Исполнитель

Говорил он это вполне обыденным тоном, словно это было не про конец его жизни, а про какую-то мелкую неприятность, навроде похода с кариесом к зубному.

— А родители?

— Не знают, да и никакое лечение уже не поможет. Только в клинику упекут, где я проторчу ну может на пару месяцев подольше но всё равно сдохну, а так хоть поживу как хочу.

— Со скороходом? — произнёс я скорее утвердительно.

Виталик кивнул:

— Ты даже не представляешь, как под ним кайфово. Это не просто галюны. Я могу там своими фантазиями управлять. Там можно всё. Когда укалываешься, просто представляешь где хочешь оказаться и кем, и ты там. Не здесь, в этой ублюдской жизни, а в другом мире, который создан для тебя. Я и сдохнуть хочу там а не здесь.

Тоже, кстати, интересная информация, я, что-то про возможность сознательно управлять своими галлюцинациями не слышал.

— А что тогда к нам пошёл? — прервал я его, — зачем хочешь барыгу сдать?

— В кредит, сука, не дает, — нахохлившись, угрюмо произнёс парень, — а у меня пока с деньгами не очень.

— Так если мы его хлопнем, лавочка закроется, где “скороход” доставать будешь?

— Так я у него закуплюсь побольше, вы мне денег дадите, а потом, когда изъятие оформлять будете, несколько бутылочек мне оставите, напишите, что купил не десять, а восемь, или семь.

Глаза потенциального закупашки алчно сверкнули. А мне стало слегка противно. Снова за версту пахнуло ментовскими методами работы. Слышал я, пьяные разговоры коллег перешедших с полиции, как такие дела делались. Изымаешь, к примеру, пакет с героином, и пару горстей незаметно отсыпаешь в пакетик отдельно, для “своих” наркоманов, которым не деньги нужны, им бы уколоться. Это называлось, — подкормить, чтобы дальше двигались. Были и другие варианты, тоже дурно пахнущие, но их мне и вовсе вспоминать не хотелось.

Но взять с поличным игрока, толкающего “спринт” не игрокам, было заманчиво.

— Кто он и где ты обычно ним пересекался? — подумав, уточнил я.

— Ник не знаю, — отрицательно качнул головой Виталя, — он мне не показывал. Сказал, чтобы звал его Афанасием. А встречаемся каждый раз по разному. Он, обычно, на машине катается, звонишь ему, он говорит куда подойти и ко скольки.

— Приезжает вовремя? — тут же поинтересовался я.

— Обычно опаздывает, минут на пятнадцать, — пожав плечами, ответил парень.

“Проверяется, — подумал я, — учёный”.

— Что за машина и его номер телефона, — потребовал следом.

— Машины разные, номер не запомнил, и он, вроде не за рулем сидел, а вот телефон… — Виталик достал четвертый айфон, правда с треснутым стеклом и, полазив в контактах, показал мне искомый номер.

— Понятно, — я быстро записал тот себе, уточнил ещё, — ты где и как с ним познакомился?

— Да на тусе одной, Фея меня с ним свела.

— Какая фея?

— Ну, телка, знакомая, всем говорит, что она няней наёмной работает, а сама индивидуалка, за час трешку берёт.

— Проститутка, понятно, — снова произнёс я.

В принципе, это было не удивительно, и вполне, кстати, ясно откуда прозвище “Фея”. Все они “ночные бабочки” и “феи”, эти работницы секс индустрии, не тяжёлого поведения. И почти все плотно сидят на наркоте. Пока товарный вид не испортился, деньги хорошие и наркота элитная. Но потом, постепенно, разгульный образ жизни берёт своё, постоянные клиенты начинают искать феечек помоложе и покрасивше, доходы падают, наркота становится дешевле и жёсче. И в итоге заканчивает потасканая и побитая жизнью мадам на трассе, ловить не слишком разборчивых дальнобоев. А ещё через пару лет хладный труп обнаруживают где-нибудь в канаве, если вообще обнаруживают. Просто появляется ещё один пропавший без вести, если, конечно, находится хоть кто-то неравнодушный из родни и бывших знакомых, заявивший о пропаже.

— Её телефон есть?

— Да, конечно, — Виталик порылся в телефоне ещё, — снова показал контакт.

— Где живёт, знаешь?

— Она хаты снимает, бывает, меняет адрес, но пару недель назад, знаю, в Измайлово, в пятиэтажке панельной жила. У Щёлковского шоссе, там почти напротив ещё Центральный автовокзал.

— Дом в глубине двора?

— Нет, — покачал головой парень, — на улицу выходит, не помню как она называется.

— Ладно, не важно, — решил я отложить вопрос с феечкой на потом, — как этот игрок выглядел и точно был игрок, может он под него косил просто?

— Точно игрок, — подтвердил Виталик, — он мне когда “скороход” продавал, бутылку прямо из воздуха доставал, как фокусник.

— А выглядел? — напомнил я ему ещё раз.

— Ну… — парень задумался на секунду, — у него волосы были сзади в хвост затянуты, примерно до плеч, длиной. Ещё бородка такая аккуратная, вместе с усами, как такой круг получалась.

Мы поговорили ещё немного, и я, в конце-концов, Виталика отпустил. Пересев с заднего сиденья вперёд, к Крестику, весь разговор с отстранённым видом просидевшему за рулём, произнёс:

— Андрюх, поехали в управление.

— Ну что? — встретил меня вопросом Булдаков, — как поговорили?

Я в четвертый уже раз за сегодня находился в кабинете начальника, если считать с утренней планеркой, что меня совершенно не радовало. Я опер, пришел из полей, быстро бумажки набил, запросы раскидал и дальше в поля. Торчать целый день в конторе меня угнетало, как и слишком часто за день пересекаться с руководством.

— Нормально поговорили, — ответил я, плюхаясь на стул и закидывая ногу на ногу, — готов сдать нам продавца “спринта”.

— Неплохо, — покивал головой полковник, — как сам Виталик?

— Хреново, — одним словом охарактеризовал я состояние сексота, — говорит, полгода ему врачи обещают. Он сам, похоже на “спринте” сидит уже давно.

— Сам виноват, — не стал изображать фальшивое сочувствие Булдаков, — по нему видно было, что он до тридцати не доживёт, я, честно говоря, думал он раньше загнётся. Но хоть какую-то нам и обществу пользу принесёт и то неплохо.

— Только у него условие есть, — я обсказал шефу его хитрый план с уводом пары бутылок галюциногенного питья после закупки.

Полковник, пожевал губами, искоса на меня посмотрел, затем спросил:

— А ты сам как на это смотришь?

— Не очень, — честно ответил я, — всё изъятое надо при понятых протоколировать, это вещдоки, продавец потом укажет, сколько он продал, а если у нас не сойдётся, могут начать служебную проверку.

— А ты, когда допрос вести будешь, — посоветовал мне Булдаков, — вопросы задавай так, чтобы он подтвердил факт продажи и сумму за которую продал, а про количество не упоминай.

— То есть, мы, всё-таки, пойдём на условия этого Виталика?

Полковник вздохнул, откинулся в кресле, разглядывая меня, затем произнёс: