Страница 1 из 11

В Петропавловске-Камчатском – полночь…

Лельчук Александр

Жанна Лельчук, Александр Лельчук

Оформление и компьютерная графика – Жанна Лельчук

Фото на обложке – Натали Фед

Иллюстрация на стр. 86 – Наталья Баженова

Памяти Леонида Павловича Лельчука, отца и брата, наставника и друга…

Предисловие

Два моря Беринга

«Два берега моря Беринга» – так отозвался о творчестве Жанны Лельчук известный российский писатель Игорь Дуэль: «Автору книги выпала необычная судьба. И дело не в том, что Жанна родилась и выросла на Камчатке. Такое случается. Ей выпала судьба побывать, пожить и поработать по обе стороны Берингова моря… Переполнившись самыми разнообразными впечатлениями о жизни на Камчатке и на Аляске, Жанна делится ими в своих очерках, рассказах и повестях…». На творческом вечере Ж. Лельчук в Москве в Булгаковском доме именитые писатели и критики долго спорили, к какому жанру принадлежит творчество Лельчук. Игорь Дуэль настаивал на публицистике. Лоле Звонаревой, секретарю союза писателей Москвы, больше по душе пришлись прозаические произведения Жанны. Знаменитый детский писатель Владислав Бахревский отстаивал ее детские рассказы и повести. Сам автор считает, что лучше всего у нее получается проза, хотя не прочь отвлечься и на другие жанры. «Все зависит от настроения и времени», – говорит Жанна. И очень жалеет, что не пишет стихи, чего не скажешь о ее дяде – Александре.

Александр Лельчук, в отличие от своей племянницы, познал не только два берега моря Беринга. Попав на Камчатку из Смоленска в юности, он закончил школу и поступил в мореходное училище, после окончания которого долгие годы бороздил моря и океаны, побывав в самых разных странах и уголках земли. В минуты одиночества и тоски по дому он писал стихи. Александр всегда любил поэзию, но никогда не относился к ней серьезно. Для него это было просто увлечением. Каждое новое стихотворение – отражение его души. Это любовь и грусть, радость встреч и расставаний. Это море и берег, путина и рыбацкая удача. Его стихи – честные, искренние и очень эмоциональные. Их не так много. Потому что потом Александр оставит море и поменяет профессию рыбака на более спокойную профессию юриста и перестанет писать стихи. И только уже совсем в зрелом возрасте он вернется снова к поэтическому творчеству, и хочется надеяться, на этот раз – навсегда.

В сборник вошли повести Жанны Лельчук и стихотворения Александра Лельчука разных лет.

Жанна Лельчук, Александр Лельчук

Девушка, которая ждала

(или почти реальная история)

Я твердо уверен – к тебе я приду,

Когда только, сам не знаю.

Я вновь обрету тебя, вновь найду,

А может, опять потеряю…

Холодным зимним вечером теплоход «Соболево», после долгого плавания в бурном Тихом океане, бросил якорь в Авачинской бухте Петропавловска-Камчатского. Стояла зима 1971 года, холодная, безжалостная, с промозглыми туманами и пронизывающими ветрами. Темнело рано. Уже к шести часам на город опускалась кромешная тьма, и только уличные фонари да окошки в домах поблескивали яркими огоньками. Эти огни притягивали, манили моряков всех судов, что стояли в Авачинской бухте на рейде.

Моряки «Соболева» дружно выскочили из своих кают на палубу. Стоя на холодном ветру, они с волнением вглядывались в скрытую за густым туманом береговую полосу, предвкушая приятное времяпровождение уже совсем скоро. Сумерки опускались на город довольно быстро. Нужно было успеть «спрыгнуть» на берег до наступления темноты. О том, как они будут возвращаться на судно, никто не думал. В тот момент это было неважно. Важно было быстрее сойти на берег. Кто-то вообще не собирался возвращаться, втайне надеясь познакомиться с одной из местных красоток, а таких на берегу было сколько угодно, и провести вместе приятный вечер, а там глядишь – и всю ночь!

Знаменитый ресторан «Камчатка» при гостинице «Восток» в центре Петропавловска был местом отдыха как Камчатских, так и заезжих моряков. Место удачное, удобное – в центре города, в аккурат напротив морского порта. Ресторан на первом этаже, гостиница выше. Всегда можно остаться на ночь. И не в одиночестве.

В ожидании приятного вечера и ночи моряки – те, что были свободны от вахт до утра – нетерпеливо топтались на палубе. Вот-вот должен был подойти рейдовый катер. Чем быстрее темнело синее небо, тем сильнее манил берег, подмигивая им пляшущими желтыми огнями, пробивающимися сквозь туман. Когда, наконец, катер пришвартовался в порту, было уже совсем темно. Моряки с шумом вывалились на берег. До гостиницы «Восток» и ресторана «Камчатка» – рукой подать. Можно было прогуляться, но холодный пронизывающий ветер быстро загнал морячков в уходящий от морского вокзала автобус № 25. Проехав всего одну остановку, а затем сбежав вниз по полузамерзшей, покрытой льдом лестнице с верхней Советской на нижнюю Ленинскую, они радостно и шумно ввалились в ресторан, под любопытные взгляды окружающих и громкую музыку местного эстрадного оркестра.

Официантки засуетились, забегали. Задвигались столы, заплясали стулья – стол на пятнадцать человек был организован мгновенно. На стол брошены салат «Оливье», селедка с отварным картофелем, посыпанные сверху зеленым луком, соленые огурчики, томатный сок – традиционный набор закусок тех времен во всех ресторанах. Из напитков – томатный сок, пиво, водка. Много пива и много водки! Что еще нужно моряку, сошедшему на берег?

«Центровым» в компании морячков «Соболева» был Пашка. Внешность у Пашки была вполне заурядная: он не отличался ни ростом, ни мускулатурой – этакий невысокий, нескладный парнишка, далеко не красавец. Но стоило Пашке открыть рот и заговорить, как все внимание смещалось на него. Веселый балагур и шутник, он был душой любого застолья: красноречиво рассказывал о своих морских похождениях, раскрашивая заурядные приключения палитрой таких ярких красок, что даже простая и незамысловатая история превращалась в красивую сказку. С виду болтун и баламут, в душе Пашка был поэт. По ночам, когда не спалось, он лежал в постели и сочинял стихи. Впрочем, не надо было даже сочинять или что-то придумывать. Стихи возникали сами и витали в воздухе – тонкие, пронизывающие. Стихи свои Пашка никому не показывал, прятал. И о том, что он их сочиняет по ночам, тоже никому не рассказывал. Это были его стихи, его личное пространство, закрытое для всех остальных, куда он никого не пускал. О том, что Пашка был поэт, друзья даже не догадывались. На всех вечеринках и посиделках они пытались соревноваться с Пашкой в остроумии, но быстро остывали, понимая, что им не подняться до его уровня, и тем самым оставляя победу за ним. Его тонкий, не казарменный, как у остальных, юмор привлекал внимание девушек. Вот и сегодня приятели-морячки, заигрывая с официантками и подмигивая сидящим за другими столиками девушкам, отпускали соленые плоские шутки. Они соревновались – на кого первого обратят внимание. Но выбирать не спешили. Знали, Пашке конкурентов нет. Ему достаточно было только захотеть, и он не оставлял никому шансов. Друзья не обижались. Зная заранее, что Пашке достанется та, которую он пожелает, они не спешили с выбором красавиц, выжидая, когда их приятель, наконец, сделает свой выбор на сегодняшний вечер, а уж они будут довольствоваться тем, что останется. Но сегодня Пашка, как ни странно, молчал.

Официантки улыбались, прислушиваясь к шуточкам, и одновременно не забывая менять блюда и тарелки. Одна из них, Танечка, была необыкновенно хороша – мраморная кожа, голубые глаза, курчавые светлые волосы, аккуратно сложенные на затылке и обнажавшие тонкий шейный изгиб. С таких как она великие художники писали свои шедевры, а скульпторы создавали образы богинь. Танечка совершенно не вписывалась в «ту» сторону ресторана. Она скорее подходила на роль утонченной дамы в дорогом вечернем платье, идущей под руку с капитаном дальнего плавания или, на худой конец, просто сидящей за столиком по «эту» сторону. Тем не менее, Танечка была там, где была, и, соскучившиеся по женскому теплу, морячки с вожделением бросали на нее жаркие взгляды. Танечка была старшей среди официанток. Она быстро и справно давала указания другим девушкам, зорко следя, чтобы тарелки были полные и налив не заканчивался.