Сказочник

Вдыхаю ночной, пахнущий еловой смолой воздух и прикуриваю сигарету, закрывая огонёк ладонью, чтобы не был виден в темноте.

Сажусь на лавочку отрядного места и поднимаю глаза на окна.

Ее.

Они открыты настежь, только теперь на втором этаже.

Несколько лет назад, когда в мои руки попал доступ к базе лагеря, я пытался ее найти. Хотелось посмотреть на неё взрослую и, наконец-то, избавиться от своих фантазий.

Но я не нашёл… и придумал другой выход.

Горячие молоденькие студентки, приезжающие сюда вожатыми, выстроились в стройный ряд, с готовностью задрав юбки. Ни одну из них не смущало, что когда я их брал, то даже не узнавал имени, называл по-своему. Ее именем.

Лера…

Как только я тебя не трахнул, девочка, за эти годы. Ты кричала мое ненастоящее имя разными голосами, кончая бесконечное количество раз.

Я извращенец. Стал им. Из-за тебя.

Соблазн посмотреть на неё становится слишком велик, хоть час назад я поклялся себе не приближаться.

Выбрасываю сигарету и иду к пожарной лестнице. С неё будет видно.

Буквально три ступеньки вверх, и ее голос пробирает меня до печёнок.

— Алло, ты слышишь меня, Даня? Да. Здесь очень плохо ловит сеть, ты же знаешь. У меня совершенно случайно получилось из комнаты поймать!

Виноватый голос замолкает на несколько секунд.

— Да, — покаянно продолжает. — Я понимаю, что ты очень занят и не просто так дал мне номер таксиста. Но я не успела ему позвонить до семи. У нас был костёр. А он уже взял заказ.

Снова замолкает. И теперь я вижу, как Лера, замерев в неестественной позе стоит на кровати, чтобы не потерять сеть, и тяжело дышит.

— Нет, Даня, я понимаю, что ты на работе. И ты говорил, что против моей работы в этой дыре. Я не прошу тебя приезжать. Что-нибудь придумаю… — дрожит ее голос. — Просто хотела тебя предупредит. Нет! Я не безалаберная! Не кричи на меня! — срывается. — Я уважаю твоё время, а ты мог бы хотя бы сделать вид, что уважаешь то, что важно мне!

«Да твой Даня, похоже, конченый мудак.» — мстительно заключаю я.

В порыве чувств Лера резко разворачивается к окну, а я едва успеваю спрятаться за раму.

— Алло, алло… — говорит она в трубку, — черт!

С досадой отнимает телефон от уха и снова водит ею по воздуху. Поняв, что это бесполезно, топает ногой и закусывает губку.

Ооо! Как же я хочу сделать также! И не только это.

Дверь комнаты открывается, и в неё входит одна из девиц, которые упорно сегодня крутились возле меня.

Надя, кажется. Она закутана в широкое полотенце, а в руках держит большую банную косметичку.

— Ну как мелкие? — кивает Лере, — тишина?

— Да, вырубились сразу, — отвечает она и забирает из рук подруги ключи. — Впечатлений много сегодня было.

— Ну беги тогда, мойся, а то мужчины ключи тоже ждут. Занесёшь к физруку на обратном пути. Они там квасят. А, ещё, — вспоминает девушка, вытирая волосы, — горячая вода есть только во втором, четвёртом и пятом душе. Во всех остальных — ледяная.

— Хорошо, — кивает Лера. — Подхватывает со спинки кровати полотенце с косметичкой и идёт к выходу из комнаты.

Мое сердце перестаёт стучать.

Я буквально скатываюсь на землю по лестнице и прислоняюсь спиной к стене.

Лерочка в душе… Аааа! Мне хочется поорать в голос. Что я там с ней делал?

У меня, мать вашу, сегодня пир. Главное — просто не сорваться…

Глава 2. Паранойя?

Лера

Принять душ в одиночестве ночью — в работе вожатой это настоящая роскошь и удовольствие. Нет удушающего пара после детей, можно не опасаться, что мальчишки из старших отрядов решат потешить свою неокрепшую эрекцию, подсматривая в окно, или кто-то тронет вещи, переложив их с места на место. Я очень щепетильна в этом вопросе.

Кстати, это, наверное, единственное, что есть общего между мной и Данияром. По крайней мере, после наших телефонных ссор мне кажется так особенно остро. За три недели, что я нахожусь в лагере, нормально поговорить у нас получилось всего пару раз.

Я обожаю шум, смех и яркую одежду. Даня всегда серьёзен, собран и носит чёрный костюм, только в выходные позволяя себе сменить их на белое поло и джинсы. Я всегда куда-то опаздываю, а он приезжает за десять минут до начала. Он ходит на маникюр, а я люблю просто короткие ногти без лака и была в салоне только ради причёски на школьный выпускной.

Надя шутит, что он идеальный будущий муж, чтобы потом завести любовника. Потому что Данияр точен, как поезд РЖД. С девяти до шести у него работа, потом сразу спортзал. На завтрак он выбирает овсянку с бананом и кофе. Надо ли говорить, что секс у нас тоже по расписанную два раза в неделю.

Это очень похоже на шутку из плоского анекдота: «Внимание, приготовься! Сейчас у нас будет секс!»

Как приготовиться? Нет. Не просто раздеться и лечь.

Нужно принять душ за пять минут, сделать так, чтобы везде было гладко, а в комнате тихо. Подготовить смазку и презервативы. Выключить свет. И все это ради десяти минут монотонных телодвижений в результате которых, я почти всегда в конце имитирую оргазм или тихонько помогаю себе разрядиться сама, закусив подушку.

Почему я это делаю? Потому что мне страшно быть неидеальной ещё и в этом.

Сын депутата, блестящий юрист… и дочь главного бухгалтера обувной фабрики… Просто принц и Золушка!

Тем не менее, это мои первые серьёзные отношения, и я очень стараюсь, чтобы из них что-то получилось. Данияр иногда поговаривает о свадьбе.

Господи, да какой свадьбе! Обида клокочет в горле невыплакаными слезами. Мужчины, о которых я тайком читаю в маминых любовных романах не такие, как Данияр. Они смелые, решительные, напористые, от их запаха между ног должно становиться влажно. А ещё они должны забрать свою женщину отовсюду в любое время дня и ночи, а не доверять твою безопасность знакомому таксисту.

Они должны быть… как этот мужчина. Спонсор нашего лагеря. К своему стыду, я даже не знаю имени человека, который мне платит деньги.

Зато я помню его запах, прикосновение жёстких пальцев к коже и это ощущение легкой паники и завороженности рядом с ним.

Я солгу, если теперь скажу, что осуждаю девочек, желающих оказаться в его постели. Я почему-то уверена, что ему не нужна смазка, атмосфера и прочие атрибуты, чтобы удовлетворить себя и женщину. Ему даже вряд ли нужна кровать…

Бёдра на мгновение сводит от острой волны возбуждения, и я вспыхиваю от стыда, как спичка. И да, я помню, что у меня есть парень… Какой кошмар…

«Хватит думать о пошлостях!» — сердито приказываю себе и стягиваю через голову сарафан.

Складываю на него лифчик, трусики и распускаю волосы.

Забираю косметичку и аккуратно ступая по мокрому кафельному полу ногами в сланцах прохожу к ряду душевых кабинок.

Сразу выкручиваю краны на нескольких и жду, когда потеплеет вода. Мочу губку, взбиваю мыльную пену и, немного мурлыкая от удовольствия, смываю с себя запах костровой гари. Войдя по вкус, даже мурлыкаю песенку из рекламы геля для душа.

Неожиданно мне становится не по себе от навязчивого ощущения чужого взгляда.

Я передёргиваю плечами и осторожно выглядываю в раздевалку, чтобы убедиться, что там никого нет, а ключ от двери по прежнему висит на вешалке.

Убеждая себя, что у меня на фоне эротических фантазий просто разыгралось воображение, я быстро мою голову, выключаю воду и заворачиваюсь в полотенце. Пытаюсь найти резинку для волос, которую точно помню, что положила на трусики сверху, и не нахожу. Нигде. Даже заглядываю под лавку.

Мне становится не по себе. Яркий коричневый страз на бархатной резинке просто не возможно взять и, например, смыть в сливное отверстие.

А я точно была с резинкой? Или мне кажется? Может сунула в косметичку?

Потратив на поиски еще несколько минут, я решаю, что действительно просто устала и уже пришла в душ с распущенной косой.

Нужно идти спать. Собираю вещи, выхожу из душа и когда закрываю дверь, резко вздрагиваю от тусклого света фары и рокота мотоцикла.