Страница 44 из 47
Эпилог 1часть
Я сидела на открытой веранде и любовалась закатом. В спортивном костюме, укутанная в тёплый плед, я просто смотрела вдаль ни о чём не думая. Наслаждалась спокойствием и красотой моего временного пристанища.
Старалась ни о чём не думать, а просто любоваться окружающим миром, мне были полезны хорошие эмоции, и в моём положении нельзя было думать о плохом.
Книжка, выбранная сегодня на вечер, так и не была открыта.
С того момента как я последний раз в одиночестве любовалась закатом на этой веранде прошло больше пяти лет и сейчас поздняя осень. Такого пёстрого разноцветья, как в этих местах осенью я нигде не встречала. Взгляд цеплялся за знакомый пейзаж, а мысли разбегались.
Мои мысли были сейчас не здесь. Самые дорогие и любимые мной люди были сейчас далеко. А я здесь не находила себе места, и пусть любимый сказал, что это просто формальность уже ничего плохого не может случиться с нашими девочками, я всё равно нервничала.
Наш домашний доктор (да, по совместительству теперь и наш) Антонина Игнатьевна ругала меня за это и вот отправила меня подышать свежим воздухом.
Нет, как Коста и предполагал, мы не смогли переманить Антонину Игнатьевну у Михайловых. Она всё так же была смотрительницей усадьбы Михайлова на Ладожском озере. Просто учитывая моё положение, Коста боялся оставлять меня одну и без присмотра. Был вариант поехать к его родителям, но они жили в вечном лете, но я его (то есть лето) сейчас плохо переносила. И вообще была не в меру капризная и знала это, но ничего поделать не могла.
Это не я, это гормоны!
Только Антонина Игнатьевна могла сладить сейчас со мной, а точнее командовала как заправский генерал в юбке, а я хоть и бурчала, но слушалась.
И вот я, послушно сидела на веранде и дышала.
Мою идиллию нарушил женский смех и стук каблучков по деревянным ступенькам главного дома Михайловской усадьбы. А уже через мгновения на веранду вбежала женщина. Она снова была одета в джинсы, но в этот раз на ней была просто водолазка, что подчёркивало её формы (как помниться выразились ребята Виктора «аппетитная). Куртки на ней не было, видать выскочила из машины, не надев её, на ногах снова сапожки на высоком каблуке.
Она бурно жестикулировала руками и, не оборачиваясь, ругалась с кем-то. И так громко, что думаю, тот, на кого она ругалась, очень хорошо слышал каждое её слово.
— И даже не иди за мной! Близко ко мне не подойдёшь, больше! Обманщик, Лжец!!! Медведь чёртов. Пока себе всё не отрежешь и узлом не завяжешь, даже близко ко мне не подходи, и пальцем ко мне не прикоснёшься! Ты всё услышал?
Она долетела до перил и, вцепившись в них, запрокинула голову и, смотря в небо, закричала.
— За что?!
— Машенька –мне ещё не было видно, но уже было слышно голос её Медведя.
Стало до безумия интересно — «Что могло до такой степени взбесить Марию?»
Три года назад я уже была свидетелем примерно такого её настроения, но тогда был исключительный случай, не проходящий ни по каким канонам многовековой истории жизни рода «потомков», ну а сейчас-то что могло произойти?
Я терялась в догадках.
— Михайлов, даже не приближайся — практически прорычала она и повернулась на 180 градусов к нему лицом.
И вот он появляется на веранде, ведя за руки двух мальчиков, чуть больше двух лет отроду.
— Маша, ты же знаешь, что это невозможно — спокойно говорит он, медленно приближаясь к ней.
— Миша, ты не Медведь, а чёртов бык осеменитель! Кролик переросток! — в порыве гнева, не думая о цензуре, выкрикнула она и сделала шаг ему навстречу, не ведая страха.
— Мария, здесь дети! — уже более строго сказал он.
— А нечего тут детей приплетать, я и так знаю, что они здесь. Не слепая. Это и мои дети! Чёртов сказочник с волшебной палочкой!
— Тебе очень нравиться моя палочка! Волшебная! — говорит он и в его голосе слышно возбуждение.
А я не верю, своим ушам. Это невозможно! Такого просто быть не может!
— Я сломаю твою дубину пополам и скормлю бешеным псам! — глядя на него, говорила это невероятная Фона.
В этот момент на веранду следом за только что прибывшими, по ступенькам поднялась Антонина Игнатьевна.
— Что за шум, а драки нет — сказала она, а увидев мальчишек, расплылась в счастливой улыбке — да вы же мои хорошие идите, обнимите бабушку!
Она широко раскинула руки, а мальчишки, не задумываясь, устремились в распростёртые объятья, что-то крича и подпрыгивая. Уводя детей, Антонина Игнатьевна сказала.
— А вы Михайловы как разберётесь, приходите на кухню я блинчики сейчас наведу. Хотя зная вас, хоть к ужину спуститесь.
И ушла, что-то бурно обсуждая с бойкими двухлетками.
— К ужину спустимся — сказал ей вслед Михайлов.
— И даже не надейся! — сказала ему Мария, отходя от него.
Но просчиталась, уперлась в перила и ей отступать было некуда.
— Машенька, до ужина ещё далеко, но если что Антонина Игнатьевна, сама уложит мальчиков спать — отвечает он ей и, заключая в объятия, говорит — А мы сейчас пойдём в нашу спальню и
— Михайлов, даже не начинай! — перебила она его, и с надломом в голосе начала говорить — Кто обещал мне десять лет, а сам и два года не продержался? Кто говорил, что обычно рождается один ребёнок? Кто, когда я ходила как бочка, говорил, что двойня невозможна? Кто успокаивал меня, что такого никогда не было и ты, несмотря ни на что, останешься со мной ещё надолго? Что когда родятся, дети ты не умрёшь, оставив меня вдовой? Одну без тебя! Кто пообещал мне, что я больше не переживу того страха, потерять тебя?! И что всё по новой?
На последних словах она сдувается, а он, прижимая её к себе одной рукой, гладит по голове второй и успокаивает.
— Ну, всё, накричалась, легче стало — говорит и, поднимая на руки, уже несёт к стеклянным дверям в дом, и продолжает — Машенька, ну зачем ты из машины без куртки выбежала, так и простыть можно. А тебе нельзя. Беременным вообще нельзя нервничать и тем более болеть. Да я всё понял, тебе дурно в дороге стало. Ну, разве не могла другим способом сказать, что у нас скоро маленький будет.
И они ушли, оставив меня одну.
Сказать, что я была в шоке, это ничего не сказать. Как в прочем и Мария, а вот Михайлов, как будто и не удивился. Хотя он со своей Фоной уже, наверное, ко всему готов.
Вот у нас с Коста всё как у всех, ну то есть, как и должно быть у «потомка» и Фоны, по прошествии пяти лет, после слияния я забеременела и вот уже скоро мне рожать. И хотя заранее у «потомков» просто невозможно узнать пол, и тут бессильна вся современная медицина. Мы ждём и уже любим этого ребёнка и неважно девочка, как напророчил единоразовый дар, полученный Вагнером, или мальчик. Решение было принято моим «потомком» и обсуждено со мной. Мы готовились стать родителями. И только подошедший срок отложенного действия «обратного фона» для наших девочек, заставил Косту уехать.
Лучшего места для моего нынешнего пребывания, чем усадьба Михайловых на Ладожском озере не было. Здесь я была в безопасности. И пусть мы любили наш новый домик на утёсе, одной мне сейчас нельзя было оставаться.
Так что как только будет завершён ритуал, они все приедут сюда, и мой Коста с девочками и его родители.
Эти пять лет пролетели как один миг.
Для наших родителей мы так и не воскресли. Как оказалось, мама на момент нашей мнимой смерти была беременна, думаю именно поэтому папа и сделал тогда свой выбор между женой и дочерью, в пользу жены и ещё нерождённого сына. Да у нас с Лесей теперь есть брат Богдан. Но он про нас ничего не знает. Родители поменяли местожительство, переехав к морю, и теперь живут новой жизнью и растят сына. С ритуалом пришлось подождать, но не из-за отсутствия привязки у меня с Коста, а из-за каких-то там причуд старейшин.