Грифон

  Кайх на секунду даже растерялся. Он-то думал, что посол желает поговорить о делах, а тот позвал к себе визиря султана, как какого-то мелкого служку, лишь надеясь узнать последние городские слухи. Какая нелепость!

  - Да, - резко обронил Имрэ Кайх, едва вернув себе самообладание.

  Послы зашептались между собой, наполнив всю зелёную залу глухим невнятным шумом.

  - В наших краях не водятся такие создания, - поделился хан, вновь опускаясь за стол и подцепляя длинными ухоженными ногтями сушёный финик. - Насколько мне известно, в ваших тоже?

  - Верно. Этого грифона изначально заметили возле самой границы. Очевидно, он оказался в наших землях случайно. Может, его принесли морские ветра, либо он сбился с пути или ослаб от долгого полёта...

  - Или, может быть, это воля духов? - невнятно пробормотал хан, пережёвывая финик. - Мы бы желали увидеть диковинного зверя.

  - Это осуществимо, - быстро ответил Кайх. - До захода солнца грифона уже выставят на базарной площади, где любой желающий сможет осмотреть зверя.

  - Нет-нет-нет, визирь! Вы меня не поняли! Ещё не хватало посольству идти на рынок, толкаться с чернью, чтобы взглянуть краем глаза на грифона! Нет! Мы желаем, чтобы зверя доставили прямо ко дворцу!

  - Это куда сложнее...

  - А лучше, пусть султан распорядится, чтобы редкого зверя после публичного показа отправили в дар нашему мудрому кагану! Он любит собирать чучела необычных тварей, и грифон стал бы украшением его собрания... А ваше государство тогда могло бы рассчитывать на куда более приятный процент.

  Последние слова хана взбодрили Кайха гораздо больше, чем всё, что Меканзи произнёс за прошедшие сутки. Он на миг позабыл о головной боли. Если это была не его счастливая возможность вернуть себе уважение султана после провала переговоров, то Кайх даже не знал, как это тогда можно было назвать.

  - Я сделаю всё возможное, - торопливо ответил визирь, на ходу прощаясь с посольством и возвращаясь обратно в рабочие покои. Меканзи проводил его чуть насмешливым взглядом и спокойно приступил к чаепитию, при этом блаженно почёсывая босые пятки.

  - Немедленно привести мне самого расторопного гонца, что есть сейчас во дворце! - едва оказавшись на пороге комнаты, с рычанием потребовал Кайх и устало упал в кресло. В коридоре и соседних помещениях послышался топот ног - слуги оживлённо забегали, отправляясь исполнять приказ. Никто из них не желал попасть под руку визирю, когда тот был не в духе. А стоявшее в воздухе напряжение чувствовали все.

  Кайх тяжело вздохнул и выглянул в окно, где далеко за пределами дворца и города виднелась пышущая жаром пустыня. Где-то там в железной клетке медленно волокли по песку пленённого грифона, который как ничто другое был сейчас нужен Кайху. Ему вообще следовало ещё столько всего сделать, а головная боль вновь дала о себе знать, сковав голову раскалённым обручем.

  ***

  Полозья неохотно скользили по песку, и верблюды давно выбились из сил, но у Башаза не было других идей, как ему стоило перевозить огромного и разъярённого грифона в подобных условиях. В конце концов, в его задачу, как главного ловчего султана, входило выслеживание или поимка приглянувшихся правителю зверей, а никак не решение вопросов, связанных с их транспортировкой. Но почему-то эта часть дела тоже в итоге легла на его плечи.

  Башаз в который раз обернулся, чуть придержав верблюда, чтобы удостовериться, что всё было в порядке. Он скользнул взглядом по своим уставшим и измотанным после долгого перехода людям и привычно осмотрел клетку, особенно много внимания уделяя угловым креплениям и натянутым канатам, которые удерживали грифона внутри на одном месте. Зверь давно устал, как и его пленители: последние несколько часов он истратил все силы на пронзительные крики и попытки дотянуться клювом до верёвок и теперь лишь покорно лежал, прикрыв глаза и безвольно опустив мощные крылья вдоль тела.

  Зной и жажда изводили его, но даже в подобных условиях в звере по-прежнему чувствовалась грация и сила - Башаз не уставал удивляться этому. Впервые за свою жизнь ему, лучшему из охотников на службе у султана, удалось пленить такого величавого хищника. Обыкновенно в этих засушливых и жарких краях не водились подобные звери. Башаз гордился собой, пусть выслеживание и охота на заплутавшегося в пустыне грифона дались ему нелегко. Он был немолод, и больное колено дало о себе знать в первый же день, как он залёг в укрытие для слежки. Теперь боль превратилась в настоящую муку, на ногу невозможно было ступить, и Башаз предпочитал вообще не спешиваться с верблюда. Ему не терпелось быстрее добраться до Иль-Атам, выдохнуть с чистым сердцем и заслуженно отдохнуть: сходить в хаммам, распарить ноющее колено и обернуть его смоченными в лечебных отварах повязками.

  Но город всё не показывался вдали. Железная клетка, поставленная на полозья, скользила по песку ужасающе медленно, а солнце без устали пекло обмотанную платком голову. Казалось, этот день тянулся целую вечность. А может, просто Башаз сам не заметил, как стал слишком стар для своего дела? Может, пора было уйти на покой? В конце концов, он с самых юных лет, едва покинул нищий дом отца-водоноса, занимался охотой. Это ведь не могло длиться вечность.

  Когда вдали показалось небольшое пыльное облако, поднимавшееся от гребня одного из барханов, Башаз в тот же миг приказал отряду остановиться. Он всегда был и оставался осторожным. Во многом потому, что не понаслышке знал, какие твари водились в пустыне и как они вредили неосторожным путникам.

  Однако через пару минут стало ясно, что песок поднимал за собой одинокий всадник, гнавший верблюда во весь опор. Едва он приметил замерший на месте отряд Башаза, как устремился прямо в эту сторону.

  - Мне поручено передать приказ визиря Имрэ Кайха в руки главному ловчему султана Гадзи Башазу! - не успев даже толком затормозить, зычно прокричал взмокший гонец.

  - Давай сюда. Чего он там хочет? - недовольно проворчал себе под нос Башаз, забирая из рук гонца запечатанный сургучом свиток.

  Едва послание оказалось вскрыто и изучено, ловчий потемнел лицом и сурово свёл брови.