Страница 4 из 11
– Ну что, если хозяин согласен, то мы можем попробовать, – сказал наконец Николай Никифорович и посмотрел на очнувшегося Михаила, – Только это не быстро будет. Нужно заказывать материалы, возможно даже в столицу. У знакомых поискать, вот я как раз поеду черед две недели в Свердловск, месяц там пробуду, может быть, что-то найду. Как, согласны, Михаил?
– Я? Конечно, согласен! – спохватился Миша, – Только бы вернуть вид прежний… Я сам же всё равно ничего в этом не понимаю.
Обговорив детали, Михаил вышел из мастерской и остановился возле маленькой скамеечки. Уходить не хотелось, так хорошо и тепло ему не было уже давно… словно домой попал.
Через неделю Михаил вернулся к двери мастерской, подгадав время, чтобы рабочий день уже заканчивался. Елизавета вышла из мастерской, складывая в небольшую сумочку голубую косынку. Увидев перед собой Михаила, девушка покраснела и хотела было поскорее уйти.
– Здравствуйте, Елизавета Владимировна, – Миша шагнул вперед, пытаясь скрыть свой страх, – Простите, что я так вот… не званный-нежданный. Можно с вами поговорить?
– Здравствуйте, – ответила Лиза, – Ну… вам лучше с Николаем Никифоровичем разговаривать по поводу вашей иконы. Я мало что могу вам рассказать, а он очень опытный специалист.
– Да я, собственно… не только про икону. А можно, я вас немного провожу? Вы далеко живёте?
Так и повелось. Миша почти ежедневно приходил встречать Елизавету, хотя Архип Фомич неизменно приезжал за нею, ласково понукая гнедую кобылу с милым именем Ромашка. Сначала он хмурился, завидев маячившего возле ворот в ожидании Елизаветы Михаила, строго расспрашивал, чего ему тут понадобилось.
– Ты сам-то откуда? Чего это я раньше тебя в Бобровке не видал! – строго прищурившись, спрашивал Архип Фомич Михаила, – Смотри у меня, вожжами отхожу, коли нашу Лизаньку обидишь!
Михаил уважительно и обстоятельно, понимая беспокойство Архипа Фомича, рассказал о себе, кто он откуда, как оказался в Бобровке и почему остался. Рассказал и о знакомстве с Елизаветой, уверив, что ничего дурного у него и в мыслях нет.
С того дня частенько Миша объявлялся у мастерской к окончанию рабочего дня, и они с Лизой шли, разговаривая о том, о сём позади подводы, на которой изредка поглядывая на них, причмокивал на Ромашку Архип Фомич.
В дом Елагиных впервые Миша попал зимой. До этого, как бы он ни старался – приглашал Лизу и в кино, и в клуб на концерт по поводу Годовщины Октябрьской революции – на всё он получал категорический отказ. Он понял, что не особенно Лиза любит появляться на людях, чему очень удивлялся. Девушка была таким интересным собеседником… Миша рядом с нею ощущал себя полнейшим неучем, в чём ей и признался однажды.
– Ну ничего, я могу тебя подготовить, и мама моя поможет, – утешила его Лиза, – Поступишь учиться, ведь главное – желание! Кстати, мама просила пригласить тебя на ужин на Рождество. Придёшь?
– Я… приду конечно, – растерялся Миша, – Только я, наверное, не понравлюсь твоей маме… Не умею я вот это… ну, там за столом с приборами, и всё такое.
– Что ты, мама вовсе не такая, – рассмеялась Лиза, – И ты ей обязательно понравишься. Не слушай, что тут люди болтают, в этом и крупицы правды нет.
– Я и не слушаю. Про меня тоже много чего болтают, чего нет, – усмехнулся Михаил, а только всё внутри него похолодело.
Хозяйка дома, где Миша квартировал, сразу увидела, что квартиранта её что-то гложет, а так как любопытства у неё было хоть отбавляй, хоть и не склонна она была к сплетням, а всё же узнать что-нибудь интересное она любила. Потому и махнула ему рукой, приглашая зайти в дом, где на столе дымилась стопка горячих блинков.
– Миш, давай-ка, садись, поужинаем вместе, – пригласила Людмила Тимофеевна, – Напекла вот, одной мне много, ты покушай. Слушай, у меня скоро племянник приедет, хочет тоже на сплаве поработать, поможешь на сезон его пристроить?
– Спасибо, Людмила Тимофеевна, за приглашение, я с удовольствием. А насчёт племяша вашего, конечно я поговорю, возьмем его к себе в бригаду.
– Что, правду говорят, что ты с Лизой Елагиной дружишь? – доверительным тоном спросила Людмила Тимофеевна, – Мне Зинка наболтала, которая в магазине работает.
– Ну, да… А Зине-то до этого какое дело, – Миша недовольно нахмурился, потому что эта самая Зина уж очень была навязчивой, хоть в магазин не ходи.
– Да она по тебе сохнет, ты что, сам не замечал? – рассмеялась Людмила, – Хотя вы, мужики, порой дальше своего носа и не видите. А она ведь на хутор Малинники собралась идти из-за тебя, там знахарка живёт, бабка Аксинья, так Зинка тебя приворожить хочет.
– Меня? Приворожить? – Миша засмеялся, – Не верю я в эти все бабкины сказки! Да и не получится у неё ничего, я… меня уже, можно сказать, другая приворожила! На ужин зовут, а я так опозориться боюсь!
– Не веришь? Ты это зря, – грустно сказала Людмила Тимофеевна, – Я давно на свете живу, всякого повидала… Ну да ладно, главное – ты сам в себе уверен. А про ужин, это к Елагиным тебя позвали? За это ты не бойся, Екатерина, мать твоей зазнобы, женщина очень хорошая, добрая. В неудобное положение тебя уж точно не поставит, вот увидишь. И дочка у неё хорошая… только не любят их здесь многие, в Бобровке нашей… Потому что другие они, особняком живут.
Миша с удовольствием ел угощение, а сам думал, что на всё готов ради Лизы. Потому что теперь и жизни не мыслил без неё.
Глава 4.
Ужин в семье Лизы прошёл для Миши неожиданно… по-домашнему уютно. Несмотря на то, что в начале его немного смутила белоснежная скатерть и приборы на столе, но после того, как Архип Фомич весело подмигнул гостю и радостно потёр руки, завидев на столе запотевший графинчик с наливочкой, Миша подумал, что не будет он тут не к месту. Хоть он не любил спиртное и не употреблял его, но этот весёлый взгляд деда Архипа придал ему смелости и уверенности в том, что здесь живут обычные люди, как и он сам.
Так и оказалось Екатерина Александровна, Лизина мать, больше рассказывала, иногда только спрашивая у гостя, как же ему работается на лесосплаве, не тяжело ли, и как его родные смотрят на то, что он уехал так далеко. Миша рассказал о себе всё, как на духу, не забывая лакомится приготовленным Варварой жаркое, какого он в своей жизни и не едал ни разу.
– Так ты без матери рос…, – Екатерина Александровна прижала к щеке платочек, – Тяжко, наверное, с мачехой-то, не сладко пришлось…
– Ничего, мачеха у меня не шибко суровая была, – ответил Михаил, но по глазам Лизиной матери увидел, как та жалеет его, вероятно представляя еще мальчишкой…
После того дня стал Миша чаще захаживать в гости к Елагиным, чем вызвал в Бобровке немало пересудов о себе. Иные так прямо и говорили, что позарился он дескать уж явно не на красоту Медведихи, а на достаток профессорской семьи, на добротную усадьбу да хозяйство.
– Что, Михаил Фёдорович, к профессорше в зятья метите? – ядовито спросила его Зинаида, когда Михаил наведался в Бобровский магазин за покупками, – И даже невеста не пугает?
– А ты, Зинаида, как я гляжу, до сих пор ни с кем не женихаешься? – опередив Михаила, спросила случайно оказавшаяся в очереди Людмила Тимофеевна, – Никто на такую красоту не зарится и в очередь не встаёт? А вот умела бы ты язык свой прикусить вовремя, может быть, и нашёлся бы кто. И не зыркай на меня так!
Зинаида побоялась грубо отвечать Людмиле Тимофеевне, потому что та издавна водила тесную дружбу с заведующей магазином, Тамарой Матвеевной, поэтому грубость по отношению к женщине могла обернуться для продавца лишением премии, в лучшем случае.
А Михаилу такие разговоры очень досаждали. Неприятно было слышать такое, хоть и было это неправдой, но всё же.
– Не хочу я примаком к ним в дом идти, – говорил он своей хозяйке, когда та завела про это разговор, что людские пересуды слушать не стоит, – Пойду на пилораму к Яковлеву, буду просить, пусть похлопочет, чтобы землю выделили, у меня есть немного денег, хотя бы начну строиться.