Страница 4 из 63
— Ну, вот зачем на квартиру тратиться? Машины «Волги» нам тоже одной на троих хватит. — Ухмыльнулся мой юный друг.
— Пока да, а потом подруги и жёны появятся, дети заведутся, — хмыкнул я. — К тебе же первому Алёнка приедет.
— А Варя к тебе уже не хочет переезжать? — Заулыбался Александров, который отлично знал, что 8 марта Варвара устроила мне грандиозный скандал, из-за того что ей кто-то нашептал про мои прошлые амурные отношения с целой женской сборной города Горького по лыжам.
— Спи, давай, — рыкнул я и, в откидывающемся кресле, развернулся в другую сторону.
«Да, у меня на личном фронте чёрте что, — зло подумал я. — Максимум месяц и от влюблённости не остаётся и следа. А когда строить личную жизнь? В Германии пробудем до 16 марта. 17-го вечером прилетаем в Горький. 18-го и 19-го две игры с «Крыльями». Затем через два дня едем в Москву на подготовку к мировому первенству. С 26-го марта по 1-е апреля товарищеские матчи в Швеции и в Финляндии, с 7-го по 22-е апреля чемпионат в Праге. В мае заключительный сбор уже с новой командой, с московским «Динамо». Июль и август подготовка к суперсерии с НХЛ. Остаётся на личную жизнь один месяц июнь. Как раз на то, чтобы познакомиться, немного пожить в весёлом конфетно-букетном периоде и разругавшись вдрызг расстаться. Нет, раньше тридцати думать о женитьбе бесполезно».
— Иван, Иван, — меня похлопал по плечу Всеволод Бобров. — Пересядь ко мне в конец салона пошепчемся.
— И поспать значит, мне до тридцати лет нормально не дадут, — пробурчал я, перебираясь в самый хвост самолёта.
На своем месте, на откидном столике наш старший тренер разложил какие-то тетради с фамилиями, надо полагать, разных советских хоккеистов и вопросительно посмотрел на меня.
— Чемпионат скоро закончится, — сказал Бобров, не уточняя, какой именно, то ли мира, то ли СССР. — Нужно собирать новую команду. Я думаю, динамовское болото придётся основательно перетрясти. Неприкасаемые там только двое: защитник Васильев и нападающий Мальцев. Нужны новые ребята для борьбы за золото следующего первенства СССР.
— Молодая кровь, — буркнул я, припоминая одноименный американский фильм, который ещё не сняли.
— Да, в точку сказал. Первая пятёрка у меня получается такой: защитники: Васильев и ветеран Давыдов, ещё годик у меня поиграет. Нападающие: слева — «Малыш» Александров, ты — в центре, справа — Саша Мальцев. Кого брать в третью сдерживающую пятёрку ясно станет после первых тренировок. А вот кого брать во второе ударное звено — это задача с пятью неизвестными. — Тяжело вздохнул Всеволод Михалыч.
— Для второй пятёрки один защитник хорошего уровня есть. — Я ткнул пальцем в тетрадь, где были написаны фамилии игроков московского «Динамо». — Саша Филиппов, ему сейчас 21 год. Толковый парень. В пару к нему нужно привезти молоденького Серёжу Бабинова из Челябинска. Он ещё за «Трактор» не заигран, без скандала к нам приедет. А в нападение? — Я почесал затылок. — В центр вытащим из любительской московской лиги Витю Жлуктова. На правый край Хельмута Балдериса из Риги откапаем. И на левый край перетащим Сергея Капустина из «Крыльев советов».
— Балдерис, — повторил незнакомую фамилию Всеволод Михалыч. — Эстонец что ли?
— Ну, если в Таллине живут латыши, то эстонец. — Усмехнулся я.
— Ладно, нам один литовец в команде не помешает. Для меня дружба советских народов не пустой звук. — Бобров удовлетворённо закрыл тетрадь. — У меня партнёр был по команде Зденек Зикмунд, вообще чех. Вот такой парень! Жаль наша хоккейная команда ВВС в 50-ом году в Свердловске при подходе на посадку разбилась. Кстати, тогда Юра Тарасов родной брат Анатолия Владимировича погиб. А вот Капустина «Крылья» могут и не отпустить.
— Предложи тренеру «Крыльев» Кулагину обменять его на Толю Мотовилова. Он игрок хороший, забивной, но в защите действует не важно, а для третьей пятёрки нам нужны нападающие оборонительного плана. И ещё, пока не забыл. Володя Юрзинов я слышал, хочет закончить после этого сезона. Надо чтобы он ещё годик поиграл и одновременно поработал твоим вторым тренером. У него и авторитет имеется и задатки соответствующие.
— Ну, да, мне же ещё со сборной надо на сборах бывать, — согласился Всеволод Михалыч. — С Володей поговорю. Значит, решено, посмотрим в мае на твоих Жлуктова, Бабинова и Балдериса. Если они такие таланты, как «Малыш», то в следующем году опять в чемпионате пошумим!
— Даже не сомневайся. А Хельмут Балдерис — просто хоккеист мирового уровня. Могу идти спать? Не хочу перед немецкими девушками завтра выглядеть плохо. — Я приподнялся из кресла, но вдруг Бобров, ухватив меня за рукав пиджака, зашептал, погрозив кулаком:
— Ты только попробуй мне в Берлине обзавестись новой женской сборной по лыжным гонкам. Это же кому рассказать про то, что ты устроил в Горьком, не поверят.
— То есть я и оступиться один раз уже не могу? Да и когда это было, ещё до Олимпиады. — Сказал я и, видя, что Бобров не верит, добавил. — Торжественно клянусь, что в Берлине всё будет спокойно. Тем более мы летим в Мюнхен. Спокойной ночи, Михалыч.
Город Мюнхен, будущая столица летних Олимпийских игр, встретил нас без оркестра, толпы фанатов и вообще какой либо торжественной помпы. На выходе из зала получения багажа нас поджидала черноволосая женщина лет тридцати в красном брючном костюме и с небольшой табличкой в руках, где были написаны четыре большие буквы «СССР».
— Гутен таг! — Гаркнул первым Коля Свистухин.
— Гутен морген, дубина, — поправил я своего шустрого товарища. — Морген — это утро, таг — день.
— Гутен морген, гутен таг, бьют по мор… — хотел было скаламбурить «Малыш», но до конца не решился, так как увидел мой здоровенный кулак.
— Доброе утро, — улыбнулась женщина. — Меня звать Урсула Ротбауэр, я ваш гид. Пройдёмте за мной в автобус.
— А вы замужем? — Спросил тут же Свистухин.
— Тебе-то какая разница? — Шикнул на него Всеволод Михалыч.
— Так, разговор поддержать. — Пробубнил нападающий. — Урсулочка, а мы сегодня на экскурсию поедем? — Спросил он уже на ходу, так как деловая немецкая фрау решительным шагом повела нас на выход из здания аэропорта со странным названием Мюнхен-Рим.
— А вы как хотеть? — Улыбнулась женщина.
— Мы хотим сначала тринкен, затем шнапс, а потом…, как по-ихнему экскурсия? — Спросил Николай у защитника Сашки Куликова.
— Шпилен, — подсказал ему Кулик, «большой знаток» немецкого языка.
— А потом шпилер, — сказал довольный собой Свистухин.
— Вы хотите сразу пить водка, а потом играть? — Опешила и остановилась фрау Урсула Ротбауэр, а вся команда грохнула от смеха, даже Михалыч прослезился. — Чтоб я вас понимать, вы лучше говорить по-русски, — растерянно пробормотала она.
— Значит так, — похохатывая, сказал Бобров. — Сначала едем завтракать, затем заселяемся, а потом можно уже и на экскурсию сходить.
— Я, между прочим, так и сказал, — обиделся Николай пан Свистухин.
— Переводчик Шпилер, — окрестил его, за успехи в немецком языке, Всеволод Михалыч.
Бело-синий автобус, который поджидал нас у здания немецкого аэропорта, своей формой напомнил мне прямоугольный брусок на колёсах, с двумя скруглёнными гранями сверху. На решётке его радиатора красовались большие латинские буквы «MAN».
— Ман — это значит для мужчин, — ещё раз «блеснул» знанием иностранных языков наш «переводчик Шпилер».
— Разве это по-советски, когда мужчины входят в мэна, а не в вумен? — Скаламбурил я, однако кроме переводчика Виктора Алексеевича меня никто не понял. Но и этого было достаточно, чтобы наш товарищ из комитета призвал всех хоккеистов к «облико морале».
Дорога к центру столицы Баварии от аэропорта, который я так понял, располагался в маленькой деревеньке Рим, заняла минут десять, а затем автобус медленно пополз по очень длинным и солидным дорожным пробкам. Благодаря чему мне удалось спокойно посмотреть на архитектуру старого города и то, на чём обычные бюргеры ездят. Оказалось примерно половина легковых автомобилей бибикающих на улице — были обычными «горбатыми запорожцами», точнее фольксвагенами «Жук». Кстати попадались на глаза и «запорожцы ушастые» другой более поздней конструкции — «NSU Prinz 4».