Страница 11 из 11
Разговор перешёл в более насущное для обеих русло – о детях, о малышовых болезнях и трудностях, и прочих вопросах, так волнующих всех мам, у кого есть маленькие детки. Да и не только маленькие, мама – это работа круглосуточная и на всю жизнь, как сказала недавно Лизе Варвара.
Время даже не шло, а летело, как казалось теперь Лизе. Работа её не только увлекла – она ей безумно нравилась, тем более что небольшой комбинат рос, отрылось еще два цеха.
Однажды по случаю празднования Годовщины Октябрьской революции в клубе было общее собрание, где вручали грамоты и подарки отличившимся работникам. Елизавета удостоилась награждения за несколько внесённых ею рационализаторских предложений, существенно улучшивших производство – вот где ей очень пригодилось первое, художественное, образование.
– Лиза, поздравляю, вы молодец, – неожиданно для Лизы раздался голос позади, это был Виталий Шухрин, директор комбината.
– Да, спасибо, – растерянно ответила Лиза и поспешила поскорее уйти, затеряться в толпе односельчан, ей было не по себе от внимания начальства.
Про директора комбината в Бобровке ходили разные слухи. Говорили, что он женат, но с женой давно не живет вместе, а кто-то отрицал это и уверял, что Шухрин в разводе. И что жена его, «столичная штучка», отказалась ехать с ним в этакую глухомань, когда его направили в Бобровку, и отправилась с детьми к своим родителям в Москву. В общем, слухов ходило чуть ли не столько, сколько было дворов в самой Бобровке.
Сам же Шухрин жил в выделенном сельсоветом небольшом домике на окраине, чуть не у самого комбината, особенной дружбы ни с кем не водил, только с местным егерем Гавриловым подружился крепко и теперь они частенько выбирались вместе на дальнюю заимку то охотиться, а то рыбачить.
Местный егерь, Пётр Гаврилов, коренастый крепкий мужик, был женат и имел пятерых детей. Хозяйство у него было справное, жена его Люба работала в лесничестве бухгалтером, и на все вопросы о дружбе мужа с Шухриным и на расспросы о нём лишь пожимала плечами.
И теперь не одна пара глаз вперилась в сжимавшую в руках свою грамоту Елизавету, это ж виданное ли дело, не к кому иному, а к «Медведихе» сам директор подошёл с поздравлениями! Слыша за спиной перешёптывания и принимая их на свой счёт, Лиза собралась поскорее уйти из клуба, хотя сначала хотела остаться на концерт.
Она поспешно взяла в гардеробе своё пальто, сунула за пазуху свернутую грамоту и вышла на крыльцо. Осенний свежий воздух чуть остудил её горящие щёки и немного успокоил. Небо затянуло тучами и уже накрапывал тоненький осенний дождик, грозящий перейти в затяжной, судя по низким тёмным облакам, наползающим с холмов. Спрятав косу под платок, Лиза собралась было поскорее дойти до дому, пока дождь не зарядил сильнее, как вдруг услышала, как над нею раскрылся чей-то зонтик. Она вздрогнула от неожиданности и обернулась.
– Простите, я не хотел вас напугать, – смущённо сказал Шухрин, – Я смотрю, вы тоже не остались на концерт… Не любите самодеятельность?
– Люблю. Просто сегодня мне некогда. Да вон, тучи какие идут, не хочу потом добираться до дома под дождём. А вы? Почему не остались на концерт?
– Можно я немного вас провожу? У меня есть зонт, – шутливо похвастал Шухрин, – А на концерт… Я, честно сказать, засыпаю на концертах. Представьте, какой будет конфуз, если я захраплю посреди зала!
Лиза невольно рассмеялась, хоть и не поверила в озвученную Шухриным причину. Наверное то, что произошло с ней в жизни, сделало её проницательнее, и сейчас она видела в глазах собеседника что-то… какие-то огоньки потаённой грусти, запрятанные глубоко, подальше от всех. И что-то еще было в них, в этих глазах, что напомнило ей Мишу… такие же пляшущие искорки-смешинки, добрые и озорные.
– А вы, как я слышал, художник. Это правда? – спросил Виталий, когда они шли по дороге к холму, на котором стояла усадьба.
– Да, правда. Хотя, наверное, это уже дело прошлое, – Лиза посмотрела на небо, оно как будто смилостивилось над путниками, дождик прекратился, тучи немного разошлись, и сквозь них даже проглядывали лучики солнца.
– Ну, я не верю, чтобы талант вот так взял, да и пропал. Посмотрите, какая здесь красота! Эх, если бы я умел, обязательно нарисовал бы! – Шухрин провёл рукой, указывая на открывающийся с холма вид.
Осенняя Койва в обрамлении бора, кое где расцвеченного золотом и багрянцем листвы, сейчас серебрилась в лучах неласкового уже солнца. Лиза нахмурилась. Она больше не любила реку. Не любила и боялась даже думать о ней, о большой и опасной воде, умеющей в один миг оборвать чью-то жизнь.
– Простите, если я вас обидел, – спохватился Шухрин, – Конечно, каждый имеет право выбрать, художник он или, например слесарь. Это я от зависти так сказал – я рисовать умею хуже некоторых третьеклассников, потому и всегда удивлялся, как это так может получаться у людей…
– Ничего, не стоит извиняться. Я просто о своём подумала, ответила Лиза, – Ну, дальше вам идти нет смысла – дождь закончился, спасибо вам, что поделились со мной своим зонтом.
– Да? И в самом деле, закончился, – удивлённо ответил Шухрин и в его голосе слышалось скрытое разочарование, – Ну, спасибо вам за прогулку. Места здесь красивые! До свидания!
Сложив ненужный более зонт, Шухрин смущённо глянул на плывущие мимо облака и отправился обратно вниз по холму. Вздохнув, Лиза смотрела ему вслед. Хороший человек, думалось ей, и очень жаль, что в прошлом ему тоже пришлось пережить что-то такое, что теперь таилось внутри его взгляда.
Слухи про неё и Шухрина по Бобровке поползли быстро. Не то, чтобы Лизу это расстраивало, за много лет она уже привыкла, что здесь постоянно что-то говорят. И даже если ничего не происходит на самом деле, то всё равно что-то придумают и говорят. Но ей было немного неловко перед Шухриным, человек вообще просто проявил вежливость и немного проводил её, а болтают такое, что уже чуть ли не жениться собрался.
Лиза надеялась на его благоразумие и на то, что и он понимает, что в небольших селениях так и бывает, и принимать серьёзно досужие сплетни вовсе ни к чему. Однако, самому же Шухрину, по всей видимости было абсолютно безразлично всё, что говорят и придумывают в Бобровке, потому что вскоре он сам явился в цех, где работала Лиза и добродушно пошутив с Семёном Агаповым, вош ёл в кабинет, который Лиза делила со сметчицей Леной.
– Здравствуйте, коллеги! – весело произнёс Шухрин, – А у вас тут уютно, цветы разводите.
– Это у нас Елена увлекается. – отозвалась Лиза, – Её заслуга, что у нас здесь такая красота растёт.
– А я к вам, Елизавета Владимировна. У меня есть несколько идей, как использовать ваше художественное образование и опыт, я уже в область начальству звонил. Все заинтересовались, поэтому хотел бы с вами посоветоваться. Приглашаю вас на совещание, послезавтра приедет инженер, будем обсуждать новую линию.
Разговаривая, Лиза вышла вместе с Шухриным в цех, и просто наткнулась на острый, словно нож, взгляд Зинаиды. Лиза поразилась виду женщины, из-под низко повязанного платка так и пылали злобой глаза, лицо было белым, как мел.
– Отойди, говорю, что встала! – услышала Лиза крик мастера цеха, все почему-то забегали и закричали на Зину, загудел станок, который экстренно пытались остановить.
Лиза услышала крик и среди всеобщей кутерьмы увидела, как сложилось пополам тело Зины, откуда-то брызнула кровь, все закричали еще громче.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.