Шелковая императрица

Префект Ли напряженно обдумывал ситуацию. Весь опыт секретной службы подсказывал ему единственное решение — эффективное и надежное: нужно уничтожить того, кто единственный способен обвинить его. И никому это нельзя поручать, ведь приказ убить фаворитку Гао-цзуна — это смертный приговор!

Префект вызвал личного секретаря, явившегося, сияя улыбкой, с целой охапкой документов.

— Мой господин, у меня хорошие новости. Неизвестный доносчик сообщил местонахождение преступников, бежавших из Темницы Собаки! Они укрываются в маленьком махаянистском монастыре неподалеку от столицы. Тут все записано!

— Что потребовал доносчик в качестве вознаграждения?

— Ничего! Кажется, с его стороны это был акт мести. Доносчик — он носит странный тюрбан, закрывающий часть лица, какие используют кочевники, чтобы защитить нос и рот во время песчаных бурь — сообщил все стражнику Второго квартала.

— Странно все это. Бесплатная помощь в расследовании в этой стране — слишком большая редкость, — нахмурился префект Ли.

— Должен ли я немедленно отправить наших людей в тот монастырь?

— Ну конечно! — префект Ли взмахом руки отпустил секретаря, который кинулся исполнять поручение.

А начальник Главной инспекции задумался: нет ли прямой связи между этой развратной пройдохой, Нефритовой Луной, и хитроумной императрицей У-хоу. Не могут ли две женщины помогать друг другу?

ГЛАВА 52

ГОРА ТАЙШЕНЬ, ПРОВИНЦИЯ ШАНЬДУН, КИТАЙ, 1 АПРЕЛЯ 659 ГОДА

— Честь и слава божественной чете: императору Гао-цзуну и императрице У-хоу! — вновь и вновь кричала толпа при виде процессии, возглавляемой повелителями Срединной империи, простирающими руки к небу, и все собравшиеся у подножия священной горы Тайшень, мужчины и женщины, тоже воздевали руки в тысячекратной хвале богам.

В первый день апреля все чиновники, которым полагалось вести хронику событий великого государства, являвшегося безусловным центром цивилизованного мира, с непритворным энтузиазмом делали записи на бамбуковых табличках, ведь в этом году происходило нечто особенное.

Императрица У-хоу убедила супруга, что церемонию следует провести на этот раз не в столице, а у горы Тайшень, самой почитаемой из пяти священных вершин Китая, согласно даосской традиции. Ведь именно здесь обитала богиня Би-цзя, повелительница Лазоревых Облаков, строгая и милостивая Матушка Тайшень, что называла имена избранных, допущенных в число небожителей.

В глубине огромной террасы высилось изящное деревянное строение в несколько этажей, которому создатели придали форму пагоды, а на балконе находились Гао-цзун и У-хоу. В полном соответствии с канонами «Классики строительства» геоманты рассчитали все пропорции и продумали, как соединить тыльную сторону пагоды с поверхностью горы, чтобы защитить сооружение от неблагоприятного воздействия севера, символизируемого черной черепахой. С востока был прорыт бассейн с проточной водой, чтобы умилостивить лазурного дракона, повелителя соответствующей стороны света, а с запада выстроена дорога, которой покровительствовал белый тигр. Что же касается юга, эту часть площадки заливали яркие солнечные лучи — сияние красного феникса. Церемония была продумана так, чтобы умело поддерживать и подчеркивать равновесие четырех элементов и сторон света. А потому приглашенные тоже находились на четырех уровнях. На первом — высшие представители буддистского духовенства. Другие уровни предназначались, соответственно для лиц самого высокого ранга из числа государственных чиновников, военных и гражданских лиц, отвечающих за порядок в стране и борьбу с преступностью.

У-хоу с полуприкрытыми глазами упивалась всеобщим поклонением, предаваясь мечтам об еще большей власти. Она думала о процедуре передачи мандата Неба на управление Срединной империей, совершаемой во Дворце Света — Миньтан. И предвкушение этого события вызывало у нее глубочайшее блаженство. Сейчас для нее была своего рода генеральная репетиция… Императрица взглянула на море людских голов: ей в первый раз удалось разделить с Гао-Цзуном подобную честь. Имперский этикет предполагал, что законная супруга повелителя Срединной империи находилась бок о бок с ним во время торжественных церемоний во дворце, но не появлялась перед толпами подданных. У-хоу приложила много сил, чтобы преодолеть сопротивление Службы протокола и внести необходимые изменения в ритуал.

Восемь геомантов в соответствии с триграммой «И-цзин»[76] выстроились слева направо, символизируя восемь частей мира, где чистые элементы черного цвета чередовались с нечистыми, красными: спасение людей, кара небесная, бедственная пропасть, небесные добродетели, честь и серебро, вдова и сирота, Небо, простирающее свою бесконечную милость, почести и продвижение по службе — смысл представшей картины заключался в том, что нечистые элементы не могут нарушить совершенный порядок церемонии.

Старший из восьми геомантов громогласно провозгласил:

— Уверяю вас в помощи господина Весны, который сейчас здесь, с нами, он повелевает расцветать растениям, он делает плодоносным семя влюбленных! Примите его дары!

Эти простые ритуальные фразы были заранее всем известны, их ждали, так что собравшиеся откликнулись на них возгласами радости, и враги У-хоу вынужденно приветствовали не только ее супруга, но и саму императрицу, соблюдая протокол весеннего восхваления правителей, существующий со времен династии Чжоу, разработанный двумя тысячелетиями ранее.

Затем наступил черед танца, исполняемого двадцатью пятнадцатилетними юношами в венках из плюща и таким же количеством девушек, их ровесниц, в волосы которых были вплетены цветы. Когда же танец завершился и распорядитель церемонии собрался дать музыкантам команду звуками труб возвестить об окончании церемонии, императрица неожиданно грациозно поднялась с кресла и провозгласила:

— Еще несколько мгновений — и одна из Небесных Близнецов, Жемчужина, сообщит нам нечто важное!

Тысячи глаз завороженно смотрели на У-хоу.

Трубачи приветствовали переливчатыми сигналами появление на балконе Жемчужины, которую внесли четверо носильщиков в маленьком открытом паланкине. Ее небесно-голубое шелковое платье, расшитое по краю золотыми драконами, сияло на солнце.

— Пусть внесут божественные камни! — звонко крикнула она, поразив собравшихся еще больше.

— Это она! Маленькая богиня! — прокатилась в толпе волна возгласов.

В это время перед террасой появилась повозка с восемью камнями из реки Ло, запряженная быками, рога которых увивали цветочные гирлянды, что вполне соответствовало правилам Праздника Весны.

— Эти восемь камней находились на дне реки Ло! Традиция гласит, что на них есть священные надписи, пророчества народу Срединной империи о будущем державы! — твердым голосом произнесла императрица, указывая на повозку.

Камни лежали гравированной стороной вверх, благодаря чему надписи можно было прочитать как целую фразу.

Один из высших чиновников важно заявил:

— Я специалист по древним текстам! Но даже мне трудно прочесть эти иероглифы и истолковать их смысл народу!

На это прославленный каллиграф и ученый, достигший нынешнего положения благодаря знанию письменности предков и заранее получивший деньги от У-хоу, поспешил растолковать смысл написанного на священных камнях:

— Здесь говорится нечто совершенно поразительное!

Никому не могло прийти в голову, что этот человек видел тексты раньше.

— Читай! Читай нам это пророчество! — кричали в толпе.

— Прочти вслух текст, нанесенный на эти камни! — приказала У-хоу.

— «Империю в будущем возглавит женщина. У, император Китая, — такое имя у этой женщины, отмеченной славной судьбой!» Вот что написано на священных камнях. Таково пророчество! Если кто-то сомневается, может попробовать сам прочесть надпись, — заявил ученый муж и опустился на колени перед У-хоу.

76

«И цзин», или «Чжоу И», — наиболее ранний из китайских философских текстов, предназначавшийся для гадания; состоит из 64 гексаграмм. Во II веке до н. э. был принят конфуцианской традицией как один из канонов конфуцианского Пятикнижия. На Западе чаще всего носит название «Книга Перемен».