Страница 2 из 11
– Нет, не местный! – продолжала шептать Верка, – Сплавщиков бригадир! Недавно приехал, вот прошлой осенью, а может раньше, разное болтают. Здоровенный, ей под стать! Говорят, сам он откуда-то с Кубани, так ведь собой-то хорош! Чего уж выбрал-то себе в жёны, мог бы и покрасивше кого найти, сам то кудреват, брови чёрные, улыбчивый! Михаилом зовут, мне брат сказал!
– Да ты что! Бригадир! – ахнула Зинаида и густо покраснела, потому как сама уже давно старательно строила Михаилу глаза, когда заходил он в местный магазин, – Не может быть! Может врёт всё твоя Клавка!
– Ничего не врёт, ничего не врёт! – возмущенно зашипела Верка, – Я сама их видала недавно, они в город поехали вместе, на станции стояли, а я как раз к тётке своей ездила! Я еще думала, что обозналась, а вот и нет!
Зинаида утёрла ладошкой вспотевшее лицо. Как же так, ведь она так старалась, когда почти вся бригада с лесосплава являлась в магазин, она-то точно знала, кому как не бригадиру положить и сыр посвежее, и папиросы подороже… Да как же смогла обойти её эта Медведиха, что вообще он в ней нашёл!
Верка замолчала, потому что к прилавку подошла бабушка Анисья Захарова, и подслеповато прищурилась на ценники:
– Зиночка, а скажи, почём у вас кусковой сахар? Я к чаю себе беру, люблю очень.
– Я тут что, справочное бюро?! – рявкнула в ответ Зинаида, злость на Медведиху никак не отпускала её, а тут еще эта старуха, – Вон всё написано, для кого, спрашивается?
– Дак я очки позабыла, дочка, – виновато ответила не вовремя подоспевшая покупательница, – Мне ведь уж почитай восемьдесят два, глаза не видят!
– А не видят, так пусть дети за сахаром тебе ходят, – ответила Зинаида, потом не сдержалась, зло выдернула с дальней витрины ценник на сахар и стукнула им по кассовому столу перед Анисьей Петровной, – Вот, так видно?!
– Спасибо! – ответила Анисья Петровна, но покупать ничего не стала, повернулась и вышла из магазина, опираясь на свою палочку.
– Нет, ну ты видала? – зло воскликнула Зинаида, указав подруге на Анисью, – Пытала-пытала, а брать ничего не стала! Что, поболтать просто приходила?!
До самого вечера не отпускало Зинаиду плохое настроение, и до закрытия магазина всё валилось из рук. Зависть к этой Медведихе просто душила её, никак не могла она поверить в рассказанную Веркой новость, и решила, что всё это не иначе как сплетни, и быть такого просто не может!
Глава 2.
Михаил Голобец, старший в бригаде сплавщиков, и вправду был хорош собой, улыбчив и добр, чем быстро снискал в Бобровке добрую славу. Жил он не в большом бараке, где располагалась обычно бригада, а квартировал в доме вдовы Горшениной, женщины средних годов, очень шустрой и предприимчивой.
Большой дом Людмилы Горшениной стоял почти у самой околицы, рядом с берёзовой рощей, в которой родился и бежал до реки студёный родник. Так вот Михаил занимал небольшой флигель, выстроенный позади дома и выходящий окнами как раз на рощу.
Сам он был родом из маленькой кубанской станицы, рано остался без матери и в общем-то детство своё помнил нерадостным. Отец женился повторно, у мачехи, красивой и видной женщины, было двое своих детей, и пасынок ей был не только безразличен, но даже и мешал. А когда пошли совместные дети, то она и вовсе перестала скрывать, что пора бы Мишке подумать о том, куда он уедет, окончив школу, потому что в доме отца ему места нет.
Отец, работавший механизатором, мало обращал внимания на домашние неурядицы, при том, что в его присутствии новая жена была одинаково ласкова со всеми домашними. Михаил не жаловался отцу, выполняя все указания мачехи, работал по хозяйству и присматривал за младшими, но, к сожалению, никто не поинтересовался, что же у мальчика на душе… Первым делом это отразилось на учёбе, Миша съехал на тройки и это послужило визитом учительницы в дом к семье Голобец.
После беседы с родителями, учительница ушла домой с чувством исполненного долга, а Мишка был выпорот отцовским ремнём. Однако, визит учительницы возымел и некоторый положительный эффект – отец высказал жене, что воспитанием их старшего сына она занимается плохо, раз у него с учёбой трудности, и с того дня мачеха стала строже контролировать Мишу, задавая ему меньше работы по дому. Учёба пошла «в гору».
Так и добрался Михаил до окончания школы, ни шатко, ни валко, но аттестат получился без троек. Чему очень удивились в районном военкомате, куда он явился за месяц до своего восемнадцатилетия.
– А почему в техникум не идёшь? Или в институт, ведь есть хорошие шансы, – внимательно глянул на Михаила офицер, изучив его бумаги, – Ну, раз говоришь – в армию, так в армию. После службы решишь, кем хочешь стать, так?
Отслужив, весенним днём Михаил вернулся в дом, где стало еще теснее – братья и сёстры подросли, еще двое малышей весело агукали в деревянной кроватке. Но всё равно, это был дом, родной дом… Миша лежал на опустевшем за зиму сеновале, закинув руки за голову, и пытался вспомнить, как же выглядел их двор и дом, когда жива была мама… и не мог вспомнить. Только смутные образы темноволосой женщины, её улыбка и тёплые, пахнувшие горячим хлебом ладони, обнимающие маленького Мишку, согревали сердце.
За завтраком, который недовольная лишним ртом мачеха накрыла на дощатом столе во дворе, отец сказал:
– Ну что, Мишка, надо тебе думать, куда-то учиться идти, профессия ведь нужна. От совхоза отправляют учиться на тракториста, или на комбайнёра. А можно и в райцентр, в техникум автомобильный. Сам-то ты чего хочешь? Ты не торопись, подумай, пока отдохни, только ведь приехал.
Однако дома оставаться и отдыхать, как сказал отец, Миша не смог – уж очень красноречив был взгляд мачехи, уж очень громко и яростно гремела она у печи пустыми горшками и кастрюлями…
– Бабка Афанасьева сказала, – вернувшись из сельсовета, сказала как-то мачеха, – Что вот их Генка, вернувшись с армии, дома штаны не просиживает, а едет куда-то там работать, на Урал. Лес сплавлять! Говорят, деньги хорошие платят. Ты бы тоже мог, хоть что-о заработал бы, может дом бы строить начал. Куда жену приведёшь? К нам на сеновал?
Знала, что сказать, на что надавить… Горек стал кусок и думы не шли из Мишкиной головы. Потому что пока он в армии служил, соседка Валюшка неожиданно подросла… И теперь её шикарная рыжая коса и веснушки на носу не давали Мишке спокойно заснуть. Тем более, что девчонка, завидев Мишу, густо краснела и улыбалась. Вроде бы ему улыбалась…
– Валь, пойдём в кино в пятницу? – набравшись смелости, Миша подошёл к сидевшей на скамейке у своего двора Валюшке, – Говорят, хороший фильм в клуб привезли…
– Тоже, жених выискался, – расхохоталась в ответ девушка, вздёрнув носик, – И что, потом и замуж позовёшь? В вашем доме табором жить? Да я каждый день заснуть не могу, пока вся ваша орава не угомонится!
А в пятницу вечером Миша, возвращаясь от бабки, матери своей мачехи, которой относил привезённое отцом лекарство, встретил Валюшку. Она шла в клуб в сопровождении Олега Проценко, сына председателя сельсовета.
Насмешливо глянув на Мишу, девушка отвернулась и рассмеялась на шутку своего спутника, весёлого симпатичного парня, студента второго курса престижного городского ВУЗа.
Миша свернул в переулок, чтобы поскорее дойти до дома Афанасьевых и расспросить Генку, куда он там собрался ехать. Генка был одногодок Михаила, учились они в параллельных классах, но особенно дружбы не водили. Однако теперь Генка встретил Мишу, словно старого друга, только узнав, зачем тот явился.
Так и поехал Миша на сплав впервые. Отец покряхтел, поворчал, но отпустил сына, собрав ему в дорогу и продуктов, и денег, сколько было, прицыкнув на жену, которая было пыталась ворчать, что последнее отдаёт.
А заработок был очень даже неплох. Приехав обратно после первого сезона, Миша все деньги отдал отцу, только немного себе оставил, чтобы купить гостинцев младшим в семье и себе вещи, которые будут необходимы при поездке на следующий сезон. На этот раз мачеха не так ворчала, и даже похвалила пасынка, молодец, мол, что о семье думает…