Страница 3 из 8
Ученик в контакт вступает неохотно, держится скованно. Социальную дистанцию не удерживает. Очень импульсивен, двигательно беспокоен, так что создается впечатление, что ребенок не контролирует свои действия и высказывания. В общении с детьми и взрослыми либо молчалив, либо резок, несдержан. Допускает фамильярно-грубое общение. В играх правил игры не принимает, выстраивает свои. В отряде, в классе друзей у Ученика очень мало, дети избегают общения с ним.
В последнее время у воспитанника резко усугубилось поведение: стал раздражительным, в ответ на малейшую обиду или запрет импульсивно возбуждается. Стали наблюдаться признаки девиантного поведения: систематические уходы из класса, использование ненормативной лексики, ложь, дерзость в общении со взрослыми и сверстниками. В состоянии аффекта способен нанести вред своему здоровью и предметам школы. Несмотря на выраженность агрессии, отношение к проступку у Ученика отличается поверхностью и бездумностью. Ученик отвергает любую критику, отказывается признавать свои очевидные промахи, ничего не делает для их исправления. В отношении отдельных указаний со стороны взрослых Ученик может проявить необычайное упрямство, длительно бессмысленное сопротивление разумным доводам, непреодолимое стремление сделать наперекор тому, о чем его просят. Ребёнок любыми средствами пытается добиться своего, манипулируя взрослыми: вызывающий тон, попытки к побегу. Понятия «надо» и «нельзя» в нравственном плане у данного ребенка не сформированы. Делает только то, что хочет он, игнорируя требования педагогов и нарушая устав школы.
Эмоциональный фон в последнее время у Ученика нарушен: отмечается резкая и частая смена настроений без особых на то причин. У Ученика наблюдаются невротические симптомы: бегающий взгляд, невротический тик головы, суетливость и вспыльчивость. Параллельно с этим, напротив, поров впадает в состояния полной отрешенности от мира. В подобных состояниях избегает людей и любого контакта.
Личностные качества: завышена самооценка и уровень притязаний, критичен к окружающим, не умеет самостоятельно оценивать свою работу, не замечает своих ошибок.
Методики, направленные, на исследование личностных установок, обнаруживают демонстративность, стремление к самоутверждению через любые действия – ссоры, обвинения в несправедливости.
Финальной точкой принятия решения об ограничении ученика от общения с нормальными детьми стал поступок 11 ноября. Ученик сначала начал оскорблять одноклассников, а затем разделся до гола, сжег свои ботинки и упал на пол в судорогах и конвульсиях. А на все фразы говорил кратко «нет». Подошедших родителей и одноклассников не узнавал и в целом вел себя крайне неадекватно – изображал животных и пародировал разные звуки.
Считаем, что вся учебная и коррекционно-развивающая работа должна проводиться на фоне медикаментозного лечения. Только в этом случае можно ожидать положительную динамику в формировании и развитии учебной деятельности и личности в целом.
Директор школы *****
Короче лет в 15 я влюбился. Я тогда уже третий год жил в коррекционной школе, куда меня заточили все эти «пиджаки». Я стал их так называть после того собрания, когда решалось куда меня отправят. Я сидел в окружении, наверное, десятка мужчин и женщин. Они что-то говорили, говорили, говорили. Мне дел до их болтовни особо не было, но я заметил, что все они были одеты в эти самые пиджаки и постепенно повторяют позу друг друга. А после и как-то и говорить стали похоже, таким тихим грудным голосом. Мне потом рассказали, что это какой-то их трюк. Типа подстраиваться друг под друга и в итоге выходило, что передо мной сидел ну просто целый ряд инкубаторских идиотов. Но я не об этом. Девчонку, в которую я влюбился звали Ада. Типа как Ад только с А на конце. Она тоже была в том интернате куда эти пиджаки меня и отправили. Это был небольшой городок где-то в глуши. Там вообще-то было достаточно лафово, за нами особо не следили и мы могли выбираться за территорию. Это было, потому что некоторые из нас тупо содержались по своей воли. Ну чтобы разобраться со своей головой и все такое. Поэтому не было особого строгого присмотра, да и валить то особо не куда было, вокруг лес и железнодорожная станция километрах в десяти. Мы короче с этой Адой как-то поцеловались и потом стали постоянно это проворачивать и все такое. Очень она мне нравилась. И вот настал момент, когда у моей ненаглядной закончилась программа коррекции и ей надо было валить обратно в нормальную жизнь. Мы, конечно, жутко поссорились, когда она мне это рассказала. Ведь что такое нормальное жизнь? Я с ней несколько дней вообще не разговаривал. Все-таки мне казалось, что у меня только она есть в этой дыре из близких по духу. Поэтому в день её отъезда я перелез через забор и пришел на остановку, от которой и должен был отходить её автобус до вокзала.
На остановке я ждал около получаса. Руки мерзли, и я пошел в супермаркет погреться. В магазине я решил купить маленькую бутылку коньяка, ну прямо как взрослый. У меня были накопленные деньги – какие-то я выиграл в «царя темноты». Это когда в темном коридоре, во всеобщей куче-мале, расталкивая всех и врезаясь в коленки и локти, пробиваешься до балкона. Какие-то деньги я получал за работу. Мы собирались в темном подвальном помещении, где нам нужно было укладывать в коробки, разрезанные на белые квадраты полупрозрачные салфетки. Забавно что потом этими салфетками подтирали носы и жопы. Походу, как и нами. Короче, я держал в руке эту холодную бутылочку и думал, что я совсем как отец. Пока мы жили вместе похоже, что бутылка не отлипала от его руки… Пить мне не особо хотелось, поэтому я просто открыл крышечку и немного вылил в белый снег, который шерсть белой собаки. Затем просто убрал бутылочку в нагрудный карман.
С Адой мы встретились на остановке. Она была очень красивой. Почти всю дорогу мы молчали. Я все ждал, что она скажет что-то важное. То есть думал – «нет, не говори, мне это ни к чему». Я боялся откровенности. Ну то есть тупо не знал чо с этим делать. И вот она, видно, уже собиралась что-то такое сказать, но тут подъехала этот чертов автобус до вокзала, и магия разрушилась. Мы сидели и молча ехали по направлению к нашему расставанию. Чувствовалось дикое напряжение. Я молча достал бутылочку коньяка и сделал глоток. Огонь полился куда-то к желудку, хотелось кричать, но я сдержался. Ада опустила глаза, видимо в знак солидарности с моим состоянием. Мой план сработал. Я предложил бутылочку Аде, и она тоже сделала несколько глотков и закашлялась. Алкоголь разрушил ту преграду, которая была, между нами.
И вот мы уже немного пьяные или играющие в пьяных идем в сторону ее поезда, пританцовывая и постоянно останавливаясь, чтобы поцеловаться. Говорим почему-то о всем кроме самого важного. Я постоянно улыбаюсь и смеюсь, но не помню уже почему. Потом сажаю ее в вагон. Мы улыбаемся и машем друг другу. Я думаю, что поезд уедет вовремя, но поезд задерживается и я стаю как дурак продолжая улыбаться и махать. Ада уже сама от неудобства спрашивает, когда тронется поезд, получает свое «да уже, уже» и так мы и стоим, и просто смотрим друг на друга. Я чувствую, что к глазам подступает то самое, что нельзя проявлять и внутренне молюсь чтобы уже наконец двинулся этот чертов поезд. А Ада сама чуть не плачет, стоит с раскрасневшимися щеками, очень красивая. И вот наконец поезд трогается, и внутри у меня все трогается. Я поднимаю руку, но как -то даже ей не машу, а просто держу так. Я думал, что как поезд уедет я расплачусь, но почему-то не могу выдавить слезы. Хочу, но не могу. Как будто стал плоским белым листом. Я сел на лавку на вокзале и стал смотреть на проходящих людей. Люди спешили то слева на право, то справа на лево. А я никуда не спешил.