Страница 11 из 22
Но ещё более приятным для фигуристки был новый статус Мастера Спорта Международного Класса и не менее приятный статус миллионера, учитывая призовые, полагающиеся и за золотую медаль в личном зачете, и за серебряную – в командном.
– Я соскучилась по льду, – призналась Татьяна, несмело повернув голову к Громову, сосредоточенному на дороге.
Но Евгений ничего не отвечал, не зная, что сказать. Что она сама виновата в том, что сейчас сидит дома или на очередных съемках и занимается чем угодно, кроме спорта? Вряд ли такой ответ её бы порадовал.
– Очень соскучилась, Женя, – ещё раз произнесла Таня, вкладывая в свою интонацию явственно слышимую мольбу.
Громов раздраженно поджал губы. Эта ситуация злила. Чемпионат мира начинается двадцатого марта, а Таня с момента возвращения в Москву ни разу не ступала на лёд. Евгений боялся, что она потеряет форму, и это скажется на прокатах. Но что он мог сказать? Он не хотел лишний раз открывать рот, полагая, что сорвется и выскажет всё, что думает и о ней, и о сложившейся ситуации. И даже секс не спас бы положение.
– Женя, пожалуйста, – тише сказала Таня, будто не замечая того, что у Громова вот-вот пойдет пар из ушей. Евгению нужно было найти какой-то компромисс. Нужно было не дать себе сорваться.
– Слушай, – вдруг обратился он к партнерше, на несколько секунд переводя взгляд на неё, – а ты когда-нибудь была… На катке?
Брови Тани медленно поползли вверх.
– Очень смешно! – недовольно ответила она, отворачиваясь к окну.
Женя едва заметно улыбнулся, снова принимаясь следить за дорогой.
– Я имею в виду обычный каток. Ну, знаешь, где катаются простые смертные.
Татьяна приоткрыла губы, чтобы ответить, но замерла на несколько секунд, понимая, что действительно ни разу в жизни не была на массовых катаниях. Её молчание было слишком красноречивым, потому что Громов снова бросил на неё мимолетный взгляд, и его губы растянулись в какой-то глупой, детской улыбке.
– И я не был, – признался он, а затем, притормозив на светофоре, выжидающе посмотрел на партнершу.
– Ты предлагаешь… – медленно начинало доходить до Тани. – Прямо сейчас?
– Почему бы и нет? – пожал плечами Евгений, понимая, что это неплохой вариант.
Таня задумчиво поджала губы и мысленно задала себе тот же вопрос, что озвучил Женя секундами ранее. У них не было с собой коньков, но раз это не смущало даже Громова, то и ей не стоило переживать.
– Сейчас посмотрим, куда можно податься, – воодушевленно ответила Таня, доставая из кармана пальто телефон. Краем глаз она успела заметить долгожданную улыбку на губах Громова. Эта ситуация смешила обоих. Профессиональные фигуристы, олимпийские чемпионы в девять вечера искали себе каток. Татьяна поймала себя на мысли, что настроение значительно улучшилось. Она чувствовала приятное возбуждение. Вечер обещал быть интересным.
Через несколько минут Громов припарковал автомобиль неподалеку от Парка Горького. Ощущая близость льда, он по партнерской привычке взял Таню за руку. Последний раз Евгений сделал это позавчера, на записи их интервью для одного из телеканалов, когда они входили в студию.
Каток выглядел впечатляюще: большая площадь, заводная музыка, яркие огни кругом и отсутствие большого количества людей вечером буднего дня.
Фигуристы зашли в небольшое помещение, в котором выдавали коньки. Громов подошел к стойке и огляделся по сторонам. Таня видела, что он испытывал такие же странные эмоции, как и она сама. Ситуация складывалась нетипичная для них с одной стороны, и, казалось бы, такая привычная с другой.
– Добрый вечер, – Евгений поздоровался с молодой девушкой, работавшей в прокате. – Нам нужны коньки.
Татьяна издала нервный смешок. Громов обернулся и с напускной строгостью посмотрел на партнершу, призывая не смеяться, но сдерживаться было трудно и ему самому.
– Какой у Вас размер?
– Тридцать восьмой, – задумчиво ответила Таня, всё ещё пребывая в предвкушении. Несмотря на абсурдность ситуации, в душе царило сладкое, приятное волнение.
Через несколько секунд олимпийской чемпионке принесли белые фигурные коньки и положили перед Громовым. От одного их вида тот моментально испытал шок.
– Почему Вы храните коньки без защитных чехлов на лезвиях? – возмутился он, ставя девушку в неловкое положение. – Вы знаете, как это сказывается на качестве скольжения?
– Женя, пожалуйста, – Таня провела ладонью по его предплечью, призывая успокоиться, и забрала коньки со стола.
– Это вредно для заточки, она сразу же ухудшается, – продолжал Евгений. – Такие лезвия будут очень быстро приходить в негодность. Это опасно для людей. Вы понимаете?
Татьяна села на небольшую скамейку и, поймав на себе взгляд работающей здесь девушки, подвергшейся нотациям Громова, виновато поджала губы. Она была не в силах его остановить, да и с профессиональной точки зрения полностью разделяла недовольство. Но «в чужой прокат со своими коньками не ходят». Хотя в следующий раз, если он будет, они поступят именно так.
Татьяна внимательнее рассмотрела выданные ей коньки и следом за партнером пришла в тихий ужас. Ботинки сильно отличались от профессиональных, но это было ожидаемо. Последние коньки Татьяны стоили в районе средней зарплаты по стране и были выполнены на заказ по её меркам, а эти, судя по всему, доставлены из ближайшего спортивного магазина. У них не было даже мягкого уплотнения на щиколотке, а каблук и вовсе выполнен из дешевой резины.
Таня продолжила осмотр и провела пальцем вдоль лезвия, понимая, что Громов ворчал не зря. Конькам действительно необходима заточка, но и это не самое страшное из того, что она увидела. Больше всего удивил спиленный нижний зубец. Несколько секунд Таня размышляла о том, стоит ли показать это Жене, но затем решила всё же промолчать, понимая, что в таком случае он просто разнесет этот небольшой деревянный домик. В конце концов, всё то, что для них, как фигуристов, было благом, для простых людей могло быть опасным. Татьяна понимала, что нижний зубец был спилен именно из соображений безопасности.
– Вы сами-то будете брать коньки? – с раздражением обратилась к Евгению девушка, судя по всему, желая, чтобы он скорее ушел отсюда и больше не действовал на нервы. Татьяна едва сдерживала смех, наблюдая за раздражением сотрудницы – если бы та только она знала, кто перед ней стоит!
– Да, – вздохнул Женя, явно испытывая не меньшее раздражение и наблюдая за тем, как Таня зашнуровывала коньки.
– Какой у Вас размер?
– Сорок шестой, – кивнул Громов, и Таня подняла голову, встречаясь с ним взглядом.
– Посмотрим, найдутся ли здесь коньки на твои ласты, – улыбнулась она.
Евгений собирался съязвить в ответ, но его отвлекла девушка, положившая перед ним на стол коньки.
Хоккейные коньки.
Татьяне показалось, что за всё время, которое она была знакома с Женей, она никогда не видела у него настолько ошарашенного выражения лица.
– Это… Что? – спросил он у сотрудницы, которая, кажется, уже успела несколько раз мысленно послать их обоих.
– Коньки! – всплеснула руками она, отвечая Евгению таким же недовольным взглядом.
Таня удивлялась, что в мире ещё оставались девушки, не падавшие в обморок от его внешнего вида и способные здраво мыслить в его присутствии.
– Мне нужны фигурные коньки, – из последних сил сдерживался Громов.
– Простите, но фигурные коньки у нас только женские. На вашу ногу не налезет даже самый большой из имеющихся размеров.
Громов перевел взгляд на партнершу. Его округлившиеся от происходящего глаза окончательно добили Татьяну, и она залилась смехом.
– Что это за проявления сексизма? – не понял Евгений. – Почему фигурные коньки только женские? Почему я должен кататься в хоккейных?
– Для мужчин у нас только хоккейные коньки! – психовала девушка. Кажется, Громов стал самым проблемным клиентом в её жизни.
– Что, чемпион, – сквозь смех обратилась к нему Таня, – боишься, что не совладаешь с этими коньками?