Страница 4 из 69
2. Как я превратилась в принцессу
Проснувшись, я не торопилась открывать глаза. Хотелось еще ненадолго удержать воспоминания о волшебном сне, полном красочных видов, потрясающих императоров и дворцовых заговоров с отравлением принцесс. Где-то в груди еще клокотало теплое послевкусие захватывающих эмоций, о которых в реальной жизни приходилось лишь мечтать.
Покрепче зажмурившись — чтоб наверняка, — я с головой укуталась в тонкое, словно паутинка, покрывало и перевернулась на бок. Погодите, какое еще покрывало?! Вне зависимости от сезона я накрываюсь синтепоновым одеялом в добротном хлопчатобумажном пододеяльнике!
Энергично брыкнув ногами, я попыталась сбросить с себя покрывало, но запуталась в собственном коконе, словно мушка в ожидании паука. Раздавшийся треск подозрительно напоминал звук рвущейся ткани. Кто-то испуганно охнул у самой кровати. Замерев, я нащупала незапланированное отверстие в центре покрывала и, словно пришелец из «Чужих», поспешила через него навстречу свету.
Первое, что я увидела, показавшись миру, — огромные удивленные глаза молоденькой девушки, замершей у изголовья кровати с расписным кувшином наперевес.
— Утро доброе, — на автомате выдала я и продолжила выбираться из паутинчатых пут коварного покрывала. Девушка с кувшином застыла изваянием и, кажется, даже дышать перестала.
Когда Рубикон был преодолен, и я смогла распрямиться в полный рост, сердце екнуло. Крошечные ступни с очаровательными розовыми пальчиками, выглядывавшими из-под длиннющей ночной сорочки, принадлежали тому самому телу. Комната мало походила на мою спальню, как и на комнату из сна — здесь было много мебели, резной и диковинной, и мало оттенков — преобладал персиковый, кое-где разбавленный нежно-голубым. В воздухе витал аромат свежих цветов — по всей комнате выстроились одинаковые высокие кувшинчики с пышными охапками. Выходит, произошедшее не было плодом моего воображения.
— Госпожа Лантана! — ожила девушка, о присутствии которой я уже немножечко забыла, и внезапно бросилась мне в ноги, обхватив и без того слабые лодыжки. — Я так счастлива! Мы все очень волновались за вас!
Она убедительно шмыгнула носом и смахнула взаправдашнюю слезинку. Теперь пришел мой черед удивленно на нее вытаращиться: откуда такие переживания? Девушка с крупными коричневыми веснушками на круглом, свежем лице запрокинула голову, взирая на меня преданными глазами, и смешно наморщила курносый носик, силясь не расплакаться. Темно-коричневые волосы были заплетены в тугую косу, обмотанную вокруг головы на манер праздничного каравая.
— Поднимись, пожалуйста, — попросила я и, откинув со лба спутанные волосы, уточнила: — Напомни мне, милая, кто ты?
— Так это… Элли я, госпожа… Ваша личная горничная. Элли. Ох, принцесса! Простите меня! — она снова бросилась к моим ногам, уже не сдерживая рыданий. — Я должна была умереть вместо вас! Эта змея… Она все так ловко провернула!
— О чем ты? — вмиг насторожилась я, помогая служанке вновь подняться на ноги. — Какая змея?
Раз уж я по какой-то причине оказалась связанной с телом принцессы Лантаны, нужно приложить все силы, чтобы не позволить ей умереть. Кто его знает, что произойдет со мной, если с ней что-то случится. Я должна разобраться, что здесь происходит, и чем раньше, тем лучше.
— Госпожа Жасмин, старшая наложница Императора, — прошептала Элли и тут же зажала рот ладошкой, пугливо оглядываясь, словно боялась, что нас кто-то услышит.
Вот оно как. Значит к отравлению Ланы приложила руку жгучая красавица Жасмин. Она у нас, оказывается, еще и старшая наложница. Выходит, красавчик-император не так уж обделен женской любовью. А как искренне в глаза заглядывал! Убить виновных обещал. Я прямо прониклась. Даже сейчас от одного воспоминания о его нежностях в жар бросило.
Мои познания о дворцовой жизни были подчерпнуты из доброй сотни волшебных историй о любви, прочитанных в прошлой реальности. Однако даже этого хватало, чтобы понимать: раз уж горничная догадалась о личности отравителя, вряд ли Ал-император об этом не знает. Покрывает сообщницу? Тогда непонятно, отчего вчера так на нее злился, да и его забота обо мне выглядела вполне искренней.
С другой стороны, кто сказал, что я могу доверять словам первой встречной служанки? Может быть, именно она поднесла Лантане отравленный компотик. А теперь строит из себя невинную овечку, в тайне мечтая довести дело до конца.
Я перевела взгляд на служанку, выискивая подтверждение собственной гениальной теории. Та стояла, все еще тихонько всхлипывая, с мокрым от слез лицом и с обожанием ловила каждое мое движение. Либо великолепная актриса, либо действительно по уши влюблена в принцессу. По крайней мере, из нее легче всего будет выудить хоть какую-то информацию.
— Послушай-ка, Элли… — Я постаралась улыбнуться как можно более очаровательно и вдруг поняла, что понятия не имею, как сейчас выглядит моя улыбка.
А может у принцессы зубы кривые, и сейчас вместо обворожительной усмешки вышел злобный оскал? Я быстро провела языком по поверхности зубов. Вроде ровные.
— Да, моя госпожа! — С готовностью отозвалась служанка.
— А есть здесь большое зеркало?
Кажется, я простояла у огромного, в полный рост зеркала целую вечность. И готова была простоять еще столько же: невозможно просто так взять и оторваться от лицезрения подобной красоты. Губки бантиком, бровки вразлет, скулы розовятся естественным румянцем, а глаза… Прекрасные, кошачьи, восхитительно голубые с волшебными золотыми крапинками. Носик — мечта. Ни один пластический хирург не изваял бы подобного совершенства — тоненький, самую малость вздернутый, с аккуратненькими крыльями.
Тело — великолепно стройное и упругое, шея — длинная, талия — тонкая. Теперь понятно, отчего так бесилась главная наложница. Нежная красота Лантаны с легкостью посоперничает с томным великолепием Жасмин. И мои волосы — длинные, светлые с богатым бронзовым отливом — ничуть не уступали тяжелым смоляным локонам красотки.
— Госпожа, — в который раз позвала Элли, безуспешно пытаясь оттащить меня от зеркала. — Там вода для ванны совсем остыла. Я прикажу разогреть еще…
— А где император? — не оборачиваясь, поинтересовалась я.
— Солнце Империи сегодня принимает послов с севера. — С готовностью отрапортовала Элли. — Кстати, это он распорядился украсить спальню вашими любимыми цветами. А еще… — она понизила голос и смущенно отвела взгляд. — За время болезни госпожи император ни разу не посетил покои наложниц…
Я удивленно взглянула на служанку. Кажется, она всерьез думала, что эта новость должна меня порадовать.
— А сколько я была…больна? — уточнила я.
— Два дня! — всхлипнула Элли.
Надо же! Целых два дня воздержания! Истинный героизм! И как он продержался, бедняжка? Кажется, я все-таки насмешливо фыркнула, но служанка, видимо, приняла это за вздох облегчения и воодушевленно продолжила:
— Как только стало известно, что вас отравили, Солнце Империи не отходил от постели госпожи! Лучших лекарей вызвал! И строго-настрого запретил дворцовым женщинам посещать лазарет без его величайшего дозволения. Только вчера вечером вас в прежнюю спальню вернули.
— Ясненько, — улыбнулась я. — Значит, император будет рад услышать, что я в добром здравии и хочу его видеть.
— Я непременно пошлю слугу, чтобы передать послание госпожи, — поклонилась Элли и, помявшись, добавила: — Но, думаю, это стоит делать не раньше, чем госпожа приведет себя в должный вид…
— И ты готова мне в этом помочь? — Я оторвалась-таки от своего нового отражения и покорно последовала за просиявшей Элли.
Я кружилась, любуясь, как струящаяся золотая ткань переливается на свету всеми цветами радуги. Будто фея из сказки, разве что крыльев не хватает! Все же банные процедуры благотворно влияют на настроение: хотелось петь, а от былого недомогания не осталось и следа. Теперь я благоухала, а мои волосы, слегка прихваченные замысловатой золотой заколкой, источали поистине божественный аромат.