Принцесса

Глава восьмая

- Очнись! Очнись! - повторял Костас, поливая Олафа водой, и то ли холодная влага, то ли слова наконец возымели действие.

Чивиец открыл глаза, веки показались ему необычно тяжелыми. Колдун дал новому пленнику время понять что происходят, наблюдая за ним с обычной ласковой улыбкой. Ничего не изменилось - продолжали гореть костры, вокруг Олафа стояли повстанцы с мечами в руках, вот только не кричали больше.

- Давай с него кожу сдерем, - тихо попросила Мета, которая успела перетянуть кровоточащее бедро.

- Ну что ты? - осуждающе посмотрел на нее Костас. - А Выбор? Фольш наказал нам дать право Выбора каждому обманутому.

- Они убили Вальту! - почти жалобно сказала дикарка.

- И не только Вальту, Джана тоже, и еще этого… Забыл, как звать. Именно поэтому, - Костас выпрямился и обвел взглядом сумрачные лица, - именно поэтому мы нуждаемся в новых людях. Фольш нуждается в новых людях! А как он их получит, как пополнит свое звездное воинство? Только через новых людей Фольша на земле. А Вальта… Она уже поцеловала Фольша в плечо, я уверен. Теперь она вместе с Имрусом ждет нас там.

- Ага… - благоговейно протянула Мета, и даже Вик мечтательно улыбнулся.

- Итак, поскольку ты нарушил ход церемонии и на сегодня у нас дел больше нет… - опять обратился к Олафу колдун.

- Он оставил Фольша голодным! - сообразил Пивар. - Разве Фольш его примет?

- Да, это был большой грех, - согласился Костас. - Думаю, что за него придется платить большую плату. Но Фольш милостив… Как твое имя, степняк?

- Меня зовут Олаф, - он осторожно сел, потрогал затылок. - А тебя зовут Костас. Ты колдун. А я - чивийский сотник, отмечен вниманием Смертоносца Повелителя. Что тебе от меня нужно?

Олаф чувствовал сильное раздражение. Уж убили бы сразу, чтобы не было хлопот… Так нет, предложат свой глупый Выбор, а потом еще будут тешиться. В то время как у чивийца так болит голова… Он прикинул свои шансы завладеть чьим-либо оружием, но повстанцы держались на расстоянии.

- Мне нравился вон тот парень, - Костас кивнул на лежавшего в нескольких шагах Агни. Его труп был сплошь изрублен впавшими в неистовство дикарями. - Но он не захотел даже говорить со мной, оскорбил Фольша… Будь умнее. По крайней мере выглядишь ты умнее. Слушай, у нас погибла Вальта, она командовала этой сворой. Я - колдун, мне не к лицу вести людей в бой. Понимаешь меня, сотник?

- Понимаю, - Олаф морщился от боли, в голове стоял звон. - Но пойми и ты меня: у вас нет шансов спастись. Ваша Вальта была порядочной дурой, раз упустила в степь двух смертоносцев. Повелитель может проглотить что угодно, кроме оскорбления.

- Ты думаешь, я так глуп? - колдун присел рядом, заговорил на ухо: - Я ведь после того, как мы ушли из Гволло, три раза нападал на раскоряк, кормил Фольша. И все время удачно, как видишь! И четвертый раз прошел бы хорошо, если бы не ты. Зачем убил пауков, кому помог?.. А Фольш остался голодным, это большой грех. Так вот, это я придумал, как обмануть Смертоносца Повелителя Трофиса, куда от него скрыться. Привел людей в горы, а здесь придумал сделать обвал. Я много еще могу всего придумать, Олаф, я помогу тебе выжить. Мы еще погуляем!

- Ты не понял меня, - чивиец отстранился. - Сюда придет отряд, думаю, уже завтра ночью. Люди на смертоносцах, и их будет много, Костас. Эта горстка оборванцев никуда не денется.

- Завтра мы найдем дорогу еще дальше в горы!

- А помогать облаве будут люди из Хажа, горцы. Они наверняка знают все тропы. Да и вообще, ты хоть понимаешь, что все перевалы, ведущие за горы, перекрыты? - Олаф со вздохом поднялся, краем глаза косясь на большой кинжал, украшавший широкий пояс Меты. - Горы - не степь, здесь нельзя идти куда захочешь. Скорее всего, дальше вообще нет пути.

- Фольш нам поможет! - твердо заявил колдун.

- Фольш! Фольш! - принялись скандировать неостывшие после жертвоприношения дикари.

- Хватит орать, у меня голова болит, - попросил Олаф, но его никто не услышал. - Костас, тебе не поможет Фольш, как он не помог никому из повстанцев. У всех у вас один конец. Ты держался долго, но и твой недалек.

- Выбор, - твердо сказал колдун. - Идем к огню.

Олафа подтолкнули в спину, пришлось идти. Мета, то ли инстинктивно, то ли почувствовав внимание к своему кинжалу, накрыла его рукоять широкой ладонью. Сотник не верил, что даже волшебный дым колдуна сможет его изменить точку зрения на Выбор. Воспитанный в верности своему городу и Повелителю, он предпочитал умереть сегодня с честью, чем завтра с позором.

Костас уже взял в руки охапку трав, собираясь бросить ее в костер, как вдруг послышались приближающиеся голоса. Колдун задержался, с широкой улыбкой ожидая появления гостей. Однако первый же подошедший к нему дикарь громко заявил:

- Они удрали от нас, Костас!

- Что? - не поверил колдун. - Как это - удрали? Вы потеряли их?

- Нет, гнали до ущелья, а там, у места засады, им помогли. Там отряд людей и смертоносцев, но мы заставили их отступить. С нами Фольш, Костас, а все-таки надо отсюда убираться.

- Так быстро здесь не могли появиться чивийцы! - не поверил колдун и посмотрел на Олафа: - Ты сам говорил, что только следующей ночью, да и то приврал!

- Значит, им просто повезло, - пожал плечами сотник, бочком подбираясь к Пивару, который положил меч на траву и подтягивал сапоги. - Кто-то еще оказался здесь… Какая разница? Друзей у вас нет.

- Они ушли к западу, - добавил дикарь. - По дороге.

- Значит, это отряд из королевства Хаж, - сделал вывод Костас. - Вот оно что! Но ведь туда никто не пошел за помощью! Хотя, если выжил Олаф, и еще один человек, но мог уцелеть и кто-нибудь еще. Не такая уж надежная штука обвал, как я думал. Олаф, чему ты так радуешься?

- У тебя в руках была принцесса, - объяснил сотник, который не смог спрятать улыбку. - Дочь Малого Повелителя Хажа. И ты ее упустил.

- Врешь! - обиделся колдун. - Я смотрел, на ней не было Ярлыка! Фольш подсказал бы мне, он принимает такие жертвы особенно жадно.

- Я знаю, - кивнул Олаф. - Но вы оба ее прозевали, и ты, и Фольш.

- Выбор, - мрачно повторил Костас и швырнул в огонь траву.

Сотник задержал дыхание, когда его окутали клубы дыма, но долго так продолжаться не могло. Но попытался отойти в сторону, но беснующиеся повстанцы не пустили. Пришлось вдохнуть, и боль мгновенно покинула не только голову, но и все тело. Все ссадины, царапины, в обилии покрывавшие тело, будто исчезли.