Страница 40 из 70
Чудища чернокнижника выстроились на востоке Гнесина, выставив отряды и в трех иных направлениях, в ожидании нападения. Какого? Этого они не могли понять и сами. Звуки выбивали из колеи, заставляли испытывать страх — не слишком свойственное зверолюдям чувство, однако что-либо предпринять они не могли, просто не понимали, в чем состоит угроза, лишь полагая, что она исходит от осаждавших поселение степняков.
Между тем звуки становились громче. Из ночной мглы все отчетливей доносился топот ног, самые зоркие могли рассмотреть смазанные за пеленой снега и тьмы силуэты. Каким существам они принадлежали, разглядеть было невозможно, но в одном сомнений не было — это враги. И в следующий миг чудища нашли тому подтверждение, когда по ним ударили арбалетные болты и каменные пики.
Использовать магию, дабы навредить скрытому во тьме врагу, было бессмысленно, стрелков в распоряжении оборонявших Гнесин чудищ не было, а потому зверолюди приняли единственно возможное в этой ситуации решение — ринулись в атаку. Однако быстро достичь своих врагов не сумели. Едва только сатиры и минотавры бросились на врага, как в их рядах словно цветки, острыми шипами расцвели каменные пики. Множество существ было мгновенно насажено на колья, став извиваться на них с криками ярости и боли, однако худшая участь была еще впереди. Ведь примененное рунными магами заклинание смешало наступление зверолюдей, а следовавшие позади всех гидры и не думали останавливаться. Громадные, многотонные, они всей массой навалились на препятствие, которым стали камни и живые существа, одинаково легко перемолов и первых и вторых.
Командовавший чудовищами генерал взревел от злости и отдал новый приказ. И мрак, наконец, оказался разогнан сполохами пламени из глотки дракона.
Этого света оказалось достаточно, чтобы разглядеть стальные шеренги гномов, готовые принять на копья свору врагов, а еще он показал моим воинам где находится самый опасный их противник, после чего в дракона тут же ударили стрелы и магия.
Глава 11. Вечер пятнадцатого дня.
Бой начался для моей армии успешно и даже лучше, чем того можно было ожидать. Вот только я не расслаблялся. Да и невозможно было это сделать в условиях, когда орда степняков находилась в опасной близости от наших порядков. Они выжидали, выжидали благоприятного момента и непременно должны были ударить. Однако это было делом неминуемого будущего, а в настоящем у меня была орда монстров, почти прорвавшаяся к первым рядам гномов.
— Khazad ai-menu!* — проорал я и бросил медведя навстречу.
Барсик радостно взревел, с бешеной скоростью рванувшись с места. За пару секунд он преодолел десяток метров, оказавшись напротив взбешенного минотавра, и в этот момент я активировал на звере «рывок». Пространство вокруг смазалось, сильный удар покачнул меня в седле, а минотавр исчез под тушей Барсика, разорванный в клочья. Оказавшийся рядом сатир, попытавшись ткнуть в меня копьем, рухнул с осколком камня в глазу. Кацуми, вцепившаяся в мой пояс, была как всегда бдительна. Однако врагов вокруг с каждой секундой становилось все больше, и вскоре схватка окончательно поглотила нас.
Несколько секунд краски боя сливались в одну бешеную круговерть, враги пытались окружить двух наездников на бешеном медведе и каждый раз откатывались в стороны, встречая яростный отпор ни на миг не остававшихся на месте всадников. А затем из тьмы выстрелили головы гидр.
Приняв удар на щит и врезав по одной из наиболее настырных морд, я тут же дал сигнал Кацуми к применению магии. И спустя несколько напряженных секунд, во время которых Барсик медленно пятился, постепенно сдавая позиции, чары оказались выпущены кицунэ на волю. «Массовая дезориентация» ударила по ближайшим врагам, на миг их остановив, позволив уже нам вернуться к строю гномов. И может быть дело в удаче, а может в верном расчете, но во время отступления по нашим спинам не было нанесено ни одного удара.
За то недолгое время, что мы дрались с передовым отрядом зверолюдей, обстановка на поле боя серьезно изменилась. Моя армия теперь стояла, выбросив в стороны копья, словно иглы ежа, попеременно огрызаясь стрелами и магией. Щиты гномов были подняты над головой, на манер римской черепахи, и время от времени в них ударяли острые перья, сыпавшиеся от круживших в небе гарпий. И вместе с ними облизывали щиты сгустки огня, изрыгаемые драконом. Нарастающий на фоне этих событий топот копыт вносил еще больше смятения в эту картину боя.
Судя по всему, степняки решили атаковать, посчитав, что мы надежно завязли в сражении с чудищами, однако этот шаг был предсказуем и необходимые меры оказались заранее приняты. Не успели еще кочевники спустить стрелы со своих луков, как в них из темноты ударили каменные пики, а на пути вражеской армады встал дух горы. Второй каменный гигант поднялся совсем рядом со мной и сразу набросился на одну из гидр, громадными кулаками ломая ее кости. Оказавшийся на пути духа гор сатир вовсе был растоптан незамеченным. Что и верно, не стоило ему появляться около сошедшихся в бою гигантов.
Сражение разгоралось ярче. Сотни стрел посыпались с небес, направляемые руками степняков. Били они не прицельно, лишь определяя общее направление, однако свою жатву эта атака собрала. В ответ наши стрелки также дали залп, хотя более страшным для противника должен был стать рывок четырех медвежьих всадников, помещенных до этого в арьергарде. Сумевшие дождаться момента, когда степняки подойдут достаточно близко, гномы-кавалеристы одним стремительным броском одолели разделявшее их с врагом расстояние и начали творить в порядках кочевников настоящий хаос, почти не встречая сопротивления. Не было у степняков всадников, способных на равных драться с медвежьими наездниками, а дракон и маги попросту не могли выловить во тьме и хаосе сражения четыре цели посреди собственного войска. Стрелы по-прежнему пускались в ход, но теперь и кочевники несли потери.
Положение на поле боя застыло в шатком равновесии. Сейчас мы бились в полном окружении. Теснимые с востока кочевниками, а с запада чудовищами. При этом враг обладал еще и господством в небе, которое активно использовал. Однако крепкие доспехи, надежный строй и выучка давали многое, как и грамотное командование, осуществляемое Тельдреном. А потому армия держалась и пока не несла больших потерь, пусть число раненых и стремительно росло. Дабы хоть как-то улучшить ситуацию я дважды использовал «массовую регенерацию», накладывая ее на местность, куда более всего приходились удары врагов. Конечно, в бою оно слабо восстанавливала здоровье, зато хорошо закрывала раны, что также было изрядным подспорьем. А уже вскоре мне вновь пришлось броситься в бой, к одной из прорвавшихся гидр. Ее нельзя было подпускать близко к строю.
Противодействие гидре было отработано еще по прошлому сражению, и потому в этот раз схватка оказалась даже более успешной. В нужный момент дезорганизованное «смятением» чудище не успело остановить атаку медведя и удар громового молота. Атаковав головами, оно также потерпело неудачу, ведь и я и Кацуми и даже Барсик знали приемы врага и были готовы их отразить. Медведь, успешно увернулся от челюстей гидры и сам вцепился в ее шею. Я сдержал две головы, четвертая и без того была потрепанной, а когда она сунулась к Кацуми… Не будем вспоминать о тех зверствах, что совершила моя добрая лиса. Важно то, что уже спустя несколько секунд гидра в полной мере осознала всю плачевность своего положения и попыталась попятиться назад, но, подпираемая собратьями, сделать этого не смогла. И тогда я использовал громовые руны, ударив в то же место, что бил прежде — в середину груди.
«Нужно будет запомнить этот прием» — с азартом подумал я, наблюдая за тем, как валится на землю поверженный гигант. Рядом умирала в агонии еще одна гидра, сам дух горы спешил к следующему врагу, попирая ногами предыдущего, а в тридцати метрах от нас, видимые в просвете поредевшей толпы врагов, били по нему сфено, щедро расходуя ману. И ведь получалось у них хорошо, мой сильнейший юнит уже был весь покрыт трещинами и с трудом переставлял ноги.