Страница 61 из 63
Да, я знаю, что ожидать, что он изменится, нереально, поэтому я так же растеряна и не в себе, как и три дня назад, когда садилась в самолет обратно на Мауи. С момента приземления я миллион раз брала телефон, чтобы позвонить Максону. И каждый раз я снова опускала его. Я не хочу ошибаться насчет него. Я не хочу причинять ему боль. Я не хочу знать, что волшебная связь, которой мы были связаны, исчезла навсегда.
Я не готова признать это.
Я оглядываю маленький спортивный бар, с облегчением смотрю на удивительно большую толпу прямо перед тем, как выйти на сцену. Я замечаю Гриффа впереди. Когда я выглядываю из-за занавески, закрывающей зону для сотрудников, он машет мне рукой. Я машу в ответ. Он сидит один. Я стараюсь не позволять разочарованию захлестнуть меня.
Я думаю, это означает, что Максон либо не может простить меня за мою благонамеренную ложь, чтобы примирить его и его брата, либо он быстро забыл меня.
Я должна перестать придумывать, потому что я не могу жить прошлым. Оно не помогает двигаться вперед. Это не здорово.
И попытка сделать это сейчас меня убивает.
Не знаю, чего я ожидала от Максона. Думаю, большего. Но мы были вместе всего двадцать два дня. Может, это не так уж много значило для него в конце концов.
Я думала, что он любовь всей моей жизни. Моя родственная душа. На самом деле, у меня такое чувство, что он все еще ею является — и всегда будет.
Не его вина, что он не чувствовал того же.
Когда я вошла в его жизнь, я хотела только лучшего. Да, я солгала ему. Я просто хотела выяснить, как он относится к своему брату и есть ли в его сердце хоть какое-то прощение. Когда я познакомилась с Максоном, он мне понравился. Сильно. Конечно, он был горяч. И дерзок. Он также отличался от всех, с кем я когда-либо встречалась. Он заставлял меня смеяться — обычно вместе с ним, но иногда и над ним. Когда он предложил мне перейти к Гриффу, я понял, что это идеальный способ добиться своей цели. Да, я сначала обиделась и разозлилась. Но потом я увидела прекрасную иронию его плана.
К несчастью, все обернулось не так, как я ожидала.
— Алоха, Лохайна. Я Кили Саншайн. Я спою вам несколько моих любимых песен и так как я одинокая девушка, которая недавно рассталась с мужчиной, которого любит, то, вероятно, они все будут о разбитом сердце.
После коротких аплодисментов небольшая группа позади меня начинает играть, а я начинаю петь одну из самых грустных песен, которые я могу придумать в этот момент, «I Can't Make You Love Me» Бонни Райт.
Меланхоличная мелодия баллады заполняет пространство между ушами и бьет прямо в сердце. Каждое слово окутано скорбной нотой и словно рассказывает мою историю. Мне сложно петь без слез, компрометирующих мой голос.
Я даже не знаю, как доживу до конца песни. Я пытаюсь сосредоточиться на тонкостях мелодии, выражая признательность клавишнику, которого пригласил Гас, чтобы лучше заполнить звуковое пространство сегодняшнего сет-листа — на чем угодно, кроме Максона Рида и его отсутствия.
Аплодисменты какие-то тихие и в то же время душевные. Это соответствует случаю. Удивительно, но я испытываю благодарность, потому что люди в баре, кажется, понимают мое настроение.
Прямо сейчас я должна упиваться этими маленькими победами, пока не покончу с Максоном и не смогу снова жить.
— Это песня, которую я много слушала на прошлой неделе. Я помню ее со школы и тогда не совсем понимала. Теперь же я полностью понимаю зависимость, о которой пела Мишель Фезерстоун.
Пианино играет мелодию «Кофе и сигареты». Сладко-горькие ноты пронзают все мои чувства, когда я закрываю глаза и падаю в балладу, которая полностью описывает мое настроение в этот момент, когда я чувствую, что отказалась от пороков, которые, как я надеялась, рассеют мои проблемы, но моя боль не прошла, не осталась в прошлом, как говорит песня.
Второй куплет я помню плохо. Кажется, он о том, как выпивку выливают в раковину. Я не очень пью, как и курю, но я чувствую то, что она говорит о потере того, кого любишь… и приравнивая это к тому, что скучаешь по нему больше, чем по чему-либо еще, даже если это плохо для тебя. Часто метафора более мощная, чем прямое объяснение, и поэтому я благодарна музыке за то, что она помогла мне пережить этот сложный период своей жизни.
Но теперь мы подошли к той части песни, где я не могу не признать, что я все еще грустная, но я, наконец, поняла, что должна перестать.
— Ты.
Дважды форма выражения этого настроения повторяется и тогда я заканчиваю песню. Уже сейчас становится тяжело дышать и сдержать эмоции становится чертовски тяжело. И почему я не спела что-то более оптимистичное? «Walking on Sunshine» или «I Got A Feelin» или «Happy»?
Наверное, потому что я бы тоже плакала из-за них. Что бы Максон ни думал о моем «обмане», я плохой лжец. Я хотела только лучшего для него и Гриффа. Я стараюсь быть хорошим человеком и помогать другим.
Я и за миллион лет представить себе не могла, как сильно это на меня повлияет.
Небольшой оркестр начинает вступление к следующей песне. Я закрываю глаза и начинаю стонать. Почему я вообще вообразила, что это хорошая идея? Да, я прохрипела в последней песне, что собираюсь бросить его. Это логично. Но, к лучшему или к худшему, я девушка, которая думает своим сердцем, и «I Want You Here» Пламб гораздо ближе отражает то, что я действительно чувствую.
Это еще одна грустная мелодия под пианино. Неужели клавиши это новый способ играть на струнах сердца?
Я уже знаю, что песня нарастает и превращается в мучительный припев. Сомневаюсь, что выберусь невредимой.
Когда начинаются слова, я благодарна, что песня на самом деле не о романтической любви. Но слишком многое в ней отражает чувства в моем сердце, тот факт, что я едва могу дышать, потому что моя боль так сильна. Я спрашивала себя, пройдет ли это когда-нибудь.
По правде говоря, я провела дни, размышляя над этим вопросом.
Я отчаянно хватаюсь за микрофон и пытаюсь удержаться на ногах. Я уже знаю, что мне придется менять весь следующий сет. Все, что я запланировала, становится все печальнее и печальнее. Я счастливый человек по натуре. Мне нужно понять, что этот опыт с Максоном все еще был ценен, даже если нам не суждено было им стать. Он не моя счастливая жизнь, просто урок, который мне нужно усвоить. Я еще не уверена, какие знания я должна была получить, но все происходит по какой-то причине. Я разберусь с этим когда-нибудь.
Мне просто нужно допеть эту последнюю песню, тогда я все исправлю — от сет — листа до личной жизни — и смогу горевать наедине с собой.
Затем я пою, что так долго ждала, когда он войдет в мою жизнь… и теперь его нет. Я не была готова. Я в агонии. Может, это звучит мелодраматично, но я это чувствую.
Я опустошена.
Внезапно я ничего не вижу. Все плывет перед глазами. Я чувствую влагу на лице. Черт, я же плачу перед публикой, вообще-то проливая настоящие слезы. Музыка всегда была для меня терапией и, наверное, неплохо так справляться со всем, но не перед этими людьми, которые пришли сюда отдохнуть.
Я отстой.
Я и в будущем буду петь караоке, но только песни, которые заставят людей улыбаться. Вещи, через которые я могу легко пройти и не чувствовать всю эту тянущую вниз боль, которая укоренилась в моей душе.
Я почти закончила. Конец песни близок. Мне просто нужно пройти через ту часть, которая разрывает меня больше всего…
Я закрываю глаза и представляю перед собой Максона, когда я пою, как отчаянно я хочу, чтобы он был здесь, мой голос переходит на горестный крик.
В песне есть небольшой отрывок, который отражает начало и завершает все. Я не могу его петь. Я просто не могу закончить эти стихи. Я должна уйти со сцены прямо сейчас.
— Простите, я вернусь через полчаса.
Пытаюсь сбежать в бар для сотрудников. Грифф ждет меня у задней занавески и обнимает. Я падаю в его утешительные объятья и слышу оглушительные аплодисменты публики.
— Им понравилось? — я задыхаюсь.