Турнир

Джанко опустила глаза и чуть покраснела.

Её пальцы нервно сжали ткань юбки на коленях.

— Просто если я что-то написала такое... ну... непристойное... ты не принимай всерьёз, ладно?

Теперь стало понятно, что девушку так волновало. Наверняка, под «непристойным» она подразумевала свои тайные мысли и страстные желания, описанные в письмах.

— Не переживай. Ничего плохого ты не писала, — повторил я и пересел ближе к ней, но от этого Джанко покраснела ещё больше.

— И что теперь с нами будет? — шёпотом спросила она, глядя в пол. — Ты применил на мне свой Божественный Дух, и теперь будешь вынужден...

— Нет, погоди, — я подвинулся ещё ближе, — я ведь предложил тебе встречаться ещё до того, как применил Божественный Дух. Это тебе о чём-то говорит?

— Ты меня просто пожалел, а я не хочу жалости. Лучше умереть.

— Лучше умереть, чем со мной встречаться?

Джанко закусила губу и вдруг сменила тему.

— У тебя царапины на щеке. Как будто от древесных веток. Я могу быстро залечить, если хочешь.

— Хочу. Моя физиономия в твоём распоряжении, — согласился я и откинулся на спинку дивана.

Она встала, растёрла ладони друг о друга и, как только они замерцали зелёным целительским светом, подошла ко мне. Склонившись, Джанко осмотрела мою щёку и начала лечение, водя мерцающими пальцами по исцарапанной коже.

Я посмотрел на её строгое лицо и не удержался от провокационной реплики:

— Вообще-то, кое-что «такое» ты всё-таки написала.

Она замерла на секунду, а потом зажмурилась.

— Это всё не всерьёз... честно.

— Ну да.

— Я даже про такое не думала. Просто случайно написала.

— Конечно, случайно. — Я не смог сдержать улыбки. — Так я всё-таки не понял, ты согласна встречаться со мной или нет?

На самом деле, это был дурацкий способ отвлечь самого себя от таких же «непристойных» мыслей, какие описывала Джанко в своих письмах. Плюс ко всему, вечер и ночь выдались такими тяжёлыми, да и предыдущие три недели тоже, что скопившееся напряжение просило выхода.

А тут ещё так тепло и хорошо.

И камин трещит.

И самое главное: Джанко, такая красивая и притягательная, стоит, наклонившись к моему лицу.

— Нет, конечно, — строго ответила она. — Я не буду с тобой встречаться. Как я уже упоминала, в тебе говорит благородство. Либо жалость. Либо долг. Либо целительская привязанность. Всё это неправильно.

— Ладно. Как скажешь, — ответил я, не сводя с неё глаз.

Ещё несколько минут она молчала и лечила мою исцарапанную щёку, а потом вдруг посмотрела мне в глаза и тихо сказала:

— Я подумаю и отвечу позже, хорошо? Мне просто страшно. Когда чего-то сильно хочешь, а потом оно исполняется, то становится страшно. А вдруг я всё испорчу? Вдруг не справлюсь с такой ответственностью?

В Джанко заговорила отличница, но это прозвучало так смешно, что я вскинул брови.

— С какой ответственностью? Встречаться со мной?

Она кивнула и ответила совершенно серьёзно:

— Я ведь никогда не встречалась с парнями. Папа очень строгий. И янамарские традиции тоже строгие. А мы с тобой столько раз пренебрегли ими. Но мне... мне всё время хочется сделать это ещё... и ещё...

Джанко начала приближать лицо к моему лицу, но тут дверь в кабинет резко распахнулась, и вошёл Галей.

Девушка тут же отпрянула от меня и, опять покраснев, посмотрела на учителя. А тот глянул на остатки ужина, потом — на Джанко, затем — на меня.

— Чем занимаетесь?

— Э... лечимся, — ответил я, прочистив горло и поднимаясь с дивана.

— У него там царапины. — Джанко указала взглядом на моё лицо. — Мы лечились. Ничего больше.

И тут, совершенно неожиданно, на хмуром лице Галея появилась добродушная улыбка.

— Знаешь что, госпожа Ян? Ты можешь лечить этого парня вдоль и поперёк, если хочешь. Я не против. Не нужно передо мной оправдываться. А теперь иди, тебе пора отдохнуть. Тебе тоже много пришлось вытерпеть.

Джанко, кажется, не могла поверить ушам.

Её никто не критиковал, не ругал, не выставлял дурочкой или недоучкой.

Она бросила на меня недоумевающий взгляд и поспешила к выходу, но когда закрывала за собой дверь, радостно мне улыбнулась. Её глаза светились от счастья.

— Итак, опоссум, — Галей опять стал хмурым, — до того, как ты мне всё расскажешь, я сообщу две новости. Первая. Я доложил Совету Академии о делах Ючи Хамады и Варвары Беловой. Принято решение об усилении защиты Академии. И вторая новость. Бажен Орлов получил от Совета «Предупреждение о Недоверии» из-за того, что не сообщил о доносах на ученика, а использовал их в своих целях. Это серьёзный удар по репутации Сановного Наставника.

Он смолк, и всего на мгновение на его лице мелькнуло ликование.

Затем учитель подошёл к аквариуму и глянул в воду, выискивая глазами Мастера Ли. Наконец найдя крошечного тритона под веткой в водорослях, он глянул на меня и добавил:

— А теперь рассказывай ты.

И я рассказал.

Галей внимательно выслушал меня, усевшись в кресло у камина. Когда рассказ о моих сегодняшних похождениях был закончен, учитель кивнул.

Нет, он не сказал, что у меня кисель вместо мозгов, или что я всё испортил.

Он сказал:

— Что ж, всегда знал, что ты умеешь выходить за рамки предложенного и решать задачи жёстко и хладнокровно. Этого у тебя не отнять. Те Жрецы со склада и их груз уже находятся у военных. В Ютаке тоже всё уже проверяют. И в связи с этим я сообщу ещё две новости.

Он помолчал, собираясь с мыслями.

— Первое. Ни Оракула Тарэта, ни его семьи, ни учителя Ма в Янамаре не нашли. Они покинули княжество. Их успел предупредить Хамада, когда сбежал из Академии. Он телепортировал им письмо через круглосуточное отделение почты. И вторая новость. Только что мне пришло срочное письмо от моего друга из Ютаки.

Я с тревогой посмотрел на учителя.

— И что он сообщил?

— Как только ты отправился искать Хамаду, я послал срочное письмо другу в Ютаку и попросил его понаблюдать за бункером в джунглях. Так вот. Он поспешил туда, но вернулся только совсем недавно и сразу отправил мне ответное письмо, сообщив, что ничего не помнит. Точнее, помнит только, как зашёл в бункер, увидел девушку и собрался к ней подойти. И всё. Больше ничего. Куда эта девушка делась, что она говорила и делала — полный провал в памяти. Друг очнулся на полу бункера и увидел, что пленная пропала.

Я опустил голову.

Это значило, что шаманка Белова сбежала. Одно было хорошо — что вместо неё я не отправил в бункер самого Хамаду. Тогда бы мне вообще мало что удалось узнать про тайные дела Жрецов.

— Белову объявили в розыск по всему Стокняжью, — добавил учитель, но в его голосе слышалось сомнение, что беглянку найдут так просто.

Я снова посмотрел на учителя и озвучил ту мысль, что появилась у меня сразу же после разговора с Хамадой.

— Насчёт того, что сказал Ючи Хамада по поводу сговора ниудов и Военных Домов двух приграничных княжеств, — напомнил я Галею. — Вы не думаете, что Дом Снегова — и есть один из этих Домов? Западный Нартон находится на границе, а Акулина прикончила ниуда на моих глазах. Она ничего не делает просто так. Скорее всего, боялась, что ниуд расскажет мне про их сговор.

Галей задумался, глядя на огонь в камине.

— У меня были такие же мысли ещё пару недель назад, поэтому я не хотел, чтобы ты лез к Акулине, — наконец сказал он. — Снеговы очень непросты. А Акулина Андреевна умеет убеждать и пользоваться случаем. Но и у неё бывают промахи. Всё это время, дважды в неделю, я прилетал к ним на приграничную базу, чтобы обучать несколько отрядов Витязей. И однажды в арсенале тренировочного оружия увидел саблю. Такие сабли не делают оружейники Стокняжья. Это была сабля ниуда. Но это — не доказательство. А голословно обвинять Дом Снеговых — считай, подписать себе смертный приговор.

— Вы считаете, что Снеговы связаны не только с ниудами, но и с чароитами?