Страница 3 из 7
Познание своих корней, жизни предков – всё это тоже важно, чтобы человек был привязан к своему краю, своей Родине. Изучение прошлого необходимо для понимания настоящего и прогнозирования будущего. Знание жизни своих предков даёт лучшее понимание истории своей страны. Информация может быть интересной, даже если твои предки – крестьяне. Почему-то у нас только дворяне в почёте и их генеалогия рассматривается, хотя они часто были не только просветителями, общественными мужами, учёными, писателями, но и деспотами, тиранами, бездельниками. Это как сейчас рассматривать только богачей как наиболее представительную часть нации на основе светской хроники. К тому же жизнь богачей зачастую таковa, что было бы лучше для страны не знать, а сразу отправлять информацию в прокуратуру.
Я горжусь тем, что все мои предки были, скорее всего, крестьянами. Сколько известных людей – писателей, общественных деятелей, ученых – вышло из крестьян, когда они стали получать образование даже в дореволюционной России! Много образованных людей уехало пocлe революции, но советская власть дала возможность каждому получить высшее образование или стать прекрасным специалистом в своей области. Всеобщая грамотность позволила Советскому Союзу вырваться на первые позиции по целому ряду научных дисциплин. Именно благодаря потомкам крестьян, которых было значительное большинство, Советский Союз смог стать ведущей научной, промышленной страной мира с первенством во многих областях, например космонавтике.
1.2.1. Происхождение со стороны мамы
Со стороны маминой мамы, кажется, все, кроме бабушки, уехали после революции. Трагедия первой революции! Хотя предки и были крестьянами изначально (скорее всего), но, видимо, после отмены крепостного права в 1861 г. быстро разбогатели, и к началу XX века дети уже учились в Казанском университете, в Симбирске – в самых престижных гимназиях: женской Мариинской и мужской классической. Бабушка, Мария Даниловна Макарова, родилась в Симбирске в 1901 г., жили они в богатом доме. Знаю от бабушки, что семья общалась, например, с Ульяновыми, когда те жили в Симбирске, поскольку кто-то из детей учился с ними вместе; а какая-то то ли двоюродная, то ли троюродная сестра бабушки вышла замуж за родственника Столыпина (я думаю, после революции, поскольку женились Столыпины на очень высокопоставленных персонах). Бабушка жила с дядей и его семьей, так как её родители умерли рано. Я знаю, что с моих трёх других сторон предки не были крепостными, но вот с этой, может быть, и были (на основании того, что прадед родился в Шумовке, которая принадлежала Трубецким, а в 1794 г. это имение купил Михаил Голицын), только они же и раньше других среди моих родственников получили хорошее образование и положение в еще дореволюционной России.
B Симбирске в тo время жило 43 тысячи человек, родились там В. И. Ульянов и А. Ф. Керенский, а еще жили B. B. Розанов, И. М. Сеченов, С. Т. Аксаков, И. А. Гончаров, Н. М. Карамзин, И. В. Курчатов, русский экономист и публицист Н. И. Тургенев и многие другие известные люди. Не случайно, наверное, родители Ульянова и Керенского возглавляли образовательный процесс в Симбирске, вырастили своих детей бунтарями, но школы Симбирска дали миру многих учёных, философов, писателей. Философ Розанов называл Симбирск, где он провёл два года в гимназии, «своей духовной родиной». «С “ничего” я пришел в Симбирск: и читатель не поверит, и ему невозможно поверить, но сам-то я про себя твердо знаю, что вышел из него со “всем”. Со “всем” в смысле настроений, углов зрения, точек отправления, с зачатками всяческих, всех категорий знаний. Невероятно, но так было». Керенский в своих мемуарах с большой теплотой вспоминает Симбирск и свою религиозную няню; она учила добру к людям, учила подавать еду каторжанам – «и радость придет не только к ним, но и к тебе». А когда он с братом затевал драку, она стыдила обоих, приговаривая: «Ах вы, маленькие злыдни! Христос повелевает нам прощать друг друга, так-то вы выполняете его завет!» Керенский пишет: «С чувством глубокого удовлетворения возвращаюсь я мыслями к детству, проведенному в России, в стране, где повседневную жизнь питают религиозные верования, укоренившиеся в народе за тысячелетие существования христианства». Керенский говорит, что вот эти ранние впечатления добра, образ Иисуса, «пожертвовавшего своей жизнью ради блага других и проповедовавшего лишь одно – любовь, – стали источником моей юношеской веры, которая впоследствии воплотилась у меня в идею личного самопожертвования во имя народа. На этой вере зиждился и революционный пафос – и мой, и многих молодых людей того времени».
Бабушка в январе 1921 г. в Симбирске выходит замуж за Исаева Михаила Павловича. Дедушка – из крестьянской семьи, родился в деревне около Ульяновска. Историю каждой деревни можно найти на административном сайте региона. Это информация из книг времен Российской империи, которые были написаны в начале XX века по истории практически всех деревень, с указанием многих фамилий, – так что если повезёт, то получите информацию о предках. Какие молодцы, что всё это собирали! Сейчас историки, краеведы тоже собирают эту забытую информацию, и очень отрадно, что этот процесс активизировался. Мои предки по дедушке изначально были монастырскими крестьянами Богоявленского монастыря в Костроме. Этот монастырь был заложен учеником и родственником преподобного Сергия Радонежского – преподобным Никитой в XV веке; а инициатором строительства был игумен Исайя в 1559 г. В Смутное время в конце 1608 г. отряды Лжедмитрия II осадили Богоявленскую обитель; несмотря на мужественную оборону, монастырь был захвачен и разграблен. Люди помнили свою историю и до самой революции 1917 г. в ежегодных молитвах поминали служителей монастыря и монастырских крестьян, погибших в бою. В Богоявленском кафедральном соборе пребывает древняя святыня – чудотворная Феодоровская икона Божией Матери, которой инокиня Марфа благословила на царство своего юного сына царя Михаила (первого из династии Романовых).
Храм Софии Премудрости Божией у Пушечного двора, что на Лубянке (Храм Софии Премудрости Божией на Софийке) был представительством Костромского Богоявленского монастыря в Москве. Появление Церкви Премудрости Божией связывают с переселением в Москву новгородцев в конце XV века. Деревянная церковь на этом месте известна с 1480 года. В 1650 году была построена новая деревянная церковь, но она сгорела в пожаре 1685 года. Каменную церковь вместо сгоревшей возводят к 1692 году. Храм был перестроен во второй половине XVIII века: обновлены фасады, изменено купольное покрытие. В 1816 году к храму пристраивают колокольню, а в 1842 году перестраивают трапезную и приделы. Ещё раз церковь обновляют в 1913 году.
Другой пример служения отчизне – монастыри Петровских времен. Когда шла война со шведами, остро встала проблема солдат-инвалидов. Пётр принимает решение о размещении их в монастырях – с таким же жалованьем, как и у монахов, причём брали солдат-инвалидов вне зависимости от их религии. Важным было только то, что о людях по-настоящему заботились, – и не важно, что мусульмане будут приняты на житие в православный монастырь.
После того как была присоединена Казань и прошло Смутное время, настал период российского освоения новых земель. Крестьяне поплыли вниз по Волге на плотах (старожилы слышали об этом от своих бабушек-дедушек, а те, в свою очередь, от своих стариков) и, как установил доктор исторических наук Владимир Гуркин, основали в 1661 году три деревни – Рождественское – Крестово городище, Ильинское – Кайбелы и Красный Яр. Ильинское было село около Костромы (35 вёрст ~ ок. 37 км), и можно предполагать, что поселенцы решили назвать своё новое поселение так же. В 1603 году на месте села Кайбелы находилась деревня под названием Исенгили, а в ней жил татарин Кайбула, отсюда и новое имя села. Представление о том крае великолепно даёт С. Т. Аксаков, описывая переправу через Волгу у Симбирска (в конце XVIII в.): «Мы… приехали на ночевку в деревню Красный Яр, в двенадцати верстах от Симбирска и в десяти от переправы через Волгу. Проснувшись рано поутру, я увидел, что наша карета отпряжена и стоит на отлогом песчаном берегу. Солнышко только что взошло. Было очень прохладно. Двухверстная быстро текущая ширина Волги поразила меня, и я с ужасом смотрел на то пространство, которое надобно нам переплыть… По берегам тянулись, как узоры, следы сбежавших волн… Симбирск с своими церквами и каменным губернаторским домом, на высокой горе, покрытой сплошными плодовыми садами, представлял великолепный вид… Около меня кипела шумная суматоха… Подвели третью завозню, самую лучшую и прочную, как уверяли, поставили нашу карету, кибитку и всех девять лошадей… Неравнодушно смотрел я на эту картину и со страхом замечал, что ветерок, который сначала едва тянул с восхода, становился сильнее и что поверхность Волги беспрестанно меняла свой цвет, то темнела, – и крупная рябь бесконечными полосами бороздила ее мутную воду… Проворно подали большую косную лодку, шестеро гребцов сели в весла, сам староста или хозяин стал у кормового весла… Гребцы дружно легли на весла, и мы быстро понеслись. Страх давно уже овладевал мною, но я боролся с ним и скрывал, сколько мог; когда же берег стал уходить из глаз моих, когда мы попали на стрежень реки и страшная громада воды, вертящейся кругом, текущей с непреодолимою силою, обхватила со всех сторон и понесла вниз, как щепку, нашу косную лодочку, – я… закричал, заплакал и спрятал свое лицо на груди матери». А вот как описывает эти края Н. И. Тургенев в своём дневнике за 1818 г.: «21 июля. Воскресенье. Вчера, при закате солнца приехал в Тургенево. Здесь чувства мои необъяснимо были сильнее, нежели в Симбирске. Переправляясь через великолепную Волгу, попал в село Красный Яр. Я ехал сперва лесом, потом степью, потом хлебами. Я часто вставал в коляске и любовался Волгой, видом Симбирска, и был всем доволен: был, одним словом, счастлив».