Наследники

– Ну что встали, идём дальше, – его глаза зловеще сверкнули в пламени факела.

Свен с трудом оторвал ноги от земли и пошёл вслед за Хольгом. Зря они пришли сюда. Живым не место в чертогах Морского Царя. Он покарает их за вторжение. Мысли Свена метались. Судя по лицам, остальные думали примерно также. Но Хольг, не останавливаясь, шёл вперед.

Внезапно они вышли в большой зал. Веллинги подняли факелы, но круг света, распространяемый ими не смог разогнать тьму. Осторожно они двинулись вперед за Хольгом.

Пятно света потихоньку высвечивало какое-то строение впереди них. Через минуту они поняли, что это. Восемь веллингов стояли, высоко подняв факелы, и освещали гигантский каменный трон, предназначенный для великана и украшенный геометрическими узорами, похожими на те, что были на воротах.

– Трон Морского Царя, так это правда, – прошептал удивленный Хольг и коснулся его рукой.

Чудовищный холод мгновенно сжал его сердце. Веллинги с ужасом увидели, как их вождь коснулся камня и мгновенно превратился в ледяную статую. Лицо, борода, кольчуга, всё это превратилось в лёд и покрылось инеем. Послышался жуткий свист, похожий на свист ветра и на троне стало формироваться облако.

– Бежим! – крикнул Бьорн.

Веллинги побросали факелы и кинулись назад в туннель. Священный ужас гнал их прочь от трона Морского Царя. Господи, помоги нам выбраться отсюда, шептал про себя бегущий Свен. Ну зачем они полезли в чертоги Морского Царя. В это время пол под ними тряхнуло, но веллинги продолжали бежать.

Сонсен и команда заканчивали ремонт корабля. Доски снова были скреплены. Из нескольких весел им удалось сколотить импровизированную мачту, к которой они примеряли старый дырявый парус. Вдруг лед под ними тряхнуло, Сонсен удивлено увидел, как по белому простору льда побежала трещина.

– Смотрите, – закричал кто-то.

Сонсен повернулся к горе Морского Царя, чтобы увидеть, как в неё из серого неба ударила огромная ослепительно голубая молния.

4. Харл

Харл осторожно прошел в кухню. Для осуществления своей цели он снял свои башмаки с деревянной подошвой. Пришлось зайти с обратной стороны сада, но так ему удалось миновать мать, которая занималась стиркой белья. Харл знал, что оба подмастерья сейчас ушли перекусить, а отец уехал за город к мельнику за мукой. Значит, в лавке никого нет. Харлу шёл одиннадцатый год, он был сыном булочника и прачки. Его отец был не богат, но лавка приносила постоянный доход, а мать еще обстирывала богатых горожан.

Харл оглянулся и на цыпочках вошёл в лавку. Он взял две большие булки и засунул их под рубашку. Подошёл к двери. Выглянул, не появилась ли мать. Вроде нет. Тогда он крадучись проделал обратный путь. Вообще-то он сейчас должен быть в церковной школе и если бы родители узнали, что вместо этого он собрался идти на рыцарский турнир, да еще с Гриром, то не избежать ему порки.

Мать почему-то решила сделать его священником, и они практически все свободные деньги тратили на его обучение в Хаубурском соборе святого перекрестия. Отец втайне мечтал, что сын продолжит его дело и станет булочником, но не мог перечить жене.

Сам Харл не знал, кем он будет в будущем. Но одно он знал сейчас твердо ни карьера булочника, ни тем более священника его не прельщала, он хотел бы стать воином. Носить блестящие доспехи и длинный острый меч. Он бы мог совершить какой-нибудь подвиг во славу красивой знатной дамы, и император посвятил бы его в свои рыцари.

Мечтая о подвигах, сын булочника добрался до перекрестка гончарной и красной улиц. Здесь его уже ждал двенадцатилетний Грир. Несмотря на разницу всего в год Грир был выше Харла на две головы и был очень силен.

Они познакомились, когда Харла поймали в переулке трое ребят с улицы оружейников и если бы не вмешательство Грира, Харлу бы здорово досталось. В то время дети с кондитерской улицы враждовали с детьми с улицы оружейников. Но в Грире было какое-то внутреннее благородство, несвойственное обычно сиротам в бедных районах Хаубурга, он не смог пройти мимо, видя, как малыша обижают трое более взрослых ребят. Он получил тогда несколько синяков, но сумел защитить Харла. С тех пор, тот стал его лучшим другом.

– Вот, возьми, – Харл протянул вместо приветствия Гриру булки, достав их из-под рубахи.

– Спасибо, – ответил Грир, сразу впиваясь зубами в одну из них, он с наслаждением оторвал ими часть еще теплой и мягкой булки.

– Давно ждешь? – спросил Харл.

– С рассвета.

– Но.

– Ты не виноват, у тетки клиент. Их сейчас много во время турнира, – пояснил Грир с набитым ртом.

Родители Грира давно умерли и жил он у своей тетки, женщины легкого поведения. Харл был уже достаточно большим, чтобы знать, что это такое. Его родители были категорически против общения сына с Гриром. Тетка практически не кормила племянника и часто выгоняла из комнаты, как сейчас, когда пришёл клиент или когда была пьяна. А пьяна была она часто. Тетка снимала комнату на красной улице, у нее не было отдельного дома, как у родителей Харла и она еле сводила концы с концами. Грир постоянно был голоден и Харл подкармливал друга, когда мог.

– Ты идешь? – спросил Грир, пережевывая хлеб

– Да, конечно, – поспешил ответить Харл.

Они пошли в сторону центра Хаубурга. Длинный Грир в залатанной, но чистой одежде шел резкими большими шагами, Харл семенил за ним, пытаясь не отставать.

– Я договорился с одним стражником, – пояснял Грир, – он нас пропустит на место, откуда всё видно.

– Но как тебе удалось?

– Это один из постоянных клиентов моей тетки.

– А, понял.

Они подошли к самой большой площади города, королевской площади, близлежащая к ней улица уже была забита толпой. Но Грир уверено пробирался сквозь неё, расчищая дорогу для младшего друга. Наконец он добрались до оцепления. Грир спросил что-то у стражника и тот ему показал направление, через несколько минут они нашли клиента его тетки. Это был полный мужчина с седыми усами и неряшливым видом.

–Ты не говорил, что вас будет двое, – стражник недовольно скосил глаза на Харла.

–Он мой друг, – вместо объяснения заявил Грир.

Стражник хмыкнул.

– Идём, за мной. Плотники соорудили за ночь ложи для знатных гостей. На втором ярусе у них осталось подсобное помещение, там склад досок и инструменты на случай ремонта. Окон там нет, но в досках большие щели. Всё будет видно, я проверял. Но сидеть тихо, пока турнир не закончиться и все не разойдутся. Вам понятно? – стражник остановился и посмотрел на ребят.

– Да, – ответили хором дети.

– Хорошо, мы уже пришли.

Стражник отвел ребят в подсобку трехэтажного деревянного строения, сколоченного за одну ночь только для того, чтобы знатные господа могли удобно лицезреть рыцарское действо. Харл посмотрел в щель между досок, ристалище было как на ладони. Рабочие как раз засыпали булыжную мостовую песком.

Вторую булку Грир доедал уже медленно. Ристалище было готово. Площадь заполнена народом. Слышался гул множества разговоров. Деревянные ложи тоже заполнялись знатными гостями. Над ребятами кто-то ходил и разговаривал. Но они были увлечены тем, что происходило на арене. Позвучали трубы, и народ разразился приветственными криками.

– Это император, – сказал Харл.

И действительно в приветственных криках слышались имена императора Карела и императрицы Анихильды. Затем гул слегка улегся. Снова зазвучали трубы, и герольды огласили имена рыцарей, которые скрестят сегодня копья и мечи.

– Ого, – прошептал Харл, – герцог Луг приехал, говорят ему только восемнадцать лет, но равных уже нет. Он побеждает всех, но лучше всего владеет копьем.

– Посмотрим, – ответил другу Грир, который не обладал обширными знаниям в генеалоги и боевых способностях знати, в отличие от сына булочника.

Но скоро все внимание ребят приковало ристалище, они так и прилипли к щели между досками. Зрелище было очень красивым, завораживающим. Сначала были конные бои. Рыцари разгонялись на лошадях, закованных в сталь по самые копыта, и стремились выбить друг друга из седла длинными деревянными копьями. Лошади неслись друг к другу навстречу, стук копыт заглушался песком. В седлах, нагнув вперед головы в причудливых шлемах, украшенных пышными плюмажами, сидели напряженные рыцари. И вот в центре арены с грохотом встречались две, казалось бы, несокрушимые силы. Но одна из них оказывалась сильнее другой, ничьей быть не могло. Сильнее удар, точнее движение копьем и всадник вылетает из седла, и из соревнования.