Принцесса

- Вот теперь решай, - перед Олафом возник колдун и положил ему на плечи обе руки. - Теперь ты свободен. Никакой боли, никаких обязательств. Выбор: люди или раскоряки. Они пожирают наших детей, вспомни!

- Не помню, - признался чивиец. - Смертоносцы едят только мертвых. Таков договор.

- Так было не всегда, и ты это знаешь. Завтра, когда мы станем не нужны, тоже все окажется иначе. Но придет Фольш, тот, кого люди предали из страха перед пауками. Когда-то мы одни владели этим миром, попирая ногами насекомых. Помнишь?!

Последнее слово Костас неожиданно выкрикнул прямо в лицо Олафа. Чивиец зажмурился, но от этого видение стало только более явным: огромные, исполинские человеческие фигуры шли по степи, не обращая внимания на погибающих под их подошвами насекомых. Олаф видел муравьев, жуков, отчаянно пытался спастись паук-бегунец. В воздухе пролетела оса, человек отмахнулся от нее, почти не заметил.

Сотник открыл глаза, потряс головой. В сказках, известных каждому человеку, все было не так. Утверждалось, что некогда не люди были огромны, а насекомые малы. Потом с неба упал зеленый огонь и мир стал меняться… Значит. Видение - всего лишь плод дыма и внушения колдуна, объяснил себе Олаф.

- Там! - колдун задрал руку к небу. - Вот там, прямо над нами, гори звезда! Там Фольш, отец всех людей, собирает верных себе! Каждый, кто умрет за него, получит новое тело, вечное, сильное и здоровое! Когда армия будет готова, она спустится вниз на летучих лодках и истребит насекомых, навсегда изгонит их с земли!

- Вот оно что… - понимающе кивнул чивиец и поискал глазами Мету. Дикарка, не обращая внимания на струящуюся сквозь повязку кровь, отплясывала вместе со всеми. - Тогда понятно.

- Слушай Фольша! - потребовал Костас.

И тут же в уши Олафа ворвался стократно усиленный рев повстанцев. Фольш! Фольш! Сотник сам не заметил, когда присоединился к этому хору. Люди нравились ему… Теплые, нежные, мягкие, совсем не такие, как покрытые жестким хитином пауки. Люди должны помогать друг другу!

- Фольш! - Олаф даже осторожно подпрыгнул, но тело не отозвалось болью. - Фольш!

- Фольш! - просиял Костас. - Вот твой выбор! Фольш! Веди нас к Фольшу! Фольш! Олаф!

Повстанцы собрались в круг возле новообращаемого, многие выкрикивали его имя. Поддаваясь своему желанию, Олаф обнял Вика, потом Костаса, потом Пивара. Следующей случайно оказалась Мета, и когда дикарка выпустила сотника из своих объятий, кинжала на ее поясе уже не было.

- Фольш! - крикнул Олаф, втыкая клинок в живот Костаса.

Тот еще попытался поддержать, выкрикнуть имя бога, но не смог и только жалко улыбнулся, приседая. Олаф ударил Мету, под грудь, в сердце, и тут же его схватил за руку первым опомнившийся Пивар. Но ловкие пальцы воина перехватили кинжал, прокрутили, поворот запястья дал необходимый нажим.

Пивар еще смотрел озадаченно на свою руку, почему-то переставшую слушаться, выпустившую врага, еще не чувствовал боли от пореза, а Олаф уже катился по земле к костру. За ним кинулся Вик, замахиваясь топором, но сотник не поднялся, прыгнул вперед, сквозь огонь, над самыми углями. Дикарь едва успел остановиться, бороду опалило огнем.

- Уйдет! - взревел Вик и побежал вокруг огня.

Олаф не долетел, упал на угли, но сберег руки, прокатился по ним на спине. С затрещавших волос на затылке он сбил пламя ударом ладони, радуясь, что вовремя знаменитой прически, с курткой не было времени разбираться. А она стала прекрасным ориентиром для догоняющих - раздуваемый ночным ветром огонек, убегающий в темноту.

- Костас убит! - голосил сзади оставшийся у костра Пивар, и дикари ответили злобным воем.

Олаф услышал их голоса и понял, что убежать не получится, погоня прямо за спиной. Сотник обернулся, заметил просвет между бегущими повстанцами, упал на землю. Часть людей действительно проскочила мимо, кому-то он успел глубоко взрезать икру, но поотставший Вик чудом не попал по неожиданно оказавшемуся прямо перед ним беглецу. Топор воткнулся в землю, Олаф выкатился из-под пытавшегося прижать врага телом воина и успел снова вскочить на ноги, чтобы теперь бежать в сторону вершины.

Уже через несколько шагов, когда склон круто пошел вверх, сотник почувствовал, что дурман покидает его. Опять начали болеть ушибы, в голове послышался тихий, но какой-то очень тяжелый звон. Удивляясь, что его еще не схватили, не сбили с ног, Олаф все медленнее бежал вверх, задыхаясь, с трудом переставляя ноги.

Он оглянулся. Преследователи тоже устали, они плясали весь вечер, поддерживаемые внушением колдуна, а теперь Костас умер. Погоня превратилась в странное зрелище: Олаф почти полз, часто хватаясь рукой за землю, за ним так же медленно поднимались повстанцы. Никто больше не пел, слышно было только хриплое дыхание множества глоток, треск дров в костре и гудение ветра в скалах.

Стали попадаться крупные камни, потом Олаф оказался между двух больших валунов. Испугался, что его обойдут, опять пробежал несколько шагов и совсем выбился из сил. Валуны встречались все чаще, между ними навстречу дул сильный ветер. Очередная щель оказалась длинной, она постепенно сужалась и наконец сотнику пришлось остановиться.

Он прижался спиной к камню и зашипел от боли - куртка все еще тлела. К нему, постанывая то ли от усталости, то ли от жажды крови, протискивался кто-то, неразличимый в темноте. Олаф выставил вперед кинжал.

- Убью! - предупредил он.

Повстанец оказался Виком, волосатым, крупным дикарем. Он уже почти застрял в щели, но пытался идти грудью вперед, чтобы иметь возможность рубить топором, держа его в обеих руках. Хрипло выдохнув, он обрушил удар в темноту щели. Звякнула сталь, Олаф едва удержал кинжал, отдернул руку.

Деться ему было некуда, в темноте от удара не увернуться, кинжал слишком короток для обороны. Сотник отступил еще на шаг, стараясь не дышать. Вик снова выдохнул, опуская топор, и тогда Олаф рванулся обратно. Он успел - поднимаемое оружие ткнулось ему в живот, чивиец вытянул вперед руку и услышал хруст разделяемой сталью плоти. Вик жалобно пробормотал что-то и отступил.

Он не ушел далеко: Олаф слышал его дыхание. Спустя некоторое время оно прекратилось. Осторожно нащупав тело, сотник понял, что оно повисло, зажатое в узкой щели. Тогда чивиец обхватил остывающего Вика и потащил его за собой, будто стараясь закупорить им вход в свое убежище. Теперь он был вооружен еще и топором, можно было попробовать отбиться.