Страница 41 из 110
— В третью, пап… — без тени улыбки ответила она. — В первой только Яр, а для того, чтобы попасть во вторую, надо совершить подвиг. В Златкином понимании этого слова…
…За стол, накрытый специально обученными людьми, мы сели в уже привычном варианте. То есть, я занял место во главе стола, государь опустился в кресло, стоявшее по правую руку от меня, дамы оккупировали пять мест слева, а хвостатая подруга привычно «заступила на дежурство», сев на пол между мною и Ладой. К тарелкам не лезла, зная, что совместные трапезы бывают только на природе, а дома надо ждать своей очереди и питаться с ее личного столика, стоящего у стены.
— Толковая она у вас… — обратив внимание и на эту грань ее поведения, уважительно отметил Император, налил себе вишневого сока, убрал в сторону металлическую крышку, под которой скрывалось мясо с каким-то гарниром, принюхался и снова посмотрел на меня: — Яромир Глебович, вчера вечером командующий дальневосточным военным округом доложил о завершении работ по восстановлению инфраструктуры, разрушенной во время Большой Волны. Говоря иными словами, пора начинать шевелиться и мне: успокоить подданных, раздать честно заслуженные награды и как следует осадить наших заклятых друзей. Церемония назначена на завтра. Прием начнется в три часа дня, а вам желательно прибыть во дворец не позже половины первого. По возможности вместе с воспитанницей. Чтобы она как следует освоилась в Белом Зале.
— Александр Михайлович, а наше участие обязательно? — спросил я, хотя догадывался, каким будет ответ.
— Вы нашли и уничтожили все диверсионно-разведывательные группы, заброшенные в алтайскую магическую аномалию, и предотвратили Большую Волну, усиленную сезонной миграцией… — задавив нешуточное раздражение, преувеличенно спокойно сказал самодержец. — Для сравнения, поисками ДРГ, работавших в Забайкалье, занималась целая бригада пластунов. Да, нашла, да, уничтожила, да предотвратила зарождение Волны, но потеряла шестнадцать великолепно подготовленных офицеров!
— В якутской работало две бригады… — продолжила Софья. — Но толку? Двенадцать погибших, семнадцать тяжелораненных и двое диверсантов, пустившихся в бега. Хорошо, хоть гражданские не пострадали! Чего, увы, нельзя сказать о ситуации, сложившейся возле границы с Японией.
Репортажи о Большой Волне, прокатившейся по Дальнему Востоку, я помнил чуть ли не дословно, ибо, глядя на экран визора, мысленно винил себя в том, что ее все-таки пробудили. Поэтому опустил голову и сжал кулаки.
— Вы сделали в разы больше, чем обещали! — успокоил меня Император. — И при всем желании не сможете заменить спецслужбы огромной страны. Но проигнорировать ваше участие в предотвращении катастрофы я не могу по целому ряду причин. Во-первых, перестану себя уважать за то, что не оценил ваши подвиги. Во-вторых, информация о вашем вкладе в защиту Алтая очень скоро просочится в народ, а значит, я потеряю лицо перед всей Империей и заслужу прозвище Неблагодарный. В-третьих, я продемонстрирую слабость перед Поднебесной и Тураном. А это, вне всякого сомнения, приведет к войне. Есть еще в-четвертых и далее, но мне за глаза хватает и этих трех.
— Кстати, о Поднебесной и Туране… — дав ему договорить, как-то уж очень ехидно ухмыльнулась Софья. — Пап, а ты не будешь возражать, если на приеме мы немного позабавимся? А то о нас, о «Фениксах», начали забывать, и меня это страшно раздражает!
— Мне понравится? — на всякий случай спросил он. По моим ощущениям, точно зная, что расспрашивать ее о подробностях абсолютно бессмысленно.
— Еще как!
— Тогда даю свое согласие… и уже весь в нетерпении!
Развивать эту тему он не захотел и сосредоточился на еде. Благо блюда, приготовленные его поварами, стоили пристальнейшего внимания. Пока утолял голод, задавал вопросы на ничего не значащие темы — поинтересовался, не скучно ли нам жить в «этой глухомани», попросил каждую из девчонок рассказать о самом ярком впечатлении, полученном тут, на Алтае, узнал, какую дичь предпочитает Злата, и так далее. А после десерта собственноручно налил себе граммов сто коньяка, откинулся на спинку кресла и, баюкая бокал в ладони, снова уставился мне в глаза:
— Яромир Глебович, а как у вас, у «Фениксов», обстоит дело с развитием боевого направления Дара?
Я пожал плечами и сказал чистую правду. Естественно, за вычетом информации об успехах в развитии созвездий Воли:
— Тут, в поместье, практически никак — да, мы бегаем в Дикий Лес чуть ли не каждый день, чтобы дать ирбису отдохнуть от «нулевки», но толку от этого немного. Но за время отшельничества на территории аномалии успели прорваться в следующие ранги.
— Что, все?! — недоверчиво уточнил он.
Я утвердительно кивнул:
— Да, государь: ваша дочь, Ольга Валерьевна и я стали «семерками», Лада Мстиславовна отстает на одну звезду, то есть, уже «шестерка», а Александра Станиславовна и Наталья Петровна — полноценные «четверки».
— Достойно, однако… — задумчиво пробормотал он, ушел в себя и выпал из разговора минуты, эдак, на полторы.
Потом нить беседы перехватила Рюриковна. Призналась, что прижилась в «этой глухомани», и не горит желанием возвращаться в Москву. А затем ответила на подначку моей ближницы и заявила, что все ее любимые студенты находятся рядом, а проблемы остальных прекрасно решаются и в удаленном режиме. И ведь не солгала ни в одном слове: к нам относилась в стиле «лучше не бывает», а с руководством МАО общалась по полтора-два часа в день.
— Не-не-не, вы мне нужны в городе! — выпав из прострации, воскликнул государь. — Вас действительно стали забывать, а это меня не устраивает. В общем, покажите мне самый краешек аномалии хотя бы с высоты птичьего полета, потом посадите в «Белый Орел» и начинайте собираться…
…Показывать «краешек аномалии» полетели на «Сапсане», взяв с собой Императора и его самого доверенного телохранителя. Приземлились в области с магофоном под одну целую и одну десятую по шкале Оберта, возле озера, которое весной, летом и осенью восхищало своей красотой, а зимой казалось огромным идеально ровным полем. Впрочем, еловый бор, почти касающийся его западного берега, восхитил самодержца и красотой высоченных зеленых елей, и одуряющим запахом хвои. Ну, а кошечка, отпущенная порезвиться, донельзя впечатлила невероятной длиной скачков, сумасшедшей скоростью перемещений и неожиданностью нападений из-под отвода глаз.