Страница 20 из 76
Фэйри взял её за руку, не спрашивая дополнительного разрешения, и устремился вперед, к самому трону. Чем ближе они подходили, тем больше воздух наливался холодом и тьмой, тем сильнее давил, заставляя отступить. Только позади её настырно подпихивал Тааль, так что отступать было некуда — если только, конечно, не надумает оставить свою руку Эрайшу — так просто феа её явно не отпустит. Они прошли за трон — и что-то колыхнулось впереди, обжигая мерзлотой и заставляя вскрикнуть от неожиданности.
— Ничего не бойся, девочка. Пока ты здесь со мной — тебе ничего не грозит.
И они провалились во тьму, которая обожгла холодом, заставила замереть, словно бабочку, наколотую на иголку, а потом стряхнула по ту сторону мерцающей пленки. Они стояли в небольшой — после огромного зала то — комнатке, посредине которой в витом гнезде — переплетенье ветвей, образующих чашу, лежал огромный кристалл темно-изумрудного, чистейшего оттенка. От него исходил мягкий свет, проникавший, казалось, в самую душу.
— Что это? — спросила тихо, дернувшись от неожиданности.
— Наша реликвия. То, что поддерживает наши души и жизнь леса. Именно на Камне душ приносятся все главные клятвы и даются обеты, а также проводятся обряды.
— Вот как? — посмотрела с искренним интересом. Кристалл манил, обволакивал ласковой безумной силой, которую она уже научилась отделять от Тьмы. — Значит, обряд будет проводиться именно рядом с ней?
— Да, — странно улыбнувшись, согласился Повелитель.
Айна робела перед ним и смущалась, не понимая ни его поведения, ни странных обмолвок, ни внезапного покровительства. Повелитель был неоправданно любезен, но ведь за все в этой жизни нужно платить.
— Подойди ко мне. Ближе. Вот так, хорошо, — мужчина протянул руку к камню, не касаясь его, и тот вспыхнул ярко-ярко.
Зеленое сияние кристалла становилось все более нестерпимым, он обволакивал, укутывал своей силой, растекаясь туманом по залу, вызывая покалывание по всей коже.
Сильная мужская ладонь ухватила её, крепко сжав. Теперь их руки переплелись над сияющим сердцем леса, а Повелитель Эрайш начал читать нараспев странные, завораживающие слова, словно сплетающиеся в мелодию ритма.
— Ash alle dae, ash nele kaerle, Erash dae dane, Ayane aerlys fae, based eru-in, ta!
И речитативом же ответил мелодичный холодный голос дана Таальена:
— Shae tha. Danaren il.
Слова гремели, вплетаясь в бешеный ритм, в котором вращалась сама комната и потоки мерцающей энергии от кристалла, крепкая ладонь мужчины удерживала над пропастью, не давая ни задуматься, ни забыться. Миг — и когти поранили палец, давая капле крови упасть на сияющую драгоценность. Следом упала капля крови фэйри.
Свет на миг потух, оставляя их в полнейшей темноте, а потом — пространство буквально взорвалось тьмой. Она не знала, как описать это ощущение, когда темные нити жалят кожу, играя с волосами, когда скользят по обнаженному — словно не было на ней одежды — или уже нет? — телу. Когда ласкают, будто самый искусный любовник, вызывая лихорадочный румянец на щеках — и хорошо, что сейчас темно, потому что они и так стоят с Повелителем уже вплотную — словно эти самые нити подталкивают.
И вот уже непонятно нить — или рука — скользит по спине, спускаясь к пояснице, нить ли бесстыдно касается груди, вызывая ошеломленный всхлип, нить ли ласковыми прикосновениями ласкает шею, обнимая плечи. Она потерялась в этих ошеломляющих ощущениях, забылась до стона, до крика, выгибаясь в чужих объятьях и чувствуя, как бережно и нежно её обнимают. Она вилась сама этой темной нитью, льнула, изгибаясь, смеялась, кусая губы, чтобы не застонать снова.
Они словно танцевали. Она — и невидимый партнер, то отдаляясь, то прижимаясь друг к другу. По телу прошел жар, заставляя снова броситься в чужие объятья. Где-то рядом послышался сбивчивый шепот:
— Ты сводишь меня с ума! — и растаял в дымке тьмы.
Нить… ладонь? Сжала грудь, вырывая постыдный всхлип, заставляя сбивчиво молить, подставляя для ласк и вторую… Нить ласкала губы, пока они не припухли от поцелуев, нить дразнила желание, заставляя мечтать о большем, и… Тьма вдруг разлетелась, распалась в клочья, оставляя её — без клочка одежды в руках у совершенно одетого и невозмутимого на вид фэйри.
— Хаос побери, — тихо выругался мужчина.
Миг — и ей на плечи лег невесомый теплый плащ, укутывая с ног до головы.
Таальен… в его сторону Айна даже смотреть боялась, чувствуя, как пылают щеки, и как хочется нестись прочь сломя голову и никогда, никогда больше не смотреть этим фэйри в глаза и не попадаться на их пути. Стыд то какой, словно она гулящая девка…
Айна наклонила низко голову, прячась за растрепанными, рассыпавшимися по плечам волосами, чтобы не показать свою растерянность, скрыть пылающее лицо и слезы в глазах, а, самое главное, все ещё бушующую в распаленном теле страсть. Она никогда не думала, что можно так кого-то желать. Она никогда не мечтала о муже — хотя и знала, что когда-нибудь ей придется пойти либо за вдовца, либо за криворукого неумеху — никто больше ведьму-бесприданницу бы не взял. Она видела, как жили в селе женщины — если до замужества у девки была какая-то воля, то после — только мужнино слово. Пеленки, детки, готовка на всю семью, уборка да огород, а если что не сделаешь — так ещё и поколачивать будут.
Нет, они не жаловались — давно привыкли. А ей… было страшно. И противно. Никто из девок и баб не говорил никогда о постельных утехах — а если и слышала что, то только жалобы на мужа-неумеху да на его неуемные аппетиты. А сейчас… ныло все тело. Даже пальцы дрожали от накатывающего желания коснуться тонких губ, провести подушечками пальцев по острой скуле, распустить роскошные иссине-черные волосы, и…
— Не надо бояться. И стесняться своих желаний тоже не нужно, — ввинтился в её невеселые мысли спокойный повелительный голос феа Эрайша, — горячие пальцы легли на плечи, вызывая дрожь, — ну же, девочка, что показал тебе Хаос? Какую плату он с тебя затребовал? Тебе не было больно?
Её аккуратно развернули назад, заставляя отнять руки от пылающего лица. Нет, он не смеялся. Мерцающее, полной строгой, нездешней красоты лицо фэйри было спокойным и задумчивым — словно и не было ничего особенного.
— Мы не видели, что происходило с тобой, — заметил мужчина словно в ответ на её мысли, — с каждого хаос берет свою плату. В основном это боль — ему нравятся чужие страдания… — по губам пробежала странная улыбка, и тут же растворилась — словно и не было. — Но, как я понимаю, больно тебе не было. Айанэ-эээ… — он сейчас сгорит от стыда…
Но… Повелитель просто молча прижал её к себе, почти баюкая в объятьях. Таальена не было слышно — исчез? Ушел?
— Не стыдись, что бы там не происходило. Хаос обнажает души и желания. И, чем чернее душа — тем дороже будет плата за его помощь и силу. Он вовсе не так безлик и безумен, как многие полагают, но нужна огромная сила воли, чтобы его контролировать. Хаос любит проверять… границы своих возможностей.
— Значит, все это было не настоящее? — её голос прозвучал так… хрипло, зовуще, тянуще-ласково, что чужие руки стиснули оковами.
— Да, — а вот в голосе ни следа эмоций, и не понять — что думает феа? — не настоящее. Но оно совпадало с твоими потаенными чувствами и желаниями, и он показал тебе это. Взгляни на свою руку, Айанэ.
Она осторожно выпростала руку из-под плаща и внимательно вгляделась в покрывающую её темную узорчатую вязь, которую сложно было не заметить.
— Что?..
— Это — знак шиали. Любой знающий поймет, что ты под моей защитой, ну а если нет… — показалось, или он даже рассчитывал на такой вариант? Откуда это мрачное обещание в голосе? — тогда кому-то не слишком повезет, но, что взять со слабоумных.