Мимоза стервоза

Глава 12. Вездесущий Римст

Едва Мимоза ворвалась в гримерку, прогремел выстрел. Пуля застряла в бронежилете, Мимозка покачнулась, оперлась на стену. Антонио кинулся к ней, разводя руки и закрывая спиной.

— Моззи, я же просил.

— Умрете оба, — взвизгнул Улаф.

Левый бок Антонио обожгло, затем руку. Дверь затрещала под сильными ударами и рухнула — на пороге стоял Керро Римст. В следующую секунду его тяжелый кулак опустился на голову Улафа. Антонио медленно осел в кресло и, морщась от боли, попенял испуганной Мимозе.

— Что за глупая ревность?

Приходить в себя оказалось на удивление приятно. Антонио чувствовал легкое возбуждение, и, наслаждаясь состоянием, не спешил открывать глаза. Бок ныл, но не настолько сильно, чтобы переживать. Раненая рука практически не болела. Мимоза была где-то рядом, Антонио ощущал ее легкое беспокойство. И пахло духами.

Антонио осторожно приоткрыл один глаз. Больничная палата ослепила белизной. Он лежал на единственной кровати, укрытый тонкой простыней, левая рука покоилась на замысловатой конструкции, подвешенной к потолку. А правая…

Правой рукой распоряжалась Мимоза. Она сидела на низком стульчике у кровати и, держа руку Антонио у своего рта, сосала его пальцы. Совсем как волчица. Никогда раньше Мимоза так не делала. Может потому, что Антонио не требовались прелюдии. Он мгновенно загорался, едва обняв жену, и сразу оглядывался, куда ее уложить.

— Цветочек, это тебе что, конфетки? — не сдержал иронии Антонио.

Мимозка подскочила на стуле и бросилась мужу на грудь.

— Тони! Почему ты так долго не просыпался? — капризно протянула она. — Жду, жду.

— Хотел отоспаться после премьеры, — Антонио прижал к себе любимую, растрепал кудри, чмокнул в нос. — Да ты разве дашь?

— Дам! — Мимозка ящерицей выскользнула из-под руки Антонио и забралась на него сверху.

— Эй, куда, — начал Антонио и быстро заткнулся.

Сколько раз в своих сценариях Антонио на автомате писал выражения типа «закипела кровь», «отключились мозги», «бешеное удовольствие», «сладкая пытка». И вот теперь он познавал на себе все эти громкие слова. В первом удовольствии после угрозы жизни. Антонио подозревал, что именно этого Мимоза и добивалась. Чтобы он переключился. На жизнь, на отдых.

Больничная строгая обстановка, слабость после операции, опасения, что в любой момент могут войти, жажда восстановления, обольстительная Мимоза — от всего вместе сносило крышу. От последнего особенно. Отдышавшись, он освободил левую руку и немедленно сграбастал Мимозу в охапку.

— Ты где, моя сладкая, так научилась делать?

— А, ерунда, пара видосиков, — безмятежно ответила Мимоза.

— Что? — рявкнул Антонио. — Ты порнуху вздумала смотреть?

— Пара видосиков, Тони, это не порно видосики. Почувствуй разницу.

— Сейчас ты у меня почувствуешь разницу между отшлепать и выпороть.

— Вот и делай приятное мужу, — надулась Мимозка и стала вырываться из рук Антонио.

— Тихо, тихо, — устыдился Антонио. — Ты же знаешь, я с ума схожу, если ты не со мной чему-то такому учишься.

— А я же с тобой.

— Прости меня, сладенькая, я прямо в рай улетел. — признался Антонио. Чего он, в самом деле, напал на Мимозу, было же здорово.

— Вот, с этого надо было начинать, — довольно засопела Мимозка. — А ты заметил, Тони, что раньше, ну до истинной регистрации, ты меня сладкой не называл?

— Разве не называл? — Антонио задумался. Какая-то важная мысль мелькнула, но поймать ее он не успел.

— Нет. В Амбуланце начал.

— Ты пахнешь просто офигенно, еще бы духами перестала обливаться, — Антонио знал, что ему ответят, но все равно не смог не сказать про духи.

— Все девушки пользуются духами, одна я как лохушка, — не разочаровала Мимоза. — Обещаю, после океана завяжу с духами.

— Обещаешь? Или клянешься? — решил уточнить Антонио, а то у Мимозы один пишем, три на ум пошло.

— Клянусь, — засмеялась Мимозка. — Век воли не видать.

— Ты заканчивай с бандитской тематикой, нам в космос пора, — засмеялся в ответ Антонио.

Уютно было лежать с женой в обнимку и никуда не спешить. А еще знать, что все беды позади и что скоро исполнишь самую заветную мечту Мимозы. Чувствовал себя Антонио прекрасно. Впрочем, у альф с регенерацией нет проблем. Особенно, если истинная пара рядом.

Помяни космос, и он нагрянет. За дверью послышался шум, похоже, что дежурный врач не хотел кого-то пускать к Антонио в палату, но удержать плацдарм не смог. Командирский рык Керро Римста разносился по всем коридорам больницы. Тут и весь коллектив врачей не справился бы, не удержал оборону.

Мимозка села столбиком. Встречаться с биологическим отцом она не собиралась. Антонио и охнуть не успел, как она скользнула под кровать и занавесила себя простыней. Дверь распахнулась, брякнув ручкой о стену, и в палату шагнул Керро.

— Как-то ты одинаково появляешься все время, — вместо приветствия сказал Антонио. — У вас в космосе так принято?

— С тебя пример взял, — тоже не стал утомляться приветствиями Керро и рявкнул. — Я тебе вчера, между прочим, жизнь спас.

— Да ладно тебе, что мне было бы с нескольких пулек. Мимоза, жаль, испугалась, — Антонио расправил плечи, сунул подушку под спину. — Ты хреновый шантажист, Керро.

— Разговор есть, — сдался Керро.

— Я не знаю, где Леона, — с ходу отсек Антонио. — Она попросила мотоцикл Мимозы и уехала.

— Так я тебе и поверил, малец, — Керро намеренно принизил статус Антонио и поставил ногу в грубом ботинке на стульчик, на котором недавно сидела Мимоза.

— Не верь. Если бы она хотела быть с тобой, она бы не уехала, — Антонио сел в кровати. — И не ори. Я тебе не солдат первогодок.

— А куда ей было деваться, муженек закрутил с молоденькой. Сбежала от позора.

— Керро, ты дурак, — Антонио посмеялся про себя, что Граду назвали молоденькой. — Динас никогда не разлюбит Леону. Он вернется к ней.

— Я этого не позволю. Леона будет со мной.

— Не будет. Не надейся, — усмехнулся Антонио.

— Это она тебе сказала? Или это твои домыслы?

— Это мое мнение, но у меня есть основания так думать.

— Так, может, просветишь меня? В подробностях, — выделил последнее слово Керро. Он сел на стул, вытянув ноги под кровать. — Спешить нам некуда.

Мимозка вздрогнула и сильнее вжалась в стену. Она сидела как мышонок, чтобы не выдать себя. Тони с Римстом безудержно давили друг друга своей мощью, слова летали как ядра. Выдерживать такое было трудно даже отважной Мимозке. Хотелось убежать подальше от грозных рыков. Или хотя бы заткнуть уши.

Кажется, Антонио забыл, что она здесь. Что все слышит. Мимозка никогда до этого не видела Антонио в диалоге с сильным противником. Обычно, стоило мужу повысить голос, все вытягивались по струнке. Никто не смел возражать. И ботинки эти еще. Керро почти доставал подошвами до нее. Отличная весть — это то, что Антонио считал, что родители помирятся. За это Мимозка готова была расцеловать Антонио.

— Представь, что ты всю жизнь лелеял что-то, — собравшись с мыслями, начал Антонио.

— Ага, нежную розу, как цветовод, — буркнул Керро.

— Пусть розу, — не стал спорить Антонио. — Ты видел только ее, выхаживал, дождался, чтобы она расцвела для тебя. Гордился ей. Но однажды забрел в лес и на поляне увидел ромашку. Одну из многих. Простую, неприхотливую, не требующую заботы. Нарвал букет и принес домой.

— Красиво сочиняешь, тебе бы в поэты, — Керро вскочил, отошел к окну.

— С рифмами у меня не очень, а то бы непременно, — покивал Антонио. — Ты ведь уже понял, о чем я. Можно удивиться ромашке, можно взять ее домой, но заменить ей розу? Динас очнется очень быстро. Града добрая, но она ромашка. А Леона шикарная роза. Выращенная с максимальным старанием.