх, рассеивались столбы серого дыма, а вдалеке толпилось множество людей. – А вот и тот, кто тебя давно ждет, – сказал Михаил. К ним уже спешил молодой мужчина. Виолетта притихла, напряженно всматриваясь в сияющие голубой влагой глаза. – Смотри: у меня кто-то симпатичный тут есть. Ну, принимай уж из рук на руки, – он бережно передал Виолетту ангелу. Девушка, сжав губы, послушно переместилась на новое место. – Все в порядке? – спросил мужчина, обращаясь не то к ней, не то к Михаилу. – Да, – коротко кивнул архистратиг. – Я же говорил, что мы успеем. – Се… Сережа? – внезапно Виолетту озарило догадкой. Ее голос прозвучал несмело и с надрывом. – Вика, это я. Ты меня вспомнила?.. – вымолвил он с надеждой. Но она теперь ласкалась к нему, вместо ответа обнимая за шею и укрываясь на его груди. – Ты тут, ты пришел… Я не знаю, как упала… Там не было тебя… Они хотели на меня напасть… Я убегала… Но потом не смогла бежать… Я думала, что погибну… Но потом… Я ничего не понимаю… – заговорила она. – Маленькая, все хорошо… Не думай ни о чем, все плохое закончилось, – Сергей губами прикоснулся к ее волосам. – Я тут, с тобой, рядом… – Вика, у тебя шок, – объяснил Михаил. – Поэтому ты ничего не можешь вспомнить. Не пытайся напрягаться: сейчас это не нужно. Сейчас нет смысла тебе все рассказывать, потому что ты снова пойдешь на земное воплощение. Если, конечно, ты на это согласишься. У нас очень мало времени, а мне еще много надо вам сказать. – Мы слушаем, – ответил за двоих Сергей. – Виолетта, тебе нужно спуститься в человеческое тело, – промолвил архангел. – Это необходимо для твоего искупления. Не пытайся сейчас вникнуть почему, просто доверься мне. Поверь, это будет длиться совсем недолго и все скоро разрешиться. Сережа, ты еще ничего не знаешь, но чтобы помочь Вике, нам нужно и твое согласие. – Я готов, – кивнул Сергей, держа жену на руках. – Виолетте необходимо отправиться в тело младенца. Еще один раз. Я долго молился, и нам все-таки дали третью попытку. Она будет последней и самой короткой. Ребенок, в которого вселится ее душа, родиться больным и проживет, скорее всего, лишь несколько дней. Ты будешь его ангелом-хранителем. Твоя задача – соблюсти душу Виолетты и довести ее до принятия святого крещения. Это даст ее душе отпущение всех грехов и необходимое для рая искупление. После этого мы заберем ее обратно на небо. Таков наш единственный выход. – Я согласен на все. Виа, ты ведь тоже согласишься?.. – взглянул на нее Сергей. – Это нужно для того, чтобы мы были вместе. – Однако я больше не смогу вам помогать, – сказал Михаил. – Лимит моей защиты для вас исчерпан: я получил запрет от Бога. Тебе придется все сделать самому, Сергей. И я не буду обманывать: вам придется очень тяжело. – Я знаю, – негромко ответил ангел. – И я согласен, если согласна Вика. – Виолетта? – посмотрел Михаил. – Я согласна, – произнесла она тихо. – Но… почему мне нельзя остаться здесь?.. – Это невозможно, Вика, – проговорил Михаил. – Души из переходной зоны должны пройти воплощение рано или поздно. А нам нельзя тянуть. Господь дает тебе еще один шанс, и мы должны его использовать сейчас. Не бойся, скоро ты будешь в раю. Вместе с Сережей. – Все будет хорошо, Виа, – пообещал Сергей. – Я все время буду рядом, а ты ничего и не заметишь, ведь ты еще маленькая будешь. Я буду оберегать тебя. А потом отнесу на небо, и мы вместе будем гулять по саду долго-долго… Тогда я расскажу тебе все, что с нами приключилось, и у нас уже не будет никаких проблем. Никогда… – Ладно, ты знаешь лучше… – Виолетта опустила подбородок. – Хорошо, не будем больше ждать, – заключил Михаил. Он кивнул кому-то головой. Сергей услышал шуршание крыльев. К ним подоспели два ангела в древесных одеждах – юноша и девушка. Сергей осторожно отдал Виолетту служителю Варахиила. – Я люблю тебя, – он нежно поцеловал жену в лоб. – Я тебя тоже, – пискнула она. Ангельская дева взяла своего спутника за локоть, и оба духа диалектического единства полетели по направлению к Земле, все ниже и ниже опускаясь под плывущие караваном облака. Сергей видел уходящие от него глаза Виолетты. Она смотрела на него до тех пор, пока могла. Как тогда, в полумраке ада. Сергей и не знал, что когда-нибудь он будет также бояться ее потерять, как она боялась лишиться его. – Сереж… – позвал архангел. – Да, – очнулся Сергей. – Против тебя будут все силы ада, – молвил Михаил. – Но ты уже их побеждал. Победишь и опять. Верь, Бог с тобой. И знай: Он может в тебе ничуть не меньше, чем во всех архангельских телах. – Я знаю, – ответил Сергей. – Это хорошо. Дай я тебя благословлю, – Михаил подошел ближе и положил два перста на лоб Сергея, осеняя его крестным знамением. – С Богом, – он поцеловал ангела и крепко обнял его. – Спасибо за все, – поблагодарил Сергей. – Не мне, – отозвался Михаил. Его рука скользнула в карман. – Вот последняя услуга. Возьми, а то скучно будет ждать девять месяцев. – Мячик, – проронил Сергей, задумчиво вертя переливающийся шарик в руке. – Спасибо, пока сыграю. – Не слишком заигрывайся. Это экспериментальная модель, еще не проверенная, – предупредил Михаил. – Да? Ну хорошо, – принял к сведению Сергей. Алан остановился у двери в кабинет Князя, раздумывая, стоит ли обрушивать на свою голову вавилонскую башню или нет. Постояв с минуту, второй адский генерал вздохнул, решив, что если строить из себя неизвестно кого, то до конца. Он протянул руку и резво постучал в каменную дверь. Тем временем адские покои Князя наблюдали картину, которой не знали уже несколько веков. Самуил, впервые за последние триста лет полностью потерявший голову по вине собственной жены, и Диана, сделавшаяся пушистой, словно котенок, ворковали в гостиной, как счастливая семейная пара. Это была настоящая идиллия. Сидя за столом, Князь обнимал расположившуюся у него на коленях супругу, которая избавилась от своих крыльев, но по-прежнему вся светилась изнутри, как настоящий ангел. Перед ними были навалены какие-то бумажки, исписанные, изрисованные и местами оборванные, Князь тыкал в них пальцами и что-то воодушевленно рассказывал. Диана кивала ему поглощено, видя перед собой только его глаза. Самуил успел поведать ей большинство своих планов и, с удивлением обнаружив, что его супруга – самая благодарная слушательница его будущих славных походов, не останавливаясь, расписывал ей грядущее завоевание Земли, а затем и рая. Дорассказав все в деталях, Князь выслушал ее одобрения и пару профессионально ласковых замечаний не по существу, после чего окончательно расчувствовался и подарил Диане кольцо из белого золота с черным бриллиантом в виде сердца. Теперь, пока она увлеченно разглядывала его презент, он поил ее ликером из маленькой хрустальной рюмочки. – Нравится? – спросил он, улыбаясь белозубым оскалом. – Конечно! Больше нравишься только ты, – ответила Диана, игриво откидывая волосы. – Моя киска, – Денница чмокнул ее в щеку. – Все для моей любимой жены. К ним постучались. – Войдите! – хором крикнули Князь и Диана. Алан переступил порог и встал, глядя на сладкую парочку и пытаясь понять, мог ли он столько выпить, чтобы ему привиделось такое. Пять минут назад он обшарил в поисках Князя комнаты всех тринадцати любовниц. И везде ему предложили остаться. И тут на тебе. – Что ты хотел, Аланчик? – осведомился Князь добродушно. – Тут… Михаил приходил… – произнес второй генерал слаборазборчиво. – У него же сегодня праздник! – вспомнила Диана. – Надеюсь, ты его поздравил от меня? – спросил Самуил. – Скажи, что я не могу сейчас выйти, мы с Дианочкой общаемся. И нам очень хорошо вдвоем! Так что пусть валит в свой рай и не беспокоит!.. Угу, Дианочка?.. – Конечно, угу!.. – звонко рассмеялась Диана. – Все, Аланчик, иди отсюда, не мешай! – махнул рукой Князь. Алан бездумно вышел из комнаты, хлопнув дверью. – Да-а-а… Может, тоже жениться?.. – пробурчал он, вытирая рукавом лоб. Генерал машинально полез за флягой, но вспомнил, что она пустая. Забив на доклад, он двинулся по темному коридору к себе. Что ж, будет сюрприз. – Диаша, а Диаша, – Князь зашагал пальцами по талии жены. – Чего? – вопросила Диана, опрокидывая в рот очередную рюмку ликера. – Диаша, а роди мне ребенка! – Ты что, одурел?.. – сдвинула брови Княгиня. – Демоны не могут рожать. – Ну и что. Пока не могут, а потом… Я же доберусь в конце концов до всех тонкостей медицины, и у нас все получится. – Представляю, – хмыкнула Диана. – Родится такой же самодовольный винторогий алкоголик и бабник с манией величия, который в один прекрасный день еще и свергнет тебя в тартарары. А я останусь вдовой! – Хорошо ты расписала нашего сына, – ухмыльнулся Самуил. – А представь себе, что у нас будет девочка. Столь же истеричная стерва, как и ты. Она будет все время визжать как резаный поросенок и швырять все во всех, но, конечно, вырастет такой же дьявольски красивой, и за ней будет таскаться весь ад. Ты же позеленеешь от зависти. У-у, чего так завертелась?.. Не нравится?.. – Заткнись! – осадила его Диана. – И перестань меня лапать! – она треснула мужу по рукам. – Кто же тебя еще будет лапать, если не я?.. – не понял Самуил. – Отпусти! – Диана попыталась встать, но он удержал ее на руках. – Пусти, я сказала! – она сердито посмотрела в его лицо. – Тупой баран! – Стерва, – ответил Самуил. – Отсталое простейшее! – Стерва. – Безмозглый тукан! – Стерва, – с невыносимым удовольствием выговорил Князь. – Пошел ты! – Диана вырвалась от него и, виляя бедрами, демонстративно прошла к выходу. Дверь захлопнулась с другой стороны. Идиллия завершилась. – С Богом, – Сергей выдохнул и, перекрестившись, пулей спикировал на Землю. Время в раю проходило плавно и приятно, несмотря на все проблемы. Не то что в аду. Сергей приземлился в коридоре московского роддома и уверено пошел в палату, где только что появилась на свет его Виолетта. Он знал, что сейчас для них обоих наступают минуты истины, и, хотя у него подгибались колени и к горлу подступал ком, он старался бодриться и молиться. В качестве ангела это давалось ему намного легче, чем в свое время в аду. – Спасибо, ребятки! – Сергей обменялся рукопожатиями с парой Варахиила и, отпустив их, заступил на свой пост. Проконтролировав все процедуры со взвешиванием, пеленанием и прочим, в чем он по долгу службы разбирался неплохо, Сережа оставил новоиспеченную мать и последовал в комнату для новорожденных. Его сердце билось мерно, и странно было смотреть со стороны, как врачи проворонили врожденную болезнь, мать еще ни о чем не знает, знает только он, Сергей. Но при этом беспокоит его вовсе не скорая смерть тела. Чудна жизнь, непохож мир ангельский на мир людской, и в глазах его совсем иное, нежели в глазах человека!.. За окном уже давно стемнело. Сергей залез на подоконник, глядя, как младенца устраивают в постельке. Но он не смог усидеть долго. Едва часы отсчитали еще пять минут, чтобы пробить новый час, Сергей неслышно сполз с насиженного места и на цыпочках, словно даже бесплотным присутствием боялся потревожить дорогой ему сон, приник к кровати малышки. Он стоял, чувствуя, что кругом вздымается еще не одна детская грудка и не один еще ангел тайно любуется своим подопечным. Но Сергей оставался для них незрим намеренно, дабы, ведая о том, что с ним может пойти на контакт нечистая сила, не подвергать опасности других. Ангелы не видели его, а он их, желая сосредоточиться в эту ночь только на своей миссии. – Виа, – проговорил Сергей, вслушиваясь, как слова исходят вместе с биением его сердца. – Ты моя красавица… Ты самая красивая на свете… Ведь и сейчас у тебя тот же большой разрез глаз и даже волосики того же цвета как тогда, на Земле. И ангелом ты была такой, как была для меня человеком. Странно, да?.. Мы рождаемся незапланированными среди людских душ, будто исключение. Но наша судьба не отличается от судьбы человека. И ко всему мы умудряемся приносить свою внешность в наши физические тела!.. Разве ж это не удивительно?.. – Сергей поправил волосы и прищурил глаза. – Знаешь, Вика, я так тебя люблю. Ты была и останешься навсегда частью меня. И пусть сейчас ты не понимаешь моих слов, но я верю, что твое сердечко чувствует, что я рядом с тобой. Дорогая моя, мое бесценное сокровище… Знаешь, я когда встретил тебя и думать не мог, что сердце мое опуститься и замолчит, если я вдруг тебя потеряю. Помнишь, я обещал быть рядом всегда?.. А помнишь, я обещал еще, что если сам что-то не смогу для тебя сделать, то упрошу того, кто сможет? Михаил вызволил тебя из ада, и тогда я понял, что снова могу дышать. И мне хотелось плакать от счастья и благодарности… ему и тебе, которая помогла мне увидеть правду, снова познать любовь в тот вечер в недрах земли… Вика… Ты прекрасна… И душа твоя светит ярче, чем звезды на небе, потому что ты действительно прекраснее всех на свете звезд. Я люблю тебя, и я не отдам тебя никому. Пускай сюда придут хоть все адские генералы во главе с Варфоломеем, я обещаю, что ради тебя я первого его выкину за шкирку обратно к его камням. Я тебе обещаю, – Сергей улыбнулся и наклонился ниже, проводя неощущаемой рукой по детской щечке. – А меня, может быть, ты тоже куда-нибудь выкинешь? – услышал он до несварения знакомый голос. Чья-то могучая рука легла на его плечо. Медленный поворот похолодевшей щеки показался слишком быстрым для такой встречи. Голубые ангельские глаза в упор встретились с черными зрачками самой бездны. – Самуил?.. Здравствуй, а я уж не чаял тебя увидеть, – усмехнулся Сергей нервно. Этот акт в пьесе запланирован не был. Видать, переоценил Сергей шифры Михаила, которые обозленный Князь взломал минут за пару, будто ломиком. – Зато я очень чаял, – ответил Самуил, зверски ухмыльнувшись. Сергей не успел даже ахнуть, как согнулся от жестокого удара под дыхало. В глазах его потемнело, и вереницей закрутились экраны игровых автоматов. Он прошептал что-то неясное, так что даже сам не понял. Князь схватил его за ворот и со всей дури швырнул о стену. Громыхнув всеми ангельскими костями, Сергей свалился на пол, стукаясь головой о плитку. «Боже мой, надо было брать уроки самообороны у Мирослава», – пронеслось у него в уме. – Давно я ждал этого момента, пернатое чмо, – с наслаждением проговорил Князь. – Давно я хотел разнести твою черепушку вдребезги!.. – он шумно подошел к Сергею и за рубашку притянул к себе. – Эй, зачем же так сразу?! – встрепенулся Сергей. – Может, поговорим как… Кулак Самуила просвистел в воздухе, не даря шансов увернуться. Мозг Сергея подпрыгнул и перевернулся. – …как два взрослых ангела, – закончил он, слыша звон колоколов в ушах. – Я архангел! – воскликнул Самуил. – Да?.. Это еще лучше. Интрига больше!.. – у Сергея хватило мужества съязвить. – Я прибью тебя, ушлепок! – Князь тряханул несчастного ангела и, наградив его еще парочкой затрещин, шандарахнул об пол, избивая ногами. Сергею удалось откатиться на пару метров, но архангельские сапоги все равно жарко расцеловали его ребра. «Почему я такой дохлый?.. Физкультуру, что ли…», – сверкнуло между ушей. Закончить мысль Сергей не успел. Новый удар заставил его застонать, зажимая живот. – Ты у меня за все ответишь! – с остервенением выпалил Князь. – Что я сделал?! – воскликнул Сергей. – Долго перечислять! – схватив за волосы, Князь двинул ему по лицу. – Может, подставишь другую щеку, а? – Да, пожалуйста, – выдавил из себя Сергей, разворачивая левую скулу. Внезапно в его руке мелькнуло что-то металлическое и острое. Князь заорал от боли: в руку вонзился кинжал. Ангельское оружие всегда появлялось в самый нужный момент. – Пошутил я!.. – выкрикнул Сергей. Вскочив на ноги просто, будто его и не били, он кинулся наутек. – Стоять!!! – взревел Князь. – Нет уж, и не проси об этом! – отколол Сергей. Он хотел выскочить сквозь стену, но понял, что Вику нельзя бросать одну. Пусть от такого ангела сейчас и мало толку. Сергей добежал до стены и свечкой сиганул вверх. Князь наполовину въехал в кирпичи и только тогда смог поменять направление. Он шумно дышал, из его плеча, пачкая кристально чистую рубашку, сочилась едкая кровь. Сергей тоскливо проводил глазами исчезнувший с пола нож. Он оттолкнулся от стены и, пролетев до светильника на потолке, приземлился в другом углу. – Трус! – прокричал Князь. – Ты у меня добегаешься!.. – Я доскачусь! – отозвался Сергей, по второму кругу улепетывая от падшего архангела. Самуил был выше его на целую голову и намного тяжелее, поэтому ангелу пока что удавалось обводить его вокруг пальца. Однако он чувствовал, что с каждой новой дистанцией Денница свирепеет все больше и больше и за счет ярости набирает обороты. Сергей быстро обернулся. Увидев, что Князь притормозил, он тоже сбавил шаг, чтобы хоть чуть-чуть отдышаться и продумать дальнейшую стратегию. Хотя при таком раскладе было особо не разгуляться. Уж как дотянуть до крещения недельку, когда тут минутка – и ты в бетоне?.. Часто вдыхая, Сергей облокотился о противоположную от Самуила стену. Его глаза поймали, что дьявол что-то проворчал себе под нос, а его рука потянулась к поясу, туда, где виднелась черная рукоять адского оружия. – Э-э, а вот без этого можно и обойтись! – поспешно предупредил Сергей. – Может быть, лучше дуэль на ватных палочках? – Сдохни и отправься в ад! – в руке Самуила заискрилось широкое лезвие меча Владыки преисподней. В два прыжка, словно дикий ягуар, он преодолел всю палату и оказался рядом с Сергеем. Сердце ангела выпрыгнуло за борт и ушло на пенсию. Каким-то образом его миновали два разящих удара. Упав на пол, он живо пополз под детскими кроватками. Не церемонясь, Князь кинулся за ним прямо через младенцев. Дети один за другим зашлись криком. – Ну зачем грудничков-то будить?! – возмутился Сергей. – О себе подумай! – злобно вскрикнул Самуил. Сергей влился в стену и, свернувшись, попытался укрыться под подоконником, но в эту секунду в его плечо врезалась черная сталь. Палату пронзил вскрик отчаянной боли. Сергей сполз на пол, не чувствуя своей руки. Перед его лицом оказались кожаные брюки дьявола. – Вот и допрыгался, ангелочек, – услышал он. – Поздравляю: ты почти пророк. Я изрежу тебя на мелкие кусочки так, что даже Ральф тебя не починит. Но сначала другое. Сначала ты увидишь, как умрет она. Закрывающимися глазами Сергей проследил, как Самуил шагнул к кроватке Вики. Просунув руку внутрь, он положил ладонь ей на лоб. Пищавшая до того Виолетта впала в неимоверную истерику. Помутившимся взглядом Сергей поймал силуэт сестры, пытавшейся успокоить детей, его зрачки остановились на, казалось, вдруг уменьшившейся детской каталке. – Знаешь, что я сделаю с ней, когда она попадет ко мне? – спросил Князь, норовя поймать уходившее внимание раненного ангела. – Я отдам ее отряду самых отвязанных извращенцев Варфа, чтобы они испробовали на ней все свои новшества. Потом я отправлю ее обратно на равнины, куда ей и дорога, – он повысил голос, перекрикивая плач девочки. – Я разобью ее на молекулы, раскидаю по камням, снова соберу и опять пущу через строй первой армии. И так будет вечно, пока стоит Вселенная, а она еще долго простоит. Губы Сергея пошевелились, из них вырвался тонкий жалобный стон. – Это ты неправ… – светлые волосы свалились на один бок. Похолодевшее запястье незаметно проскользнуло в карман джинсов. – Нельзя все время делать другим зло. Это аукнется, – как из другого мира сказал Сергей. – Чего? – поднял бровь Князь. – Ничего, – посмотрел на него Сергей посильневшим прищуренным взглядом. – Лови! В ладони ангела на миг осветился маленький цветастый предмет. Крошка архангельский мячик свистнул по воздуху и на всем ходу ударил в грудь Самуила, взорвавшись с оглушительным хлопком. Денница отлетел от постельки, хватаясь за подручные вещи, но не смог удержать равновесие и рухнул навзничь. Его дыхание перебило, а мозг зажегся огнями, выдавая гирлянду праздничных звездочек. – Есть! – победно и устало поднял кулак Сергей. Неплохая была экспериментальная модель. То есть он хотел сказать, что эксперимент вполне удался. – Что же это такое?! – сокрушенно воскликнула медицинская сестра, унимая плакавших детей. – Что с ними случилось сегодня?.. – Не спят, Ольга Матвеевна? – в палату вошла молоденькая девушка в белом халате с темными волосами, забранными на затылке. Сергею, сколь ни далек он был сейчас от реальности бытия, ее лицо показалось странно знакомым. – Не спят, беда какая-то! – сказала старая сестра. – Бедняжки, совсем расплакались, – девушка стала обходить каталки и помогать с детьми. Младенцы постепенно начали униматься, только Виолетта все кричала на надрыве. Сергей увидел, что Князь трясет головой, приходя в себя, и силится встать. Ангел переборол себя и, стиснув зубы, поднялся на одно колено, готовясь к последней, решающей схватке. – Маленькая, такая хорошенькая… – проговорила молодая медсестра, приближаясь к Виолетте. – Тихо, не плачь же. Видишь: все уже успокоились… Малышка, все хорошо… Спи скорее, засыпай. Ну, давай, вот так. Сергей не сразу осознал, что происходит, когда сестра поднесла к ребенку привычно сложенные пальцы. Его глаза широко распахнулись, а из груди получился вторивший ей шепот: «Во имя Отца…» Сергей забыл в эту минуту, что его сразили адским мечом. Ноги сами подняли его с пола. – Нет!!! – барабанные перепонки разорвал вопль Князя. Но поздно было кричать. Внезапно Виолетта заплакала сильнее, ее голос перешел на неестественные всхлипы, а потом резко оборвался. – Что с ней?! – вскричала перепуганная девушка. К кроватке кинулась вторая сестра. Но ни женские вопли, ни ор дьявола не могли пересилить того света, той яркой вспышки, когда выходит из тела прощенная душа. Самуил вскочил к ребенку, Сергей стрелой взлетел на перехват. Он был быстрее скорости, он забирал то, что причиталось ему. Взяв рычаг от пола, Сергей взмыл на ангельских крыльях, подхватывая на руки тоненькую, поднявшуюся словно дымка, женскую душу. Уводя ее от пальцев Князя, Сергей упорхнул вверх, отрываясь от планеты. – Ты бессилен!.. – это было последнее, что расслышал Самуил. В экстремальных случаях, например над умирающими, обряд крещения может быть совершен в упрощенной форме и не только священником. Вплоть до того, что человека просто мажут крестообразно слюной, а не окунают в воду. В данной же, сверхэкстренной ситуации, хватило простого крестного знамения. Так хотел Бог. Сергей ушел от чужого взгляда, отделяя себя от Земли, от ран, от греха, от всего. Сквозь крышу роддома он вылетел в ночное небо и, перегоняя звезды, понесся навстречу облакам. Он летел, как взорвавшийся фейерверк, крича от восторга, от радости позабыв про боль в изрезанном плече, прижимая к груди спасенную девочку. Он настолько обезумел от счастья и благодарности Всевышнему, что не сразу заметил: глаза Виолетты широко раскрыты и недоумевающе смотрят на него. Сергей остановился в небе, уже достигнув рассвета, и, глядя в ее лицо, хотел все объяснить. Но он не знал, что объяснять. Так он и стоял, держа ее на руках, и не мог вымолвить ни слова. А она молчала и смотрела на него. По его щеке пробежала и тут же высохла слеза. Они не знали, сколько секунд отсчитала Вселенная. Он не помнил, как с губ сорвалось ее имя, как она назвала по имени его. Как они обнимались, стоя на воздухе, ища на пальцах друг друга что-то, что должно было там точно быть. Как она тронула его вспухшее плечо, а он заслонил его одеждой, чтобы ей не было видно раны. И как Сергей уже летел, унося ее душу в рай. Когда он приземлился на изумрудную райскую траву, в саду во всю светило солнце. Сколь же долго они простояли вместе между небом и землей, и как быстро пролетели первые часы счастья. Эта поляна находилась рядом с человеческой половиной рая. Сергей не задумывался, куда нес душу: сработала привычка хранителя. Неподалеку в ожиданиях обосновался архангел Михаил: видимо знал, куда прийти. Завидев пару, он тут же устремился навстречу ангелам. Сергей наконец-то выпустил Виолетту из рук и поставил ее на землю, маленькую и хрупкую, как фарфоровая статуэтка. – Все так, как ты говорил. Все получилось, – проговорил он, глядя на архангела. – Так никто же и не сомневался, – ответил архистратиг. Но Сергей видел, что даже всем сердцем верящий Михаил в этот момент вздохнул с облегчением. Хотя нет: намного раньше, когда, следя за боем Сергея, узнал, что все закончилось победой. – Спасибо, – тоненько молвила Виолетта. Михаил взглянул на девушку. Ее ладонь сжимала руку Сергея, и большие, обескураживающе искренние глаза смотрели снизу вверх. Сейчас она казалась чуть ли не по пояс старшему архангелу. – Спасибо, Михаил, – сказал Сергей. – За все, что ты для нас сделал. – Вы заслужили, – произнес архангел. – Вы заслужили вашу жизнь и ваше счастье, – чтобы быть ближе к Вике, Михаил опустился на корточки и мягко прикоснулся к ее плечу. – Виолетта, теперь ты свободна. И ты можешь благодарить Сергея и меня тоже. Но прежде всего тебе следует благодарить Бога. И помни, что это был твой выбор. Самостоятельный выбор. Я надеюсь, что его ничто никогда не поколеблет, – он улыбнулся, наблюдая ее смущенную улыбку. – Тебя ждет рай, Вика, – глаза архангела направились в сторону, где из-за кустов и деревьев виднелась расписная изгородь человеческой половины райского сада. – Я знаю, что ты была ангелом, замечательным ангелом. Но тебе пришлось не один раз идти на воплощение, и мы решили, что тебе будет лучше среди людей. Так что с ангельской работой пока придется повременить. – Хорошо, – кивнула Виолетта. Она опустила подбородок и потупила глаза. Михаил понял, что она безмерно счастлива всему, что ей здесь предложат. – Миша, – Сергей посмотрел на архангела. – Ясно, – отозвался Михаил. – Я подожду на том краю полянки. Думаю, нам будет, что обсудить с тобой. – Спасибо, – поблагодарил Сергей за понимание. Михаил отошел на почтительное расстояние, дабы дать ангелам возможность поговорить друг с другом. – Ну, Виа, – Сергей взял ладони подруги в свои руки. – Слышала, что сказал Михаил? Ты свободна. И я верю: теперь ты будешь счастлива. – Я счастлива, – она подняла глаза. В них блестели слезы. Но это были слезы радости. – Ты замечательная женщина, Виа, – вымолвил Сергей. – Ты помогла мне обрести любовь в аду, я был счастлив с тобой на Земле, а за раем, я думаю, дело не постоит, – он улыбнулся, щурясь от заискрившегося сквозь листву солнца. – Ведь мы с тобой так об этом мечтали, помнишь?.. – Нет… Но я обязательно вспомню, – пообещала Виолетта. – Сейчас я помню только, как я любила тебя. И люблю сейчас. – Я тоже тебя люблю, – ответил он, наклоняясь и целуя ее щеку. – Без сомнения, тебе заново откроется целый мир, и мое местечко, чаю, тоже в нем будет… Пусть не вселенское, но хорошее. – Оно уже там есть. Оно зарезервировано, – смешно растягивая, произнесла она сложное слово. Виолетта помолчала. – До свидания, Сережа… Мы же должны попрощаться. – Непременно, – подтвердил он. – Ты же идешь к людским душам, а я остаюсь ангелом… – она опустила коричневатые ресницы. – И естественно, никто не может допустить той мысли, что после того, как ангела не смогли остановить даже адские стены, его остановит привратник рая апостол Петр в очередной раз, когда я буду его доставать, посещая свою жену каждые четыре секунды. Виолетта заулыбалась. Сергей обнял ее крепче, пряча в своих руках. – Я буду ждать, – прошептала Виолетта. – Я приду, как только разберусь с парочкой дел, – дал слово Сергей, глядя в ее лицо. – Знаешь, я тут хотела тебя отблагодарить… – промолвила Виолетта. – У меня для тебя маленький подарок есть… – ее рука исчезла за отворотом платья. В платье, ангельском платье, стояла она перед ним!.. Вика протянула ладошку лодочкой. На ней лежал маленький белый лепесток. – Я думала, что обронила его где-то. Но оказалось, что нет. Я бы хотела подарить его тебе. – Спасибо, – Сергей с трудом сдержал дрожь в голосе. Его рука аккуратно взяла подарок. Усилием воли он сумел не выдать своих эмоций. – Я буду хранить его, – ответил он. Сергей подумал секунду и провел пальцами по лепестку, облекая его в золотое сердечко с цепочкой. Виолетта увидела, что он надевает кулон себе на шею. – Спасибо, Виа, – повторил он. – Большое спасибо. – Пожалуйста. Это твое. Как и мое сердце, – ответила она просто. От избытка чувств Сергей обнял ее в новом порыве и осыпал поцелуями, притягиваясь к нежной шее. Не удержавшись, он намотал на палец топорщившийся пшеничный локон, прикладывая его к губам. Виолетта обвила мужа руками крепко-крепко, так, как казалось, у нее не хватило бы сил. Еще несколько минут прошло в молчаливых прикосновениях, после чего они наконец оставили ласки, и Виолетта пошла по направлению к райскому входу. На прощание он улыбнулся узкими голубыми глазами. Вика, последний раз обернувшись, исчезла за деревьями. Сергей поспешил к Михаилу. Архангел стоял в стороне, тактично отвернувшись и разглядывая снующих между ветвями деревьев птичек. – Все нормально? – спросил он у Сергея. – Все отлично, – кивнул ангел. Его взгляд не отрывался от зарослей, где только что скрылась Виолетта. – Ты уверен?.. – переспросил Михаил. – Я… Мне не по себе, – признался Сергей. – Что с ней будет, когда она вспомнит все, что произошло в аду?.. – Люди говорят, что время лечит, – глаза Михаила посерьезнели и налились темно-ореховым оттенком. – Это правда, но лишь отчасти. Скорее, время лишь порошит раны пеплом, заставляя меньше болеть. По-настоящему лечит только любовь. Она вылечит и нарывы Виолетты. Твоя забота и забота всего ангельского мира, – произнес архангел. – Как только Рафаил немножко освободиться, он поработает с ней. Поверь, нам приходилось реабилитировать немало ангелов. Опыт Ральфа огромен, и он знает, как корректно сгладить все травмирующие моменты. – Она забудет? – взглянул Сергей. – Мы не можем лишить ее памяти, – качнул головой Михаил. – И выкинуть сто лет жизни тоже не можем. Она будет помнить, что с ней это было, но боль и страдания постепенно уйдут навсегда. Она будет счастлива, хотя, признаюсь тебе честно, ангелом ей, скорее всего, не служить уже никогда. – Возможно, так будет для нее лучше, – вздохнул Сергей. – Хоть теперь я смогу всегда знать, что она вне опасности… Сергей увидел, что Михаил помахал кому-то рукой. Он оглянулся. Через поляну, светясь белыми одеждами, спешили три сестры милосердия. – Лиля, – позвал архангел. От подруг отделилась и подошла к ангелам Лилиана, первая из ангелов архистратига лекарей. Мимо Сергея мелькнули белые расклешенные брюки, его руки коснулся край длинной кофточки. – Привет, – поздоровалась она с улыбкой. – Привет, – улыбнулся в ответ Михаил. – Вы к Виолетте? – Да, – отозвалась Лилиана. – Мы так рады, что она снова с нами. Хотим ее навестить, – взор девушки адресовался Сергею: – Спасибо, что возвратил ее нам. – Кто еще кого возвратил, – усмехнулся Сергей. – Не буду тебя долго задерживать, – проговорил Михаил. – У меня к тебе только одна просьба, Лиля. – Да? – приготовилась она. – Можешь посмотреть нашего героя? – Михаил указал на Сергея. – Ему сегодня досталось. – А что случилось? – озадаченно всмотрелась в него Лилиана. – Ничего страшного… Ранка небольшая, – заторопился Сергей, так стараясь показать разрез на плече, что скорее спрятал его. – Ничего себе, – аж присвистнула Лилиана. Она самостоятельно раскрыла порванную ткань и осмотрела черное вздутие. – Откуда все так серьезно?.. – Меч Владыки ада. Сам дьявол вступил в схватку за одну из ваших сестер, – сказал Михаил. – Я слышала от Ральфа о стычке с падшим архангелом, но не думала, что все было так страшно… – поежилась Лилиана. Ее ловкие руки уже делали перевязку, сплетая марлевые бинты прямо из воздуха. На кожу Сергея приятной прохладой легли целебные лепестки розы. Он не сопротивлялся, даже стянул один рукав и терпеливо ждал, пока девушка окончит процедуру. – Готово. Примерно месяц будет болеть, потом еще около полугода поноет. Был бы простой меч, я бы могла гарантировать более скорое выздоровление, а так – уж извини. – Ничего, потерплю, – отозвался Сергей. – Спасибо, Лиля. – Пожалуйста. Зайди завтра в обед ко мне на перевязку, я тебя лично буду лечить. Только не вздумай увиливать. Такие раны не шутка. – Уж не скроюсь от вас никуда, – весело взглянул Сергей. Лилиана наградила его улыбкой и, тронув еще раз больное плечо, словно снимая пальцами противно навязчивую боль, заторопилась вослед подругам. Сергей проводил взглядом пухленькую спину и мелькающие иксиком ноги. – Ничто от тебя не скроется, – молвил он, почесывая кончик носа. – Думаешь, я не следил за вашим поединком? – посмотрел на него архангел. – Хотя это более походило на стрелку, если честно… – На избиение, – уточнил Сергей. – Я обрадовался, что у ангелов почек нету: особо отбивать нечего. Хотя голова до сих пор трещит, – сознался он. – Я хоть и не мог тебе помогать, но молился все время. – Спасибо. Это помогло. Наряду с твоим мячиком, кстати сказать. – Хороший мячик, – согласился Михаил. – Мне его Агни подарила с твердой уверенностью, что он кому-нибудь пригодиться. Пригодился. – Не то слово, – сдвинул брови Сергей. – Если бы не он, я бы, наверное, не стоял здесь такой живой и говорящий. – Только ты ей не рассказывай ничего, ладно?.. Агни боя не видела: на задании была. Она сильно расстроится: не любит делать другим больно, несмотря на то, что часто приходится. – Договорились, буду мудро молчать, – сказал Сергей. Он стал надевать рукав обратно, одновременно пытаясь разобраться с пуговицами. – Хорошая штучка, – подметил Михаил. – Что? – Сергей увидел, что глаза архангела смотрят на его бицепс. – А, это с Земли осталось, – он потрогал изображающую солнце татуировку. – Напоминание о бурной молодости. Видно, адские впечатления крепко засели в моем мозгу. Можно я ее оставлю? – Пожалуйста, если ты хочешь, – пожал плечами Михаил. – Будешь авангардным ангелом: джинсы, наколки. Габри был бы в восторге. – Просто мне так удобнее, – Сергей оглядел свои синие джинсы и клетчатую ковбойскую рубаху. – Я на Земле если не в деловом костюме, то всегда в спортивном стиле ходил. – Я не против, – ответил Михаил. – Я вообще спокойно отношусь к тому, что носят мои ангелы. Только личная просьба: не надо кожаных штанов, мне от них нехорошо. – Думаешь, мне лучше? – покосился Сергей. – Нет, не думаю, – Михаил улыбнулся, роняя волосы на лоб. – Так ты мне расскажешь, как было дело в аду? – Да, я девять месяцев пока ждал, как раз успел все вспомнить, – закивал Сергей. – Вспомнил и чуть не рухнул обратно на Землю. Тебе понравится. – Я весь внимание, – взглянул на него Михаил. Сергей начал свое повествование, сначала в общих чертах описав адский быт и не преминув заверить, что это абсолютно неинтересно. Далее он перешел непосредственно к своей истории. Михаил молча слушал, сжимая губы и то и дело окатывая глубиной глаз встречный взгляд Сергея. После длительной первой части Сергей подобрался наконец к пику рассказа – событиям его последней ночи на главной площади преисподней. Птицы на деревьях перестали чирикать и спрыгнули на ветки пониже, удивленно вертя головками на ангельские фигуры. Воздух сотрясал громовой мужской смех. Михаил веселился, даже не стараясь остановиться, пока Сергей, даваясь слезами хохота, пытался дорассказать, что же все-таки там произошло. – Облака небесные!.. Я не могу!.. – первый архангел тряс головой, едва не падая на траву. – Ты еще его лицо не видел! – потешался Сергей. – Я даже не знаю… не знаю, как у меня рот открылся на такое!.. Надо было чего-нибудь срочно сказать, вот я и сказал, – он жадно вдохнул. – А потом меня как понесло… Думал, сейчас обратно в ад отправят, хотя куда уж тут: и так от кассы не отходил… – Могу себе представить!.. – воскликнул Михаил. – Ой, мама моя, Царица Небесная, наверное, ты смеялась над этим не меньше, чем я! Архангел глубоко вздохнул, приводя в порядок разошедшиеся ребра. – Весь ад над ним ржал. Даже Диана еле сдерживалась. Еще бы минут пять, и она бы сломалась. – Теперь я понимаю, почему он на тебя так взъелся, что взломал все наши пароли за три минуты. Я остолбенел, когда увидел: первый раз в жизни даже Диану звать не стал, все раскурочил сам!.. Я почувствовал, что я никто в кодировке!.. – Я просто дал ему хороший стимул, так что не волнуйся, – успокоил Сергей. – Отныне тебе лучше никогда Самуилу не попадаться. Ты оскорбил его в лучших качествах, он этого не простит. – Сменю прическу, выкину паспорт, – пожал плечами Сергей. – Устроюсь вольным каменотесом где-нибудь в Гватемале, если там камни имеются… – Мы тебя закодируем, на этот раз надежно, не бойся, – Михаил вытер щеку. – Помню, когда прошло некоторое время после того, как Сэм обосновался в аду, он взял привычку являться мне и рассказывать, как у него все хорошо склеилось с Дианой, причем во всех подробностях. Надеялся, видимо, что я умру от зависти. Я ему и так и сяк втолковывал: «Сэм, это твоя личная жизнь, я не хочу это слушать», но он бегал за мной чуть ли не по всем небесам, приходилось исчезать от него и прятаться. Вот ему теперь: что хотел, то и получил. – Дотошный какой, – хмыкнул Сергей. – Не говори! Он и сейчас как придет ко мне, так на полчаса про жизнь. Не знаешь куда деться. – Бедняга, – посочувствовал Сергей. – Ничего, он мой брат, и мои чувства к нему не изменились, как бы он этого ни хотел, – промолвил архангел. Его ноздри втянули напитанный солнечными лучами воздух, глаза озарились улыбкой. – Серега, ты просто молодец. – Да брось: молодец! – отмахнулся ангел. – Жил два месяца как я не знаю кто. Как плохой актер, который пытается изображать из себя хорошего ангела и при этом является самым бездарным демоном… – Ты все делал правильно, – возразил Михаил. – Жил не так, как тебе чувствовалось в данный момент, а как говорили твои настоящие желания. Истинные, которые были внутри, а не снаружи. – Снаружи были совсем другие… – согласился Сергей. – Ты хоть и был демоном, но сделал все, чтобы остаться ангелом. И уже другое дело, что ты в чем-то ошибался. Все мы ошибаемся, и главное, что Бог дает нам понимание наших ошибок. И силы и благодать их исправить. – Да, и я благодарен Богу, благодарен Вике, ведь это она помогла мне… – А ты помог ей. Мы же на самом деле связаны друг с другом сильнее, чем думаем. А самость наша выливается в то, что мы в итоге нуждаемся в других. И это прекрасно: ведь не нуждайся мы в ближних, мы отвергли бы любовь, а значит, и Бога. Но при всем при этом выбор делает каждый из нас самостоятельно, и ответ мы будем держать тет-а-тет. – Сложно все… И как-то просто. – Диалектика, адрес – к Варху, – ответил Михаил. – Знаешь, я тут про любовь подумал, когда ты сказал, что она исцеляет, – Сергей наморщил лоб, задумчиво глядя в траву. Вновь окатила его теплая волна доверия, и он ощутил эту возникшую недавно необычную близость душе первого архангела. – Когда я был с Викой в аду эти недели, то очень хотел ей помочь именно своей любовью. Но понимал, что не могу ей этого дать. Поэтому так и не смог избавить ее от этого ужасного страха… Сколько же времени требуется, чтобы увидеть, казалось бы, естественные вещи. – Все мы хорошо видим других. А когда приходят искушения к нам, мы, словно глупенькие котята, повторяем все ошибки с точностью, как видели со стороны и порой даже не замечаем этого. Демоны, как рентгены, находят наши слабые места и растят на них струпья, которые когда тронешь, душа перестает понимать, чего она делает. Только боль чувствует. И тыкается то туда, то сюда… Поэтому важно, чтобы мы сохраняли веру, как сохранил ее ты, и, невзирая на все свои недостатки и слабости, знали, что Бог в нас сильнее нас самих. И видели, что Он находится совсем рядом, а не на далеком небе, где мы его иногда ищем. У твоего плеча. В глазах любимого человека. – Я так счастлив, что все закончилось. Но странно, я, наверное, не могу не благодарить, что все это со мной случилось. Я счастлив, что побывал в аду и смог вернуться. И забрать с собой Виолетту. Это стоило всех мучений. – Безусловно. – Я никогда раньше не думал о том, что когда-нибудь встречу женщину, к которой захочу прилипнуть и не отлипать всю свою вечную жизнь. Думал, это все про людей больше… Но с Викой случилось именно так. И в какой-то момент я понял, что мне все равно, где я живу: в аду, в раю, на Земле – у меня был Бог в сердце, в ее глазах, как ты и говорил… – Ну вот, Господь для вас старается, условия создает… – улыбнулся Михаил. – Не, я не против райского сада!.. – замотал головой Сергей. – Как это получается так?.. – его глаза застыли на лице архангела, возвращаясь к незакрытой теме. – Я не знаю. – Некоторые вещи так: не знаешь – не надо знать, не понимаешь – так не понимай. Просто живи и чувствуй. – Ответ профессионала, – подытожил Сергей. – Но у меня, например, до сих пор не складывается: почему Жаша, про которую я тебе говорил, меня добивалась. Что ее с чем связывает, я вообще не знаю… Это же холод и ежики в глазах, не мужская и не женская сила, не корыстность и не жажда даже… – Хорошо ты сказал, – повернул подбородок Михаил. – Ага, я умею, – прищурился Сергей. – Ты себе не представляешь, какая она!.. Крепкая, как камень, мощь неимоверная… Я думал, если… – Я представляю, Сережа, – прервал его Михаил. – Я знаю Жашу. Она была воином небесного легиона. – Надо было догадаться, – смутился Сергей. – Да, неудивительно, в принципе. Более того, скажу тебе, что она была одним из лучших легионеров за всю историю небесных войск. Она воевала так, как воюют генералы, сражалась на равных с ними. Жанна была моим ближайшим ангелом, почти как Агни и близнецы, и претендовала на роль моей помощницы. – Помощницы? – глаза Сергея непривычно округлились. В горле защипало. – Да, помощницы. Второй, а потом, возможно, и первой. – А… А как же Агнесс? Неужели Жанна была сильнее нее?.. – не веря, спросил Сергей. Губы Михаила вкусили воздуха. – Жанна побеждала ее на тренировках. Причем побеждала с первого удара. Я был вынужден увести Агни из этой пары. Жаша была рьяным бойцом… – Да… – протянул Сергей. – Уж никогда бы не смог такое предположить… – Ты был еще совсем маленький, когда это происходило, – ответил Михаил. – Она ведь теперь любовница Варфа, – молвил Сергей. – Как так получилось?.. Это он увел ее из рая? – Михаил кивнул. – Но как ему это удалось? – Генерал первой адской армии был единственным, кто смог победить непобедимую Жашу. – Попросту победил и все?.. – Как тебе сказать?.. До этого Жанна никому не проигрывала. Она пришла в легион сразу после школы и моментально продвинулась до уровня самых лучших воинов. Старшие легионеры с сотнями тысячелетий опыта в один миг оказались с ней на одной ступеньке. Это был феномен, каких я более не встречал ни до, ни после. И вот однажды я вел обезвреживающий отряд по Средиземноморью. Мы попали в засаду. Демонов было больше нас в два с половиной раза. Бой шел насмерть. Против нас выступили сразу трое лучших генералов Самуила. Все случилось очень быстро: Жанне достался Варф, и уже было поздно менять расстановку. Я взял на себя Алана, еще там был Мирослав, он сражался с Булатом. Я пытался было кинуть ей кого-нибудь на помощь, но ангелов быстро рассредоточили друг от друга, как демоны это умеют. Варфоломей поймал Жашу на своем коронном обманном маневре и сумел выбить из ее рук меч и повалить на землю. Я в этот момент только отбился от Алана и бросился к ним. Но понял, что точно не успею. Варф занес над ней меч, но вот странность: вместо того, чтобы решающим ударом покалечить ее так, как калечил обычно ангелов, он, будто играя, чиркнул маленький надрез на ее ключицах, – пальцы Михаила коснулись воротника. – Если б я тогда знал, что это означало… Архангел замолчал. Темные глаза Михаила глядели вдаль, целиком погружая его в прошлое. – Я помню, как подскочил к ней, как упал на колени. Варфоломей к тому времени успел отойти и, видя, что ангелы удержали оборону, отдал приказ отступать. Мы остались одни, с кучей раненных. Стало ясно, что бой закончен в неравную ничью. В нашу пользу, – продолжил Михаил после длительной паузы. – Я помог Жаше подняться и спросил, в порядке ли она. Она была в порядке. Пустяк, царапинка, даже сестры милосердия вряд ли обратили бы на такое внимание. Или обратили бы, в отличие от меня… Потому что дальше последовала одна из самых ужасных драм в моей жизни, которую я, наверное, не смогу забыть никогда. Помню: Жаша прилетела ко мне на следующий день и рассказала, что в ней словно завелся какой-то зверек, словно бесенок пытается подточить ее изнутри. Этот бесенок говорил ей, что есть иная сила и власть, которой обладает он. Это и был удар Варфоломея. – И что ты? – вымолвил Сергей. – А я сказал ей: «Жаша, будь осторожна», – Михаил тронул бровь. – Через три дня она ушла из рая. Я должен был сказать сразу: «Брось, прекрати это немедленно! Хватит играть с огнем!» Но я произнес только: «Будь осторожна». – Печально… – проговорил Сергей. – Я виноват в том, что ты встретил ее в аду. Она была такая сильная, стойкая, что я и забыл, что отвечаю за нее, что я несу ответственность за судьбу каждого из своих ангелов. Ты сравнил Жанну с чем-то непонятным, холодным и железным, между тем, ты бы видел ее три тысячи лет назад: красивая, энергичная, целеустремленная… С потрясающим взглядом… – Ну, взгляд у нее и сейчас потрясающий, – заметил Сергей. – Прости, лишнего я, наверное, наговорил. Это моя беда, – он глубоко вздохнул. – Жаша… Как издевательство какое-то звучит. И кто придумал этой стальной женщине такое милое имя?.. – Я придумал, – ответил Михаил. – Ей очень нравилось, когда ее так называли. Видимо, это единственное, что осталось у нее из рая, – он поправил прядь волос. – С тех пор, как это случилось с Жашей, мы потеряли не только ее. Как через высшую по иерархии через нее возникли новые шлюзы в адский мир. Проторенная тропинка для наших женщин. Варф нащупал путь для их отпадения, и этот путь до сих пор остается открытым. Именно в то время, три тысячи лет назад, я, наблюдая, что история повторяется, вынужден был запретить все битвы женщин-воительниц с демонами первой армии. Приказ этот действует и сейчас. Но это все равно не спасло десятки наших ангелов от отпадения. Демоны Варфоломея обладают колоссальной властью, которая действует по-особенному лишь на девушек… Сергей притих, понимая, что говорить про Жашу у него не получается. Дурацкое уменьшительное, ага, конечно. – В голове не помещается, – встряхнул волосами ангел. – Жаша… Варфоломей… Уход из рая… Я не могу поверить, что кто-то был сильнее Агнесс… – Агни – великолепный воин, но даже она не смогла совладать с Жашей. А Жаша – с Варфоломеем. – Ты не боялся за Агнесс, когда все это закрутилось?.. – В смысле?.. Когда Жаша появилась или когда она отпала?.. Я переживал за Агни после тех проигрышей на тренировках, потому что она словно потеряла почву под ногами. Это долгая история. Но она была всецело готова уступить место сильнейшей. Она ни секунды не роптала. Настоящий ангел. Настоящий воин. Истинная женщина. Я очень рад, что она все-таки не ушла из легиона, хотя и была на грани того. Но, даже если бы она перестала быть моей первой помощницей, она все равно осталась бы моим самым близким другом. С Жанной у нас никогда не было таких отношений. Я любил ее не меньше Агни, но она совсем другая – независимая, самостоятельная. Мы с ней были просто хорошими коллегами. Однако все сложилось так, что я и Агни остались вдвоем. Без нее мне было бы очень тяжело пережить эту потерю. – Да уж, в аду прямо ажиотаж вокруг твоих помощниц: Диана, Жаша… – Надеюсь, этим он и ограничится… – произнес Михаил. – Извини, – спохватился Сергей. Испытанная однажды боль. Сергей не угадал ее тогда, когда с каменным лицом архангел опустил на него десницу карающего. И эта боль в его глазах сейчас, которая появляется даже в исцеляемом Агнесс сердце. Уж кто, как не она, лучше всех понимает, сколько стоит любой удар в битве с адом, начиная от падения второго архангела. Как лично, и как сокровенно вдруг открылись перед Сергеем давние отношения. И кто мог знать, кроме них самих, с чьих уст впервые сорвалось ласковое «Диаша»?.. – Ничего, дело прошлого пускай не будет делом будущего, – ответил Михаил. – Знаешь, ведь Жаша ушла из рая, уведя пятерых моих ангелов, видимо, в отместку, хотя я и не понимаю, за что. Наверное, за всех демонов. – М-да… Это, оказывается, были твои ангелы… Вдвойне печально… – В общем, ты гораздо больше удивишься, если узнаешь, – Михаил акцентировал последнее слово, – что твое восхождение вызвало волну покаяния на адской площади. В этот вечер были прощены сразу пять ангелов, все мужчины. – Ты хочешь сказать?.. – произнес Сергей, поднимая брови. – Да, пять ангелов, уведенных Жашей, пошли на земное воплощение. Трое из них уже вернулись в рай, двое на правильном пути, и я надеюсь, что они скоро опять будут в моих рядах, спустя три тысячелетия после искушения Жаши. – Чудеса! – воскликнул Сергей. – Надо же! А я и не знал… – Тоже ранние смерти, как у тебя, и тяжелые судьбы. Но все выдержали. Молодцы ребята. Еще раз показали, что у каждого есть шанс. – Шанс… – отчетливо выговорил Сергей. Ангел задумался. В голубых глазах блеснула искорка догадки. – Скажи, Михаил, у Виолетты тоже был последний шанс?.. Архангел выдержал испытующий взгляд. – Был. Он у всех есть. – А сколько их у нее было? – Сергей узрел улыбку архистратига и осознал, что Михаил ожидал этого вопроса. – Ты сказал нам в переходной зоне, что Вике дали третью попытку. Я сначала думал, что ты оговорился, но потом понял, что нет. Неужели Виолетта побывала на Земле до того, как мы вочеловечелись вместе?.. – Да, Сережа, побывала, – ответил архангел. – Тебе, наверное, известна история отпадения Виолетты?.. К ней явился демон… – Да, я знаю, – утвердительно кивнул Сергей. – Он предлагал ей чего-то вроде истинной любви… – И поцеловал в губы. Но, если ты помнишь по изучению в школе Сводный кодекс всех ангелов, это не влечет автоматического отпадения в ад, – Михаил улыбнулся. – Да, не все запомнили эти статьи. – Ты имеешь в виду…?.. – поджал губу Сергей. – Она пала на Землю много лет назад. К сожалению, ее жизнь не позволила ей подняться обратно… Это было в Москве еще до революции. – Ах, вот оно что… Теперь мне все намного яснее. Ведь первое воплощение не требует специального разрешения. Второе может быть затруднено. Вика была ангелом покаяния и не могла этого не знать. Поэтому она так боялась, что не раскается вместе со мной. – Почти попал, – взглянул на него Михаил. – Только вторая попытка после ада считается первой в плане получения разрешения. То есть оно не требуется, иначе ангелы были бы в неравном положении… – И чего?.. – Виолетте это было известно. И прощение она получила раньше тебя. Ведь прощение – это не лепесток Ральфа. Лепесток – лишь символ. – Вика ради меня осталась, не я ради нее… – опустил подбородок Сергей. – Она была слишком застенчивая, чтобы верить в свое избавление. – Да, она такая у меня, – Сергей почесал щеку. – Но хочешь честно?.. Я так и не понял: почему Вика? Из всех женщин ада спаслась именно она. – А ты не знаешь истории про то, как люди отмаливают своих умерших родственников? – спросил Михаил. – Ну, знаю… А что?.. – Они молятся за согрешивших при жизни изо дня в день, и их ангелы-хранители, конечно, первые, кто слышит эти молитвы. Твоя Мария часто молилась о своей давно умершей прабабушке. – Да, молилась. И что… – Сергей запнулся. – Вика – это…? – Вика – это Вика. А прабабушка как умерла, так и оказалась в раю. Люди говорили о ней мало справедливого, и это так и дошло до потомков. Ни при чем она тут, вот и все, – сказал Михаил. – Пути Господни неисповедимы, Сережа. Ни тебе, ни мне они неизвестны, – добавил он, видя замешательство ангела. Сергей моргнул, силясь осмыслить странный переход. – Мария… У меня же ее отняли, – проговорил Сергей, щурясь. – А когда я был на Земле… Ну, только что… И мы с Самуилом… Ну это… играли в русскую народную игру «догони-меня-кирпич»… В палату зашла медсестра. Знаешь, она мне жутко напомнила одну… – Не предполагал, что жутко. Это Маша, практикантка. – Чего ты сказал? Это была Мария?.. Моя подопечная? Но как это возможно?.. – Собственной персоной. Ну, не делай такое лицо, у нас случается всякое. – Я помню, когда я еще был ее ангелом, – произнес Сергей, – она проходила практику в больнице, пока не бросила училище из-за проблем дома и не пошла работать. Я был с рядом в день, когда дети сильно плакали. Маша зашла в палату и пыталась успокоить ребенка, но это не удавалось. Тогда она его пе… – Сергей подавился. – Перекрестила ребенка, и ребенок умер, – закончил Михаил. – Врожденная патология, и крестное знамение было тут ни при чем, как бы ни мучила себя Мария: неужели из-за креста?.. Нет, она так и не поверила, что это могло причинить вред. – Нет, я не могу… – Сергей закрыл лицо ладонями. – Доигрываешься иногда с потоками времени, – рассмеялся Михаил. – Но ты не страдай. И три тысячи лет в раю, и два месяца в аду и сорок лет на Земле – всё этапы твоей жизни. И это время, между прочим, высчитано не секундами, а пережитым смыслом. – Ты меня довел, я не могу… – Сергей страдальчески исказил лицо. – Есть сила, которая мощнее времени, – Михаил оставался спокоен. – И она исправляет сделанное и перечерчивает предначертанное. Как выкройку или фреску… Я не управляю временем, Сережа. Я лишь работаю с потоками по поручению Бога. – Да, я так и думал… – вытянул из себя Сергей. – Кстати, ты в каком году у нас умер? – Я? В 20… Мне как раз было сорок, а я родился сразу по окончании «оттепели»… Ну, зима была… теплая такая… А что? – Нет, ничего, – помотал головой Михаил. – Просто сдается мне, что сейчас август 19… Многострадальная Россия, кажется, опять в процессе перестройки. Ломает страну бедную, не сломает ли?.. В зрачках Михаила вспыхнула белоснежная искра. Сергей отшатнулся. Далекие глаза архангела смотрели светом. Страшным и желанным. – Слушай, а по собственному желанию от тебя никак?.. – спросил ангел. – А что, хочешь? – усмехнулся Михаил. – Куда уж теперь… – сглотнул слюну Сергей. Он встряхнул головой. Архангел ответил на его улыбку. – Вообще-то я очень соскучился по работе. – Ты можешь возобновить ее в любое время, – сказал Михаил. – Да? Спасибо, это здорово. – Не за что, я-то тут причем? Это закон неба. Ты, кстати, уже выбрал душу? – Да, пока торчал девять месяцев в переходной, с половиной душ перезнакомился. Есть у меня на примете одна… У нас возникла взаимная симпатия. Она, по-моему, такая же беспокойная, как и я. Губы Михаила затеплились. – Девушка? – спросил он. – Да. Теперь только девушки, – отозвался Сергей. Глава 43 Вечерело. В уголке старшего архангела, переливаясь всеми цветами радуги, плескался фонтан. Сквозь успокаивающий шум воды и тихое общение белок слышалась оживленная беседа. На траве стоял архангел Гавриил, хандра которого улетучилась, как дым от догоревшей спички, перед ним улыбался Сергей, поминутно щурясь и кивая в ответ. За письменным столом устроилась Агнесс. Она была в боевой форме и сосредоточенно работала с бумагами, что-то записывая длинным кремовым пером. Ее ресницы были опущены, а губы мерцали розоватым блеском. – Скажи мне, Агни, – позвал ее архистратиг вдохновения. – Да, Габри? – Агнесс подняла бирюзовые глаза. – Почему ты зовешься первой помощницей архангела Михаила, когда других у него и в помине нет? – спросил Габри. – Ты же знаешь, что были, – улыбнулась Агнесс. – Просто на этой работе никто долго не задерживается, – в воздухе прозвучал приятный спокойный голос. Волной тепла в уголок зашел Михаил. – И это понятно: платят мало, работать надо много, больничных и отпусков не предусмотрено, перерыва на обед тоже нет. Вдобавок ко всему начальник зануда. Был бы он хотя бы блондин с голубыми глазами, как вон Сергей, тогда его можно было бы еще потерпеть, а так – просто невыносимо. – Ты ошибаешься, Михаил, я нестерпим, – отозвался Сергей. – Меня терпит только Вика, и то, по-моему, с большим трудом… – Ну Агни же терпит! – воскликнул Габри. – Исключения, Габри, только подтверждают правила, – резонно заметил Михаил. – Значит, бонусы хорошие есть, если все-таки терпят, – подала голос Агнесс. Михаил увидел, что она не дарит взгляда, но на губах ее играет светящаяся улыбка. – Кстати, я хочу поздравить тебя и меня! – огласил Габри. – Ты гениален в своей дальновидности, Миша! – В чем это выразилось? – поинтересовался первый архангел. – Сергей – это готовая муза! Я бы сказал: наиготовейшая из всех готовых муз! – живо проговорил Габри. – У него потрясающая фантазия, а стиль и язык просто великолепны! Я зачитался планами искушений! Это просто конфетка! – архангел сложил пальцы горстью и смачно чмокнул их губами. Сергей смутился. Брови Михаила нахмурились. – Габри, ты разбирай, когда речь идет о людях. Это не игра и не книжный сюжет, – произнес Михаил. Сергей сник. Похоже, разрешения на план можно было не ждать. – Одно другому не мешает! – возразил Гавриил. – Всему должны быть границы, Габри, – молвил старший брат. – Творчество отодвигает любые границы! – с достоинством заявил Габри. – Только не границы дозволенного. – Ты чего, а?.. – не понял младший брат. – У тебя что, плохое настроение, да?.. Это не означает, что можно портить его другим! Губы Габри надулись, как у обиженного ребенка. Начальник муз сложил руки на груди и отвернулся. – Габри, ну что ты, – смягчил тон Михаил. – Я тут для него стараюсь, выматываюсь, понимаете ли, а он приходит и заявляет: всё, всем по углам, картины в рамки, хомут на шею!.. – быстро пробормотал Габри. – Гаврюша, я не имел в виду ничего так… – Ты всегда так говоришь, а на самом деле потом выясняется, что ты говоришь совсем не это!.. Нет, вы подумайте… Если бы я ему хоть раз что-то не то сделал!.. Хоть бы слово сказал обидное или еще чего такое!.. Вот засвидетельствуй, Агни, я когда-нибудь позволил себе его задеть? – Габри мимо брата обратился к Агнесс. – Что ты?.. Я такого не припомню, – безмятежно пожала плечами помощница. Михаил с неслышным вздохом покачал головой. – Гаврюся, ну извини, я не хотел тебя обидеть. Был не прав, прости. Простишь?.. – Михаил взял его за плечо, заглядывая в светлые, как весеннее небо, глаза. Габри перевел на него чистый, словно ручей, взгляд. Его ресницы подрагивали, сам он едва удерживался от хохота. – Ха, опять купился! – воскликнул Габри весело. – Забыл, что ангелы не обижаются?.. – Они только дуются! – Михаил шлепнул развевающуюся на ветру прядь светлых волос. Сергей улыбнулся. Его взор остановился на Агнесс. Она ровняла увесистую стопку бумаг. Все это она написала за то время, как он говорил с Гавриилом. – Но что с тобой? Ты какой-то совсем грустный! – озаботился Габри. – Все хорошо. Просто думал много… – устало поправил сбившиеся волосы Михаил. – Думать – это хорошо! Но нельзя думать слишком много! Это вредно! – сказал Габри. – Да, я знаю. Впрочем, тут такие головоломки задают, что приходится напрячься, – Михаил взглянул на Сергея. – И это полезно. – Каков вердикт? – с надеждой вопросил Сергей. – Тебе дано разрешение, Сережа. С этого дня твоя ответственность – моя ответственность. Действуй, на то воля Божья. Ты был прав, молодец. – Спасибо! – Сергей сразу оживился и заметно повеселел. – Тебе спасибо. Ты заставляешь меня заново взвесить многие вещи, – ответил архангел. В его глазах зажглась теплая улыбка. – Скажи, Серега, тебе в жизни кто-нибудь отказывал?.. – Да, – кивнул Сергей. – Виолетта отказалась знакомиться со мной на Земле. Впрочем, потом у нас все сложилось, – он улыбнулся. – Из любого правила… – протянул Михаил. – Ладно, я тебя итак достаточно задержал. Лети, с Богом, сынок, – он прикоснулся к руке ангела. – У меня к тебе еще одна просьба касательно моей подопечной, – припомнил Сергей. – Ты не мог бы… Как-нибудь скоро прилететь к ней и просто… коснуться ее крылом? Я верю, это сыграет свою роль. Взгляд Михаила был долгим. – Почему так?.. – молвил он. – На небе есть и другие силы… – Просто… я прошу тебя. А ты опасаешься, что это будет навечно?.. – Нет… Нет, конечно, не опасаюсь, – Михаил склонил голову. – Хорошо, я сделаю, – его улыбка была знаком прощаться. – Спасибо тебе, – проговорил Сергей. – До встречи всем. Он растворился в воздухе, умиротворенный и сосредоточенный. Михаил посмотрел ангелу вслед. Его глаза посерьезнели, а губы плотно сжались. – Точно перенапрягся! – решил Габри. – Но ничего, я знаю, что тебя развеселит! – Что? – Михаил с опаской посмотрел на брата. – У меня есть для тебя подарок! Да, Агни? Слава Богу, я успел его закончить до введения планового распределения, ой ну да не о нем сейчас речь! – Габри махнул рукой. – Агни! – Гаврюша сделал орешник для белок, как ты просил, – объяснила Агнесс. – Правда? – поднял брови Михаил. – Так показывай, чего же ты ждешь!.. – Момент! Габри подошел к пальме, на которой скакали пушистые зверьки и приподнял запястье. Под его ладонью, покрывая экзотическое дерево, заструилась шелковая ткань. Габри отдернул занавесь, и перед ангелами раскинулось большое дерево с золотистыми ветками и зелеными бархатными листиками, словно покрытыми изморозью. Там и здесь на нем виднелись расписанные хохломой орехи. – Здорово, – искренне обрадовался Михаил. – Спасибо, Габри, я в восторге. – Это еще не все! – остановил его Гавриил. – У нас есть еще один сюрприз, для которого понадобится доброволец. Прошу Вас, леди, – архангел муз снял с ветки пушистую белочку. – Как зовут? – спросил он у Агнесс. – Шерстинка, – ответила первая помощница. Она отложила в сторону бумаги и смотрела за происходящим, подпирая подбородок руками. – Отлично! Какое оригинальное имя! Поаплодируем архангелу, придумавшему такое редкое наименование! – обратился к аудитории Габри. – Не дошла моя фантазия до Тузика, – покачал головой Михаил. – Мисс Шерстинка! Я попрошу Вас испробовать этот разрисованный в прекрасном русском стиле, слегка разбавленном восточными мотивами, орех и убедиться, что он не только красив, но и полезен, и вкусен! – Габри сорвал орешек и протянул его белочке. Шерстинка обнюхала лакомство, а затем взяла его двумя лапками и откусила. В следующую секунду на траву полетели два белых кусочка. Это были зубы белки. Агнесс проследила за тем, как вытягивается лицо Михаила. Его глаза порывом ветра устремились на младшего брата. – Зачем ты это сделал?! Только не надо говорить, что случайно! – выпалил первый архангел. Габри прыснул от смеха. – Что смешного, я не понимаю?! – вознегодовал Михаил, глядя на круглые глаза покалеченной белки. – Клюнул! – сквозь смех произнес Габри. – Это же шутка, смотри! – при его прикосновении Шерстинка раскрыла рот в двузубой голливудской улыбке. – Как мы тебя провели! Иди, милая! – он выпустил белку на дерево. – В действительности орехи мягкие, как сахарная вата! Можешь сам поесть! – Попробую на досуге, – Михаил опустил лицо, стоически и почти обреченно качнув головой. – Ладно, мне пора, пока-пока! – Габри налетел на Мишу, расцеловывая его в обе щеки. – Пока, Михаил! Пока, Агнесс! Я еще вернусь! – он и растворился, оставив за собой переливы разлившегося в луже масла. – Знаешь, я не удивлюсь, если, когда вылечу под звуки труб Апокалипсиса на середину неба, вдруг окажется, что это очередная шутка Габри, – сказал Михаил, глядя вдаль. – Надеюсь, до этого не дойдет, – улыбнулась Агнесс. Она поднялась из-за стола и подошла к архангелу. – Я закончила составление программ. – Спасибо тебе, птенчик, – поблагодарил Михаил, беря ее руку. – Прости, что сбросил на тебя всю работу. – Ничего, ты же был занят, – отозвалась Агнесс. – Ты выглядишь таким уставшим. – Да, есть немного… – Это из-за Сергея? – Нет, он тут ни при чем. Он у нас умница, работает парень. Пойдем присядем, – предложил Михаил. Он довел Агнесс до скамеечки, и они устроились рядом. – Тогда что такое? – спросила Агнесс. Она сидела совсем близко, вплотную, касаясь коленом его колена. Ее рука ласково обняла шею архангела, скользнув в его волосы. – Эта ситуация вся… Опять все на ножах. И резь в сердце. – Ты из-за Сэма переживаешь?.. – молвила Агнесс, вглядываясь в глубину ставших почти черными глаз. – Да. Сегодняшняя встреча с ним не идет из головы. Знаешь, уже столько тысяч лет отмотало, а сегодня утром все краски опять ожили. Вспомнилось, как мы были лучшими друзьями, как детьми сидели на облаке и делились самым сокровенным. Мечтали вместе, вместе росли, вместе влюблялись… Впрочем, что я тебе объясняю?.. Ты сама потеряла в его лице не меньше, чем я. И в лице Дианы тоже. Глаза Агнесс грустно заблестели. Михаил взял ее запястье, гладя изящные пальцы. – Интересно, как она сейчас? – проговорила Агнесс, следя за струями воды. – Она все еще говорит с тобой иногда?.. – Случается, – отозвался Михаил. – И что?.. – Что от тебя скрывать? Плохо. Хотя, надо сказать, что она и обращается-то ко мне исключительно, когда ей плохо. Думает, наверное, что я не слышу ее оттуда, из ада, иначе не стала бы выкладывать все, что на сердце и сыпать проклятиями на меня, и на него… На кого: на него, уточнять было не надо. Агнесс напрягла лицо. Стены преисподней не были помехой Михаилу, чтобы услышать голос ее сестры. А скольким еще молитвам и стенаниям внимает он каждую минуту, сколько прикосновений чувствует от людей, которые притрагиваются к его образу. И ни одно не остается без ответа. Агнесс не могла даже представить, как это. – Он ее обижает? – вымолвила она. – Обижает, – произнес Михаил. – И очень сильно. – Надеюсь, он не сделает ей ничего… – Я тоже на это надеюсь. Хочу верить, что его еще что-то сдерживает. Самое ужасное, что если он решит размазать ее о стену, я ничем не смогу ей помочь. Зная Диану, я думаю, она скорее согласится умереть, чем прибегнуть к моей защите. Она полностью отдала себя в его власть, и он может поступать с ней, как захочет. – Ужас… – Агнесс прикрыла глаза ладонью. – Думаешь, он ее до сих пор любит?.. – Я не знаю, какие чувства остаются в глубине души Самуила. Ясно одно: сверху, над этой глубиной, лежат совсем иные мотивы, и он привык поступать по своим прихотям, а не по любви. Если Диаша сумеет найти в нем искорку той самой нежности к себе, я буду только счастлив, – ответил Михаил. – Ты помнишь, как мы, когда были подростками, играли все вместе?.. – он понизил голос, обнимая глазами рассыпавшиеся пряди светлых волос. – Как Габри с Вархом изумляли своими выдумками воображение, Ур вспыхивал факелом, мы с Сэмом терялись вдвоем в своих чувствах, а вы с Диашей секретничали у любимого озера?.. – Да… Беззаботное было время, – вспоминая, промолвила Агнесс. – Помню, как мы с Сэмом разглагольствовали на высокие темы, пытаясь угадать свое призвание. Как сидели в обнимку под звездами, а потом делились своими вопросами про вас с Дианой и старались выяснить, что же нам делать со всем этим… – Совещание двух лагерей: ты и Сэм, я и Ди, – улыбнулась воспоминаниям Агнесс. – Такие серьезные переговоры у вас шли … – Конечно: одна голова хорошо, но если она не знает, как быть, без второй точно не обойтись, – сказал Михаил, играя лучами заходящего солнца на ресницах. – Как-то раз Сэм прилетел ко мне с фиолетовым цветочком в руках и, краснея, как помидор, и запинаясь, рассказал, что его подарила ему ты в знак своей дружбы. Мне в то время еще никто цветочков не дарил, и я ужасно переживал поэтому… – Переживал? Почему? – спросила Агнесс. – Я думал, что раз Сэму сделали подарок в знак дружбы, значит, и мне Диана должна такой сделать, если считает меня своим другом. А если нет, то я и не друг ей вовсе. – Я и не знала, – усмехнулась Агнесс. Она убрала волосы за ухо. – Это, наверное, отразилось на твоих последующих отношениях с женщинами. – Где-то я это уже слышал, – заметил Михаил. – Да, ты права: у меня до сих пор кошмарные комплексы и дикие трудности в общении. Агнесс тихонько засмеялась. Между ними повисла пауза. – Знаешь, – заговорила Агнесс, не поворачивая головы. – Я не могу знать, что происходит у тебя внутри. Но я могу просто быть рядом. Ее глаза направились в глаза архангела, пальцы нежно перебирали его волосы. Зрачки Михаила, казалось, постучались в самые ее глубины. Агнесс стушевалась, опуская ресницы. – Ты не знаешь? – переспросил архангел. – Нет, – негромко вздохнула Агнесс. – Я хочу сказать, что знаю, когда тебе больно и могу почувствовать, что ты за что-то переживаешь или чему-то рад. Могу угадать, что ты мне хочешь что-то сказать или попросить о чем-то. Но я не знаю, что происходит в твоей душе, для меня загадка, что твориться в глубине твоего взгляда… Что за необъятный мир скрыт внутри тебя… И что значит это – быть архангелом. Так страшно и так непостижимо для меня… Агнесс замолчала. Ее глаза поцеловали любимое ею лицо, каждый изгиб и каждая морщинка которого были такими родными ее сердцу. Михаил замолчал в раздумьях. – Я… Что-то неправильное сказала?.. – оробела Агнесс. – Нет, что ты… Что здесь может быть неправильного?.. – произнес Михаил. – Но ты вдруг меня заставила задуматься. И… я сам не знаю, почему для меня это прозвучало как открытие. Агни, ты хочешь узнать, что это за мир, который внутри меня?.. – Миша… Я не понимаю, – во взоре Агнесс обозначился вопрос. – Ты хочешь мне рассказать?.. – Я хочу тебе это открыть. – Ты… хочешь открыть мне… тайну архангела?.. – Да. Если этого хочешь ты, – Михаил кивнул головой. – Что, ты не согласна?.. – спросил он, видя, что Агнесс вдыхает глубже и отводит глаза. – Я не знаю… Ты меня шокировал, признаться. Я… Ты уверен, что это можно? – она посмотрела на него, наморщив лоб. – Почему нельзя? Если ты согласна, и если я этого хочу, то я не вижу преград. Глаза Агнесс замерцали кристалликами. Ее рука соскользнула с волос Михаила, останавливаясь на его плече. Он взял другую ее ладонь. Взгляд Агнесс уходил сквозь окружающий мир. Она думала. Михаил молча ждал ответа. Когда она снова посмотрела в его глаза, на лице уже не было замешательства или неуверенности. – Ты решила? – молвил архангел. – Я приняла решение, – кивнула Агнесс. – Но сначала ты должен меня выслушать. – Я слушаю. – Знаешь, наверное, нельзя открыть для себя кого-то другого, если ты не раскроешься сам, – проговорила она. – Я очень хочу узнать твою тайну, Миша… Но я хочу раскрыть свой мир в обмен на твой. Ты что?.. Агнесс увидела незнакомую для нее, тянущуюся, как вьюнок, распускающий свой венчик, улыбку. – Нет, ничего, – прошептали его губы в ответ. – То есть я хочу сказать тебе да. Я согласен. Агнесс потупила голову. Михаил понял, что внутри нее все затрепетало. – Садись поближе ко мне, – скорее позвал он. Агнесс придвинулась к архангелу, открываясь в объятиях. Его руки обняли ее талию и плечи, крепко прижимая к груди. – Только не бойся ничего, иначе я тоже испугаюсь, – произнес он над ее ухом. Уголки ее губ улыбнулись. Агнесс не смотрела на него. Ее ладони коснулись его спины. Она закрыла глаза, прижимаясь щекой к плечу архангела. Невидимо, будто потянуло за руку, что-то поманило ее за собой. Еще один вдох ее груди, и Агнесс окончательным «да» передала себя ему. Она ощутила, как он, словно притрагиваясь к ее плечам, ведет ее через порог. Всецело доверяя, Агнесс шагнула в просторные чертоги, окунаясь в неизведанный мир. Как в потоки атмосферы опустилась она в него, оказываясь окутанной со всех сторон архангельским естеством. Направляемая им, она сделала шаг, будто плывя в огромном океане. Она двигалась вперед, всецело открытая тому, что ее окружало, обнаженная сердечным стуком, одновременно даря все, что было внутри нее, ловя непередаваемую дрожь по всему своему телу, понимая, что тот, кто оберегает ее, внимает всему, что она дарит, принимая в свои руки бережно, как новорожденные лепестки розы, чтобы не повредить и не нарушить ни одну росинку, блестящую среди пушистых крупинок цветочной пыльцы. Каждый новый шаг заставлял вздрагивать ее колени. Она не знала, отчего более пылали ее щеки: от того ли что чувствовала она или оттого, что знала, что узнает сейчас он. Но она шла легко и незаметно для самой себя через прозрачный воздух ласкового ветерка. Он касался ее щек нежным-нежным, едва уловимым ароматом лесных цветов, а затем внезапно, но также органично перерастал в порыв и наконец в настоящий шквал. Но, проносясь ураганом, обдувал ее тело, скользя стороной и не причиняя ни малейшей боли или страха, но витая у ее висков небывалой, потрясающей мощью. Она видела ослепительно сияющее солнце, которое проникало сквозь веки, озаряя кожу, пенящийся водопад, с силой стремящийся с крутых гор. Она слышала, как шумит под ногами вода, разбиваясь о неприступные камни, и чувствовала, что это был он. Полноводная река, дотоле непостижимом глубиной лилась далеко, перекатывая возгласы ангельского пения, и Агнесс узнавала сокровищницы его взгляда и откликающуюся радость в бое близкого сердца. Вброд она переходила эти воды, не боясь замочить ног, осознавая, что он чувствует каждое ее чувство и каждое ее желание, не утаивая, что желание ее сердца – это он сам. Каждый взмах ресниц среди всего, что было кругом, был наполнен до краев… Но она понимала, что еще столького не коснулась. Насыщенность красок вдыхалась в груди. Все они вдруг стали сгущаться, сливаясь в одно движение волны. Шторм ощутила Агнесс. Раскаты мощи взлетающих соленых брызг, и она, оказавшаяся в этом крошечной капелькой, маленьким листиком, драгоценным и хранимым посреди вздымающейся стихии. Он окутывал ее собой так надежно и крепко, что она не могла страшиться, чувствуя, что погрузилась в океан. Не в силах узреть всего, через прикосновение сгустка познавала она теперь каждую не увиденную еще крупицу, смыкая в единый образ понимания в своей душе. Нежданно ворвавшееся со стороны, Агнесс ослепило неземное сияние. С губ ее сорвался крик. И лишь руки ведущего смогли удержать ее на месте, окруженную зажегшейся вспышкой невещественного света. Архангельская искра, в тысячу крат острее, чем повергала ее в ужас прежде, огромным шаром вспыхнула, заполняя собой все, занимая всю душу и весь мир, в котором она была. Агнесс забылась, отрываясь от опоры и уносясь в нескончаемую даль света. И то, что она испытала, вдруг заставило остановиться время и передать то, что она узрела, одним словом. Любовь. И эта любовь обволакивала ее неоткрытые теперь глаза, была вокруг нее, была в ней, была ей, была им. Понимая, что она совсем крошечная и хрупкая лилия, Агнесс растворилась в этом чувстве, вознаграждая собой, своей красотой, своей загадкой того, который был рядом… Плавно и постепенно ушло все, что было скрыто от глаз. Агнесс почувствовала, как тело наливается осязанием, возвращаясь в ангельское бытие. Ее лицо явственно ощутило прикосновение плеча. Михаил поймал ее движение в своих объятиях. Веки Агнесс приоткрылись, воспринимая сошедшие на сад сумерки. Она не подняла головы, более не шевелясь, незаметно вдыхая райский воздух. Ее руки сдвинулись, крепче обхватывая его плечи. Архангел молчал, ожидая, когда она сама сможет обратиться к нему, опасаясь потревожить замершую тишину и лишь вдыхая запах ее волос. Она освободила ладони скоро. Проведя пальцами с плеч на грудь, пытаясь приласкать сквозь одежду сердце. Агнесс сдвинулась назад, более не прячась, но все еще не глядя в глаза, касаясь сомкнутого воротника его боевой формы. – Ну что?.. – наконец произнес Михаил. – Все это… В тебе, – ответила Агнесс. – Я и не могла представить… Вернее, я пыталась… Но так и не смогла… И ты несешь все это в себе?.. – Я с этим родился. Это мой дар, мое служение, – проговорил он. – И я счастлив и благодарен за это. – Это было так удивительно… И так страшно… И я… Увидеть это… такой подарок… Благодарю тебя за это… – молвила она. – Благодарю… Это потрясающе… Это целая жизнь… Другая жизнь, которая открылась мне… Господи, я не знаю, что говорить… Не знаю, как теперь смотреть в твои глаза… – Надеюсь, что это не помешает нам остаться близкими друзьями, – проронил Михаил. Агнесс улыбнулась, обымая его пальцы, длинные и ровные в кости красивого запястья. Ее лицо впервые осмелилось подняться вверх. – Ты не жалеешь о том, что согласилась? – Как я могу… – зрачки Михаила отразили верность родного блеска глаз, без которого он уже не мог представить свою жизнь. – Я счастлива, что ты сделал меня ближе. И я хочу остаться рядом, пусть даже я никогда не смогу подступить к твоей тайне. – Как знать. Бог всемогущ, – промолвил Михаил. – Теперь ты знаешь обо мне все, – губы Агнесс трогательно улыбнулись. – Видишь: я такова, каковой предстала тебе. Закончилась моя загадка. – Разве это может быть так? – покачал головой Михаил. – Ты только что говорила, что не знаешь, как смотреть мне в глаза. А я не знаю, как не смотреть в твои. Я обескуражен, как никогда не был. Я не знаю, что мне теперь делать. – Почему? – Потому что я даже предположить не мог, что это. Как это все происходит внутри тебя, как ты чувствуешь, чем ты живешь. Почему твои прикосновения заставляют сердце распускаться как цветок и биться чаще и сильнее… И говорить тебе, что ты красива, даже не видя твоего лица. – Но теперь ты все знаешь… – Теперь я видел. Вернее, я чувствовал. Но чем дольше я чувствовал это, тем больше понимал, что я не знаю ничего, что ты поразительна и необъяснима, и что мне хочется дорожить тобой еще сильнее… И твоя загадка никогда не перестанет быть загадкой. Маленьким драгоценным камушком, лежащим на моей руке. – Лежащим на твоей ладони, как моя рука, – произнесла Агнесс, касаясь его подушечками пальцев, – …с которым ты был так деликатен, как я не ведала, что можно быть. – Ты же мой лепесточек, нежный и мягкий, – вымолвил Михаил. – С тобой надо так аккуратно, чтобы, не дай Бог, не поломать, не навредить, не обидеть… Не испугать… – он обнял помощницу целуя ее локоны у своей груди. – Я, признаться, как и ты, в шоке. Как будто даже и не жил до этого. – Ну, это уж слишком: не жил, – улыбнулась Агнесс. – Чувствовал жизнь совсем по-другому… – поправил себя он. – Что ты?.. – забеспокоился архангел. – Нет, ничего… Это бывает… Ты сам теперь знаешь, – Агнесс смахнула выступившую слезинку. – Знаю… – ответил Михаил с нежностью. – Я рада отдать тебе, что имею, – сказала Агнесс. – Знаешь, я давно искала то, что можно подарить… – А я бы не решился попросить сам, – сознался Михаил. – Мне только жаль, – Агнесс отклонилась, оставляя в его руках свои руки, – что я не принесла тогда цветочек и тебе тоже. Ведь ты мой самый близкий друг. – Ты мой цветочек. И ты чудеснее всех цветов на свете. – Спасибо тебе… – И тебе, мой ангел. Я люблю тебя, моя драгоценность. – И я люблю тебя, родной, – ответили ее губы. Собирался ли Михаил чего-то еще сказать или слова уже не произносились от избытка сердца, но взгляд его на Агнесс вдруг прервался, устремляясь к фонтану. Оттуда со звоном колокольчиков вылетела целая вереница мыльных пузырей и, собираясь в сердечко, замерла в воздухе. С шумом и веселым гамом на них взгромоздился рой дрессированных мух, которые начали танцевать и петь, делая сальто и обнимаясь по трое на каждом из пузырьков. В середине сердечка неоновой надписью зажглось: «Михаил плюс Агнесс». Глаза Михаила застыли в неподвижном потрясении. Агнесс от души рассмеялась, разбивая все переживания и напряжение. – Габри везде, – проговорил Михаил. – Вот что за сюрприз он готовил! – воскликнула Агнесс. – Говорил же: появится на признание в любви. А я и забыла. – Знаешь, мне кажется, что у меня начинается мания преследования. – Гавриилом?.. – усмехнулась Агнесс. – Он так тебя любит, что просто жить без тебя не может. – Да, я знаю. Я его тоже люблю. Но иногда от его сюрпризов я начинаю подпрыгивать… – Так он выражает свои чувства. Это же наш Габри. Кстати, ты еще не слышал? Он сочинил новый хит про тебя, – спросила Агнесс, приглаживая волосы Михаила. – Нет. А что, все еще хуже, чем я могу подумать? – он поглядел на выражение лица помощницы. – Ну, не то чтобы… – уклончиво начала Агнесс. – Напой. – Может, лучше потом он сам… – Нет, я должен быть вооружен. Напой, раз уж сказала. – Хорошо, – сдалась Агнесс.– Песенка Габри. В стиле рэп, – она положила руки на колени и сделала вдох, а затем на одном дыхании прочитала: – Кто полезет в Царство Божье Без спросу, Тому совсем не хило Влетит от Михаила! Она запальчиво щелкнула пальцами и увидела, как зашелся смехом архангел. – Я всегда знал, что он гений, но чтоб до такой степени!.. И это хит, говоришь?.. – Его полрая уже поет. Но это только начало, – подтвердила Агнесс. – Нам надо срочно ехать на Евровидение. В этом году первое место точно будет нашим. – Нет, ты что!.. Это конкурс начинающих исполнителей, а Габри – муза со стажем!.. Нельзя лишать хлеба молодежь, – засмеялась Агнесс. – Да, ты права, – всецело согласился архангел. Его ресницы зазолотились, наполняя глаза светлыми отблесками. Над раем появились первые лучи восходящего солнца. – Ладно, если Габри считает меня таким неутомимым стражем рая, то нельзя его разочаровывать. Пора мне возвращаться к работе, тем более что я ощущаю близкое возникновение свежих мыслей. – Правда?.. У меня тоже вдруг появилось подобное ощущение. Надо быстрее превратить его в реальность… – Это замечательно, но, может, ты все же отдохнешь?.. Я тебя и так загонял вчера. – Нет, я уже вполне отдохнула. И потом я хочу поработать вместе с тобой. – Ну, раз так, тогда не будем терять времени. Михаил поднялся со скамейки и протянул руку помощнице. Вместе они поспешили к письменному столу, где их ждала привычная груда документов. II. Одна любовь на всех …Прости, Я знала много больше, Решалась делать чем, Поверь. Пилюля день из дня все горче, Понять не думай ты людей. Мне плохо, Грязь была на вечер, На завтрак выпал жизни кайф. Прости Меня, намного чаще Чем я прощала, ты прощай… Глава 44 Марина вдохнула сквозь нижние пороги сердца и, не останавливаясь у лифта, побежала вниз по лестнице. Она смотрела под ноги, потому что никогда не отличалась особенной ловкостью и боялась споткнуться и пересчитать все ступеньки, как уже бывало. Она вообще не любила бегать по лестницам. Но что ж поделаешь, если лифт едет полминуты, а душа горит движением вперед. Весна вернулась в предваряющий лето разгар, и на девушке болталась легкая блузка, светлые джинсы и прошлогодние босоножки на каблуках. Изменившие своей привычке волосы были небрежно забраны в резинку вдвое, в ушах – маленькие сережки. Руки Марины обнимали стопку исписанных тетрадок с вываливающимися оттуда бумагами и отпечатанных листов А4. Преодолев пролет, Мара краем глаза увидела, что не одна в подъезде. На лестничной клетке курила соседка. Размышляя где-то под ребрами, стоит ли кивнуть «привет» или просто пройти мимо той, с которой обычно не общалась, Марина не заметила, как все-таки поехал каблук. Девушка попыталась удержаться за перила. Но что-то помешало ее координации, и она полетела вниз, наворачиваясь на ступеньке за ступенькой прямо на несчастную соседку. Подъезд оживило трехэтажным матом. Марина в последний момент схватилась-таки за прутья перил, ударяясь рукой о противоположную стену и подворачивая ногу. – Ты жива?! – поспешила придержать ее ошарашенная соседка. – Вроде как… – простонала в ответ Марина. – Я нормально, – отозвалась она, отстраняя руку помощи. – Блин… Ее глаза окинули дождем рассыпавшиеся бумаги. – Я помогу!.. – соседская девчонка кинулась собирать черновики. – Спасибо, Наташ… – поблагодарила Марина. Мара поморгала глазами, прогоняя испуг, и стала вместе с Натой подбирать свою «макулатуру». – Там еще листик! – указала Наташа на нижнюю лестницу. – Блин! Ты поаккуратнее, так и шею сломать можно!.. – Она у меня беспозвоночная, как у ланцетника, – Марина покрутила головой в разные стороны. – Как Евгения Борисовна на биологии рассказывала в каком-то там классе. – Да, я помню! – обрадовалась Ната. – Она нам тоже про это говорила!.. Ты что, у нее училась?.. – Все у нее учились, – покривила губы Мара. – Классная женщина. – Да уж… – Наташа остановилась, ровняя в руках стопку бумаг. Марина с видимым отвращением распрямляла потоптанные ей же листы. – Спасибо, – она приняла от Натальи свои изыскания. – Забей, я подниму сама!.. Но Наташа уже бежала вниз, нацеливаясь на то, что отлетело туда. – Я сейчас соберу! – крикнула она. Марина покорно остановилась, подпирая бедро покалеченной рукой. – Здорово!.. Мы у одних и тех же учителей учились!.. А ты в каком году закончила?.. – А я помню?.. Надо посчитать, у меня с годами плохо. Я сейчас на втором курсе института, – отозвалась Марина. – А ты в одиннадцатом?.. – Я в десятом. Заканчиваю, – послышался ответ. – О, недолго мучаться осталось. – Да я и не мучаюсь, – пожала плечами Ната. – Хоть и охота уже на свободу… Сложно было поступить?.. – Да так… Полгода полного сумасшествия, и ты в дамках. Если раньше спохватиться, будет легче, наверное. – А ты где учишься? О-о-о, неплохо, – ответила Ната на выговоренное Марой название. – Куда уж взяли, – вздохнула Марина тяжко. Девчонки и не заметили, как разговорились, стоя у перил, те, которые жили несколько лет на соседних этажах, ходили в одну школу, но никогда не контактировали друг с другом. Они и не знали, что едва Марина споткнулась, в подъезде суждено было случиться еще одной встрече. – Осторожно! – вскричал ангел-хранитель, кидаясь навстречу падающей девушке. – Спокойно! У меня все под контролем! – с верхнего пролета спрыгнул молодой мужчина в джинсах и футболке. Это был второй ангел. – У, какой лексикон! – воскликнул он, услышав озвученные эмоции своей подопечной. – Еще пара месяцев и мы сможем участвовать в конкурсе сапожников! – он скрестил на груди руки и критически посмотрел на девушку. – Все в порядке, ничего не повредила. – Привет! – радостно улыбнулся ему коллега. – Привет, Андрюха! – ангел шагнул к юноше, пожимая ладонь. – Как твои дела? – Как видишь, – вздохнул Андрей. – Курим и тоскуем. А твои?.. – Как слышишь: пьем, ругаемся матом и тоскуем, – поджал тонкие губы ангел. Его глаза сощурились, внимательно изучая девчонок. – А что это у тебя? – взглянула Наталья на бумаги. – Если не секрет. – Бред сивой кобылы, – произнесла Марина с пренебрежением. Она прикоснулась к подбородку, потирая кожу. – На самом деле: так, мазня фантазийная. Взгляд Наташи упал на первые строки замятых печатных букв. – «Синева глаз пеленой заслонила все на свете. «Кто ты?» – спросила она. «Я тот, кто всегда появляется, когда нужно», – последовал ответ…» Это ты написала? – Наташа взглянула почему-то исподлобья. – Ага… – ответила Мара, будто с неохотой. – В далекой молодости. Сейчас иду выкидывать на помойку… «Рядом с молодостью», – добавила она про себя. – Зачем выкидывать? – не поняла Наташа. – Это ж так прикольно потом почитать!.. – Потому что это дрянная, бездарная мыльная опера четырнадцатилетней слезливой дуры, которая не знала, чем себя занять, – выдохнула Марина. – Одно радует: это никто никогда больше не увидит. – А по-моему, очень занятно старое творчество… – проговорила Наташа. Марина удивилась замешательству в ее глазах. – Хочешь, забирай, – сказала она. – Правда?.. – Конечно. Мне не надо. Просто хотела перелистать где-нибудь на набережной за бутылочкой пива и романтично выкинуть потом в воду. Красота. Наташа разбирала листики с растерянным видом. Казалось, драгоценные внезапно предложения подарили ей что-то утешительное в этой жизни. Марина наблюдала за ней и вдруг поняла, что ей грезится рядом совсем другой человек… – Тогда я почитаю, ладно? – попросила Наташа. – Я же сказала: бери, мне не нужно. А что, в десятом классе делать больше нечего? – Если честно, то, наверное, есть чего, но ничего не хочется, – призналась Наташа. – Ступор? – поинтересовалась Марина. – Вроде того… Депрессия, наверное… – Ну, это знакомо. Тогда почитай: время уйдет быстро. Я сама недавно впадала в транс и перечитывала… – Клево… Курить будешь? – спросила Наташа, показывая пачку. – Давай… Хоть я и не курю… Но попытка не пытка, – Марина коротко улыбнулась, беря сигарету. – Я вообще-то тоже, – ответила Наташа. – Только вот недавно стала. Родители на дачу уехали на неделю, брата, слава Богу, увезли с собой, а я тут. Сам Бог велел пить, курить и буянить. Но настроения никакого нет, от всего тошно… – Ясно. Я предпочитаю первое. Бывает в жизни все гадко, а хлоп бутылку пива, и уже не так плохо… Или еще хуже становится, – сказала Марина. – Да, именно так… – Нашли друг друга, – промолвил Андрей тихо. – А я и не знал, что у тебя тоже такие проблемы… – У кого их не бывает на этой Земле?.. – поморщил нос Сергей. – А эти тетрадки все – увлечение значит?.. – полюбопытствовала Наташа. – Типа того… – кивнула Марина. – Раньше любила. А сейчас решила завязать навсегда. Сюжетов нет, идей тоже. Чего небо-то коптить. Фу, не могу, – она потушила сигарету о стену и выкинула ее в мусоропровод. – А я стала интересоваться всякими чудесами и мистикой… – произнесла Наташа. – В моей жизни слишком много мистики, – ответила Марина. – Эх, ладно, от бумаг я избавилась: одно дело есть. За пивом, что ль, сходить? – У меня дома есть бутылка вина. Если ты никуда не торопишься, могли бы выпить, поговорить о всякой ерунде, – предложила Наташа. – Давай, – легко согласилась Марина. Вечер давно натикал свое время и наконец-то стало темнеть. В занавешенной комнате висела полутемнота. На отгороженном шкафчиком диване сидели Мара и Наташа и болтали обо всем, что их могло соединить, молодых людей мегаполиса, протаптывающих свою дорогу жизни. Марина держала в руках недопитую рюмку. У ее ног на полу стояла открытая бутылка. – Значит, ты в одиночестве, потому что подруги все на даче? – спросила Мара. – Ну да… Хотя нет, подруга одна на даче… Всех остальных мне сейчас видеть не хочется… – Это та, светленькая? Которую я с тобой в подъезде видела несколько раз?.. – Да. Ее Лика зовут. Моя лучшая подружка, – сказала Наташа. – Ясно… А я просто одна. Потому что… одна. И видимо, насовсем. «Опять», – мучительно пронеслось в Марининой голове. – А что так?.. – взглянула Наташа. – У тебя же была подруга, вы что, поссорились?.. – Хуже… – голос Марины прозвучал гулко. Мара смотрела на отсчитывающие секунды часы. – Это не мое дело… Но у вас что-то серьезное случилось?.. Я помню, вы всегда такие дружные были, еще в школе постоянно вместе… – молвила Наташа. – Если бы серьезное, – тяжело отозвалась Марина. – А то разругались по самой мерзкой причине на свете. Из-за парня… – Это ты из-за него так страдаешь?.. – Да пошел он… сука, чтобы я еще из-за него страдала. – Понятно… Наташа замолчала. – Прикинь, – проговорила Марина, вдруг оживив движения, – ведь ты говорила о мистике, о чем-то волшебном… А в жизни порой так получается, что тебя с этого волшебства шмякает головой о самый асфальт, в самую грязь… – она легонько отхлебнула вина. – Так и случилось со мной. – Расскажи… – негромко вымолвила Ната. – Легко… У горевшей на письменном столе лампы, развернутой к стене, чтобы не светила в глаза, примостились два ангела. Хранитель Наташи Андрей и покровитель Мары Сергей. – Странно иногда бывает наблюдать со стороны… – произнес Андрей. – Смотришь на них, смотришь… Вроде ты для нее самый близкий и в то же время так далек… – Шкалу близости еще никто не определил, – выговорил в ответ Сергей. – Однако возможно своих близких сделать весьма отдаленными… – Это верно, – лицо Андрея освещали блики искусственного света. Он был таким молодым, но уже виделось, что впервые он столкнулся с такими трудностями, которые преподносит жизнь каждому, кому пришла пора возмужать. – Ты был на Земле… – после паузы сказал Андрей. – Расскажи, как это – быть ими?.. – Да, был, – вдохнул Сергей. – Ими как быть?.. Нелегко ими быть… Скажи, что тебя конкретно волнует, я отвечу. – Мне интересно: каково воспринимать мир как человек, а не как ангел. Просыпаться с утра, зная, что твоя жизнь на Земле, а не в раю, идти по улице, чувствуя холод или дождь, есть, пить, бегать и падать, разбивать локти и стремиться к чему-то, к чему, может быть, стремишься только ты… – Да ты поэт Земли, я смотрю, – улыбнулся Сергей. – Ты точно описал их жизнь. Только знаешь, – он посмотрел в застывшие вопросом глаза Андрея, – я не могу тебе этого объяснить. – Почему?.. – Я не человек. – Ты же им был! – Я был ангелом в воплощении человека, а это совсем другое… Понимаешь, мы, ангелы, не созданы для Земли. Это неестественная наша среда. Даже ад ближе нашим телам, чем физический мир. На планету мы попадаем только во имя искупления и в виде исключения. Вот почему, когда мы находимся на ней, мы живем вроде как люди, но как только вырываемся обратно в небо, то уже не можем вспомнить, как это было, запечатлеваем лишь события и факты… – И никаких ощущений? – глаза Андрея оглядывали лицо Сергея. – В сущности, нет, – покачал головой Сергей. – Ты можешь припомнить, что радовался или раздражался, но как тебе при этом было, не вспомнишь никогда. Слишком велик контраст наших чувств. Когда ты на Земле – ты не знаешь, что ты ангел, и тебе не с чем сравнивать. Когда ты в раю – это такой экстаз, что он стирает напрочь все. Вот такая штука. – Ясно… – Андрей опустил лицо и задумался. – Честно скажу, – молвил Сергей, улыбаясь, – я до сих пор люблю поболтать о прошлом с Виолеттой. Я говорю ей: «Ведь мы жили в одной квартире, смотрели телевизор, обедали, спали на одной кровати»… Только это было словно во сне. Я спрашивал ее: «Ты помнишь, как это; что это такое – семейная жизнь?..» Но она только улыбается и качает головой. И я не помню и представить себе не могу… Осталось только одно ощущение близкой души рядом… Оно одинаково для всех миров, его ничто не может стереть… Наверное, только благодаря этому я сижу сейчас тут с тобой… – Расскажи поподробнее, – попросил Андрей. – Если, конечно, вы вдвоем не возражаете… – Отчего же возражаем? Конечно расскажу, – кивнул Сергей. – Я всегда был немного непредсказуем… И такой же была моя судьба… – …наша жизнь текла, в принципе, как и раньше. Только добавился к ней этот… красивый такой, молодой, веселый… – Марина говорила в темноту, не разворачиваясь к собеседнице. Наташа молчала и слушала. – Я долго не хотела замечать в нем этого и, наверное, не заметила бы, если бы была сильнее… Вот только кажется порой, что будешь ждать настоящего вечность, а в один день надоедает это «ждать». И тут ты попался. Наверное, я оказалась очень слабой … Я его лицо-то не за это смазливое ощущение заметила. И не за эти его тачки и деньги… Просто… Мне вдруг почудилось, что вот оно, так близко, что сейчас случится то, чего хотелось, истинное, живое, мое… Но только ему так не казалось, как выяснилось… Я в этот вечер пришла к Ане домой без звонка, потому что тогда мне уже было совсем плохо. Она была одна. Я хотела поговорить с ней, чтобы наконец-то рассказать, попросить совета, просто… почувствовать родное плечо. Я забыла про все те мелочи, которые случались между нами в то время, вернее, которые я считала мелочами: не перезвонила, не хотела разговаривать, была загруженная… Она нужна была мне как никогда, единственная, кто мог бы еще меня понять и мне помочь. Она открыла дверь после первого же звонка… Я вошла и говорю: «Привет». И она: «Привет». Мне сразу показалось, что она огорошена моим приходом. Но ничего не сказала. Я говорю: «Я зайду?» Она: «Заходи». Посторонилась от двери, будто ждала, когда я попрошу этого. Странной она какой-то была во всем, понимаешь: в движениях, в реакции, во взгляде… Что-то не так, я видела… Пока я разувалась, она пошла на кухню, молча. Я захожу, сажусь… Смотрю на нее. Она на меня не смотрит. Как будто ждет, что я испарюсь со стула, и не придется ничего мне говорить. Я начинаю о всяком бреде заговаривать, а у самой сердце колотится, потому что я решаюсь начать о том, что было внутри. И скрыть я не могла, что у меня обвал случился… Я спрашиваю: «Ты Дениса видела?» Она покосилась на меня и говорит, что он уже давно не звонил и вообще не проявлялся. Тут в комнате как на зло мобильник затрезвонил. Она резко убежала говорить. Вернулась туча тучей. Я спрашиваю: «Кто это был?» Она: «Родители это были». А в голосе такая дрожь, злость не злость… Не знаю. Я: «Чего хотели?» Она: «Ничего, неважно». Таким тоном, как будто мы чужие друг другу. Лед, стена… Телефон зазвонил снова. Она опять пошла в комнату, вернулась вместе с ним. Чувствую: напряглась вся. Говорит: «Знаешь, у меня дела, я должна одна побыть». Ну да: она одетая была, накрашенная вся, как ждала кого-то. Я говорю: «Да? Ладно, только, по-моему, ты мне что-то недоговариваешь». Она как взъерепенится и почти орет на меня: «Ничего!» Я говорю: «Хорошо, только орать тогда зачем?..» Меня трясет всю, чувствую, расплачусь сейчас. Она уже проще говорит: «Потом объясню, о`кей?..» Как будто успокоилась. Я: «О`кей, я ухожу, позвони тогда…» Встаю из-за стола. И тут наверху так аккуратно хлопает дверь. Я останавливаюсь, и вдруг меня осеняет. Колени к земле пригнулись, и адреналин в шею. Я думаю: говорить надо сейчас или никогда. Ну, я в открытую ей: «Слушай, а ты не с Денисом случайно встречаться идешь?..» Я, наверное, никогда не забуду ее лицо. Она поворачивается ко мне и смотрит так, как будто вскрывает мне вены и бьет током. Она мне: «А даже если и так, то что?..» Такая надменность у нее в глазах, какой я никогда не видела. Я отвечаю: «Ничего, просто я думала, что мы подруги, и ты не будешь мне врать». Она сказала: «Я тебе не врала». Я говорю: «Да, и кулон у тебя на шее золотой просто так болтается». Я не знаю, как я все поняла в этот момент. Украшение видно за кучу бабок, Аня себе такие не покупала. И подарить ей особо некому в то время было… Марина потянулась к бутылке и едва ее не опрокинула. – Черт! – выпалила она. – Давай я, – Наташа налила ей бокал сама. – Благодарю… – коротко отозвалась Марина. Ее глаза утяжелились свинцом, а губы напряглись. – Я обнаглела в тот миг: не знаю, откуда чего взялось. Сказала: «Парни, наверное, золото зазря не дарят, все оплатить надо?..» – А она? – метнула взгляд Наташа. – В таком бешенстве я ее не видела никогда. Она и раньше могла злиться, но здесь как с цепи сорвалась. Я думала: она меня на месте убьет. Схватила меня за шиворот и поволокла пинками из дома. Я еле успела туфли прихватить, а то она меня босиком бы выкинула на лестницу. Я ору: «Ты дура, что ли?!» Она орет: «Да пошла ты, знаешь куда?!» Словами такими покрыла. «Это тебя не касается!» – вопит. Я на нее кричу: «Да наплевать мне и на него, и на тебя, делайте что хотите, на кой врать-то было?!» Она начинает: «Да я знаю, что ты по нему сохнешь, сама хотела с ним …, но ты у…, никогда ему не понравишься» и все такое, дальше еще хуже. На лестничной клетке уже. Я взглянула на пролет выше, у меня екнуло все в груди, что если это он вышел только что наверху, то все слышал. Дальше то ли пихнула она меня с лестницы, или я сама побежала быстро. Помню только: сердце стучало как на марше, и шок был такой, что все опустилось и замелькало, хуже самой пьяной на свете… – Ужас какой… – только сумела произнести Наташа. Марина замолчала, закрывая рукой переносицу. Ната смотрела на нее, пытаясь угадать, плачет она или нет. Но Марина не плакала. Она сидела, как статуя. – Я когда вечером домой пришла, – необыкновенно смято произнесла Марина, – не знала, что мне делать… Думала все, конец мой настал. Не знаю, как я пережила эту ночь… Сергей смолк. Андрей притих, глядя на его поменявшийся взгляд. – Только помню, что всю ночь металась как в бреду. И пиво под рукой закончилось, и не помогало оно уже… Я то ходила по комнате, как зомби, то в кровать забиралась, то валерьянку пила сверху на пиво, но вырубиться не могла. А когда задремывала, передо мной как видения были Денис и Аня, и я ворочалась с боку на бок, и тело мое как будто не сознавало, что произошло, какое-то отупение нашло и желание бесчувственно неистовствовать… Я не знала, что будет дальше… Грудь Марины поднялась, подавляя дрожь. Наташа безмолвствовала. – Бывает такое ощущение, когда жить не хочется и помирать лень до окаменения. Когда понимаешь, что все такой бред и только тупо улыбаешься и радуешься непонятно чему, потому что не хватает сил долго оставаться в таком состоянии. Только улыбка эта глупа твоя, и ты знаешь, что придешь домой и наткнешься на опостылевшее место, где нету ничего, где лучше сесть и решиться уже признать, что в жизни в твоей ничего не будет, что все – бред, и все люди, которые рядом, – тоже бред, потому что на самом деле рядом нет никого. И ничего не сбудется, ничего. И даже если сбудется, в этом не будет смысла, потому что все это ерунда, и веселье тупо, и улыбка эта – чушь и обман… Одно сплошное «хотелось», «не сбылось» и «обломалось»… Ничего… – Смотри, Андрей… – промолвил Сергей. – Это называется ад. И если кто-то тебе скажет, что бездна ада в муках, не верь… Его низшая точка здесь, в пустоте. И в холоде… Я это знаю… Андрей не решился ответить. – Ты любишь его? – спросила Наташа. – Люблю?.. – Марина подняла голову. – …Похоже, я никого никогда не любила, и его тоже. Первые дни, когда это случилось, грезила голубыми грезами, как все будет. Сейчас кроме него во мне никого не осталось. Больше никого не хочу ни видеть, ни слышать, ни чувствовать. Он, как заноза, воспаляется и ломает меня изнутри. Мне кажется, я его ненавижу. …И еще сильнее иногда ненавижу ее. За то, что она все знала и продала меня ради этой сволочи, которую я отдала бы ей и так, как бы плохо мне ни было. Была у меня жизнь из двух половинок. Одну половинку он отколол вместе с собой. Второй была Аня. И он отнял ее тоже. – Но ведь это, наверное, неправильно жить чужой жизнью, – произнесла Ната. – Наверное, – ответила Мара. – А что я делала правильно? Когда верила, что существует кто-то на этом свете, кто не предаст никогда… Наташа посмотрела в пол. – Ты-то совсем по другому поводу мучаешься, да? – поинтересовалась Марина. – Это ж только я, наверное, такая извращенка, что жажду того, кого ненавижу, и сгораю увидеть ту, которая меня сожгла заживо. Ты, наверное, действительно влюблена? – Я?.. Да, по правде говоря, да… – призналась Наташа. – Так… Что дальше? – Андрей поглядел на Сергея. – А?.. Я забыл уже, о чем говорил, – улыбнулся Сергей. – О тапочках, – напомнил Андрей. – Ах да, – вспомнил Сергей. – Так вот: однажды ночью Виолетта воды пошла попить на кухню. Я лежу сплю, время четыре утра. Вдруг визг, она прибегает и кричит. Я вскакиваю, не могу понять, какая Америка идет на нас войной. Оказывается, она увидела на кухне тараканов. Вика жутко боялась всех насекомых. Ну, я не мог оставить ее в беде. Я встаю в одних трусах, беру в руки тапочку и говорю со зверским выражением лица, что сейчас разберусь со всеми тараканами на этой планете. Пошел всех перебил, сам удивился своей жестокости. Потом пол-утра оттирали кишки с обоев. – Ты даешь, – слегка улыбнулся Андрей. – Да… А все началось с бутербродов… – мечтательно протянул Сергей. – С каких бутербродов?.. – не понял Андрей. – С вкусных. Я всегда покупал их в буфете… – И ты так и не смогла ничего узнать? – наморщила лоб Марина. – Нет, – Наташа отрицательно помотала головой. – Мы с Ликой все облазили, всех опросили… Ничего… – Жалко… Такая классная история… Прямо роман… – В романах хотя бы развязка есть, – возразила Наташа. – А я даже не знаю: может, он давно женат, и ему дела нет до меня… Со мной раньше никогда такого не было… После него думать ни о ком не могу… Просто нет таких больше на свете, как он… Глупость, ты думаешь?.. – Не глупее чем зонтик у подъезда в дождь, – отозвалась Мара. Андрей погрустнел на глазах. – Хочешь, я тебе расскажу кое-что, из-за чего ты очень удивишься? – спросил Андрей. – Да, я тебя слушаю, – кивнул Сергей. Андрей начал свою повесть с того самого дня, когда он имел неосторожность испытать на себе физический мир Земли. – Не переживай, все будет, – подбодрила Марина грустно. – Это все равно, что я тебя начну успокаивать, – уныло проговорила Наташа. – Да, ты права… Прости… – Считаешь, я спятил с катушек? – молвил Андрей. – Нет, почему? Совсем не считаю… Это классно, наверное, испытать все, как они… – Думаешь, это нереально? Ты же сказал, что ничего не помнишь… – Я не знаю, может, есть способ… Тебе надо поговорить с Михаилом: он эксперт. – А он оценит мой порыв? – Он поймет, это я тебе гарантирую. – Не знаю даже… – Поговори. Легче станет. – Да, верно, так и сделаю… Спасибо… – Я всю жизнь терзался смутными догадками о том, что Виолетта нечто большее для меня, чем могло показаться… Что я знал ее гораздо раньше, чем познакомился с ней. Откуда ж я мог угадать, что мы в аду сидели с ней в одной комнате?.. Возможно, если бы я помнил, кем мы были, я бы либо сошел с ума, либо половина наших проблем снялась сама собой… Например, мы бы перестали донимать друг друга ссорами и прыжками из огня в воду, и всю жизнь не задавались бы вопросом, почему у нас нет детей. – У вас не было детей?.. – Нет, – ответил Сергей. – Она все время мечтала о них, и я очень хотел. Но у ангелов не может быть детей. – Совсем? Даже на Земле? – Андрей поднял брови. – Ну не то чтобы совсем… Если ангел женится на человеке, то у них может родиться ребенок с вероятностью вполовину меньше. А если два ангела встречаются, то все, пиши пропало: возможность стопроцентный ноль… Вот так нам пришлось платить за любовь… – Бедные… – Ничего, все хорошо, – успокоил Сергей. Время шло, исчерпывая все муки, которые могли в нем сегодня поместиться. Сергей мурлыкал себе под нос. – Что это? – спросил Андрей. – А? Гимн ангелов-хранителей вдруг на язык пришел. Что, непохоже? – сощурился Сергей. – Да нет, просто не понял. – Хочешь, вместе споем? – предложил Сергей. – В любом случае когда-то придется смириться и продолжить жить дальше, – произнесла Наташа. – Это так, – согласилась Марина. Но сердце в ней отозвалось совсем другим, что она бы ей не произнесла. И растворяясь, отрадой чувствовался малознакомый человек, которому именно и хотелось рассказать свою тяготу. – Мы – бесплотные, людские Охраняем телеса, Души, чувства, равновесье; Возвращаем в небеса. Мы незримой добротою, Их любовью озарим Самой ласковой и тайной, Связью нежной одарим. Ближе всех и всех роднее, Хоть живем на небе мы, Пребываем с людским родом, Часть божественной любви. Дружбой связаны мы крепкой, Все друг с другом, в Боге мы. Верой верим мы покорной, Божьей службою верны… Наташа допила последний глоток вина в своем бокале. Марина осветила экран мобильника, глядя на часы и сверяя их со стенными. – Мне пора, должно быть, – проговорила она тихо. – Спасибо за угощение. – Тебе спасибо, что компанию составила. Ведь в одиночестве пьют только алкоголики, – отозвалась Наташа. – И я, – улыбнулась в ответ Марина. Она встала с дивана. Наташа пошла провожать ее до двери. – Я побежал, пока, Андрюшка. И не переживай: все у тебя будет хорошо, – сказал Сергей, торопливо спрыгивая со стола. – Спасибо, – молвил Андрей. – Молись за меня, ладно?.. И если я буду на Земле, не забывай, хорошо?.. – Не забуду, будь уверен, – губы Сергея осветились улыбкой. – Пока, – сказала Марина. – Пока, – кивнула Наташа. Последние секунды того, как они стояли рядом, запечатлелись в воздухе. Разделенные навсегда возрастом и разными жизнями: нестабильность и интуиция – Марина, упорство и уравновешенность – Наташа, люди, которым было суждено встретиться для того, чтобы сегодня расстаться навсегда. Марина махнула рукой и пошла к себе наверх, осознавая, как это противоречит той вечности чувств, к которой она всегда стремилась. Постоянство, о котором она так мечтала, превратилось лишь в постоянно беспросветную, как их двор без фонарей, мглу… – …Мы, как щит небесной тверди, Охраняем слов венцы, С нами Бога милосердье, Рай блаженства простоты. Михаил и его сила И прекрасная Агнесс С нами. Мы благодарили, Что они за нами есть. Встанем радостью и болью, Встанем ветреной толпой, Облачены Бога волей, Призываемы молвой. Мы людей исцелим раны, Принимая на себя, Будем жертвой и отрадой, Плача горько и любя. Ведь Господь людей всех любит, Тела крошечки Его, Не погубит и отложит Время жатвы полевой. Глава 45 – Я чувствую себя салатом из морской капусты, – вздохнул Варх. Он, понурив голову, сидел на лавочке в уголке старшего брата и от нечего делать перекатывал по воздуху большую жемчужину. – Аналогично, – хмыкнул Габри, который расположился напротив, забравшись на бортик нижней чаши фонтана. Он меланхолично облокотился на арфу, перетирая пальцами струну. Рядом с его ногами примостился грустный патлатый Тузик. Ему передалось общее настроение: он озабоченно водил бровями и, почти не отрываясь, смотрел на стол, за которым молча работал Михаил. Правда неизвестно, что пса привлекало больше: сам архангел или белки, шнырявшие по краю столешницы и подозрительно косившиеся на волосатое животное. – Габри, – позвал Варахиил. Гавриил глянул на младшего брата. Архангел диалектики коротко замахнулся и кинул ему жемчужину. Габри поймал ее и бросил назад. Архангелы начали перекидываться, с каждым броском ускоряя темп. Наконец Варахиил не рассчитал силу, и жемчужина, пролетев выше Габри, стукнулась аккурат по верхушке фонтана, сделанной в виде бутона лилии. Послышался звон, жемчужина отрикошетила в траву. Варх с опаской покосился на Михаила. Но старший архистратиг, казалось, не заметил инцидента, а скорее, как обычно, сделал вид, что не заметил. Варахиил еще раз вздохнул и, наклонившись, подобрал жемчужину, а потом спрятал ее в карман. – Миш, а Миш… – произнес Габри молящим голосом. – Да? – отозвался Михаил, не поднимая глаз. Он вникал в какую-то бумагу. Его лоб прорезали морщины, делая лицо намного старше, чем обычно. – Отпусти ты нас нормально поработать, мы с ума сойдем… – Я сказал нет, Габри. И уже несколько раз объяснил почему. Могу лишь повторить снова, – ответил Михаил спокойно. Его пальцы мяли перо. – Мы поняли почему, – взял слово Варахиил. – Но неужели все так серьезно?.. Неужели нам нельзя хоть на чуть-чуть вырваться отсюда?.. – Мы в состоянии частичной мобилизации. Земля стонет, люди отпадают один за одним. Сейчас каждая капля энергии на счету. Мы просто не имеем права расходовать ее просто так, когда она в любой момент может понадобиться для решающего боя, – объяснил Михаил. – Потерпите, парни, я знаю, что тяжело, – он взглянул на братьев, ища понимания. – Ты думаешь, Сэм правда пойдет в атаку? – спросил младший архангел. – Почти уверен, – кивнул Михаил. – Слишком далеко зашло дело. Он бы не стал совершать такие приготовления просто так. – Он-то наверняка сейчас не страдает из-за отсутствия сил! – всплеснул руками Габри. – Интересно, какой у него нынче потенциал войны? – Если б я знал, все бы было намного легче… – проговорил Михаил, потирая переносицу. – Но он создал такой камуфляж из фантомов и обманов, что у меня уже голова идет кругом. Ясно только, что если он тратится на иллюзии, значит, у него предостаточно энергии. Чего не скажешь о нас. И раз мы не смогли обеспечить запас добрых дел и молитвы Земли на уровне, равном ему, то придется нам отдавать в общую копилку собственные силы. Это мы в ответе за Землю, и все мы виноваты в том, что случилось. – Прости, – попросил Габри. Нечасто он выглядел таким печальным и извиняющимся. – Я все понимаю, – наклонил голову Михаил. Его темные глаза снова остановились на листе бумаги. – Сэм знает объем наших запасов? – поинтересовался Варахиил. – Не знаю, насколько точно, – промолвил Михаил. – Но судя потому, что в Базе Вселенной все больше взломанных файлов информации, он знает много… Его дешифровщики хорошо работают. – Диана старается, – сжал губы архангел диалектики. – Да, если бы у Самуила не было такой талантливой жены, мы бы жили в два раза лучше! – воскликнул Габри. – Миша, тебе надо лучше следить за своими помощницами! – Слежка не самое благородное дело, – нахмурил брови Михаил. В этот момент, как будто услышала струну его чувств, в уголок зашла Агнесс. Она была облачена в форму небесного легиона, к левому бедру прочно прилегал меч, а волосы были строго забраны в косу и заколку на затылке. Лицо помощницы было сосредоточенно. Фигура ее более не источала запаха лаванды. Состояние частичной мобилизации длилось не более полутора дней, однако лимиты дали себя знать сразу: ангелы работали на четверти обычной дневной нормы энергии, отдавая все остальное в копилку людей. Таков был их выбор. – Приветствую всех, – проговорила Агнесс, и ее губы неизменно и тепло улыбнулись любимым ангелам. – Михаил, разреши доложить, все необходимые объекты проверены, у генералов все спокойно. – Как Рад? – Михаил поднялся с места и выпрямил застоявшуюся спину. – Счастлив, что его вернули в Америку. Работает за семерых. Лично следит за инспекциями континента. Но на горизонте ровным счетом ничего, – ответила она. – Прекрасно. Молодец, Агни, – похвалил Михаил. Он подошел к ней ближе, она заглянула в его глаза. – Пойди отдохни, а то ты совсем выдохлась. – Все в норме, я готова продолжать работу, – уверила она. – И все же твои силы на исходе, – возразил Михаил. – Я должен слетать на Землю, посиди пока здесь вместо меня. – Как скажешь, – согласилась Агнесс. – Возьми маленький презент, – губы Михаила тронула улыбка. Он поцеловал ее в лоб. – Спасибо, – улыбнулась в ответ Агнесс. Ее глаза осветились, а лицо наполнилось здоровым матовым цветом. – Кто бы меня поцеловал, – услышала Агнесс с лавочки. Она подошла к младшенькому и нежно погладила его по голове. Варахиил заулыбался. – Где ж Иегудиил-то ходит, интересно знать? – наморщил лоб Михаил. – Я его встретила, – сообщила Агнесс. – Он куда-то сильно спешил. Просил передать тебе, что все в порядке. – Эх, Гуд, Гуд… – покачал головой Михаил. – Нужно, чтобы кто-нибудь слетал от имени легиона по делам церкви в помощь Салфу… – Давай я слетаю! – вызвался Варахиил. – Иначе я скоро прирасту к лавочке! – Хорошо, лети, – дал добро Михаил. – Только не задерживайся. Узнай, как дела, помоги, что Салафиил не успел, и возвращайся ко мне. – Я мигом, – Варахиил быстро поднялся и исчез. – Все, я пошел, – произнес Михаил. – Агни, отдыхай как следует, нам еще с тобой много работать сегодня. – А мне что делать? – забил готовность Габри. – А у тебя самая важная миссия, Гаврюша, – улыбнулся Михаил. – Ты будешь сидеть и развлекать песенками Агнесс, пока я не вернусь. А потом у меня будет для тебя задание. – Какое? – оживился архангел. – Скажу, когда прилечу, – загадочно ответил Михаил. Его взгляд встретился со взглядом Агнесс. Она спрятала на скулах лепестки цвета. Михаил попрощался и испарился в воздухе. Помощница секунду смотрела ему вслед, а потом приблизилась к Габри и присела на борт фонтана. – Ты грустишь? – спросил Гавриил, глядя на нее чистыми понимающими глазами. – Нет, совсем нет, – помотала она головой. Руки Агнесс тронули волосы, снимая заколку и разбирая туго переплетенные пряди. – Ну вот, не говоришь мне ничего… – расстроился Габри. – Не обижайся, – Агнесс положила руку на его плечо. – Просто я беспокоюсь немного. Столько всего произошло за эти дни, и внутри меня тоже столько нового, что пока я не могу до конца понять, что к чему. Многое удивляет, многое кажется… странным. – Да, так бывает: то тыща лет – ноль, то один день – сразу сотня событий, – закивал Габри. – Но ты не позволяй лукавому смутить себя. А то знаешь, какой он… белобрысый. – Знаю, сколько рассветов и закатов встретила с ним вместе, – промолвила Агнесс. – Ну, теперь-то он весь такой прикинутый стал, с имиджем, мегамодный весь из себя… Кожаные штаны, татуировки, – протянул Габри гнусаво. – Может, мне тоже себе наколку сделать?.. – Сделай, – улыбнулась Агнесс. – «Рай – моя Родина». – Мне пойдет? – зажегся идеей Габри. – Думаешь, я тогда понравлюсь Диане?.. Я ведь давно хотел устроить свою личную жизнь и решил, что лучше твоей сестры кандидатуры нет, раз уж ты с Михаилом. – Ты ей, несомненно, понравишься, – подтвердила Агнесс. – А твои серенады сведут ее с ума. – Ты пролила бальзам мне на сердце, – обрадовался архангел вдохновения. – Только я не знаю, как решить квартирный вопрос: жить у нее или у меня?.. – Конечно у нее! – ответила Агнесс уверенно. – Там и интерьер лучше – более стильный и загадочный, и Самуил всегда рядом, чтобы благословить ваш союз… – Ой… Я как-то забыл про него, – поджал выпячивающую губу Габри. – Знаешь, боюсь, что после его благословения я не смогу уже жить ни с кем, – он почесал бровь. – Придется мне на некоторое время отложить построение личной жизни и остаться здесь. – Оставайся, мы без тебя не можем, – пальцы Агнесс закрутили мягкие кудри Габри. – Естественно, кто же тебе еще споет, пока Миши нет! Кстати, что тебе спеть? – Не знаю, – пожала плечами Агнесс. – На твой выбор. – Хорошо, – пальцы Гавриила, стремясь, перебрали струны арфы. – Итак, песня, посвященная одной чудесной женщине, которая сидела на фонтане в ожидании своего начальника, но потом поняла, что его брат не хуже… – И что она сделала, когда это поняла? – спросила Агнесс. – Что сделала?.. – Габри тоскливо взглянул ей в глаза. – Да ничего не сделала. Продолжала ждать начальника. Брат-то всего лишь не хуже, а не лучше… Михаил покинул Рафаила с умиротворением в сердце. Архангел покаяния сообщил добрые вести. Благодаря самоотверженности сестер милосердия, ситуация в сфере покаяния выровнялась и даже потихоньку пошла на подъем. Правда это стоило подчас слишком дорого: девы покаяния, которые теперь тоже жили в состоянии мобилизации, работали до потери сознания. Рафаил поделился, что одну девушку ему пришлось нести на руках, потому что она отдала все свои силы. Однако люди снова возвращались к Богу, и это было сейчас главное. – Спасибо тебе, Ральф. И твоим девочкам наша сердечная поддержка, – сказал на прощанье Михаил. – Ты передай им, чтобы хоть чуть-чуть поберегли себя. – Я говорил. Но самопожертвование врачей не знает границ. А если эти врачи еще и ангельские девушки, то оно не имеет даже примерных очертаний, – улыбнулся Рафаил трепетной своей улыбкой. Михаил распрощался с братом и полетел с земного поста обратно в рай. Первый архангел приземлился чуть поодаль от своего уголка, на подступах к дубовой роще. Ему необходимо было побыть в уединении и поразмышлять. Архангел вошел в лес неспешно, приминая архангельскими сапогами изумрудную райскую траву и чувствуя возникшее в груди томление. Оно росистым облаком окутывало его сердце, а каждый вдох отдавался ощущением тепла по всему телу. Он еще не успел к этому привыкнуть. Михаил оглядывал деревья, на которых весело прыгали маленькие птички, наблюдал, воспринимая окружающую природу. В его темных глазах теплилось неведомое свечение, такое, какое никто и никогда еще не видел на его лице. Удивительно, но сейчас мир, в котором он жил, открывался ему заново. Нет, он не мог стать для него новым, но к эмоциям Михаила добавилось то, чего раньше он не испытывал. И испытывать не мог. В раю было солнечно и спокойно, как было здесь всегда, как любил он. Как это было непохоже на теперешнюю Землю, которую раздирал на части Князь. И ангелы не могли оставаться в стороне. Они пребывали в Боге. А Бог охватывал собой все части творения, всех людей и бесплотных духов. Он был всем этим, оставаясь надеждой даже в отпавших от вечного блаженства сердцах. Выбравшие служение человеческому роду ангелы, в любви они могли положить всю свою вечную жизнь ради его спасения. Мобилизация… Она сейчас была на душе у всех, и в первую очередь, конечно, у первого архистратига, ангела-хранителя планеты. Но кроме нее в его сердце случилось такое, перед чем нынешние события становились бывающими и служилыми. Но и это было еще не все для него. Михаил знал, что начинается трудное время, время испытаний и лишений. Не только для людских сердец, но и для сердец ангельских. Он никогда этого не боялся, но понимал, насколько крепко сегодня надо держать руку на живой артерии. Наступили дни атак, которые будут проводиться в самых потаенных уголках райского мира, в самых глубинах подреберья. И ранение адским мечем – наименьшее, что могли причинить демоны преисподней. Михаил прикрывал веки, глазами участвуя в прорезающих листву солнечных лучах. Перед его взором была улыбка, освещающая образ Агнесс. Искусный и летящий за облака. Бесценным даром, солнечным костром, полыхнувшим у него в груди на вечные тысячелетия. Впереди показалась поляна и ягодные кусты. Михаил вышел к своим владениям. Вдруг его кто-то позвал. Архангел повернул голову и улыбнулся. Перед ним стоял Андрей. – Здравствуй… – поздоровался ангел. – Привет, Андрюш, – ответил Михаил. – Как твои дела?.. – Мои? Да я сам не знаю, если честно, – пожал плечами Андрей. – А у тебя как?.. – Хотим мира и как всегда готовимся к войне, – проговорил архангел. – Ясно… Мобилизация… Я, наверное, отвлекать буду. – Нет. Если у тебя есть, о чем говорить, я готов выслушать тебя сейчас же. – Да, есть… Хотя я не уверен, что поступаю правильно, но надеюсь, что ты поймешь меня. И поверишь, что кроме верности нашему миру моей жизнью не движет ничего… – Я слушаю, – коротко кивнул Михаил. Андрей стал говорить, излагая все, что так давно занимало его мысли. – Я знал, что Сергей плохого не посоветует, – с улыбкой молвил Михаил, когда Андрей закончил. – Молодец, что пришел ко мне. Я действительно могу ответить на твои вопросы. Итак, первое, – начал архангел, – ты хочешь знать, правда ли, что все ангелы, возвращаясь на небо, забывают все ощущения Земли. Да, это так. И Сергей не ошибся, говоря о различиях наших миров. Второе, как я понял, ты стремишься узнать планету, причем именно на уровне всех чувств человеческого мира. Тебя волнует вопрос, предосудительно ли это. Отвечаю: нет. Более того, скажу, что ты не первый, кого посещают эти идеи. Третье, ты не знаешь, возможно ли реализовать эту задумку. Я хочу тебя порадовать: да, возможно. И в том числе для тебя. Но я обязан предупредить, что это сопряжено с огромными опасностями, и я не знаю, готов ли ты к ним… – Какими опасностями? – спросил Андрей. – Способ, который я могу предложить тебе, хорошо мною продуман. Но он еще ни разу не претворялся никем в жизнь. Объясню понятнее: чтобы узнать Землю в подробностях и не забыть об этом, вернувшись в ангельский мир, ангелу нужны две вещи: первое, пройти воплощение в человека, и второе, иметь образец, с которым можно сравнить переживаемые события и ощущения… – То есть… – То есть ангел, пребывающий на Земле, будет знать, что он ангел. С определенного возраста, достаточно сознательного, чтобы не подвергнуться травле в детстве, – разъяснил Михаил. – Пока это единственный выход, который я нашел. Конечно, последствия данного эксперимента непредсказуемы: от психиатрической больницы, если ангел окажется неустойчивым морально, до катастрофической нравственной ломки, и я не знаю чего еще. Никто из нас не может предсказать этого, потому что, повторяю, ни один ангел не был на Земле в своем качестве и, по сути, не знает ни людей, ни тамошнюю жизнь. Естественно, тот, у кого хватит сил осуществить эту смелую затею, привнесет в нашу копилку бесценный опыт, который сможет существенно усилить наши позиции в борьбе за жизнь. Михаил замолчал. – Я готов это сделать, – сказал Андрей. – Тебе следует хорошо подумать, – промолвил Михаил. – Учти: назад дороги нет. Лучше не торопись и взвесь все хорошенько. Я должен тебе сказать, что на Земле ангельские силы не смогут защищать тебя так, как здесь. У тебя будет, как у всех, ангел-хранитель и два ангела Варахиила, которые будут блюсти тебя в утробе матери. Неизвестно, какие нападки устроит Самуил, если узнает о нашей задумке. Я не смогу препятствовать его козням, если он не перейдет дозволенные границы. А границы эти могут быть очень широки. И цена искушений будет равна аду или раю, третьего дано не будет. Подумай об этом, Андрей. – Я не боюсь, – проговорил ангел в ответ. – Я чувствую в себе, как меня тянет к людям. И хуже любых искушений будет отказаться от того, что я могу узнать, побывав одним из них. – Если ты твердо решил, я не могу тебя удерживать. Это твое право и твой путь, – взглянул на него Михаил. – Я решил, – кивнул Андрей. – Только я хотел бы спросить об одном… – Да?.. – Я ведь ангел-хранитель и не могу оставить свою подопечную… – Замена ангела осуществится мной. И ты ее не оставишь, не волнуйся, – в глазах архангела вспыхнула и погасла улыбка. Андрей смутился. Ему показалось, что архангельский свет зажегся сотнями огней цветастее и нежно-теплее, чем всегда. – Ну, не стесняйся. Я знаю, чего ты хочешь попросить. Ведь она не последняя, кто подвиг тебя на этот путь. – Я же не родился еще, а она уже девушка, – застенчиво проговорил Андрей. – Ваш возраст будет сопоставим, – сказал Михаил. – Плюс-минус сорок лет… Какие наши годы. – Что?.. – глаза Андрея сделались огромными и жалобными. – Шучу, – усмехнулся Михаил. – Иди сюда, – он притянул к себе ангела, обнял его и благословил. – С Богом, Андрюша. Помни: твоя вера сохранит тебя и оградит от всего зла мира, каким бы сильным оно не казалось. Оно разобьется в прах. Мы любим тебя и ждем. – Я тоже буду ждать возвращения, – ответил Андрей. – Пришло время поработать со временем… – собираясь с мыслями, произнес Михаил. Лицо архангела посерьезнело. Он взмахнул пальцами и провел запястьем по воздуху. Прозрачная волна взмыла и стала слоиться, словно пирог. От руки Михаила пошли круги. Андрей закрыл глаза, чтобы не кружилась голова… Стрелой уносит лошадь, Виденье-карамелька, И за щекой все больше Сладостью конфетка, Я для тебя ковбоем Всю жизнь свою пробуду, Чтоб в прериях разлуки Прибавить громкость чуду. Мгновенье схватки ока И выстрелы мгновенья, В любой я перестрелке Выигрываю время, Чтобы скакать с тобою, Чтоб вихрем быть; на длани Чтобы держать запястье, Мечты ладонь твою. Моя американка, Чтоб было много чести, Я рыцарь куртуазный, Не зная слова лести, В доспехах, знамя флага И белым платьем знамя, Твой стан благоуханьем На башне я узрю. И сквозь пейзажи жизни, Природу из желаний И тайны поцелуев Тебе я подарю Свой щит и меч прекрасный, Искусством поединка Завоеваний сердца Тебе его вручу. И буду моряком я, Что слезы бури видел Твоих волнами глаз я, И в гавань рук твоих Зайду, оставшись верным Твоим рожденным юнгой Из вод единой песней Тебя средь слов ищу, Твой ангел я на небе, Твой профиль угадая Средь солнца, ветра Ясных, К тебе я прилечу. И буду я героем И лишь обычным парнем. И сердцем, кем бы ни был, Тебя я Всем хочу, Бегущей к свету В длинной Прозрачной облаками Накидке Шелка; лаской К губам я припаду. И буду я желаньем, Загаданным так рано, Таким, каким рождаясь, Твой взгляд я приковал, Твой, сердца упованье, Желанный изначально, Я буду твой архангел, Что сердца стук принял… Когда Михаил появился в своем уголке, воды фонтана купались в сочном баритоне архангела Гавриила. Его пальцы вдохновенно били по струнам арфы, а глаза устремились в облака. У его плеча сидела Агнесс. Она гладила лопоухого патлатого пса, который стоял, примостив голову на ее колени. Вокруг бегали осмелевшие белки, которые наконец поняли, что не входят в рацион собаки. – Замечательная песня, – улыбнулся Михаил, когда Габри доиграл романтичную мелодию. – Я только что сочинил, – промолвил Муза. Габри загадочно посмотрел на брата, потом на Агнесс. – Вторая смена, – сказал он. – Чего? – не поняла Агнесс. – Смена моя пришла – говорю, – повторил он. Габри вскочил с фонтана и застыл на месте. – Ты незаменим, Гаврюша, – возразил Михаил. – У меня хорошие новости: Ральф говорит, что дела идут на поправку. Люди снова стали каяться. – Это здорово, – проговорила Агнесс. – Если так будет продолжаться, то наши шансы на победу станут более чем убедительными! – Пока рано об этом говорить: слишком в большой дыре мы сидим, – ответил Михаил. – Но все равно приятно слышать, – он одарил брата взглядом. – И не менее приятно нам будет услышать о том, каких успехов добьется Габри. – Что я должен делать? – с подобающим рвением спросил архангел вдохновения. – Сейчас ты, Гаврюша, спустишься на Землю, облетишь ее вдоль и поперек, заглянешь, куда сам захочешь, подумаешь, поразмышляешь и… – И? – взмахнул ресницами Габри. – И напишешь нам в своем творении все, что думаешь о сложившейся ситуации. Пусть это будет поэма, баллада, белый стих, что угодно, что, по твоему мнению, лучше всего отразит состояние планеты и нашу борьбу за людей. Сочинишь и сразу к нам, никому не показывая, ладно?.. – Еще как ладно! – воскликнул Габри. Он весь светился от радости, что мог снова вернуться к любимой работе. – Я полетел! Нет, я уже улетел! Всем пока!!! – он взметнул руки и немедленно испарился. Михаил взглянул на Агнесс, которая все еще сидела на фонтане. Тузик, увидев, что его начальник куда-то делся, обеспокоено осмотрелся по сторонам и, сняв голову с колен помощницы архистратига, вприпрыжку умчался в неизвестном направлении. Агнесс поднялась, молча улыбаясь. – Отличная идея – послать Габри на Землю, – проговорила она. – Я думаю: замечательная, – в глазах Михаила разгоралась нежная улыбка. – Тем паче, что придумала ее ты. – Я почувствовала, что его творческая интуиция даст нам намного больше, чем все умы вместе взятые, – молвила Агнесс. – А я почувствовал, что это чувствуешь ты, – отозвался Михаил. Агнесс остановилась перед ним. – Что скажешь, зай? – спросил архистратиг. – Что я скажу, когда и так все ясно?.. – произнесла она, опуская подбородок. Ее бирюзовые глаза затеплились ангельским светом. Михаил хотел что-то ответить, но в этот момент в уголке возник генерал небесного легиона. – Приветствую первого архистратига и его помощницу, – он отдал честь. – Здравствуй, Мирослав, – сказал Михаил. – Что-то случилось? – Никак нет, – мотнул головой старший из братьев-близнецов. – Я к тебе с просьбой. – Я слушаю, – промолвил Михаил. – Генералы изнемогают на своих постах, а воины легиона еле держатся на ногах. Братья просят тебя увеличить дневную норму, чтобы мы могли лучше справляться с работой в состоянии мобилизации, – изложил Мирослав. Михаил оглядел первого генерала. – Хорошо, Мир, – наклонил голову архангел. – Я могу увеличить вам количество сил, если вы не справляетесь. Значит, отчислим меньше энергии для Земли. Что ж поделаешь, если воинам легиона нужно больше, чем сестрам милосердия… – Сестрам?.. – Агнесс узрела, как Мирослав поменялся в лице. – Да, – подтвердил свои слова Михаил. – Ангелы Рафаила работают на четверти своих сил и сумели блестяще выправить ситуацию, ты не знал?.. Ральф говорит, что они в обморок падают от старания… – Я… – Мирослав стушевался. По его щекам поползли красные пятна. – Прости, Михаил… Не нужно ничего… Мы справимся. Извини. – Вольно, Мирослав. Иди на пост, – дал команду архангел. Мирослав кивнул и поспешил исчезнуть. Михаил покачал головой, не в силах сдержать улыбку. – Браво. Это было бесподобно, – Агнесс подняла большой палец. – Теперь они год простоят на дневной норме. – Бедный Мирослав. В этом веке он точно больше ничего не попросит, – вздохнул Михаил. – С кем не бывает, – отозвалась Агнесс. – Девочкам только не говори. – Что я, предатель, что ли? – улыбнулся Михаил. Его глаза встретили взор помощницы. Он шагнул ближе, притрагиваясь к ее талии. – Наверное, мне стоит озвучить то, что и так понятно? – испросил он. – Озвучь, – согласилась Агнесс. Она опустила ресницы, на скулах выступил розоватый румянец. Ее пальцы коснулись плеч архангела. – Я бы сейчас мог сказать, что соскучился по тебе, но я не соскучился, – проговорил Михаил. – Я весь день чувствовал, что ты рядом так, как не чувствовал этого прежде. Твой взгляд на жизнь, твое чутье сопровождают меня, куда бы я ни пошел. Я стал замечать такие вещи, которых раньше просто не видел. Мне кажется, что твоя нежность указывает мне путь и касается моих слов, когда я желаю их произнести. Это потрясающее ощущение. – Я даже не знаю, что тебе ответить, – тихо сказала Агнесс. – Ты словно все время стоишь рядом со мной, и я могу чувствовать то, что твориться внутри архангельского мира… Я не все понимаю, но я знаю, что когда я лечу на Землю или касаюсь рукояти меча, это ты прикасаешься к ней вместе со мной… Это… очень необычно… Я пока не могу свыкнуться с этим. – Я тоже. Но одновременно это так естественно, как будто… было всегда. – Почему этого не произошло с нами раньше?.. – Агнесс подняла взгляд. – Возможно, мы не были готовы, – предположил Михаил. – Я даже сейчас чувствую, что это на пределе моих возможностей восприятия. Все обострилось, и каждая минута идет через меня иглой. – Наверное, ты прав, – ответила Агнесс. Она вглядывалась в черные зрачки архангела. Губы Михаила держали ласковую улыбку. Внезапно его глаза вспыхнули ослепляющим светом. – Ну вот, опять, – Агнесс вздрогнула и вжалась лицом в его грудь. – Похоже, никогда в жизни не привыкну. – Теперь ты знаешь, откуда берется искра архангела, – Михаил, утешая движением, подался к ней, его пальцы тронули ее волосы, ласково перебирая светлые пряди. – Я видела откуда… Но все равно не знаю как… – Это нельзя объяснить. Я и сам не могу передать это на словах. Это есть великое таинство, совершаемое в той тайне, что внутри у каждого из сотворенных архистратигов… Когда тебя переполняет неизведанное и вышнее, всесильное над тобой и над всеми, и изливается в избытке, сквозь тебя, через тебя, в тебе. Ни с чем несравнимое чувство… Но, знаешь, – проговорил Михаил, – я уверен, что искра есть не только у архангелов, но и каждый ангел так тоже может… – Не уверена: вчера три часа перед зеркалом тренировалась, ничего не получилось, – выдохнула Агнесс. Михаил вновь улыбнулся. Его губы поцеловали ее распущенные волосы. – Что-то такое у сердца вертится… Понять не могу… Но чувствую: это твое, – руки Агнесс разгладили рубашку архангела. – Что мое, то твое, – ответил он. – Я тысячи лет стою рядом с тобой, – промолвила она. – Тысячи лет говорю, что люблю, и все равно внутри трепещет ветер, как одевает травинки в моей душе… И для меня каждый раз это чудно и ново… – Каждая минута с тобой для меня – счастье. И я благодарен небу и тебе, что ты рядом… И ты чудо для меня, твой самый обычный взгляд, твои слова… Твои мысли, которые порой, срываясь неожиданно с губ, ставят меня в полнейший тупик, самые простые, понятные и в то же время непонятные из глубин тебя… – Я так хочу быть с тобой рядом вечно, – Агнесс подняла ресницы. – Не надо говорить о вечности, – остановил Михаил, глядя в ее глаза. – Ты знаешь: вечность, она – тут, – он взял ее ладонь и прижал к своему сердцу. – И мы несем ее вместе. – Хорошо, – она улыбнулась до трогательности скромно. Подул ветерок. Михаил краем глаза увидел, что за ними с интересом наблюдают белки. Взгляд Агнесс остановился на свитке, лежащем на краю стола. – Знаешь, – произнесла она. – Знаю, – кивнул он. – Пойдем скорее. Я чувствую: сегодня день ангелов. Михаил и Агнесс расцепили объятия и направились к рабочему месту. Это было по-прежнему их служение. Вечер накрыл райский сад, разделяя неразделенных долгом заданий. Михаил в одиночестве шуршал последними за день бумагами, его лица и губ касались серебряные отблески воды. Тишина и тепло лежали на коже скул. Мягкий газон смялся женскими сапогами на шпильках. У ягодных кустов мелькнул длинный цветной подол. Михаил поднял подбородок, тут же зажигаясь улыбкой. – Привет, – поздоровался он. – Здравствуй, – проговорила женщина. – Ты… не занят?.. – Проходи, я найду время, – пригласил архистратиг. Он встал с места, придвигая для дамы второй стул и помогая ей сесть. – Благодарю, – девушка присела с другого края. Ее пальцы поправили длинные каштановые волосы. Не переставая улыбаться, Михаил вернулся на свое место. – Я уже с трудом вспоминаю, когда тебя последний раз видел, – сказал архангел. – Ты так повзрослела и похорошела. – Спасибо… – она взглянула исподлобья, пытаясь понять, насколько он помнит их последний разговор. Но Михаил выглядел счастливым и безмятежным. Не коснулась суета этих ресниц… Она отметила про себя, что в нем что-то поменялось… Внутреннее, личное. – Как твои дела, Анжи? – спросил Михаил. – Нормально, – легонько кивнула она. – А как у тебя, даже не знаю спрашивать или нет, с учетом последних событий и зная твою несгибаемость… Девушка сдержано поставила локоть на столешницу, прикасаясь к щеке кончиками пальцев. – Абсолютная несгибаемость есть уже негибкость, – усмехнулся Михаил. – Я – хорошо. Работаем, стараемся, как и все… Анжелина потупила глаза в стол. Ее взгляд остановился на торчащем из подставки пере, и она аккуратно тронула его пальцем. – Нравится перышко?.. Могу тебе еще одно из Гавриила выдернуть. Шучу, – улыбнулся Михаил на посланный ему взор. – Габри подарил мне его еще до мобилизации, сказал: новая суперсовременная модель гелевого пера… – Здесь же нет геля, – Анжи взяла перышко в руки и разглядела поближе стержень и переливающийся блестками пушок. – Я тоже это заметил. Но он сразу начал много-много говорить, что у меня нет фантазии, и на том мы расстались. А потом я все забывал спросить. Так что, видимо, не суждено мне узнать секрет гелевого пера без геля… Ну ладно, я вижу у тебя ко мне важные вопросы, а я с оперением лезу, – оборвал сам себя архангел. – Все в порядке… – ответила Анжи. – Я, правда, хотела тебя спросить. – Я слушаю, – темно-карие глаза Михаила замерли на ее лице. Анжелина начала делиться своими мыслями, периодически бросая взгляд в топь его зрачков. Но они были далеки своей глубиной. – Ты хочешь спросить меня, что тебе делать? – вымолвил Михаил серьезно. Анжелина кивнула. – Но как я тебе могу ответить?.. Ты же ее ангел, а не я… – руки Михаила отодвинулись от стола, на лицо легла тень задумчивости. – У вас снова размолвка с Владимиром, я это понимаю… – Дело не в размолвках, – возразила Анжи. – Ты же не будешь утверждать, что мы должны покрывать супружескую измену. Губы Анжелины сжались. Прямой взгляд ждал его слов. – Конечно нет, – ответил Михаил. – Другое дело: должны ли мы вмешиваться, чтобы ее раскрыть… – Она имеет право знать, – сказала Анжи. Прозвучавшая в голосе бетонная твердость была готова спорить с непреклонностью самого архангела. – Что ты хочешь узнать у меня? – поняв все, молвил Михаил. – Имею ли я право… Возможно, ты запретишь. – Ты ее хранитель, ты имеешь право делать то, что считаешь нужным в рамках небесных законов. Запрещающего закона в данном случае нет. И я тебе запрещать тоже не могу, – произнес Михаил. – Но ты против моего решения? – Я такого не говорил. Вопрос вмешательства – всегда сложный вопрос. Мы не пассивные соглядатаи, мы действуем каждую минуту жизни. Только не завязали бы наши действия гордиев узел… – Устои семьи святы. – Не только они, Анж. – Нами должна руководить правда. – Она нами и руководит. Но мы всегда должны знать, в чем эта правда заключается, – Михаил посмотрел на Анжелину так, что она опустила глаза, испугавшись утонуть в омуте его взгляда. – Правда едина, – промолвила она тихо. – Едина. Да наше сердце несовершенно. И не всегда готово разуметь, что она есть. Михаил замолчал, ожидая, что скажет она. Но Анжелина тоже молчала. – Ты хотела еще чего-то?.. – голос его прозвучал ласково и мягко. Казалось, все его слова шли не в оппозицию ей, но мыслью служившего на посту разумной защиты. – То же, что и раньше. Но от меня не все тут зависит, – Анжи подняла ресницы, но взор ее скорее выразил затухшую уверенность, чем надежду на перемены. – И от меня тоже, – сказал Михаил. – Спасибо за разговор, – отозвалась Анжи, поднимаясь со стула. – Я пойду работать. – До встречи, – Михаил тихонько улыбнулся. – До встречи, – Анжи подавила вздох и вышла из уголка. Она обернулась на прощание на не изменившее красоте и миру лицо. Ничего не было для нее в скрестившемся взгляде. Анжелина пошла прочь. В ее голове всплыла последняя беседа с архангелом. Сорок лет назад Михаил отказал ей в службе в небесном легионе. И сегодня он не передумал. Глава 46 Марина зашла в покрытую ночью квартиру, зажгла свет. Было не очень поздно, но мама уже спала. Марина не могла не порадоваться этому факту: с половины бутылки вина ее существенно разморило, да и говорить уже ни с кем не хотелось. В темной комнате она включила лампу над кроватью, этого хватило, чтобы не навернуться во мраке, яркий свет не шел в ее душу. Напротив, в синеющем небом окне, горели огни соседнего дома. Марина задернула шторы, чтобы этого не видеть. Палец щелкнул по приемнику, одновременно убирая звук до минимума. Приглушенными нотами залетели в уши популярные, как Европа, и заезженные, как жизнь, звуки. Марина любила эти песни. Она зашагала по комнате, шаркая тапками и вымученно стаскивая с себя одежду. С половиной расстегнутых пуговиц она остановилась перед зеркалом шкафа, снимая наручные часы. Марина подняла подбородок и посмотрела на свое отражение. Уставшее, измученное и серьезное лицо с какими-то намеками на косметику и казавшимися в полумраке незаживающими кругами под глазами. Мара пристально уставилась в собственные зрачки. – Дура, – проговорила она негромко. – Полная идиотка и неудачница. И ты останешься такой навсегда. Навсегда. Она опустила последнее слово в грудь, словно гильотину. Марина отвернулась, чувствуя сильную тянущую боль внутри… Отрезать ножом… Признать в себе правду. Как новую жизнь. Навсегда… Насовсем. Она была честна перед почти незнакомой ей девушкой. Что это, трусость – пытаться тянуть дальше лямку, что уже не тянется?.. Или улыбка, которая иногда возникала днем на ее губах, могла переломить то, что делалось все эти дни внутри? Для нее уже не было ничего, и ей придется жить с этим всегда. Пройдет? Марина готова была бросить грязью в лицо любого, кто сказал бы ей эти слова. Не пройдет. Не проходит для нее то, что случилось в этой жизни. И дело не в этой несчастной любви и не в этом пресловутом Денисе… Дело… в ней. В самой ее жизни. Она сейчас вспоминала все с самого начала, как зачиналось новое, как рождалась она той самой, которой знала себя сейчас, и только такой она могла видеть себя после этого. Эти несколько лет, которые шли с ней, полупредчувствиями, ощупью в неизведанности… Когда она не знала до конца, куда и зачем, но интуиция заменяла ей и разум и совесть. Когда вырываясь изо всех сетей, она плевала на них с высоты железных балок, по которым передвигалась, балансируя над пустырями жизни, ей грозили падения, и каждую неделю она хотела спрыгнуть сама просто так… И все равно дошла до сегодняшнего дня. Она ничего не хотела от этой жизни. Ничего, кроме мести, кроме торжества, хотя бы на одну минуту над теми, кто ее не слышал и никогда не слушал, и кроме… вечности. Вечного в своем сердце, внутри… того, что никогда не закончится, что не уйдет… а будет с ней на всю жизнь. Попалась?.. Это был шок, от которого она не могла отойти до сих пор. И сколько отмотает лет, прежде чем она, посмотрев прямо и в глаза, сможет сказать, почему опять случилось в ее жизни то, что она сквозь беговые барьеры без оглядки… думала преодолела… Предательство Ани, единственной и той, с которой она дышала одним воздухом в этом дворе, в этом городе, с которой была готова разделить всю свою жизнь, не слушая никого, ни о чем, ни о какой психологии взаимоотношений и философии несуществующей женской дружбы. Это была заноза, которая, когда ее вытащили, оставила в груди маленькие воспалившиеся щепки, ранку, глубиной в палец, незаживающую от прикосновения живой и очень нежной ткани сотканной ее души… А он?.. Что был он, эта иная зазноба, иное пламя, иной чертовский взгляд?.. Режущий, убивающий, утоляющий единственную жажду – дышать… …Она была уверена, что никто и никогда более не сможет ее сломать тем чувством, что заставило ее страдать тогда. И что нет и не будет того, чего, наступив на горло, не перешагнет Марина гордостью и жизнью… через любовь… и не пойдет дальше, помня или не помня, желая или не желая продолжения… Но так не получилось с ним. Слишком близко он подошел, слишком явно считала она, что все случилось в вечности… До осязаемости манящее воплощение того, что желала она… к чему стремилась душа через все те дни, что хотелось прервать однажды падением. Когда разрешила себе Дениса, она была уверена, что сможет контролировать себя. Холодное сердце и горячий разум: испытанное единожды будет держаться до победного конца или до провала в рамках ее сердца, ее построенной жизни. Но шли дни. И как-то очень быстро Марина поняла, что не может она жить пламенем, что уже пылало навязчивой идеей страсти в обличии любви, и не обжигаться им сполна все время, все дни. Он не перезвонил. А может, и не собирался? Возможно, ей только показалось все это или он играл так же, всегда считая свою жизнь игрой?.. Каким она его видела?.. Она уже не знала. Когда вырвался огонь извращенными потоками языков и смел все внутри. Когда она осознала, что по-хорошему не получилось, когда она забыла, что хотела и мечтала о чем, когда она узнала, что может и по-плохому, когда он стал на место ее устремлений, и ничто больше не тревожило мысли. Наконец, наконец она переступила ту грань, которую когда-то боялась, теперь она уже не страшилась того, что будет, потому что это уже происходило. Но через перейденную она вдруг осознала, что это ей ничего не дает. И что сквозь побежденные старые чувства как водоворот закрутились новые, которые топили ее сильнее, чем все прежние, вместе взятые. Она боролась против слабостей любви, она хотела иметь холодное лезвие ножа, чтобы резать им все, что причиняет боль. Ей было отрезано и растоптано все. И вместо дикой боли быть отвергнутой и неразделенной, к ней пришла высасывающая жгучая ненависть, в которой она захлебывалась теперь, не видя конца и края, не чувствуя желания дальше жить. Марина опустилась на неубранное постельное белье разложенного дивана, не зная, какое движение сделать дальше. Хотелось плакать. Но слезы не шли, застывшие на глазах. Она попыталась разрыдаться, надеясь выбросить изнутри хоть часть того, что, окаменев, тянуло ее вниз. Но все безрезультатно. Что ж, спасибо тебе, Денис. Ты моя первая и единственная страсть. На этот раз действительно страсть. Может быть, потому что я стала взрослее, и когда-то не могла этого испытать. Или не было достойной кандидатуры… Да более и не будет, кроме тебя… И я не знаю почему, вопреки мне, вопреки тому, что выражаю здесь я, ты сделал так, чтобы я хотела только тебя. И только тебя я вижу перед собой, когда закрываю глаза, днем и ночью, как в лихорадочном бреду, когда задыхаюсь и минута идет за десять таких минут, когда давит на меня тем, что не сбывается в моей голове… А спасибо тебе за то, что дал мне понять, что не сбудется это никогда. Слишком красиво как-то ты мне это показал: разве я могла тягаться с ней? Наверное, ты очень смеялся, когда столкнул нас лбами. Мне тоже смешно. Благодарю, что разменял мне те три копейки, которых я на самом деле стою… И на которые мне никогда не купить ту жизнь, которую я так наивно собиралась прожить… перед тобой. Марина резко сдернула с дивана покрывало и, скомкав его, в порыве отчаяния бросила на пол. Руками схватилась за оставшуюся на плечах рубашку. Все сгустилось, как кисельная жижа, и текло вокруг убивающее ее спокойствием. Хотелось встать, орать, кататься по полу, резать вены перочинным ножом, и все текло, текло мимо неизменное в своей жизненной волне. Три глубоких и нервных вдоха поднялись в груди, Марине показалось, что звякают сосуды, что не выдерживают нервы. Она содрала с себя блузку, заставила тело встать и выключить музыку, и затем забралась под одеяло. Спать… Она устала, она не хотела ничего. Она ненавидела. И его, и все на свете. Ей опостылел весь мир. Спать. И как хотелось, просто отключить эту жизнь. На паузу… на стоп. Забыть обо всем… Насовсем. Хотя бы на эту ночь. Сергей зашел в комнату вслед за Мариной. Его лицо было бледно, а в глазах долгой пеленой повисла мука. Не глядя, как, мечась порывами нервнобольной, она пытается переодеться ко сну, ангел остановился рядом с компьютерным столом и впал в подобье забытья. Еще один вечер, еще одна ночь, еще один лед, который жег его сердце, как огонь, как затянувшаяся болезнь. Он не смотрел на Марину, но каждой клеточкой тела ощущал, как она разрывается и утопает в боли. Он чувствовал… Казалось, он даже видел лица тех, кто, незримые как и он, но для нее ощутимые в сотни крат более, чем он… Десятки иголок, как воткнутые в тело трубками капельниц, и темные тела, облепившие ее, чтобы доесть то, что еще осталось от ее тени… Вытянуть то, чего уже не теплилось в баночках ее сил. Стена… Зачем они становятся все дальше друг от друга?.. Если бы только она могла знать, что кто-то самый близкий может быть еще рядом, и может страдать на том же обрыве, что страдала сейчас она… И этот кто-то был забыт давным-давно. – Довольно, хватит… – промолвил Сергей тихо. Он подошел к дивану и неслышно присел рядом. Марина лежала неподвижно, накрывшись одеялом с головой. Он ощущал эту тучу, которая растет и усиливается над ней, щемя разум, топя в безотчетных виденьях и давя свинцовой гирей отупения и фатальной лени. Сергей знал, что сейчас рядом с ней сидит пара-тройка демонов-искусителей. Он знал, что она слушает их, а его слушать не будет. И знал, почему все происходит именно так… И как бы ни было больно, он продолжал терпеть и любить ее так, как могли любить только ангелы. Сергей придвинулся ближе, ложась рядом с ней и обнимая ее ладонями. Его глаза закрылись, выравнивая дыхание, стремясь поймать такт бьющегося сердца. Стоп… Хватит. Он сказал: хватит. Он сам хотел их тут видеть сегодня… Но теперь… пусть все убираются обратно в ад. Пускай она отдохнет хотя бы сейчас, несколько часов. Он не пустит к ней никого. Он ее ангел-хранитель, и эту игру расставляет он сам… Грудь Марины тихо поднялась еще раз, и она провалилась в глубокий, как пропасть, сон. Сергей лежал рядом, не двигаясь и глядя в пространство. Минута отсчитывалась за минутой. До утра было еще очень далеко… – Я хочу поздравить нас всех с успешной работой… – Князь поднял сверкающий кровавым стеклом бокал. Он и еще шестеро генералов адских войск стояли посреди конференц-зала, держа в руках полные рюмки. Самуил был в боевом. На его груди сверкала золотистая кольчуга, к поясу прилегала рукоять меча. Левой ладонью он обнимал ластящуюся к нему супругу. Сегодня Диана была в темно-синем облегающем платье и как всегда великолепна. – Всех моих генералов, в особенности полевых командиров Варфоломея и Булата, а также наших штабных стратегов Алана и, конечно же, мою несравненную Княгиню, – произнес Самуил. – Скоро мы будем танцевать на сломанных костях наших врагов, празднуя на пепелищах земных городов. Выпьем же за нашу победу! – Да здравствует Князь! – выговорили генералы. Все, включая Диану, залпом осушили бокалы. Самуил грохнул свой стакан об пол. – На счастье, – сказал он. Все остальные последовали его примеру. Глаза Самуила окинули собравшихся. Еще один удачный день. Их триумф становился все ближе и ближе. Только что прошло совещание, и ему доложили, что дела по-прежнему идут в гору, хотя ангельский легион наконец-то проснулся и поспешил объявить частичную, даже не полную, мобилизацию. Но поезд уже ушел. Слишком поздно пытаться разрушить план, который он строил два десятилетия. Генералы стояли подтянутые и взведенные, почти по стойке смирно. На всех лицах читалось предчувствие надвигающейся войны. Долгожданной и столь вожделенной для некоторых, как для Булата и Варфоломея, и еще одного плохо скрываемого шила в жизни, как для Казимира и Дементия. Как бы то ни было, предстоящее событие наложило отпечаток на всех, никого не оставив равнодушным. У вечно не меняющего своей зверской гримасы Варфоломея в глазах можно было найти настоящее пламя первобытного охотника, в то время как стоящий у его плеча второй генерал Алан оставил свое обычное равнодушие и непонятно и тонко улыбался. Его окружение давно забыло, когда последний раз видело улыбку на лице предводителя гордыни. И тем страннее она, легкая и завораживающая, была в этот момент, когда для них для всех наступило время подтверждать свои позиции, а это означало новый тет-а-тет за главные адские позиции между Аланом и Варфоломеем. И всем было это хорошо ясно. Казимир, как и все, заметил странную метаморфозу с коллегой и, не зная, как к ней отнестись, попеременно вглядывался в своих сотоварищей. Но сейчас никто не обращал на него внимания. – Ну что, мальчики, – Князь улыбнулся, – скоро мы будем пить уже на Земле. Я чувствую, после победы в этой битве приблизится тот день, когда вы станете первыми сановниками нового Царства на планете. Наконец-то кто-то объединит этот вечно раскалывающийся мир! У нас будет своя империя, я сделаю то, что было не под силу ни одному из земных завоевателей. Я буду восседать на престоле Земли рядом с прекрасной голубоглазой блондинкой. Его пальцы ласкающе поползли по талии жены. – Дорогой, ты ошибся: у меня синие глаза, а не голубые, – кокетливо взглянула на него Диана. Самуил подарил ей откровенный пронизывающий взгляд. – Я никогда не ошибаюсь, моя киска. Ты забыла? – в его глазах заиграли огни. – Возможно именно поэтому я еще здесь, – промурлыкала в ответ Диана. – Где ж тебе еще быть, дорогая? – насмешливо покривил губу Самуил. – Как знать, какие шансы бывают у цариц, – вскинула голову Диана. Она не видела, что ее лица, прорезая, как скальпель хирурга, на мгновение коснулся косящий взор Варфоломея. И тут же исчез прочь. – Огромные, – согласился Денница. – Все свободны, – он дал отмашку. – Варф, ты сейчас не занят? – Для тебя всегда свободен, – выступил вперед первый генерал. – Тогда пойдем со мной, я хотел обсудить кое-что. – Слушаюсь, Князь. – Диаша, ты мне будешь нужна вечером, – Самуил посмотрел на свою жену, которая надменно сверлила его взглядом исподлобья. Он развернулся от нее и зашагал к выходу. Варфоломей двинулся за своим Князем, и они вместе покинули зал. Диана также повернулась и, не прощаясь, пошла вон, покачивая бедрами. – Интересно, сколько адских сил уходит на задницы? – проговорил Ираклий, когда ее фигура скрылась за порогом. Улыбаясь, он поднял блестящие темные глаза, которыми провожал Диану до самой двери. – Пожалуй, на ее пол-ада спалили! – воскликнул Казимир. – У некоторых все силы уходят только на это, – услышали они холодный с расстановкой голос. Ираклий повернул голову. Рядом стоял, храня руку на бедре, Алан. Улыбку с его лица сдуло ветром, на скулы вновь легла окаменевшая изморозь. Наполненные льдинами глаза заново превратили его в красивого и бесчувственного нарцисса, выкованного молотками адских кузниц. – У некоторых – наверное, – сказал Ираклий, причмокивая резинкой и с рассуждающим намеком глядя в глаза коллеги. – Особенно если больше нечем похвастаться перед противоположным полом. В его голосе, нескрываемое, проступило раздражение. Слишком уж прытким был этот характер, чтобы сдерживаться. – Да, это правда. Некоторым действительно нечем, – спокойно согласился Алан. – По крайней мере не остроумием и точно не интеллектом, за его полным отсутствием. – Возможно, именно интеллектом некоторые занимают длинные и нудные часы дома, лежа на постели? – наклонил подбородок Ираклий. – Возможно, – предположил Алан. – Хотя другие все же догадываются использовать его в других целях своей жизни. – Например?.. – На войне, например. – Правда?.. Как интересно! – осклабился Ираклий. – Может быть, эти другие даже могут продемонстрировать, как они воюют с помощью этого интеллекта?!.. Или даже научат окружающих?! – С удовольствием, – согласно кивнул Алан. Обстановка сломалась, достигнув апогея. Ираклий стоял, испуская волну колючей неприязни, которую всегда питал ко второму генералу. Алан был спокоен, как змея. Его рука естественно перелегла на рукоять меча, как бы невзначай лаская ее пальцами. – Эй, парни, вы чего?! – вдруг переполошился Казимир. – Из-за какой-то ерунды ссориться! – он сделал шаг вперед. Его глаза быстро коснулись знакомых лиц. Неподдельная тревога была в зрачках того, кто органически не любил междоусобные разборки, во всяком случае, в их открытом варианте. И кому совершенно не на руку была ссора двух соратников, на плечо и удачу которых он всегда хотел рассчитывать одновременно. – Вы чего, драться собрались, что ли? – подал голос Булат. Он сдвинул русые брови, отражая тем самым, что наконец уловил серьезность происходящего. – Вам что, тренировок мало? – Да мы не ссоримся, с чего вы взяли? – отозвался Алан почти удивленно. – Просто разговариваем, правда, Ираклий? – Правда, Красавчик, – ответил Ираклий сквозь зубы. Его рука отпустила меч. – Я думаю, Бул прав, мы действительно продолжим разговор на тренировке. – Не сомневаюсь, – Алан отвел глаза. В зале повисло тяжелое молчание. – Кто куда? – спросил Дементий. – Отдыхать, – сухо ответил Алан. – Да, как раз насчет отдыхать! – оживился Каз. – Я тут местечко нашел… Алан развернулся и пошел из зала. Казимир поглядел на лицо Ираклия и, увидев, что тот не в настроении, морщится и чуть не плюется, быстро принял решение, окликнув второго генерала. – Я тут местечко на Земле нашел, – повторил он, мгновенно догоняя Алана и заглядывая в его лицо, – там потрясающие девчонки! Вот только такие своенравные, что к ним не подойти так просто, но это ведь не беда! Не хочешь туда прогуляться?.. – Хочешь-хочешь, – услышали все звенящий как натянутая струна ответ. Дверь в зал хлопнула. – Дохлая… крыса, – одними губами произнес Ираклий, вглядываясь в каменный косяк. – …Маленькая скотина, только попроси у меня еще куда-нибудь тебя взять. Я на Земле, – бросил генерал удовольствий. Ираклий сделал несколько шагов и, вышвырнув себя из рабочего зала, растворился в жадной атмосфере ада. Булат и Дементий остались вдвоем на несколько минут, и вскоре, ни о чем не сговорившись, пошли каждый в свою сторону. Глава 47 Когда Аня раскрыла глаза, адский ливень на улице перестал напропалую хлестать в стекла ее комнаты. Она шевельнула плечом и выпустила из груди совсем тихий стон. Солнце уже не освещало ее окна, оставляя наедине с вечерними сумерками. Девушка смогла подняться, не чувствуя ни ног, ни желудка. Все ее состояние тянуло вниз, призывая прилечь на пол и полежать в пьяной истоме повисшего в теле расслабления. На правой руке виднелись розовые шрамики. Заставив себя стоять на ногах, Аня принялась собирать разбросанную по полу одежду. Непослушные, словно чужие руки откопали в брошенной на стуле сумке зеркальце. Припухшие от слез глаза щенка заглянули внутрь. Она не впала на этот раз в истерику, мужественно ее пальцы полезли в косметичку. Она присела на стул, запудривая выступившие на коже бордовые пятна и запрятывая под яркой косметикой выдающие ее следы на глазах. В коридор она вышла уже совсем другой, со сжатыми губами и непроницаемым взглядом. Колени, не дрогнув, завернули в собственную кухню. Анна остановилась в дверях. Воздух был прокурен от потолка до пола. Отодвинувшись от стола, под приоткрытым окном на табуретке сидел Денис. Закинув ногу на ногу и стряхивая пепел в хрустальную пепельницу, он наслаждался горячим кофе. Перед ним стояла открытая бутылка коньяка. На этот раз не столь широкая улыбка, но столь же пронзающий насквозь взгляд перекрестил шпаги с потемневшими до болотистого цвета глазами. – Тебя так учили: лазить в чужие вещи в чужом доме? – проговорила Аня сухо, и ее тело передернуло нехорошей волной. – Да ладно тебе, – пожал плечами Денис. – Я принесу потом еще покруче коньяк, чем этот. – Меня не интересует, что ты принесешь, – голос Ани запнулся от негодующего раздражения. – Это коньяк моего отца. И не тебе его брать, понял?.. – Ладно, понял, – Денис поднял ладони. Аня забрала у него из-под носа бутылку и отодвинула блюдце с чашкой. – Я думал, что чашечку кофе ты уж мне нальешь… Он прочитал по ее губам нецензурную брань. Аня развернулась к раковине, опрокидывая туда почти непочатую кружку. Она резко включила воду, с тщанием вымывая посуду. – Еще и накурил… как у себя дома… – Раз ты так, – промолвил Денис почти неразличимо. Аня услышала шумный выдох и звук ножек об пол. Она повернулась и увидела, что он, однако, не встал, но продолжает сидеть, придвинувшись к столу и положив локти на столешницу. – Я не понимаю этого взгляда, – сказал он. – Да?.. А вот это понимаешь? – Аня метнула руку в задний карман джинсов и швырнула на стол пачку купюр по сто баксов. – Что это такое?! Он прочитал в ее зрачках, как она рвет его на части и закапывает на месте. Девушку всю колотило от бешенства. – По-твоему, я проститутка?.. Считаешь, что в этой жизни все можно купить за твои г… деньги?.. – под ее взглядом он наконец-то соблаговолил медленно подняться с места. – Почему ты говоришь такие вещи? – произнес он упавшим и серьезным голосом. – Это тебе, может, что-нибудь купить… из шмоток. Ты себя не очень балуешь, как я вижу… – Я уж как-нибудь без тебя разберусь, усек?.. Забирай свои деньги и уваливай отсюда… И забудь мою квартиру, иначе я клянусь… – Аня выговаривала эти слова и задыхалась. – Ладно, ладно, как хочешь… – согласился он, медля собрать со стола деньги. – …я тебя выпру отсюда, ты слышал?.. – продолжала она. – И не смей… не смей на меня смотреть… Иначе, я тебя просто… убью… Ничто… меня не остановит… – Напрасно ты так… Я ничего тебе плохого не сделал, – молвил он, морщась. Если до того Аня как-то могла еще собой управлять, то теперь ярость ее сломала плотину и вылилась наружу неуправляемой лавиной. – Урод… Паршивый козел… П… …, я тебя ненавижу, мразь!.. Пошел вон отсюда!!! Пошел вон, я сказала!.. – кроя страшными матерными словами, Анна двинулась на него, указывая на дверь и желая только одного: уничтожить все, что случилось. – Тихо! Тихо!.. Руками не надо трогать! Не сам я сюда вошел! – Денис отстранился от нее.– Что ты… бесишься?! Сейчас уйду, я сказал!.. – Так уходи быстрее!.. Что встал?!.. – Да ухожу, твою …!.. – За словами следи!.. – Слежу, тебя не спрашивал!.. – Спросишь в следующий раз!.. …! – Что?! Знаешь, иди-ка ты сама туда же!.. – не выдержал наконец южный темперамент Дениса. Под напором Ани он сдвинулся с места к входной двери. – Очки не разбей, красотка!.. Кстати, где они там у тебя?!.. – На столе в комнате лежат, блин!.. – выпалила Аня. – Хорошо ж ты меня видишь, странно!.. Денис словно ждал этой реакции, когда руки Ани опустятся, и она перестанет вытеснять его и уставится в глаза. – Что? Надоело? – спросил он, отвечая оскорбленным взглядом. Но Аня не слушала слов. Она кинулась в ванну и припала к зеркалу лицом. – Этого… не может быть!.. – на придыхании выговорила она. Пауза повисла на две секунды, позволяя осмыслить и переоценить все, что она только что делала. Денис оказался рядом. Аня повернулась к нему, разглядывая широко распахнутыми, зелеными как молочные луга, глазами. – Я вижу… Я все вижу! Как раньше!.. Да, это так!.. – Ну вот… Аня завизжала, закрывая ладонями глаза. – Да!.. Теперь я больше не слепая курица!.. Долой стекляшки!.. Сволочи, как я их ненавидела!.. Да-а-а!!! Денис усмехнулся, наблюдая, как она сумасбродствует от счастья, словно малолетняя. – Но как?.. Этого же не может быть! – она перевела дыхание, застывая на кафеле. – Почему же?.. Я же говорил: если очень захотеть… – Денис приблизился, обнимая за талию. Его голос сделался вновь спокойным и уравновешенным, словно все шло по заранее продуманному плану. – Нет, это сон, бред… Ущипни меня… Нет, мне больно, – твердила она в запале. Ее рука отстранила его запястье от своего голого плеча. – Но как же это? – ее взор сделался вопросительным. Теперь она видела его черные глаза, устремленные на нее ясно и красиво… До кричащего ужаса красиво. – Мне почти девятнадцать… Я… потратила эти годы… Я никогда больше не вернусь в спорт… – Спорт не самое главное, – произнес Денис успокаивающе. – Поверь, полученные навыки всегда пригодятся… Выносливость… и… выдумка твоя… В жизни всегда этому есть место, – он улыбнулся половинчато и остренько. Аня промолчала, но не более на его не слишком пристойный намек. Руки Дениса опустились. – Я должен идти. Пойди прими ванну… Сходи по магазинам. Он вышел из ванной комнаты, не дожидаясь ответа. Аня выглянула в коридор: он обувал ботинки с цепочками по бокам. Ее грудь тихо и неспокойно поднималась, но с губ не сходило ни слова. – Не скучай, – он разогнулся, подмигивая ей, и снова как будто читал все, как по экрану. Аня вдохнула, замалчивая прощание. – Я тебе позвоню, – кинул он как бы невзначай, уже находясь на лестничной клетке. Аня послушала грохот двери и, задвинув щеколду, направилась в ванную. Внезапно ощутила себя чистой и безоблачной, как выскобленная дощечка. Слишком пораженная еще, чтобы анализировать новые эмоции, завладевшие ей сегодня. А деньги… Деньги остались лежать на кухне. Глава 48 Городская весна наступила противнику на пятки, проникая в сознание людей чувством нового, радостного, живого. После изнурительных ливней на улице наконец-то установилась хорошая погода, и люди млели, сидя дома и на работе перед раскрытыми окнами. Миллионы детей снова высыпали на долгие прогулки в парках, на горки и качели, в песочницы. Местные птицы теперь засыпали на берегу водоема, перекормленные до отвала хлебом, а дворовые собаки кайфовали по подворотням и тротуарам, изредка вылетая под колеса со страшным лаем, пугая автомобилистов… Тысячи машин задыхались в пробках на автострадах, сотни распахнутых пиджаков мелькали в перегруженной толпе метро. Москва, это была Москва. Днем на улицах – заведенные солнечным светом люди спешат, кто по каким делам. Мимо проносятся редкие велосипедисты, да между рядов лихачат мотоциклисты. Загруженный деловыми зданиями город внутри кольца, и непрекращающиеся колонны туристов со всех стран мира. Фонтан, еще фонтан… И флаги на городских площадях. В одном из уютных и тихих двориков, спрятавшихся от суеты автомобильных дорог, отдыхает в тени невысокое современное здание со стеклопакетами. Свежий ремонт по последнему веянью, светлая краска на стенах, белые оконные рамы. И даже пост охраны для пущей убедительности офисного скопления Москвы. У входа толпится народ, угощаясь сигаретками и живыми разговорами. Сбоку от крыльца, задрапированные железными перилами, тусуются маленькой компанией трое молодых людей. Один, выделяясь высоким ростом и беспримерной худобой, стоял, закинув на плечо пиджак, в одной рубашке с коротким рукавом, и чудно обхватывал сигарету тремя пальцами, покуривая ее будто бы даже через силу. На вид ему можно было дать около двадцати пяти, у него были рыжеватые волосы и лицо выраженного оптимиста. Рядом, в углу за хорошее поведение, сливался со стеной коренастый плохо побритый брюнет с темными глазами, в светлом деловом костюме. Он попеременно морщился и перекидывался словцами с приятелями, куря крепкую дорогую сигарету. На лбу его выступал пот, мучая жарой висел на спине теплый пиджак, оставляя открытым вопрос, как его обладатель еще не сварился. Третий из мужчин был самым молодым и, по всей видимости, тем счастливцем-новичком в коллективе, которому повезло расположить к себе в спевшемся дуэте обе стороны. Он был высок ростом и довольно широк в плечах, в целом неплохо сложен. Светлые волосы легко и непринужденно курчавились, падая на золотисто-коричневатые брови и время от времени, мешаясь, попадали в глаза, большие и чисто-чисто голубые, как сегодняшнее весеннее небо. Парень зажал между пальцами сигарету с пониженным содержанием никотина и, не отрываясь от коллег, что-то активно обсуждал. До того активно, что не заметил, как, увлеченный разговором, выронил сигарету из рук. – Вот зараза, – светловолосый молодой человек присел на корточки, поднимая зажженный бычок подушечками пальцев. Сдув с него невидимые пылинки, он уже собирался встать и продолжить перекур, когда в безотчетном движении его глаза, отразившись небесной гладью, поднялись вверх. «Приходит время… Самое главное… Порой когда… не ждешь». Прозвучало где-то внутри сокровенное, направленное на него одного. Под странным взглядом рыжего товарища, уловившего перемену в лице, юноша поднялся, в онемении приоткрыв рот и не отрываясь глядя на небо. Легкие наполнились воздухом, он хотел что-то сказать, но сам не понял что. – Михаил… – произнесли его губы. – Слушаю тебя, Андрей, – ответил ему приятель, тот, что был ниже всех. Это красивое имя досталось ему в честь дедушки. Голубоглазый юноша взглянул на него в упор, словно не понимая, откуда тот взялся. Михаил смотрел на него прямо и по привычке хмуро. – Что с тобой? – не врубился он в тему. Андрей огромными глазами заморгал то на одного коллегу, то на второго. Затем, заметив, что он держит сигарету, выкинул ее на асфальт и, как гусь на фермера, уставился на то, как она тлеет. Будто впервые видел. – Чего это он? – не понял рыжий. Его глаза вопросительно скрестились с глазами Михаила. – Дрон перегрелся, – констатировал Миша. Он выбросил окурок прямо на дорогу. – Ладно, Саш, бери его и пойдем. А то точно не успеем. – Пойдем, – Андрей откровением ощутил на своих плечах ладони. Саша повлек его обратно в здание. Миша по-деловому вошел в дверь и через проходную направился по первому этажу, скептически посматривая на стены. Саша шагал следом, волоча за собой заново изумленного Андрея. Андрей жалобно хлопал ресницами на интерьер, поражаясь, казалось, всему подряд. Двадцать три года жизни, а все как первый день. – Саш, а Саш… – позвал он. – Чего тебе, белобрысый?.. – улыбнувшись, глянул Саша. Вот этот человек совершенно не удивился такой метаморфозе, варя в голове что-то свое. – А куда мы идем?.. – спросил Андрей. – Жрать мы идем, – кинул через плечо Миша, заворачивая в какое-то помещение. И ускорил шаг, увидев, что не он один такой умный – зайти туда. Андрей тут только понял, что это буфет. – А мы что… есть хотим?.. – Не знаю, как ты, а я хочу, – ответил Саша. Вслед за Мишей он зашел внутрь, устраиваясь в конце очереди. – Черт, ну и народу, вот прорвало всех… – пробурчал Миша. – Опять не пожрем нормально… До вечера подыхать с голода. – Ты что, снова завтракал одним йогуртом?.. – просветлел глазами Саша. – Снова!.. Полез в холодильник с утра, а там шиш!.. Только это проклятое питьевое пойло!.. – Что ж ты с вечера не посмотрел?.. – взглянул Саша. – Моя это забота, что ли? Моя, блин, опять на диету села, так считает, что и мне хавать ничего не надо! Фиг бы ей помогала еще ее диета, а я загибайся ходи!.. Как будто меня манна небесная питает!.. – В тебя кашу, небось, не впихнешь! – засмеялся Саша. Он посмотрел на Андрея, но того как будто веником шарахнули. Миша дотянулся до меню. Саша стал изучать ассортимент через его плечо. Андрей остался стоять в сторонке. – Ты эту дрянь пробовал? – спросил Михаил у Саши, тыкая в какое-то название. – Ага. Лучше не бери. – Блин, ну и набор. Ладно, придется опять филе жевать. – Да, я тоже возьму, – ответил Саша. – Дрон, ты чего будешь? Дрон! – А? – Андрей оглянулся на Сашу. Его затолкали подходящие в очередь люди. – Бэ! Хавать чего будешь, тебя спрашивают?! – крикнул Миша. – Хавать?.. – повторил Андрей, словно китайское слово. – Что за фигня, – выругался Михаил. Очередь подошла уже до половины. – Тебе филе брать? – спросил Саша. – Бери, – кинул он Мише. – И чего-нибудь холодненького ему возьми и мне тоже. Пойду место займу. Саша протиснулся из очереди. – Андрей! – подозвал он. Андрюша, как детсадовец, пошел следом за коллегой, то и дело озираясь по сторонам, испуганный количеством проголодавшихся людей. На окнах буфета опрятно висели зеленоватые занавесочки, квадратные ореховые столики размещали много желающих подкрепиться. Саша приглядел дивное освободившееся место в уголке и присел за стол, давая понять, что тут занято. Вместе с ним на стуле устроился Андрей. Он подпер подбородок рукой. – У тебя случилось что? – поинтересовался Саша. – Нет, – мотнул головой молодой коллега. Он прислушивался к ударам собственного сердца, физического, волокнистого, долбящего в груди барабаном. Сосуды под давлением пропускали вязкую кровь через организм. В висках шумела какая-то ерунда. Андрей никак не мог свыкнуться с этим странным и даже страшным ощущением своего тела. Человеческого тела. В мозгу смутно вертелись какие-то отрывки сегодняшнего утра, бессвязные фразы, слепящее глаза солнце, небо… Что это вокруг?.. Что случилось?.. Минуло несколько минут, когда с подносом притащился Миша. Он плюхнулся напротив Саши и Андрея, подталкивая на середину тарелки со странным содержимым. – Это че такое? – Саша наклонился к подозрительным блюдам. – Филе сожрали все. Тормозить надо было меньше, – отозвался Миша. – Чай, что ли? – спросил Саша, беря чашку в ладони. – Да. Компот закончился. Последний раз хожу курить до обеда, – выругался Миша неизвестно на кого. Его пальцы взяли вилку. Глядя на парней, Андрей, так же как они, забрал себе тарелку и чашку. Внутри него что-то ныло. Это и было: хочу есть?.. Он вспомнил, как они обедали так каждый рабочий день. Постепенно он осваивался и начинал восстанавливать картину жизни. Это его соседи по компьютерным столам. Миша, старший юрист, знаменитый недовольный жизнью ворчун, но на самом деле хороший мужик. Сашка, его давнишний приятель и полная противоположность Михаилу, безмятежная душа компании, снисходительный к постоянным выпадам своего друга. Андрей устроился сюда чуть больше трех месяцев назад, как раз поменял работу после окончания института. Институт… Его жизнь. Вся как на ладони, человеческая. Но ведь он не человек. Он – ангел. И теперь он это твердо знал. Он вспомнил. Но как он оказался здесь?.. Легкие впускали воздух странным усилием – дышать. Кислород проходил в кровь, обмениваясь на углекислый газ, бежал, насыщая мышцы, и нервы трепетали как струны, сигнализируя, что на кожу давит шершавое… – У тебя чесотка?.. Ты раздеться решил? – Саша посмотрел на Андрея, который хватал себя за рубашку и брюки на коленях. – Я?.. Нет, нет… Я просто… – Погоди, сейчас не время. Вот пожалует кое-кто, тогда… – съязвил о чем-то Миша. Андрей перестал юлить и сел прямо, пытаясь удержать внутреннее волнение. Перед глазами все отчетливее были сцены райской жизни. Сады. Клумбы, девушки в длинных платьях. Мужчина рядом с ним… Это Михаил, первый архангел. – Ничего себе, – пробормотал Андрей, поднося к губам чашку чая. – Угу, ничего – и все тебе, – с набитым ртом отозвался Саша. – Ай! – Андрей схватился за губу. – Аккуратно, чай тут греют на славу! Под самую жару! – воскликнул Миша. – Больно, – выговорил Андрей, отставляя чашку. Больно… Первый раз в жизни физическая боль. Как будто полоснуло по тебе, живому. Что ж это: ты – единое органическое существо?.. Но как же?.. В этот момент взгляд Миши упал на вход. – О, как вызвал… геморрой… – вырвалось у него. – Миш!.. – одернул Саша. – Что?.. – не понял Андрей. В буфет вошла молоденькая девушка в мини-юбке и телесных чулках в сеточку. Она огляделась по сторонам и, заметив обедающих мужчин, направилась к ним. – Миша имел в виду это, когда советовал раздеться, – объяснил Саша. Михаил уткнулся в тарелку, нарочно набивая полный рот цветных рожков. Саша покачал на него головой и, досадуя, отвернулся. Андрей поднял голову. – Здравствуй, солнышко, – девушка наклонилась над ним, чмокая в губы. – Привет, ребята. В зрачках Андрея заструились змейки. Настолько антиестественным был этот влажный поцелуй, что он лишь взглянул на девушку в упор, не ответив на нежность. – Привет, – произнес он с ударом сердца. Она улыбнулась его глазам. – Сейчас я к вам присоединюсь, – пообещала девушка. Отпрянув от Андрея, она пошла к прилавку. Андрей посмотрел ей вслед так, как будто на него внезапно упал старинный мост. Его взгляд коснулся двигающихся под полупрозрачной кофтой лопаток. – Это… моя подруга?.. – молвил он. – Ну не моя же, – запил комок макарон Миша. – Красотка Лада. Что, ее тоже забыл? – вопросил Саша. – Она… Она же меня не любит! – вдруг воскликнул Андрей. Объяло внезапным очевидным в этом физическом механизме, где кровь течет по мышцам, и правдивым, как то, что дух здесь живет столь же свободно и безгранично, как летит в небе. Эта женщина его не любила. – Эй, ты потише, – понизил голос Саша. На этот раз даже он был сражен признанием. – Наконец осенило? – исподлобья взглянул Миша. – Поздравляю. Ты выиграл приз: пару дней жизни, свободных от лака для ногтей. – Миш, может, хватит?.. Ты итак перешел все грани, по-моему, – сказал Саша. Глазами он хотел что-то еще добавить, но в их словах уже нуждался сам Андрей. – Подождите, – встрепенулся он. – Она меня ведь совсем не любит!.. И она моя девушка?.. Почему это так?.. Мысль споткнулась на месте, на вопросе Андрея к самому себе. А что чувствовал к ней он? Но он не смог сейчас себе ответить. – Это уж у тебя надо спросить, – ответил Миша. – Я тебе сразу намекал, что у этой девушке на уме… И что встречаться с ней – как в болоте утопиться. Так ты же не понимаешь намеков. – Не твоих намеков дело чужая личная жизнь, – проговорил Саша. – Если Андрею она нравилась, то… – Что то? – Миша оборвал его движением зрачков. – А, вот именно. Ты сам знаешь, – по лицу Саши читалось, что это было правдой: он думал то же, что и Миша. Лишь сохранял видимую корректность. – Всем понятно, что она просто использует Андрея. И будь она хоть тыщу раз в мини-юбке и с декольте до пояса, это не отменит ее блестящего умения вить из всех вокруг то, что надо ей. И вынимать из тебя все жилки, пока ты не развалишься, и она не получит то, к чему стремилась… – Может быть, их обоих все устраивает, тебе не кажется? – нахмурился Саша. – К чему стремилась?.. – продолжая недоумевать, перебил Андрей. – К хате твоей двухкомнатной, к будущему спокойному, – проворчал Миша. – Хата?.. Моя?.. – Не факт, что с этого пошло, – хмурился Саша. – Факт: пошло, что ей же не с родителями жить охота, – не отступал Миша. – Блин, да я вообще не понимаю, Дрон. Что, мало девушек красивых ходит?.. Подумаешь, получилось у вас с ней на вечеринке, так и замяли бы тему, а ты сразу честный такой – встречаться… – Что получилось?.. – добросовестно тупил Андрей. – Тихо, все заткнись, – цыкнул Саша. Лада отлипла от кассы и шла к ним. Андрей сидел, не понимая, что ему теперь делать. Миша явно не переваривал эту девушку на дух. Как не любил ее и Саша, который, однако, выступал за личную свободу. Офис вокруг. А кто еще в этом офисе?.. Лада подошла непринужденная, лощеная с самого утра, волосы взбиты гелем, равномерный загар солярия по всему телу. Ровные черты губ и переносицы, такие темные глаза, и такие… бесчувственные для него. Андрей ощутил сам в себе, что ничего к ней не испытывает. Будто отрубило. И ушло куда-то чувство блаженства, что было всегда в его ангельской жизни. В панике от потери, он кинулся искать его внутри себя. Но внешний мир не клеился с внутренними событиями. Свернувшись, как компьютерное окно на рабочем столе, все его поиски ушли в небытие. – Я уже тут, – улыбнулась Лада. Она села перед Андреем, ставя перед собой тарелочку с пирожным и чашку кофе. Придвинулась к столу, не замечая, какое выражение при этом царит на Мишином лице. – Ты сегодня припозднилась, – заметил Саша. – Я в поликлинику с утра ходила, Андрюша знает. Пришлось отпроситься, – ответила Лада, высыпая в чашку пакетик сахара. – Что-то серьезное или… новую радость ждем?.. – полюбопытствовал Саша деликатно. – Радости пока не ждем, – хмыкнула Лада. – Обычное обследование, с твоего позволения… – Вы смотрите: аккуратно, а то бывает, не ждешь, а она нечаянно нагрянет… – промолвил Миша. – Вот и есть сильнее хочется сразу… А ты уже не на диете, что ли? – он взглянул на пирожное. – Уже не на диете, – зыркнула на него Лада. – Ты не волнуйся: у нас случайностей не бывает, правда, Андрюша?.. Андрей, который слабо осознавал происходящий обмен иглами, кивнул, бледный и озадаченный. – Ты загружено выглядишь, – сказала Лада. – Случилось что без меня? – Нет… – Андрей мотнул головой так же слабо, как только что кивнул. – Он просто решил сегодня немножко сойти с ума, – вмешался Саша. – Впрочем, в этом есть свои плюсы… Его ожидающий взор упал на Мишу, который с отчаянным упорством доедал остатки макарон, ковыряя вилкой полупустую тарелку. – Ты придумал, что сегодня вечером делаем? – спросила Лада у Андрея, проигнорировав домыслы Саши. – В кино идем или домой