Бойтесь своих желаний

— Ты. — Демон поддержал меня. — Я только вытащил вас обоих.

— Ага, а потом возился с моими руками, — вступил Эрлин.

Только сейчас я заметила, что ладони у него забинтованы от кончиков пальцев до самых запястий. Вот почему ему было так тяжело держать меня.

— Это ожоги? — Я осторожно коснулась забинтованной руки.

— Да. Но, поверь, бывали в моей жизни раны и посерьёзнее. — Он почему-то погрустнел.

— Ты говоришь, что я спасла его. — Я повернулась к Лайонелу. — Но как? Я тогда вообще ничего не могла. Повисла на тебе мешком.

— Даже в этом состоянии ты могла хотеть. И хотела как никогда сильно. Ты ещё не привыкла к тому, что твои желания сбываются, Ева?

— Бывает. Только чаще всего они сбываются как-то наперекосяк.

— И тем не менее думаю, в этот раз всё сбылось как нельзя лучше.

— Но разве такое возможно? — Я витала в тумане счастливой растерянности.

— А почему нет? Когда-то наш создатель силой своего желания породил несколько сущностей, способных оживлять книги. А тебе даже создавать никого не пришлось, нужно было просто удержать Эрлина в реальности. На это твоих возможностей хватило. Как-никак, ты у нас всё-таки демиург.

— А Квентилон? Я могла бы спасти его?

— Нет, — жёстко ответил демон. — Не обольщайся на этот счёт.

Я вздохнула. Конечно, если быть честной, один Эрлин был мне дороже целого мира, но всё-таки гибель Квентилона не могла меня не печалить.

— Ева. — Лайонел осторожно коснулся моего плеча. — Я хочу тебе кое-что предложить. Но сначала всё-таки поешь.

На этот раз я не стала отказываться, тем более что после внезапного появления Эрлина во мне пробудились аппетит, жажда и вообще любовь к жизни.

Мы втроем поели на небольшой террасе над водой. В прошлый раз я не видела эту террасу, поскольку она располагалась с другой стороны дома, который оказался гораздо больше, чем я представляла.

Сидя верхом на деревянных перилах с вазочкой вишен в руках, я безуспешно пыталась запускать косточками «блинчики» по воде.

— Как же тут хорошо! Жаль, что придётся скоро уходить.

— Вовсе не обязательно. — Лайонел не отходил от меня, придерживал за талию, опасаясь, что в любой момент я могу сверзиться в воду. — Ты ведь здесь уже три дня и при этом не то чтобы прекрасно себя чувствуешь, но уж точно не хуже, чем в любом другом месте. Мне кажется, что ты теперь можешь находиться здесь, сколько пожелаешь.

— Но почему?

— Я и сам толком не знаю. Наверное, что-то изменилось в тебе, возможно, гибнущий мир наложил какой-то отпечаток. Так или иначе ни тебя, ни Эрлина мой дом не отторгает. Можете оставаться здесь хоть навсегда.

— Нет, ну навсегда — это слишком. Всё-таки у меня есть свой дом. Родители, Анька… — Я осеклась, кинув виноватый взгляд на Эрлина.

А он смотрел вдаль, опершись о перила, и словно не слышал нашего разговора.

— А что ты хотел мне предложить? — Я обратилась к демону, желая как можно скорее сменить тему разговора.

— Ах да. Подожди немного. Обещай только не грохнуться в озеро до моего возвращения.

— Честное рыцарское слово. — Очередная вишнёвая косточка скрылась в пучине вод. — Но, если что, я умею плавать.

— Ты много чего умеешь. — Он закатил глаза. — Особенно виртуозно у тебя получается влипать в неприятности, стоит оставить тебя без присмотра.

— Она под присмотром. — Эрлин шагнул ко мне.

— Ну и славно. — Лайонел ушёл в дом, оставив нас вдвоём.

— Эвина. — Эрлин перекинул ногу через перила и примостился рядом. — Я ведь так и не поблагодарил тебя.

— За что? — искренне удивилась я. — Это ведь ты решил пожертвовать жизнью и всем, что тебе дорого, чтобы спасти меня.

— И всё же, если бы не ты, я был бы мёртв.

— Как и я — без тебя.

— Кстати, вы оба были бы мертвы, если бы не я, — напомнил вернувшийся Лайонел. — Думаю, мы все трое заслуживаем взаимных благодарностей, поэтому можно со спокойной душой пропустить этот этап и заняться чем-то поинтереснее.

— Ой, что это у тебя? — Я заметила в руках у демона большущую коробку.

— А вот что. — Из коробки он извлёк печатную машинку, которая выглядела как минимум ровесницей моей квартирной хозяйки — Иды Савельевны.

— Ух ты! Настоящий антиквариат! — восхитилась я. — На такой, должно быть, Хемингуэй печатал.

— Пожалуй, она будет даже постарше. — Демон легко пробежался по клавишам длинными изящными пальцами.

— Откуда у тебя этот раритет? — Я осторожно прикоснулась к корпусу, боясь что-нибудь сломать.

— Из одного воплощённого книжного мира. Я подумал, что именно такая лучше всего подойдёт для наших целей.

— А какие у нас цели?

— Хотел предложить тебе написать новую книгу, а я использую свои возможности, чтобы воплотить её в реальность. Что скажешь?

— Это… — Я не находила слов, поражённая невероятно простой, но гениальной идеей демона. — Это потрясающе! Вы только подумайте, какой мир можно создать, зная, что пишешь намного больше, чем просто историю. Теперь уж я развернусь! Это будет идеальный мир с продуманной до мелочей географией и историей, системой правления в каждой стране, уровнем цивилизации, культурной спецификой…

— Ева, остановись, — рассмеялся демон. — Я, конечно, понимаю, что опыта и знаний у тебя поболе, чем в конце школы, да и обучение на филологическом факультете пригодится, но всё-таки культурная специфика — не главное.

— А что главное?

— Главное — это то, какое место в этом мире будешь занимать ты. И даже не столько место, сколько твои взаимоотношения с миром. То есть не так уж важно, будешь ты там королевой или маленькой лесной ведьмочкой. Куда важнее, сможешь ли ты покидать этот мир по желанию, чтобы возвращаться в свой.

— Да, ты прав. — Я окончательно вдохновилась идеей. — Выходит, я могу прописать совершенно любые правила игры?

— Именно так. — Лайонел улыбнулся моему воодушевлению.

— Значит, я смогу закрыть свой мир от властолюбивых книжных демонов? От всех, кроме тебя, — поспешила я добавить, увидев, как изменилось его лицо.

— Сможешь.

— Эвина. — К нам приблизился Эрлин. — Как думаешь, ты смогла бы написать о героях, похожих на отца, сестёр и Вианель? — Голос его звучал непривычно робко. — Можно ли заново создать их, оживить на страницах другой книги?

Я растерялась. С одной стороны, мне всей душой хотелось вернуть Эрлину близких, даже его противную маман, с другой — они ведь существовали сами по себе, а не были плодом моего воображения.