Русалочка под прикрытием

— Oblivisci omnia vivunt, iam, memini olim, — выкрикнул Марвин, расставив руки в стороны и закрывая собой Софи и Аннет, которая стояла в дверях дома.

Боец Джон остановился и уставился на него. Склонил голову набок как собака, которая задумалась, кидаться на жертву или обойти.

— Imperii est iunctus, — ответил боец Джон, развернулся и зашагал прочь.

— Клаус, — Софи бросилась к мужу, хлестала его по щекам, пыталась поднять на ноги. — Это все ты, — прошипела она, оборачиваясь к Марвину. — Я все засняла, из-за тебя моего мужа чуть не убили. Так что встретимся в суде!

Поддерживая Клауса под руку, она повела его к дому.

— Что ты ему сказал? — подошла к Марвину Валери.

— Я не знаю, Линн говорила, что эту фразу говорят друг другу их военные. Наверное, он признал меня за своего.

— Очень на это надеюсь. Трубку возьми, тебе звони кто-то.

— Это из банка, — Марвин достал телефон и посмотрел на экран, — еще их не хватало, наверняка опять будут требовать долги.

— Это шутка? — Марвин не отрываясь смотрел на телефон.

— Что там? — Валери перегнулась через руку, чтобы посмотреть. — Это что, ты столько должен?

— Нет, — озадаченно смотрел он на телефон, — это входящая сумма.

Наступила пауза. Валери приложила палец и начала отсчитывать нули.

— Ты выиграл в лотерею? Тебе пришло богатое наследство? Откуда столько денег? От кого пришел перевод?

Марвин очнулся, стал включать приложение, переходил из вкладки во вкладку, наконец, произнес.

— Это нашего китайского друга. С наилучшим пожеланиями и благодарностью за лучшие дни сотрудничества. Ничего не понимаю.

— Ты не думаешь, что он мог с Линн, ну, того? — робко покосилась на него Валери.

— Нет, — отмел неудобную мысль Марвин, — Линн не робкая девушка, да и не девушка вовсе. Его уже давно нет на этой планете. Но что-то мне подсказывает, что это его рук дело.

Далеко завыли полицейские сирены, приближаясь с каждой секундой. Их окружили три патрульные машины, в каждой открылась дверь и в проем высунулось по черному пистолету.

— Руки вверх!

Они подняли руки, Марвин так и продолжал держать в руке телефон.

— Мы ничего не сделали, — тихо проговорила Валери, но полицейские ее не слушали.

— Оставайтесь на месте!

За открытыми дверьми началось какое-то движение, несколько полицейских отложили пистолеты и стали говорить что-то в рации. Разговор длился недолго.

— Марвин Райт, — вы обвиняетесь в похищении несовершеннолетнего ребенка, разбойном нападении на сотрудников отеля и в мошеннических схемах с сейфовыми ячейками мотеля. Опуститесь на землю.

Марвин посмотрел на Валери, пожал плечами и лег, держа руки за головой. Двое полицейских, направив на него оружие, подбежали и заломили руки, надев наручники. Они подняли его и затолкали в ближайшую патрульную машину. Захлопали двери патрульных машин, и в один миг дорога опустела. Валери опустила руки и осмотрелась по сторонам, квартал спал, даже за окнами не было любопытных старушек.

Марвина доставили в участок, записали его данные, проверили паспорт, сверили с фотороботом, а затем отправили в камеру. Ночью особых желающих заниматься бумажной волокитой не было, поэтому допрос и предъявление обвинений оставили до утра.

Камера была тесной, рассчитанной на две койки, одна из которых уже была занята. Марвин скромно присел на свободную, стащил с себя ботинки и лег, свернувшись клубочком. Его разбудил громкий голос соседа:

— Что за малая птичка села на нашу ветку?

Сильный удар свалил его с кровати. Скатившись на пол, Марвин поднялся на колени, но кто-то схватил его за горло и прижал к решетке.

— Умник, да? Чистенький такой, в белом халатике, тьфу. Знаешь, что я с такими делаю?

— Ешь на завтрак? — прохрипел Марвин, пытаясь выбраться из железного захвата.

— Не говори мне про завтрак! Я уже три месяца не ел нормально, каша рисовая, каша перловая, каша овсяная. Ты наверняка уминал в своем особнячке Омлет «The Zillion Dollar Lobster Frittata».

Марвин вывернул здоровяку руку и упал на пол.

— Ты что, ел когда-то этот омлет? Это же эксклюзивное блюдо нью-йорского ресторана.

— Откуда знаешь? — рявкнул здоровяк. — Я работал барменом в «Norma’s».

— Я был поваром в «Форте Маре».

Здоровяк отошел в сторону, сел на койку и дико заржал.

— Слышал, что какой-то повар-неудачник спалил его, не ты ли?

Марвин только отмахнулся, вставая на ноги и потирая саднившее горло.

— Джозеф, — протянул руку его сокамерник.

— Марвин, — тот пожал огромную, как рибай#_ftn1, руку.

— Угораздило же нас в одной камере встретиться. Тебя за что?

— Не знаю, но догадываюсь, что целый букет.  Бывшая заявление накатала.

— Бывшие могут, — тяжело вздохнул Джозеф.

Марвин сел на соседнюю кровать и посмотрел на своего нового знакомого. Здоровяк, будто из мультика про медведей, руки все в татуировках, бритый затылок, который не избежал той же участи, разрисован черепами, орлами и звездами. С такой красотой вряд ли он смог проработать в самом дорогом ресторане Нью-Йорка.

— А меня за воровство, — грустно вздохнул Джозеф, — хотя и воровством-то это назвать сложно. Отпивал из хозяйских бутылок джин и ром и разбавлял водой. Клиенты такие наклюканные, что и не заметил никто, а хозяину вот не понравилось.

Легкая улыбка прошлась по лицу Марвина, вот почему в «Norma’s» Джозеф уже не работает. Да и в других ресторанах алкогольные запасы хозяйского бара постигла также участь.

— Мне дают полгода, — смахнул он невидимую слезу. — Целых полгода не смогу попробовать элитного рома. А тебе сколько?

— Говорю же, мне ничего пока не предъявили, даже никто не допрашивал и не разговаривал со мной.

— Так это, сегодня точно никто тобой не займется. У шефа банкет, каких-то инвесторов ждут. Представляешь, в тюрьме — инвесторы! Кто будет вкладывать деньги в таких, как мы?

— Отправят потом варежки вязать, вот и отработаем, — усмехнулся Марвин. — Мне надо через три дня быть в суде. Нужно, чтобы меня допросили, предъявили и отпустили под залог.

— Забудь, — махнул Джозеф рукой, — завтра банкет, послезавтра они будут от него отходить, и только потом кто-нибудь может и будет в состоянии тебя допрашивать.

Мимо их камеры пробежал конвоир, следом другой, навстречу им бежали еще двое. Нецензурно ругаясь, они спорили о том, что их шеф совсем сошел с ума, и не для белых передников они устраивались на эту работу.

— Маффин, — Джозеф подошел к решетке и стукнул по ней рукой, привлекая внимание бежавшего мимо конвоира, — что у вас происходит?

— Не до тебя, Большой Джо, шеф в ярости, у него отказалась вся обслуга банкета приезжать в тюрьму. Банкет завтра, вот он рвет всех, кто под руку попадется. Грозится нас в передники одеть и отправить в зал разносить шампанское.

Парень убежал, а Джозеф сел обратно и опять с грустью вздохнул.

— Вот бы мне хоть разок побывать на банкете. Целых полгода, ты представляешь?

Они замолчали, каждый думал о своем. Джозеф вспоминал вкус элитного рома, уголки губ изредка подрагивали, а рука сжимала невидимый стакан. Марвин мог только отсчитывать минуты, которые остались до назначенного суда. День банкета, день отходняка, и на суд он не успеет. Без его присутствия Софи приложит все доказательства того, что он никудышный отец, и его лишат отцовства.

— Эй, — он резко вскочил с койки и подбежал к решетке, схватил за рукав пробегающего мимо конвоира. Тот среагировал сразу, ударил по руке дубинкой и заломил руку.

— Отпусти, — пропищал Марвин, смахивая выступившие слезы. — Скажи шефу, что я смогу решить его проблему с банкетом.