Страница 12 из 16
— Ольга, — чуточку добавил нажима лавэ, — у туэ нет таких полномочий.
А то она не знает!
— Я советовалась с господином Эрэлом, — со значением произнесла Ольга. — Он отчетливо дал мне понять, что достаточно вашего магически подкрепленного слова — и полномочия у меня будут. Сам господин Эрэл через вашу голову вмешиваться не пожелал, хотя я просила.
Раим на мгновение поджал губы. Эрик, жучара венценосная, даже не предупредил! О чем она могла просить монарха, если этого переселенца тогда и знать не знала?
— О каких полномочиях идет речь?
Пришла Ольгина очередь губы поджимать.
— О передаче ответственности за хутор, разумеется! Мне. Этот ваш главный пастух помнит ли, что такое поселение вообще существует?! — От раздачи крепких эпитетов и прочих «ласковых имен» в адрес нерадивого сотрудника Ольга воздержалась. Если начальству хочется знать ее мнение без купюр, пусть подслушает. И это будут уже его проблемы, а не вопрос Ольгиной несдержанности.
— Боюсь, что я вас не совсем понял, дорогая. Повторите, пожалуйста.
— Я просила его ве… господина Эрэла своей властью передать хутор в мое подчинение, — терпеливо повторила Ольга. — Главного пастуха от этой ответственности освободить, потому что он годами хутором не занимался и не будет. Да он просто на это неспособен в силу сословной спеси. А людей спасать надо. Иначе наши нгурулы скоро без кормов останутся, и поедем мы всей крепостью в ваши предгорья охотиться на гролов и жить под открытым небом.
— Зачем вы утрируете, Оля? — с мягким недоумением поинтересовался лавэ.
— Пытаюсь вами манипулировать, — вздохнула Ольга. — Стараюсь добавить черных красок, чтобы вы осознали — катастрофа близка и пора действовать.
Раим хотел что-то сказать, но Ольга остановила его решительным жестом.
— Я знаю, как вам неприятно вникать в бытовые мелочи, Раим. Даже если вы героически решитесь, то банально провороните время, выбирая, за что схватиться в первую очередь. Вы не сможете, даже если вас обуяют благие намерения.
— А вы сможете?
— Да. Если у меня будут полномочия, некоторая административная свобода и кадры.
— А под свободой вы подразумеваете наем нового работника?
— И привлечение узких специалистов, если понадобится.
— Магов, я полагаю? — Оля энергично кивнула. — И чем вы будете с ними расплачиваться? — это был очень толстый такой намек на удручающую пустоту в казне.
— Ой, — Ольга небрежно дернула плечиком, дескать, ерунда какая, — идеями, конечно!
Суровый попечитель едва удержал саркастическую улыбку, представив, как все будет происходить. Да примерно так же, как с давешним разводящим. И как метко выразился Павел, будут есть с руки у его помощницы светила от Восточного департамента, всенепременно будут. М-да, на дрессировку местной магической элиты Раиму хотелось взглянуть очень даже. А что до идей, так Раим и сам убеждался не раз, что земляне мыслят как-то иначе, так что за интересными задумками дело не станет.
— Зачем вам это, Оля? Хутор, чернь, хлопоты. Неужели с крепостью и нгурулой забот мало? Забыли, что вам еще за платиной идти?
— От хутора я по-любому не отступлюсь, господин Шенол. — Взгляд серых глаз стал стылым, как зимнее море. — Не хочу чувствовать себя бессовестной тварью. Эти люди сами голодают, но их трудами моя Тыря сыта каждый день. Я им за это должна, и я их из нищеты вытащу. С вашей поддержкой или нет, неважно. Это просто вопрос времени и количества усилий.
— А если я вам запрещу?
— Тогда нгурулам будет нечего есть.
Ольга могла бы добавить: тогда одному очень высокородному аристократу хошь не хошь, а придется делом заняться. Самому.
— А если разрешу?
— Найму Евгения Семеновича и поселю его на хуторе.
— Вы так в него верите?
— Да я в его опыт верю больше, чем во всю вашу магию скопом.
— Отчего же? — искренне заинтересовался лавэ. До этого его помощница проявляла дивное здравомыслие. — Потому что он ваш земляк?
— Чую, — немного нервно ответила Ольга. — Просто знаю, и все. И Серафима чует. Хороший он человек. Правильный. А если объективно, то землячество здесь играет главную роль. Мы похожи, мыслим одинаково — в одной системе координат. Да у нас генетическая память общая! И мы поймем друг друга. Может, не с полуслова, но быстро.
— И это все аргументы?
— Раим, поверьте на слово — Евгений для хутора просто находка. Кузнец с навыками лидера, да еще способный работать в команде. Да это мечта, а не помощник.
Думать о том, что среди партработников были весьма одиозные личности, Ольге не хотелось. Евгений не такой! Она уверена!
— Хорошо, Оля. Допустим. Но, дорогая, — голос Раима был спокоен, даже ласков, да Ольга чувствовала, что он не на шутку рассержен, — вы ни на секунду не задумались о правилах. Мало того что вы сами их преступили и покинули крепость без разрешения, так вы еще и режим секретности собираетесь нарушить!
— Ох! — Ольга прижала ладонь к внезапно заалевшей щеке. Дурацкая секретность! Ее обдало второй волной жара — клятвы! Она подставляет Евгения под гребаные магические обеты!
— Разве ваши клятвы вас так уж тяготят, Ольга?
Ольга смотрела на Раима с недоумением. В упор смотрела. В ее взгляде не было вызова или злости. Была горечь.
— Тяготят. Я бы дорого дала, чтобы вывернуться из этого хомута.
— Мне казалось, вы всем довольны. — Раим даже несколько опешил от сквозящей в Ольгином голосе безнадеги. — Вам не нравится ваша работа?
— Вам напомнить, как я ее получила? Ни кастелян Ламс, ни вы, господин попечитель, моими желаниями поинтересоваться не удосужились. — Ольга тряхнула волосами, сожалея о допущенной резкости. — Не напрягайтесь, Раим. Что сделано, то сделано. Пять лет придется потерпеть. Но я вам признательна за этот разговор. Сама чуть было так же с Евгением не поступила — спасибо, уберегли. Придется выкручиваться — его я под клятвы не подставлю.
— Ты бы, Олюшка, сначала меня спросила…
Раим Шенол зарычал почти вслух. Эти земляне! Ясно ведь дал понять, что желает говорить с подчиненной приватно! В голову же не могло прийти, что желание самого́ попечителя, элитного воина и менталиста, кто-то проигнорирует! Да как! Нагле-е-ец, восхитился Раим — просто взял и подслушал. А он, Раим Шенол, бывалый царедворец и тайный параноик, увлекся как пацан! Не то что заглушку — банальную сторожку от чужого внимания не поставил! Ментальные щиты поднял и успокоился. Как подросток, ей-ей!
Семеныч стоял открыто — расслабленно привалился к стене корчмы плечом. Сверкнул на Ольгу глазами и обратился к лавэ:
— Павел мне маленько обрисовал картину. Не пужайся, девонька, ничего секретного, — откликнулся он на повторный Ольгин «ох». — А клятву я дам. Дело привычное.
— В смысле — привычное, Евгений Семеныч? Клятвы-то магические — не увильнешь потом.
— Да какая разница, Олюшка? Думаешь, я мало подписок о неразглашении давал? И расстрельные подписывать случалось. А то ты не знаешь, в какое время живать довелось. Партия — наш рулевой!
Ольга знала. По книгам, по рассказам отца и бабушки, по оголтелой свободе слова в девяностые — знала. И то, что ох как непрост и не такую уж чистую душу через жизнь пронес старый Кобзарь, понимала. И принимала. И под начальство тот, известное дело, прогибался, и тех, кто ниже, гнул. И положением служебным пользовался наверняка. А то ж. Только куры от себя гребут, да и то лишь там, где все уже подчистую склевано. Так тем и ценен! Крым и Рым прошел, а берега не потерял. Человеческое, это по глазам видно, в себе сберег — здесь и сейчас более чем достаточно.
— Устал я, Олюшка, сам по себе куковать. Силы и здоровья немерено, а кому оно надо? Вот тебе я точно сгожусь. Привык, понимаешь, нужным быть, а тут…