Страница 87 из 110
«Хтоническое чудовище» эта жалоба не впечатлила — оно переместилось к «хаму, посмевшему выпендриться на ее друзей», как чуть позже заявила Рыжая, вцепилась ему в загривок, пару раз основательно встряхнула, а затем притащила к моим ногам и заставила лечь на здоровый бок!
Выпендриваться дальше ирбис не посмел и порядка получаса изображал идеального пациента — не шевелился, дышал через раз и изредка косил глазом на нас с Ладой, возившихся с его раной. Зато после сеанса исцеления проявил «черную неблагодарность» — поднялся на все четыре лапы, пошевелил почти здоровым плечом и, не почувствовав боли, решил показать норов. Но Златка была на чеку, так что грозное рычание сменилось испуганным мявом, а дурной самец улетел заметно дальше, чем в первый раз, и… описался, ибо кошка, реально разозлившись, рявкнула во всю глотку!
— Забей — неблагодарных личностей хватает и у нас… — буркнул я, но не тут-то было: «защитница» ушла в скачок, схватила «хама» за холку и вернула на исходную. А затем волоком подтащила к моим ногам, заставила принять позу покорности и придушила. На мой взгляд, чересчур жестко. Однако вмешиваться в воспитательный процесс я не стал, поэтому смотрел на самца сверху вниз до тех пор, пока Златка не решила, что ему достаточно.
Остаток пути до входа в логово прайда проделали в сопровождении двух ирбисов. А когда оказались в самой первой пещере, услышали довольный мяв своей кошки, сработавший похлеще любого будильника — практически все ее сородичи, сиявшие зеленью в обнаружении жизни, сорвались со своих мест и рванули в нашем направлении!
Как ни странно, эксцессов типа выпендрежа горе-охотника мы так и не дождались: абсолютное большинство снежных барсов отреагировало на нас либо нейтрально, либо дружелюбно. А парочка самых мелких самочек и один особо шаловливый самец вообще встретили нас радостным повизгиванием! И пусть путаться у нас под ногами им запретили старшие, мы оценили этот порыв по достоинству.
Не разочаровал и патриарх: поднявшись в «прихожую» последним, он приветливо рыкнул, неторопливо подошел ко мне, обнюхал и величественно сел. Я выложил из пространственного кармана тушу марала, вытащил нож, без какой-либо спешки вырезал кусок печени и протянул коту. С открытой ладони, хотя понимал, что мой покров этому зверю на один зуб.
Вожак с достоинством, но очень аккуратно принял презент, без спешки его умял и благодарно улыбнулся, продемонстрировав внушительные клыки. В этот момент ожила Златка, изображавшая статую — вцепилась в заднюю ногу распотрошенной тушки, оттащила ее поближе к мелочи, предупредительным шипением запретила сородичам трогать тушку и «попросила» Ладу выложить на это же место остальную добычу.
Откровенно говоря, я опасался, что запах свежей крови ударит ирбисам в голову. Ан нет — все время, пока Рыжая выполняла просьбу нашей кошки, они терпеливо ждали, гипнотизируя то дичь, то нас, то патриарха. И в какой-то момент дождались реакции последнего: как только моя супруга закончила выгрузку туш, он задумчиво оглядел сначала кучу «подарков», затем своих сородичей и пришел к выводу, что мы в этой пещере будем лишними. Поэтому неторопливо встал, повернулся мордой к коридору, ведущему вглубь и вниз, а затем с намеком посмотрел на меня через плечо.
— Уже идем… — сказал я, почувствовав волну тепла, прокатившуюся от средоточия к предплечью, кивнул своим дамам, приглашая следовать за нами, прошел между двух самцов, которые, судя по яркости покровов, были существенно старше и сильнее нашей Златы, отрешенно отметил, что они приветливо шевельнули хвостами, и, окончательно расслабившись, ломанулся за вожаком.
Его логово впечатлило кошмарнейшим смрадом и внушительным слоем костей, покрывавших пол. Но требовать от кота идеальной чистоты было бы форменным идиотизмом, поэтому я задвинул эти впечатления куда подальше, прошел к небольшому возвышению, достал два пенополиуретановых коврика и протянул первый своей кошечке, Она порадовала и в этот раз — взяла его за уголок, затащила на самую высокую точку, отпихнула в сторону патриарха, собравшегося, было, лечь на любимое место, и показала, как используется эта штука.
Кот оценил, поэтому улегся на коврик и вопросительно уставился на нас. Мы — в смысле, «Фениксы» — устроились буквально в паре метров. А Златка… начала хвастаться. Сначала накинула на себя все пассивки и усиление, затем ушла под отвод глаз и прыгнула скачком в противоположный конец пещеры, а после того, как вожак ошарашенно привстал, метнулась к нему, сантиметров с сорока хлопнула лапой по его передней лапе и, вскрывшись, приложилась к ранке, оставленной когтем, исцелением!
Кот ушел в себя. Эдак секунд на тридцать. За это время хвастунишка гордо продефилировала ко мне, улеглась у правого бока и ткнулась мордой в ладонь, требуя ласки.
— Ты моя хорошая… — выдохнул я ее любимую фразу, запустил пальцы в густую шерсть и продолжил говорить под уже привычное счастливое урчание: — Он впечатлен до глубины души. И это, безусловно, твоя личная заслуга. А теперь мы попробуем найти взаимопонимание по более сложным вопросам…
— — -