Страница 7 из 57
И что мне теперь делать?
— Ты куда? — спросил он, когда я сделала несколько шагов вдоль кромки воды.
— Осмотреться.
— Куда осмотреться? Сиди тихо, я тебя спас.
— И что? — фыркнула я.
— Я за тебя отвечаю теперь, — тяжело вздохнул мужик. — Сядь и не нервируй меня.
Я расхохоталась. Смеялась громко, до колик, мужик мне не мешал, сидел себе и смотрел на темную воду озера.
— Счастливо оставаться, но я пойду, — сообщила я, кое-как успокоившись.
Надо бы чего-нибудь крепкого бахнуть, когда доберусь до этого крепкого. Просто для успокоения нервов. А когда появится возможность — на Канары. На Канары обязательно.
— Нет, — жестко бросил мужик. — Ты останешься здесь. В озеро больше не полезешь и в лес тоже не пойдешь. Упадешь еще там, разобьешь себе что-нибудь. Что мне с тобой делать тогда?
— Ты берега не попутал?
— Что? — в голосе мужика прозвучало искреннее удивление. — Какие берега?
— Неважно.
Я смахнула с лица тяжелую от воды прядь волос, фыркнула и зашагала в сторону тропинки, которая уходила куда-то глубоко в лес. Босиком, потому что туфли исчезли вместе с портфелем и телефоном. Вот принципиально пойду туда, куда захочу. Если бы не этот хам, я бы, наверное, предпочла дождаться рассвета на берегу, но теперь — ни за что.
Дойти до леса и переломать ноги в темноте я не успела: на меня что-то набросилось со спины, повалило на землю и зажало рот. Я замычала, попыталась лягнуть это что-то ногой, но хватка стала только сильнее.
Мужик — а это именно он меня удерживал — отстранился, шикнул и завел мои руки за спину. Да что ж он такой сильный!
— А ну отпусти!
Молча мужик перехватил мои запястья каким-то ремнем, затянул так, что я только охнуть смогла, а потом рывком поставил на ноги и завалил себе за плечо. Я набрала в грудь побольше воздуха, чтобы закричать, но не успела.
— Пикнешь — рот заклею.
И почему-то я ему поверила.
Мужик донес меня до берега, сгрудил на землю, как мешок картошки, и сел рядом. Я попыталась отползти, но он перехватил меня за колени и, прижав к себе, тщательно связал щиколотки в мокрых капроновых колготках каким-то ремнем. Он больно впился в кожу, и я поерзала, покрутила запястьями. По спине пополз липкий страх, и я бросила косой взгляд на сидящего рядом мужика. Тот невозмутимо рылся в своей сумке — сейчас как достанет нож, как прирежет меня…
— Зачем я тебе?
— Вам, — жестко отрубил мужик. — Я твой владелец, изволь обращаться ко мне на вы.
Его голос был спокойным. В скупом лунном свете я могла разглядеть только то, что у мужика короткие волосы и тяжелый подбородок, широкой лоб, выступающие скулы.
— Зачем я вам?
— Ты — моя собственность, — откликнулся мужик, глядя на озеро. — И одна по лесу шляться не будешь. Я тебя спас, это — вира.
Знакомое слово царапнуло мозг. Вира — это что-то из истории права. Что-то… какое-то наказание. По-моему, так назывался штраф, который всей общиной выплачивали за чей-то косяк.
Но причем тут я?
Я снова заерзала, проверяя то, насколько крепко связана. Запястья и лодыжки пронзила боль, и я замерла. Мужик обернулся, окинул меня взглядом, и внутри поселилось неприятное ощущение, что он-то отлично меня видит, хоть вокруг и темно.
Стало страшно — не на шутку. Полбеды развестись, полбеды провалиться в люк и вынырнуть посреди озера ночью — ну с кем не бывает, в кино такое сплошь и рядом. Мозг категорически отказывался бунтовать по этому поводу. Но вот оказаться ночью в лесу связанной, один на один с опасным мужиком, который может меня легко скрутить — вот это уже даже не беда. Это уже полный п… полная беда.
— Утром пойдем к вашему старосте, — пробурчал мужик.
— Зачем?
— Закрепить то, что я тобой владею.
Мне кажется, или мужика сложившаяся ситуация совсем не радовала. По крайней мере, восторга в голосе я уловить не могла. Может, у меня есть шанс?
— Послушайте, — мягко начала я, — это какая-то ошибка. Как я могу быть вашей собственностью. Я же человек.
— Вот именно, — вздохнул мужик и обернулся ко мне. — Ты женщина.
Некоторое время он молча смотрел на меня, и я все ждала слов вроде: «Я по мужикам, так что не обессудь — тебя я отпускаю. Бес попутал и все такое». Но у него, к сожалению, было другое мнение.
— Давай хоть…
Он обнял меня за талию, ощупал, как будто выбирал на базаре товар, и я вскрикнула. Тяжелая рука тут же накрыла рот, вторая — пробежалась по шее, сжала грудь, скользнула между бедер, ощупывая там все, по телу прошла дрожь. Стало жарко, до боли томно внизу живота и… Боже, у меня слишком давно не было мужчины. Щеки загорелись, хорошо хоть в темноте этого не было видно.
Хамоватый мужик, прижимающийся ко мне, ощущался твердым и теплым, ладони у него были большие, бесцеремонные, но неожиданно аккуратные. И пах он приятно: озерной водой, конечно, а подо всем этим — каким-то нутряным мужским запахом, основательным, с горчинкой. В него хотелось закутаться, как в плед. Эх, надо было все-таки на Канары, не дожидаясь развода…
От бесцеремонных горячих прикосновений хотелось убежать, но я не могла даже с места сдвинуться. Ужас и позор ситуации состоял в том, что сопротивляться не особо-то и хотелось. По крайней мере, пока мужик не достал нож.
— Да что вы себе позволяете! — набравшись мужества, пискнула я и тут же задрожала от удовольствия, когда ладонь мужчины протиснулась между бедер.
Возмутительно. Ужасно. И все-таки, лучше бы мне не быть в этот момент связанной и знать хотя бы имя этой… интрижки.
Боже, как приятно…
Я замычала, мужик убрал ладонь с моего лица, и, не успела я обрадоваться, впился в губы. И это явно было не искусственное дыхание — разве что я отстала от моды и его теперь делают с языком. Поцелуй был долгим, отвратительно уверенным — меня никогда в жизни так не целовали, как будто присваивая. Ладонь мужика сжала волосы на затылке, потянула, и от этого меня прошибло огнем.
— Сойдешь, — наконец вынес вердикт мужик и погладил мою щеку кончиками пальцев. Он держал меня за подбородок, вынуждая смотреть на себя.
Что?! Сойду! Ах ты…
— Послушайте, уважаемый…
Хватка стала железной.
— Нет, — отрезал мужик. — Это ты послушай. Я не знаю, откуда ты взялась такая глупая, но предупреждаю один раз. Я говорю — ты слушаешь. Я приказываю — ты исполняешь. Права голоса у тебя нет. Пикнешь — сверну голову или скормлю собакам. Поняла?
— Я…
— Поняла?
Томность моментально слетела с тела, я напряглась. Мне показалось, он и правда убьет меня прямо там.
— Д-да.
— Вот и молодец. А теперь будь добра, веди себя тихо. Свалилась на мою голову.
— Так отпустите, — пискнула я.
Мужик никак не отреагировал. Он сидел, глядя на озеро, как будто караулил что-то. Может, ждал, что из воды выплывет еще кто-то, кого можно выловить, связать и посадить рядом с собой. Но никто кроме меня выплывать не торопился.
Спустя некоторое время меня начало знобить от холода: насквозь промокшее платье — не лучший аксессуар для холодной ночи, как будто осенней. Когда зуб на зуб уже перестал попадать и я щелкнула челюстью, мужик наконец обернулся.
— Тебе холодно?
— Тепло, Морозушко, тепло, батюшка, — противным дрожащим голосом ответила я, но мужик, конечно, не понял шутки.
Смотрел на меня несколько секунд, а потом выдал:
— Я запрещаю тебе врать.
— Зануда, — простучала зубами я.
— Что?
Не дождавшись ответа, мужик вздохнул, потом замер и поднял руки — медленно, как будто нехотя. Начертил огромную сферу и достал прямо из воздуха кусочек огня. Подул на него, взяв на ладонь, и положил на траву. Получился небольшой костерок, от которого шло ровное сильное тепло, как от включенного на всю мощность радиатора.