Незаметное

   Терять бдительность на посту было нельзя, но периодически он всё равно отвлекался и думал, правильно ли он всё понял. Она начала сама, ошибиться было невозможно. Неизвестно, чего хотела --- утешения, тепла... денег, в конце концов, или же выпросить, чтоб он не возил её к следователю. Надо было просто остановить её и уйти спать на полу. Но он перехватил инициативу, и сделал это слишком быстро, слишком напористо. Подсознание помнило, кем работала девушка раньше, и не видело необходимости осторожничать. Животное вожделение под воздействием бродившего в крови адреналина вспыхнуло быстро и беспощадно. Под всей этой броней и толстой курткой она на самом деле была маленькая, стройная. Конечно, девушка не могла сопротивляться его сильным тренированным движениям. Он же её как куклу туда-сюда поворачивал, пока раздевал. Да даже, козёл такой, и не раздел толком, не приласкал. В памяти хранились все эти похабные картинки, которые он наблюдал сам целый день, как она обслуживала кракеновцев во всех позах и комбинациях, как улыбалась им после всего. Сознание чудом включилось в самый последний момент.

   Почему она вдруг не захотела проявить свой профессиональный талант с ним --- непонятно. Или сначала захотела чуть-чуть его приласкать, но на дальнейшее, совершенно теперь было очевидно, не рассчитывала. А он налетел на неё, даже не спросив, куда, зачем и почём. Возможно, всё дело именно в последнем, какова была бы цена расплаты для него?

   ***

   Когда они с Азотом легли в постель, то легли поверх покрывала, лежащего на постели. Боровик вытянул его немного и накинул угол покрывала на девушку, сел в дверном проёме, перегородив его ногами.

   --- Спи, я покараулю, --- прогудел он. --- Вернёмся на базу --- подправлю ублюдку морду.

   Услышав, что её теперь защищает тот человек, который менее двух суток назад презрительно называл подстилкой, Катя взвыла с новой силой. Хоть бы кто, ну хоть один человек из десятки кракеновцев просто отказался бы от неё, не говоря уж о защите от других...

   Через пять минут рыданий Катя начала судорожно глотать воздух, истерика перерастала во что-то непонятное.

   --- Зёва, --- встревоженно позвал Боровик, включив фонарик, встав на ноги и пропуская в комнату соратника.

   Молодой человек, сев на постели, сграбастал её вместе с одеялом в охапку и крепко поцеловал в губы. От неожиданности Катя замолчала, потом оттолкнула его. От рыданий остались небольшие судорожные вздохи.

   --- Ну вот и славно, --- облегченно пробормотал Боровик, заметив, что метод сработал. --- Что это было?

   --- Похоже на паническую атаку, --- спокойно ответил Зёва, продолжая держать Катю, закутанную в одеяло, в объятьях. --- Или фиг его знает. Просто пощёчину давать не хотелось.

   Повисла тишина. Боровик, посмотрев на пару, решил, что они тут и без него управятся, отправился в свой любимый угол у входной двери. Зёва молча сидел и легонько покачивался, словно пытаясь убаюкать её.

   --- Зёва, --- спросила она. --- Что я должна рассказывать следователю?

   --- Правду. Правду всегда говорить легко и приятно, --- парень улыбкой попытался подбодрить её.

   --- А... про этот... случай?

   Она почувствовала, как он вздохнул и немного даже ссутулился.

   --- Тоже правду, --- сухо ответил он. --- Ни одно преступление не должно оставаться безнаказанным.

   Катя вдруг поняла, чего ему стоил этот ответ. По сути, выбирая между справедливостью и верностью командиру, Зёва выбрал справедливость, в её пользу. В пользу бесполезной проститутки из враждебной страны. К глазам снова подступили слёзы.

   --- Но я же сама начала, понимаешь? --- она подняла к нему голову, пытаясь разглядеть его в полутьме, едва разбавленной фонариком, оставленным на стуле Боровом. --- Зёва, я сама! Я не знаю, почему я потом заплакала, я не хотела плакать, я хотела просто...

   Она обняла его одной рукой за голову, возвращая поцелуй, другой рукой привычно попыталась нырнуть ему в штаны, а сама при этом всхлипывала.

   Зёва поцелуй принял, но едва ощутив её руку, встал, посадил её на кровать и с укоризной сказал:

   --- Кать, тебе правда всё равно, с кем делать это?

   По его повеселевшему голосу девушка поняла, что разведчик рад, что его командир всё-таки не полный мудак. Но почему она полезла и к Зёве приставать минутой ранее, она опять не знала. Наверное, и вправду всё равно. Наверное, тело тянулось к тому, к чему привыкло за семь лет. Она, устыдившись, отвернулась к стене, закутавшись в покрывало.

   Зёва хмыкнул.

   --- Если и правда решишь работать по специальности, оставайся в Старобельске, там наших много, и все при деньгах. За время войны на несколько квартир в Москве сможешь заработать. Тем более, они сейчас подешевели, когда народ от мобилизации за границу рванул.

   Он даже не осуждал её, считая, видимо, что каждый живёт по своему разумению.

   --- Всё, спи.

   Зёва выключил фонарик и сел в дверном проёме, как раньше Боровик, охраняя её сон.

   Катя, покорячившись немного под одеялом, натянула джинсы и заплакала снова, но истерика прошла, и она плакала беззвучно, лишь иногда всхлипывая, стараясь не разбудить разведчиков, которые стали ей так дороги. Без мужчины за спиной было холодно, но теперь никто не рисковал ложиться рядом с ней. Она уснула.

   Утром у неё не было сил проснуться, когда мужчины спрашивали, будет ли она чай или хочет ли в туалет. Кто-то нацепил на неё

   шлем, застегнул броник, довел до машины, усадил на сиденье. Кажется, Зёва. Он сел рядом, приобнял её, она склонила голову к нему на плечо и снова заснула.

   В Старобельске её разбудил Зёва, когда они уже остановились у какого-то здания.