Страница 3 из 7
Я вбежал в школу со звонком. «Сейчас же естествознание», – вспомнил я с ужасом. Училка была пожилая и строгая, если не сказать вредная. Я стоял у входа в кабинет, протягивал вспотевшую руку к двери, но не решался постучать.
«Надо было вручить корзинку перед уроками, и уже всё было бы позади. Нет, я не пойду на урок и вручу потом».
– А где Куликов? – Слышу недовольный голос Галины Петровны. – Портфель здесь, а сам?
– Я тут, – говорю я, войдя в класс, – извините за опоздание, можно войти?
– А что у тебя за спиной?
Я вытаскиваю свои алые розы, в голове происходит окончательное помутнение, я молчу и не двигаюсь с места.
– Какой сегодня праздник? – приходит на помощь Галина Петровна.
– День рожденья Маруси Скворцовой, – рапортую я довольно бодро, хотя в глазах уже всё плывёт.
– Ну так вручайте и не задерживайте урок, – велит Галина Петровна.
Я смотрю на размытые лица одноклассников: вижу Никиту с разинутым от удивления ртом, Клещиков, исполненных уважения, Вергилию со слезами в уголках глаз. Вижу раздосадованного Матвея и сердитую Алису. Только вот Маруси не вижу.
– Кость, я тут, – слышу знакомый голос где-то совсем рядом.
Она сидит за первой партой, у которой я и стою со своими розами.
Я кладу цветы на её стол, слышу тихое «спасибо» и молча следую за свою парту. Даже достаю нужный учебник и тетрадь. «Итак, три состояния вещества: твёрдое, жидкое, газообразное…» Вижу Марусины уши, которые приблизились по цвету к моим розам, и даже как будто слышу стук её сердца. Возможно, Вергилия не преувеличила: я определённо чувствую судьбоносность момента. Меня даже охватывает трепет перед его значимостью. И будущие насмешки Клещиков совершенно блекнут на этом фоне. И вот звенит звонок, и я снова не знаю, как быть. Как двигаться дальше по выбранному пути. Об этом я ведь совершенно не думал. Мне самому до последнего не верилось, что я это сделаю. Когда же закончится этот день! Я долго собираю портфель и что-то смотрю в телефоне в надежде, что Маруся уйдёт раньше меня. Но она тоже копается в рюкзаке. Сейчас мы останемся одни, и я потеряю сознание.
Венька, проходя мимо, хлопает меня по плечу.
– Ну ты… – он качает головой, не в силах подобрать слова. – Очуметь. Я б так не смог. Вот честно.
Я увязываюсь за ними.
– Счастливого дня рожденья, – говорю я тихо, проходя мимо первой парты. И успеваю украдкой заглянуть в серые глаза.
Вергилия догоняет меня на улице.
– Постой, Куликов! Представляешь, – рассказывает она, запыхавшись, – Маруся меня спросила: «Это ты подсказала?» А я: «Он сам, честное слово!» Никогда я не видела её такой счастливой. Молодец!
– Спасибо, – улыбнулся я впервые за этот день.
– Ну как? – набросилась на меня дома мама.
– Вручил, всё хорошо, – ответил я, в бессилии рухнув на банкетку.
– Вот молодец! Ей понравились?
– Конечно.
– А чего ж ты её до дома не проводил? Я специально не звонила.
– МАМААА!
Вергилия
Одним из последствий того непростого дня стало непреодолимое желание помочь Вергилии. Подумать только – четыре года безответной любви! Это ж свихнуться можно. А ещё ужасно обидно: Вергилия – отличная девчонка, упустит Никита своё счастье, потом будет мне пенять, что я ему вовремя не открыл глаза! Но теперь я понимаю, что мне просто хотелось, чтоб ничто не омрачало моего собственного счастья.
Взялся я за дело лихо.
– Смотри-ка, – говорил я Никитке, – какая у Вергилия сегодня оригинальная причёска.
Никита переводил недоумённый взгляд с Вергилиной причёски на меня и обратно, и я торопился сменить тему. Но через какое-то время я снова не выдерживал:
– Ты не слышал её последнее стихотворение? Всё-таки она очень талантлива. Я сначала тоже думал, что она просто с мамы пример берёт…
– А я ничего не думал, – перебивал меня Никита. – Что вообще с тобой такое? Шутишь с Алисой, даришь цветы Марусе, нахваливаешь Вергилию… Ты что – этот, как его, Донжуан?
И Никитка рассмеялся над собственной шуткой.
– С Алисой я больше не шучу, а Вергилия моя лучшая подруга, – огорошил я Никитку. – Мы могли бы и втроём дружить. Вот я и обращаю твоё внимание. Чем она тебе не нравится?
– Ты опять что-то задумал, – с подозрением сощурился Никита. – Я знаю, когда ты мне голову морочишь.
Пришлось искать другой заход. И я решил рискнуть. Вызвал на разговор Матвея.
– Слушай, – сказал я ему, краснея и потея. – Дело есть, деликатное. Ты знаешь Вергилию…
Матвей удивлённо поднял брови.
– Она с первого класса влюблена в одного мальчика из нашего класса. И я хочу помочь ей. И думаю, что если ты… если кто-нибудь… покажет… в общем, приударит за ней, то он обратит внимание.
Уф, самое сложное позади.
– А я тут причём? – не понял Матвей.
– Ну вот я решил попросить именно тебя, потому что ты, мне кажется, способен понять. И ты не станешь над ней смеяться. Ты понимаешь, что она отличная девчонка. Возможно, однажды и тебе понадобится её или моя помощь. Стих сочинить, например.
– И что я должен делать? – усмехнулся Матвей.
– Ну как с Марусей, – обрадовался я и прикусил язык. – Ну я имею в виду – сядешь рядом и просто пообщаетесь. Мне кажется, у вас много общего, и это не будет в напряг.
– А в кого она влюбилась?
– Секрет, – ответил я. – Но если всё пойдёт по плану, то ты и сам догадаешься.
Кажется, мне удалось пробудить в Матвее если не сочувствие, то любопытство.
И прям на следующем уроке он уже подсел к Вергилии. Я потирал руки, возомнив себя величайшим тактиком, стратегом, дипломатом и устроителем человеческих судеб. Расчёт оправдался на 100%: им явно не составило труда найти общие темы. Галина Петровна даже пару раз сделала им замечание за болтовню.
– Смотри-ка, – Никитка пихнул меня локтем, – Матвей к Вергилии сел. С Марусей не задалось, так он за следующую взялся.
– А тебе-то что?
– А вдруг он назло Марусе? А Вергилия вон уши развесила.
Я изобразил тревогу.
– Хм, не думал об этом. Но мне кажется, он не такой.
– А по-твоему, он ни с того ни с сего заинтересовался Вергилией?
– Почему нет? Она хорошая девчонка. И, кстати, классно выглядит сегодня.
Никита посмотрел на меня как на умалишённого.
После уроков я догнал Вергилию и рассказал о своём мега-плане. Теперь, когда уже всё шло как по маслу, она бы не стала отказываться.
– Ну ты, Кость, даёшь! Вот не ожидала! – исполнилась благодарности Вергилия. – И что, помогает?
– Ещё как!
На следующий день в глазах Вергилии от печали и след простыл. Она заливалась смехом! Мне даже показалось, что я ослышался. Так как вообще не помнил, чтобы Вергилия смеялась. А после уроков я задержал Никиту в классе, и мы увидели, что Матвей её провожает.
– Слушай, ты вроде говорил, что это твоя лучшая подруга? – с упрёком напомнил Никита.
– Ну да.
Я ликовал: гениальный план сработал – Никитка клюнул. Я уже представлял, как они будут хором благодарить меня на свадьбе.
– Ну он же явно назло Марусе!
– Вообще нет.
– Я с ним поговорю.
– Да брось! Всё в порядке.
– Вот увидишь.
Но ещё пару дней не находилось подходящего момента. Или просто Никите не хватало решимости, и он всё давил мне на совесть и подбивал поговорить с Матвеем.
– Да не буду я с ним говорить! – отвечал я. – Я уверен, что он влюбился. Ты только посмотри на них.
Никитка качал головой. Я подумал было, что он уже отказался от своей благородной идеи, но тут мы остались втроём в физкультурной раздевалке, и Никита, видимо, решил, что это знак.
– Слушай, – сказал он Матвею. – А ты чего к Вергилии привязался?
– А твоё какое дело? – закономерно отреагировал Матвей.
– Мы с ней пятый год учимся и в обиду не дадим, – довольно угрожающе сообщил Никита.
И тут Матвея осенило. Он молча переводил взгляд с Никитки на меня и молчал. Мне показалось, что он расстроился.