Страница 24 из 38
– Чего он вдруг на русских царей ополчился? – вступился Африка, тоже заслушавшийся от нечего делать.
– Да с того, что не считал их за русских. Скажи, с какой стати Александр Первый Романов русский, если родился от двух чистокровных немцев, родившихся от четырёх чистокровных немцев? Это имплантация в русское тело не жучка, а целого семейства жуков! У Александра от русского Романова 1/16 часть, да ещё сомнительно, что она от настоящего русского…
– Александр Второй, значит, только на 1/32 русский?
– А Александр третий – на 1/64, а уж у Николая русскость вообще гемеопатическая! И как же тут не быть рабству? Русь, конечно, их переваривала, но не без последствий же! Капля камень точит, а тут не капля, зубило. Так что Авель ещё тот хват! Ну, скорее всего не сам, грамотно его подвели к этому старики, по цепочке-Цепи да на дело! Вот и тетрадочка об этом. Какой бы славный царь Александр Третий не был, а кухаркиных детей в школу не пустил… Вот оселок – отношение к народу.
– И к языку! – вставил своё Аркадий. – Что только твои Романовы с ним не творили: сплошное иноязычье – немецкое, французское… они, эти ленгвичи, по отношению к русскому младшие, дочерние, ни при каком раскладе не имеющие приоритета для пользования, паразиты, словно белые омелы, не способные самостоятельно черпать ресурсы из почв, прорастают на ветвях большого дерева и, в конце концов, его губят. Прорастают на ветвях, наиболее удалённых от почвы, – на элите. А эти уроды даже похваляются своей раковой красотой. Дерево и гибнет. Свои цари разве бы допустили?
– Так что мы бы с тобой Женечка, не только при Гитлере посудомоями работали бы, но и при благословенном Александре Третьем в школу бы не пошли, не то что в энстетуд. И все, кто против Сталина, только этого и хотят, чтоб ты им служил, как завещали великие Пётр и Павел… Вот и Полкан дальше объясняет, как для тебя:
– На третьем – планетные боги.
– Что ж они, боги, сами не вмешаются?
– Вот, вмешиваемся, – в упор посмотрел на монашка, так что тот выпустил испарину. – До третьего неба у всех инструмент один – человек.
– Да что моё малое усилие стоит?
– Не один ты трудишься, не возгорждайся. Так что молись, крепни… из кельи в мир и не думай, в мире тебя теперь разорвёт, лопнешь, что пузырь. Узилище – славное для великих дел место, особенно тёмное, из тёмного узилища любой малый светляк различим, и звёзды среди бела дня. Иных мудрецов из темницы за уши не вытащить было, а тех, которые не понимают, хороший правитель должен бы силой в узилища упаковывать… для пользы дела.
– Как же странники, калики?
– Бедолаги, пустозоры… хотя если кто из ник поднялся до понимания, что весь явленый мир – узилище, тогда что ж…
– А ведь я ходил!
– То – урок! Без начального урока и в узилище толку не будет. Да и с ним непросто. Ты думаешь, разрешили тебе устраивать бегущие впереди события по своей воле, и этого достанет, чтобы мир переволить? Да ты знаешь, сколько таких мудриков в ближние небеса свои прожекты отправляют? Какая каша там варится из молитв, просьб и просто сильных желаний? А свершается срединное – почти ничьё, лишь случайно с каким-то чаяньем согласное, и счастливчика, буде он своё чаянье огласил, сразу вознесут в городские пророки, а на другой, уже неудачный раз, забросают камнями. В этой каше ты утонешь со своим уменьем, а уменье твоё и правда редкое, важное, иначе б не нарекли… – бес осёкся. – Тебя, видишь, по Золотой Цепи чуть не с почётом отправили, с уведомлением всех держателей… готовили… а придёт время, когда нужных людей чуть не силком на этот путь ставить придётся… но – устроится. Ведь если не наглотаться земным духом в этих местах, откуда и сила. Потому и открыли, что воевать нам не в ближних небесах, а в следующих, где битва идёт настоящая. Туда простые, одинокие молитвы не долетают, на тех небесах малюют только собранные в мощные кисти прозрения. Поповская кисть, царская, боярская, там же латинская и лютеранская.
– А народная?
– Народная… Да, была бы самая широкая кисточка, да беда: всё она по волоскам растреплена, каждый волосок, говорил же тебе, только на первом небе и оставит малую, никому не заметную риску. Ныне их собирают в снопы да веники те же попы да цари, метут ими в поповские да царские закрома. У народа своей нет… пока – попробовал вот наш воронёнок связать, да её на земле уже разметали. Народные пока в царских да поповских – боги их руками кисти держат.
– Боги… или бесы?
– Эк ты запутанный какой! Если Чернобог, по-твоему, просто бес – зови бесом, но не прогадай умалением. Беса ты вон знамением гонишь, а Чернобога знамением даже не рассмешишь. Бесов попы в ваших головах наплодили, чтоб вы не то что леса за деревьями, чтоб и дерева за сучками не видели.
– Всегда ли так будет? Всегда царям и попам верх?
– Нет… но лучше ли будет?
– Как? Разве не того чаем?
– Придёт время, когда и цари с попами без надобности будут, сейчас-то твои бесы через них волят, а как только научатся не царями лишь понукать, а сразу народ сгребать, тогда может начаться настоящая потеха, сметут бесовским воем и держателей.
– Но зачем же держателей? Как же Земля-матушка?
Полкан грустно засмеялся:
– Земля… Тут уж четвёртого неба битва. Кто-то землю – и она сама в главную голову – сохранить тщится, а кто-то и полакомиться ею… больно вкусная да сытная.
– И на четвёртом небе битва?
– Ещё какая! Там земные боги с неземными ратятся. И (понимаешь уже!) не только за человеческое, за саму Землю дерутся. И у наших держателей, у Орла там главная вахта, раньше это была всех людей забота, но теперь они опустились ниже: решают своё, о Земле не думают, потому любая волна может им обернуться потопом, и камень с неба, и лёд полуночный, и сушь пустынная – всё им будет гибель.
– А выше?
– Выше, на пятом – боги солнечные, боги Белого пути, молочной дороги, на шестом – вселенские, на седьмом – сам Вседержитель.
– И что, на всех небесах – битва? А где же… рай?
– Это и есть рай. Он же – ад. Смотря за кого бьёшься. Твою картинку держатели рисовать помогут, четырьмя лучами, и шестью, и семью… не зря ты странствовал. Всего письма не написать никому, но красные буквы в нужных местах поставить по силам.
Он хотел задать еще один вопрос, но боялся. Боялся получить на него страшный ответ… Незаданность и неотвеченность тяжелили воздух.
– Спрашивай, спрашивай, чего уж.
– А Вседержитель, Б… – хотел добавить «Бог», но, чтоб не сбиться в небесах, не добавил, – Вседержитель за кого?
Похоже, вопрос и для Полкана был безответным, должно быть, он сам терзался им и доставал своих старших – впервые за всю беседу появилась на его лице тень сомнения. Но не на долго: словно что-то вспомнив, он шумно вдохнул и, вместо всей душой ожидаемого «за нас», выдохнул:
– За сильного.
– Всё у них в небесах. А на земле ничего не происходит, что ли?
– На земле дела сегодняшние. Здесь же речь о будущем. На земле что может произойти? Вася Пете в морду может дать, и всё. А завтра произойдёт то, что Петя после этого замыслит, и что ещё такого агрессивного придумает Вася. Вот этой кашей пете-васиных планов и полно ближнее небо, что-то осуществляется, что-то нет. На втором небе, видишь, дерутся уже эгрегоры, от исхода их драки зависит среднесрочная человеческая история, может быть, и до тысячи лет. Выше – уже планетарные энергии регулируют балансы планеты – магнитные поля, течения, подвижки материков, ледники, похолодания, моры, засухи… и отбиваются от равномасштабных им внешних угроз: экранируют солнечные вспышки, отводят метеориты, фильтруют космическую пыль на предмет смертоносных спор… И оказывается – с помощью держателей. Вот где их настоящая вахта! Разные уровни: с каким бы счётом попы у царей не выиграли, если держатели метеорит пропустят – кирдык и тем, и другим. Поэтому и убеждают странника, что делом надо заниматься.