Страница 109 из 202
Люцифер моментально проснулся, сжал челюсти, да так, что желваки на его лице заходили. Густые брови съехались на переносице, оповещая о недовольстве.
— Доброе утро, — мурлыкнула я, сладко потягиваясь. — Сюрприз, — завершила свою самопрезентацию игриво поглаживая себя по бедру в черном чулке.
Надевать весь комплект смысла не было, все равно потом пришлось бы снять часть. Раздеваться самой мне было лень. Поэтому я ограничилась чулками и поясом, найдя такой вид достаточной компенсацией для Люцифера за причиненный моральный ущерб.
— Не люблю сюрпризы.
Он все еще был хмур.
— Ну ты чего, — я обиженно надулась. — Я в чулках и вся горю, — сопроводила слова обмахиванием рукой.
— Предпочитаю контролировать ситуацию лично, — Люцифер сжал кулаки на скованных руках.
— Да не бзди ты, — я рухнула на кровать, закидывая ноги на стену над спинкой. Он сопроводил мои действия долгим, задумчивым разглядыванием. — Ничего страшного не происходит.
— Ты привязала меня, чтобы подразнить?
Люцифер одарил меня своей обезоруживающей улыбкой, от которой внутри все замерло. Прокашлялся, заметно расслабляясь и указывая глазами на мои маячащие прямо перед его лицом ноги. Я чуть сдвинула одеяло в сторону и погладила пальцами его напряженный пресс, побудив закрыть глаза и едва ли не мурчать от удовольствия.
— Видишь, не так страшно, — заверила, наблюдая нужную мне реакцию.
Он тяжело вздохнул в ответ, скептически покосившись на наручники. Я убрала ноги, принимая сидячее положение.
— Почему ты так боишься немного отпустить вожжи? — я начала обводить пальцем витиеватые рога бафомета на груди Люцифера. — Жизнь не всегда будет подчиняться твоим правилам.
Он хмыкнул, изумляясь на мой вопрос, коротко вздернул брови и снисходительно начал пояснять, удовлетворяя мое любопытство.
— Если я контролирую ситуацию, я контролирую ее исход. Подчиняю все своим планам и правилам, — Люцифер дернул рукой и покосился на мои пальцы на его груди. — Мне важно, чтобы происходящее было в достаточной мере предсказуемо и последовательно.
— А если не будет? — бросила вызов такому мировоззрению, вглядываясь в страстно изучающие меня глаза.
— Значит нужно взять все в свои руки, — он сжимает, разжимает ладони и насмешливо поднимает уголок губ. — Я ответственности не боюсь.
Мне хотелось подразнить его, воспользоваться беспомощностью, которую он так не любит. Я откинула одеяло в сторону, по-собственнически стащила с него пижамные штаны и победоносно оседлала горячие ото сна бедра, устроив ладони на твердых, напряженных позой плечах. Люцифер попытался приподняться, гремя цепочкой наручников, обреченно вздохнул и закусил губу, разглядывая меня, сидящую сверху.
— Все или ничего?
Он ответил не сразу, завороженный зрелищем.
— Да, — покрутил затекшими руками. — Развяжешь меня?
— Неа. Ты ведь не дашь привязать себя обратно.
— Конечно нет!
Стало смешно от этого возмущения. Я наклонилась, щекотя волосами его руки с напряженными мышцами, звучно поцеловала в идеальный, ровный нос, одновременно надавливая руками на татуированные плечи. Люцифер расслабился под моим напором и опустился на подушки.
— Только Ситхи все возводят в абсолют21, — добила его цитатой из фильма.
— Перейдешь ко мне на темную сторону? — он потянулся за поцелуем, поднимая подбородок. Щетина слегка уколола кожу.
Я отстранилась совсем немного, повела рукой по теплой груди вниз, прошла по линии между мышцами пресса, в довершении накрыла ладонью напряженный член. Люцифер негодующе зарычал, мотнув руками. Кровать жалобно скрипнула от его напора.
— А ты покажешь свой световой меч?
Он запрокинул голову и громко рассмеялся.
— Уилсон, раз ты связала мне руки, может сама наденешь кляп?
— Не-е-ет.
Необычно видеть его таким, скованным в действиях, уязвимым, отданным полностью моей воле.
По утрам он особенно открытый. Настоящий. Позволяет себе немного слабостей, побыть не солдатом на службе жизни, а человеком. Мужчиной, рядом с которым девушка, вызывающая светлые, теплые чувства. Вчера остро ругались, метая опасные фразы, потом страстно мирились, выпуская пар. Сегодня только тепло и спокойствие.
Это редкое время, практически короткий миг перед тем, как Люцифер наденет свою броню, защищающую от мира, и маску вечного спасателя окружающих. Будет тщательно собирать свой образ, проверять, достаточно ли идеально сидит одежда, хорошо ли уложены волосы и подстрижена щетина до нужной длины. Все должно быть четко, практически идеально, по уставу, как в армии. Я подглядываю за его приготовлениями, не испытывая раздражения от такой маниакальной любви к порядку. Он — воплощение постоянства, которого нет в моей жизни.
— Что? — поинтересовался Люцифер, заметив мой задумчивый взгляд.
— Почему ты так редко бываешь настоящим? — он изменился в лице. — Открытым, как сейчас.
Я попала в точку, увидела ту сторону личности, которую не дозволено видеть никому.
— Потому что жизнь как поле боя, — он выдержал паузу. — Нельзя позволять себе слабость.
Только сейчас я осознала глубинные причины его поведения. Внутри него борются чувства и убеждения. Люцифер будет оказывать всю возможную помощь, почти не спрашивая, если согласие не нужно, по его мнению. Делать, а не говорить попусту, так незамысловато демонстрируя свое отношение. Корить себя за слабости в виде зарождающихся чувств, отметая их в сторону, ведь они только мешают.
— Со мной, — я поцеловала его в губы, поглаживая по колючей щеке, — ты можешь быть настоящим.
— С тобой, я должен быть ответственным.
Я с наигранным укором покачала головой, обхватила его голову руками, коснулась губами лба, виска и шеи.
— Иногда можно всего лишь быть рядом, — прервала я свою речь, укладывая голову ему на грудь. — Люди могут ценить тебя просто за то, что ты есть.
Люцифер удрученно выдохнул, ничего не отвечая. В его картину мира не укладывались безвозмездные чувства. Они должны быть отвоеваны, добыты жертвами и стараниями. Он страшится моей открытости, ведь это значит, что не нужно отстаивать у каждого дня право быть любимым кем-то. А можно просто… быть.
Я, в отличие от него, не боюсь своей слабости. Чрезмерной, мешающей жить. Загнавшей меня в ловушку собственных страхов и этого городка. Как бы я не пыталась закрыть свое сердце, мне никогда не удается держать глухую оборону долго. Ее непременно прорывают, вопреки страху, сигналящему об опасности. Я слишком открыта. В противовес Люциферу. Мне нравится чувствовать, пусть даже ценой боли, пусть даже помня горечи потерь.
— Моя жизнь как коробка шоколадных конфет22, только половину сожрал упаковщик, а оставшаяся просрочена.
Люцифер тихо усмехнулся на мои рассуждения. Его смех гулко раскатился в груди под моим ухом.
— Может снимешь наручники и мы переведем нашу философию в другую плоскость? — за невозможностью пошевелиться он немного поерзал на месте от нетерпения.
— Тебе понравится, — я оживилась. — Расслабься.
Он попытался возмутиться, получив в качестве наказания укус за сосок.
— Уилсон, — хрипотца в голосе оказалась красноречивее любых эпитетов.
— Т-ш-ш, — пришлось приложить палец к его губам. — Не заставляй меня принести кляп.
— Только попробуй, — он посмотрел на меня с угрожающим прищуром. — Тогда я в следующий раз принесу тебе хвост.
— Я подумаю над твоим предложением.
Люцифер застыл в замешательстве от моих слов.
Я воспользовалась паузой, чтобы продолжить свою задумку. Царапнула ногтями грудь, поцелуями опустилась вниз, задержалась на линиях напряженного пресса, поводила по ним носом, вдыхая умопомрачительный запах, которым пропитана не только моя квартира, но и я сама, каждая клеточка моего тела. Потерлась грудью о возбужденный член. Люцифер рванулся вперед, желая взять главенство, напрягся всем телом, давая понять, что он не привык быть на вторых ролях. Я лизнула уздечку, коротко, с нажимом, хитрюще посмотрела наверх и туго обхватила головку губами. Быстро покружила по ней языком и вобрала член в рот, стараясь максимально расслабить горло. Обилие слюны было мне только на руку.